Эва Мун
Авалон

Полная версия

Глава 7

Основная часть Совета разбредается по площади, а мы собираемся в кружок, ожидая своих лошадей, чтобы отправиться во дворец на празднование. Я предпочитаю ездить верхом, поэтому мне первой приводят моего коня – Элбана. Это красавец с длинными, но сильными ногами совершенно белой масти. Его шкура лоснится и блестит в лучах солнца, выглянувшего из-за туч. Длинную гриву заплели в мелкие косички, и теперь он выглядит таким ласковым, что совсем не вяжется с его диким характером. Он недовольно мотает мордой и фырчит. Узнаю своего парня. Я забираю поводья у конюха и успокаивающе глажу Элбана по шее, он сразу расслабляется и поворачивает голову, чтобы я погладила те места, которые он хочет.

– Я и забыла, какой Элбан красавец. – К нам подходит Айрис и тоже гладит его гриву. – Ах! – Она вскрикивает и смеется, когда Элбан поворачивает к ней голову и тычет мокрыми губами ей в лицо.

– Прекрасные существа, – добавляет Варден, со стороны наблюдающий за нами. – Если бы не наши Силы, то я бы завел себе такого скакуна.

– Одно другому не мешает, – с улыбкой говорю я.

– Дааа…

Айрис смеется:

– Отец, просто признайся, что ты боишься лошадей.

Я прыскаю от смеха, а Варден присоединяется:

– Каюсь, – в примирительном жесте он поднимает руки, – я знаю этот взгляд. Стоит мне подойти ближе, так он лягнет меня. Недолюбливает меня ваша порода.

Теперь уже смеются все остальные. Пока не разъехались, решаю уточнить у Аластрионы про королевство людей. Интересно после рассказа Айрис посмотреть на королевскую семью Дермонта.

– А почему мы никогда не зовем на празднование семейство Хедлунов?

– В этом году мы отправляли им приглашение, но они отказали в визите, сославшись на неотложные дела, – вместо королевы отвечает Эрскин.

Наконец-то подают экипаж, все рассаживаются по каретам. Атти с Оланом и его отцом залезают в одну. Я вижу, как Эрскин помогает королеве – подает ей руку и придерживает шлейф платья, чтобы оно не зацепилось за подножку. Мы с Айрис встречаемся глазами, она тоже это замечает. Я удивленно округляю глаза и поднимаю брови, от чего она прыскает.

– Поедешь верхом со мной?

– Ох, давай. Только не гони его слишком быстро.

Я с легкостью запрыгиваю в седло и протягиваю руку Айрис:

– Я плохо понимаю, что значит слишком. Держись крепче. – Кидаю ей через плечо, после того, как убеждаюсь, что она удобно села в седле.

Пришпориваю коня, и Элбан, как стрела, срывается с места, взрывая копытами снег. Ветер треплет мои волосы и развевает полы платья. Айрис выкрикивает мое имя, которое он тут же ловит и уносит прочь вместе с моим смехом.

Стремглав мы пересекаем торговую площадь, люди в страхе шарахаются и уступают дорогу, но из-за скорости я не теряю четкости зрения, поэтому мы аккуратно проскакиваем между людьми, объезжаем ямы и быстро добираемся до дворца. Так как он стоит на пригорке, Элбан чуть замедляет скорость, но на территории дворца снова срывается, так что мелкий гравий летит у него из-под копыт. Не останавливая его, мы залетаем прямо в конюшню. Конюхи от неожиданности роняют черпаки с водой, сбрую и щетки. Только когда я легко спрыгиваю на землю и помогаю Айрис спуститься с коня, они обретают дар речи и возвращаются к своим делам, качая головами. Элбан все еще продолжает гарцевать и трясет головой. Ему, как и мне, не хватило этой поездки, чтобы утолить жажду в пении ветра.

Айрис, пошатываясь, идет к тюку сена и падает на него, поднимая вверх облако пыли.

– Ты сейчас одного цвета со своим платьем, – замечаю я, нависая над ней.

Она резко открывает один глаз и злобно на меня смотрит:

– Да что ты! Авалон, я же просила не слишком быстро, а я чуть не развеяла свой завтрак по ветру.

Я смеюсь и присаживаюсь рядом с ней, обнимая за плечи.

– Прости, – искренне говорю я. – Я не думала, что тебе станет плохо… Думала, Силы переноса чем-то похожи по ощущениям.

– О нет. Когда ты делаешь перенос, то ощущаешь, как будто каждую часть твоего тела тянут в разные стороны. Но это мимолетное чувство, оно быстро проходит, и к нему привыкаешь, – добавляет она, замечая мой ужас на лице.

– Звучит все равно не очень.

– Немного. Есть у Силы свои недостатки, например этот. – Она вытягивает вперед свою руку в перчатке. – Пойдем, я уже хочу напиться.

Смеясь, я поднимаюсь, и мы идем через конюшни и вход для слуг в главный зал, где проходит торжество. Это огромное красивое помещение уже украсили к празднику. Обычно чистый пол из светлого камня теперь усыпан листьями различных цветов: от ярко-желтого до кроваво-красного. Повсюду раздаются веселые голоса гостей, которые угощаются пряным вином и закусками, расположенными на столах вдоль стен. Колонны увиты коричневым плющом, а в уголках зала лежат спелые, ярко-оранжевые тыквы, такие пухлые на вид, что кажется сейчас треснут. А с высокого, сводчатого потолка падают маленькие золотые лепестки, которые, не достигнув пола, растворяются в воздухе, создавая атмосферу уюта и мягкости, когда лучи солнца, проникающие из окон, попадают на них. Мы тоже решаем поесть, и я беру кусочек своего любимого тыквенного пирога с корицей. Пока Айрис за обе щеки уплетает одну за одной булочки с яблоком, к нам подходит Атти, и на ее лице играет до раздражения глупая улыбка.

– Кто-то умер? – бесцветным голосом спрашивает Айрис, а я прячу свою ухмылку за бокалом пряного вина.

– А? – Атти непонимающе смотрит на нее своими глазами цвета бирюзы.

– Твоя улыбка такая приторно-сладкая, что хотелось вернуть тебя на землю.

Атти закатывает глаза и легко толкает Айрис в плечо:

– Глупая.

– Как понимаю, ваши отношения с Оланом сдвинулись с мертвой точки? – вклиниваюсь я.

– Сложно сказать. – Она закусывает нижнюю губу. – Иногда я его вовсе не понимаю. Я же вижу, что нравлюсь ему. Чего он ждет?

Я протягиваю ей бокал вина и говорю:

– Может, он ждет от тебя большего поощрения. Ну знаешь, мы с детства все вместе. Откуда ему знать, что ты с ним мила, потому что испытываешь не только дружеские чувства?

– А что, разве парни не умеют читать мысли? – Айрис округляет глаза, и мы смеемся в свои бокалы. – Что ж, сегодня мы должны как следует отдохнуть. И никаких мужчин, только мы, девочки.

Я замечаю, как Атти с легкой тоской смотрит через зал на Олана, беседующего с родителями Айрис, и ожидаю, что она откажется, но она удивляет нас своим согласием:

– Создательница с ним, я за. Может, напьюсь вина и мне будет легче показать ему свое поощрение, – саркастично отзывается она, склонив голову в мою сторону.

– Вот это я понимаю, – со смехом говорит Айрис и поднимает свой бокал, провозглашая это тостом.

Пока мы болтали, в зале прибавилось народу, стало теснее и шумнее. По холлу громче разносится лютневая музыка, многие пары кружатся в танце. К нам подходит Олан, смущенно глядя на Атти, и уводит ее танцевать. Мы наблюдаем со стороны, подтруниваем и хихикаем над ними, как дети. Атти замечает это и показывает язык, когда в танце Олан разворачивает ее к нам лицом.

Мимо нас резво пролетает Нара, которую дико кружит в танце отец Олана. Он очень грациозен, несмотря на свой выпирающий живот.

Сзади нас раздается легкое покашливание, и оборачиваясь, я вижу Кевена, который мнется и переступает с ноги на ногу.

– Ваше Высочество, позволите? – Он кланяется и протягивает свою руку.

– О, – смущаясь, произношу я и смотрю на Айрис. Не хочется оставлять ее одну.

– Все в порядке, развлекайся. – Машет рукой она.

Когда Кевен ведет меня за руку к танцующим парам, я, обернувшись, вижу, как она игриво улыбается и поднимает большие пальцы вверх.

Кевен дожидается, когда музыканты начинают играть новую мелодию, и очень легко ведет меня в танце. Одна его рука бережно, почти не касаясь кожи, лежит у меня на лопатках, а другая сжимает руку. Возможно, от волнения, но его руки очень влажные, и я борюсь с желанием передернуть плечами, чтобы его рука слезла с моей спины.

– Вы сегодня очень красивая.

Прозвучало странно, и я с осуждением поднимаю одну бровь. Он замечает это и спешит ответить:

– Чистая правда, – он не сводит с меня своих светло-голубых глаз, обрамленных пушистыми, белесыми ресницами, – и не только сегодня.

– О, спасибо. А ты очень высокий. – И это правда. Мне приходится запрокидывать голову, чтобы посмотреть ему в глаза.

Он так мило смущается и краснеет от этого нехитрого комплимента, что я не могу сдержать улыбки. Все-таки Кевен чувствует себя более уверенно с новобранцами на тренировочном поле, чем в танце и общении с девушкой. Чувствую себя волком в чьи владения забрел глупый, дрожащий барашек.

В танце мы проносимся мимо королевы и я замечаю ее одобрительный взгляд. Такие взгляды стали обычным делом, когда тебе больше восемнадцати. Каждое лицо мужского пола в твоем окружении рассматривается, как будущий муж.

Кевен, справившись с волнением, старается вовлечь меня в беседу, на что я сухо отвечаю, но сопровождаю свой ответ улыбкой: не хочу показаться невежливой, но и выказывать ему поощрение – тоже.

Музыка замолкает. Кевен за руку подводит меня обратно к столу, где дожидается Айрис. Легко кланяется и резким шагом без промедления покидает зал. В дверях чуть не сбивает с ног слугу, несущего бочонок вина, чтобы пополнить запасы на столах. Мы с Айрис молча наблюдаем за этим, а затем одновременно отворачиваемся к столу.

– Он настолько тебе не интересен?

– Да, – довольно резко говорю я, но следующими словами пытаюсь смягчить это. – Он очень хороший, но как озеро подернутое первым, тонким слоем льда: снаружи кажется крепким, а стоит чуть надавить – оно тут же расползется сеткой трещин.

– Сравниваешь Кевена с озерной водой? Тебе ли не знать, какими опасными могут быть воды в начале зимы. А уж каким бывает сильным и порывистым течение под этим льдом…

– Я ни в коем случае не умаляю стихию твоей Силы, – примирительно улыбаюсь я, – но в случае с Кевеном я не хочу проверять насколько стремительное течение под этой коркой льда.

Мы подходим к столу, за которым сидят ее родители и Аластриона. Мы не улавливаем суть сказанных слов короля Вардена, но от них все сидящие за столом разражаются смехом. Даже королева старательно прячет улыбку, наклоняя голову к воротнику мантии.

– Девочки, садитесь. Мы, признаться, без вас заскучали! – Отец Айрис машет в сторону свободных мест рядом с ним, при этом разливая вино из кубка на белоснежную скатерть. – Ох, а ну свистать всех наверх!

Одно движение его руки – пятна как не бывало.

– Ваше Величество, так приятно видеть вас в таком приподнятом настроении. – Я с улыбкой присаживаюсь рядом с Айрис.

Видно, что вино уже ударило в голову Вардену, и он со смешками в глазах и покрасневшим лицом, встречаясь со мной взглядом, лукаво подмигивает. Я не могу удержаться от смеха, глядя на эту картину.

– Аластриона, я еще не сказал в насколько красивую женщину выросла твоя дочь. Она взяла лучшее от обоих родителей.

От этих слов Вардена мне становится неудобно, и я подавляю в себе желание спрятаться под столом от взглядов всех присутствующих, которые сейчас направлены на меня, но вместо этого выражаю признательность легким кивком.

Пока остальные не подхватили слова короля, старательно перевожу тему, интересуясь у Ровены, как продвигаются ее успехи в живописи. В свое прошлое посещение она очень долго рассказывала о своем новом увлечении и была очень воодушевлена этим занятием. Хотя, хорошо ее зная, я бы не удивилась, если бы она сказала, что уже заменила это увлечение другим. Ее интересы менялись быстрее, чем времена года. И в этом Айрис была похожа на свою мать. Она очень быстро загоралась какой-то идеей, но также быстро ее оставляла. При этом ей был не важен результат. Она одинаково легко оставляла и те интересы, в которых достигла успеха, и те, в которых потерпела неудачу.

– О, Авалон, ты помнишь, – она, тронутая, прижимает руку к своей груди, – мое мастерство растет, но теперь я с ужасом смотрю на свои первые картины, – она мотает головой и смеется. – И как мне тогда казалось, что у меня получается неплохо? В любом случае я очень воодушевлена этим занятием и хочу запечатлеть на своих картинах каждый прекрасный уголок нашего королевства.

– Она потрясающая! – Варден не сводит глаз со своей жены, и в этом взгляде отчетливо видна гордость вперемешку с восхищением и еще чем-то, чего я не понимаю и не могу передать, но от чего хочется отвести взгляд и оставить их в своем мире. – Вы бы видели, как искусно и тонко она изобразила закат на зимнем озере Стрей. Клянусь, от ее картины так и веет морозным воздухом и запахом зимнего леса.

Ровена благодарно сжимает его руку.

– Я очень рада, что вы нашли занятие по душе, – говорю я, когда стихают общие возгласы похвалы в сторону Ровены.

Пока мы разговариваем, к нам возвращается Атти и с только ей свойственной бесцеремонностью влезает между нами с Айрис, начиная яростно шептать нам о том, чтобы мы заканчивали свои «королевские» посиделки и шли веселиться по-настоящему.

Мы втроем одновременно поднимаемся, просим прощения и выходим из-за стола. Но не успеваю я пойти вслед за девочками, как королева подзывает меня к себе. Я с удивлением подхожу к ней.

– Авалон, вы идете праздновать в город? – Ее аметистово-фиолетовые глаза встречаются с такими же моими. Я послушно киваю, потому что скрывать такое глупо, да это и не запрещено. – Прошу тебя, будьте предельно осторожны. Я думаю, ты понимаешь, какая обстановка и какие настроения сейчас царят в народе. Не подвергайте себя ненужному риску, кто-то может перебрать лишнего и резко высказаться. Ты же будь умнее, не распыляйся и не вступай в перепалки. Как только почувствуешь, что дело может принять плохой оборот, вы с девочками сразу же уйдете. Обещаешь мне? – На этих словах она сжимает мою руку, я снова согласно киваю и проглатываю непонятно откуда взявшийся ком в горле. – Хорошо вам повеселиться. – Она отпускает мою руку, подмигивает и возвращается к беседе за столом.

Я иду, как будто оглушенная мешком с мукой. Пересказываю им, что сейчас произошло, и они с удивлением оборачиваются и смотрят на королевский стол. Атти качает головой и строит предположение, что ее покусал отец Айрис. Мы смеемся, и уже с легким настроением идем в мои покои, чтобы переодеться попроще. Пока подруги заняты обсуждением вариантов причесок и нарядов, я стараюсь не вспоминать взволнованный и обеспокоенный взгляд матери, благодаря которому я буду сегодня предельно осторожна.

Глава 8

Айрис без спроса проходит в гардеробную и методично начинает копаться в моих вещах, что-то бесцеремонно выбрасывая на пол. Мы с Атти разваливаемся на пуфиках, которые находятся тут же. Наряды нас интересуют, но в последнюю очередь. Больше нас занимает то, куда мы пойдем. И я предлагаю начать с представления, которое обычно проходит на главной площади. После заката там собирается много уличных артистов с различными Силами, которые показывают нешуточные трюки. Атти согласно кивает. Айрис высовывает голову из кучи органзы и шелка и интересуется хочу ли я пойти в штанах или в платье.

– О, мне даже дают выбор, – усмехаюсь я.

– Только сегодня.

– Пусть будут брюки.

– Кто бы сомневался, – ворчит она.

Атти первая сдается и присоединяется к ней, чтобы выбрать наряд и себе. Я наблюдаю за ними со стороны и чувствую в душе щемящую нежность. Я обожаю этих двоих. Айрис что-то с улыбкой на лице рассказывает Атти, и та заливисто смеется. Кажется невероятным, что она уже давно выросла в красивую, умную девушку, когда я еще помню ее четырехлетним приставучим ребенком. Именно тогда нас познакомили. Я заметила ее, прогуливающейся в нашем саду. Она пыталась с помощью своих Сил сорвать сливы. Но не для того чтобы их съесть, а чтобы закидать ими своего братца. Когда я подошла к ней и поинтересовалась, кто она и что здесь делает, она назвалась чужим именем и тут же растворилась в воздухе, окатив меня ледяной водой от переноса. Ее Сила тогда только начала просыпаться, и первые попытки переноса она делала неуклюже, используя больше Силы, чем нужно. Я тогда не знала о способностях адкартцев, поэтому опешила от такого. В последующем мы много смеялись над этим, а она лишь отмахивалась и говорила, что я застала ее врасплох.

В детстве мы с Атти были недовольны, когда она приезжала к нам. Она повсюду бегала за нами, канючила и напрашивалась поиграть, но мы считали себя уже достаточно взрослыми для ее глупых игр и часто прятались от нее по всему замку или убегали в город. В отместку за это она постоянно доносила на нас моим наставницам и своим родителям: что мы сломали, где были и что делали. За что мы получали нагоняй. Не удивительно, что мы не очень любили друг друга. Но все изменилось когда мы стали немного старше. Примерно когда нам было по двенадцать лет, мы уже брали ее в наши игры. Да и она стала менее плаксивой и изнеженной, насколько было возможно с отношением в ее семье.

Я всегда говорила Кайдену и королю Вардену, что их забота сделала ее капризной. Варден отмахивался и говорил, что она это перерастет, а Кайден и слышать ничего не хотел. Он мчался к ней по первому зову, ночами сидел возле ее кровати, пока она болела, гладил по волосам, когда она получала в наших играх небольшую царапину. Айрис отлично все понимала и пользовалась этим. Я же закатывала глаза, зная, когда ей действительно больно, а когда это всего лишь притворство.

Однажды он сильно на меня накричал, когда мы пошли на горное озеро, и я подговорила всех прыгать с невысокого каменного утеса. В этой части глубина была совсем небольшой, а дно покрыто острыми камнями. Но тогда я этого не знала. Айрис прыгнула первой и чуть не расшиблась, но Кайден появился вовремя и с помощью своей Силы создал петли из воды, которые, как жгуты, обхватили Айрис и подняли ее наверх. Как только ее ноги коснулись земли, он набросился на меня. Какими только словами он меня не распекал! Я впервые видела, как он вышел себя: его лицо покраснело, а ноздри раздувались, пока он кричал какая я глупая, и если бы в моей голове была хоть крупица здравого смысла, я бы такого не допустила. После этого случая он неделю не отпускал Айрис гулять со мной, а я истратила весь свой словарный запас и воздух в груди, прося у него прощения.

Я встряхиваю волосами, чтобы прогнать из головы эти воспоминания, и возвращаю свое внимание на девочек.

Айрис уже переоделась в платье достаточно простое по фасону, но кроваво-красного цвета, к подолу переходящее в черное, а Атти помогает ей затянуть корсет. Свою тиару она оставляет на столике, волосы заплетает в косу и укладывает ее венцом на голове, закрепляя заколкой из черного серебра. Выглядит довольно мило.

– Не перебор? Не хочу привлекать лишнего внимания, – она разворачивается ко мне, разводя руки.

Мы с улыбками на лице переглядываемся с Атти.

– Ты и в колючем мешке будешь привлекать внимание. – Я подхожу к ней и осторожно обнимаю за закрытые плечи. – Но не переодевайся, ты хорошо выглядишь.

– Отлично! – Она хлопает в ладоши. – Одевайтесь, я заплету вам волосы.

Мы с Атти надеваем одинаковые черные обтягивающие брюки и в тон им по камзолу. Они достаточно строгие, так как полностью закрывают шею и руки и чем-то похожи на сетонскую военную форму, только без защитных пластин. Айрис искусно убирает мои волосы наверх, оставляя мою шею открытой. Глядя на себя в зеркало, понимаю, что мне нравится мой образ. Я выгляжу очень строго и сойду за какого-нибудь капитана. Айрис накидывает на плечи теплый плащ, и своей небольшой компанией мы покидаем замок.

Солнце уже зашло, улицы города полны людей, мы со смехом уворачиваемся от снежков, в которые играют дети на площади. Я с открытым ртом наблюдаю, как двое жонглеров перекидывают друг другу палки, с двух концов объятые голубым пламенем. Один подкидывает свою очень высоко, другой делает кувырок и точно ловит ее посередине, избегая контакта с пламенем. Толпа восхищенно ахает и разражается аплодисментами.

Девочки тянут меня за рукав, чтобы пройтись по рынку и присмотреть себе что-нибудь на прилавках торговцев. Айрис приводит в восхищение палантин из тончайшего сетонского шелка. Продавец заботливо заворачивает палантин в бумагу и кланяется. Мое внимание привлекает другой прилавок, на котором явно представлены изделия адкартцев. Больше всего меня занимает небольшой стеклянный шар на подставке. В нем заключена самая прекрасная миниатюра великолепного дворца. Его серые каменные стены покрыты морозными узорами, окна блестят и сверкают под падающими лучами рассеянного лунного света. На дворец падают мельчайшие хлопья снега, и он весь окружен высокими зелеными елями.

– Это миниатюра дворца в Керте, – поясняет продавец, замечая мое внимание, – выполнен с точностью до всех деталей.

– О да, а вот это мой… Хм… Это балкон принцессы Айрис. – Айрис недовольно потирает бок от моего тычка локтем.

– О, госпожа бывала во дворце?

– Однажды. – пожимает плечами Айрис, – моя мама много лет работала во дворце. Я же правильно понимаю, что шар отображает реальную погоду в Керте? – Она улыбается и ловко переводит тему.

– Все верно, госпожа. Шар показывает ту погоду, которая сейчас в столице Адкарта.

– Великолепно! – одновременно восклицаем мы с Атти.

– Я беру. – Отсчитав столько серебряных монет, сколько назвал продавец, я беру шар и подношу на уровень глаз. Не могу оторвать взгляд от этой красоты. Айрис наблюдает за мной, смеется и говорит, что, если бы она знала, что я буду рада такому подарку, то давно бы привезла мне его. Такого добра в Керте полно, и никого уже не удивить этим.

Мы несколько часов бродим по рынку и площади, перекусив лепешками, которые продают на улице, и послушав пение артистов. Их голоса такие сильные и мощные, что разносятся на всю площадь. Когда становится совсем холодно, заваливаемся в ближайший трактир, битком набитый людьми. Но нам удается найти в темном дальнем углу свободное место. Пока Атти пробирается сквозь толпу, чтобы взять нам выпить, мы с Айрис скидываем плащи и устало рассаживаемся на скамье.

Она по-детски растирает руками покрасневшие нос и щеки, что я невольно улыбаюсь.

– Я думала в Керте зимы более суровые, чем у нас, – замечаю я.

– О да, у нас однозначно холоднее. Но наша зима кажется гораздо мягче и уютнее. Везде лежит снег, он окутывает землю и все вокруг, как будто мягким одеялом. Звуки становятся тише, воздух прозрачный и свежий. Он тебя обволакивает, а солнце так ярко светит, что больно глазам. Здесь же выпало несколько снежинок, но такая сырость, будто вдыхаешь мокрый, холодный пар, а ветер так и норовит проникнуть в самые неожиданные места. Да и нам ничего не мешает с помощью Силы сделать воздух суше.

Так мы сидим еще несколько часов, общаясь обо всем на свете, попивая сладкий эль. К нам присоединились четверо молодых людей, которые приехали из королевства Дермонт на праздник. И наша компания стала шумнее. Алкоголь ударил в голову, и я, уже не стесняясь, шутила и подкалывала парней и совсем беззастенчиво напропалую флиртовала с ними. Атти и Айрис покатились со смеху, глядя на то, как я восторгаюсь их телосложением и хвалю за якобы мудрые мысли. Как легко добиться их расположения, если добавить немного лести. Но нужно не перегнуть: ты должна действительно выглядеть искренней и заинтересованной, иначе они все поймут и обидятся. А мне бы не хотелось их обижать. Но мне везет: я всю свою жизнь показываю те эмоции и говорю те слова, которые от меня ожидают, спрятав настоящие.

Один из них, кажется его зовут Бекан, кладет руку мне на плечо и пододвигается слишком близко. Он что-то пьяно шепчет мне на ухо, но я плохо слышу его из-за окружающего шума и шума в моей голове от выпитого. Я не утруждаю себя переспросить и скинуть его руку с плеча. Я делаю вид, что задумалась, и невидящим взглядом смотрю в другой конец трактира. Но очень быстро мое внимание переключается со стены на молодого человека, который сидит один за столом и попивает свой напиток из кружки. На нем простые, но чистые и опрятные серые одежды. У него очень светлое и миловидное лицо: оно небольшое, слегка вытянутое, высокий лоб, на который небрежно падает прядь волос холодного, пепельного цвета. Его цвет глаз я не вижу, он в задумчивости закусывает розовую, пухлую губу, и его взгляд встречается с моим. Он замечает мое внимание, вскидывает подбородок и растягивает губы в легкой улыбке. Не знаю почему, но я не отвожу взгляда и улыбаюсь в ответ. К нему подходит другой молодой человек и отвлекает разговором. Со вздохом я возвращаюсь к обсуждению, которое проходит за нашим столом.

Бекан явно не заметил моего невнимания и все еще продолжает что-то рассказывать. Извиняюсь перед всеми и решаю выйти на улицу подышать и проветрить голову.

Я аккуратно обхожу компании людей, но из дверей вываливаюсь на улицу, лишь в последний момент успев ухватиться за ручку и не упасть. Мда… Я явно выпила больше, чем думала. Делаю глубокий выдох, изо рта вырываются клубы пара. Я решаю отойти в сторону от входа, туда, где под навесом фыркают и переминаются с ноги на ногу лошади постояльцев. Облокачиваюсь всем телом на деревянную стену и закрываю глаза. О нет. Плохая идея. Все сразу начинается кружиться, я не понимаю где небо и земля, а шум в ушах увеличивается. Поднимаю голову и устремляю свой взгляд на звезды, которые сегодня заметны менее, чем обычно из-за облачности и тумана. Я не переживаю на счет своего состояния и успокаиваю себя, что нужно немного подождать – и станет легче. Тело всегда быстро восстанавливалось после выпитого.

– Все в порядке? – Отвлекает от мыслей приятный голос со стороны.

Хм. Тот парень из трактира, который сидел напротив. Он стоит на приличном расстоянии от меня, а его глаза обеспокоенно всматриваются в мое лицо.

– Все хорошо, – я широко улыбаюсь и киваю головой вдобавок, – я просто вышла проветрить голову и отдохнуть от шума.

– Понимаю. Твой друг, может быть, заметит твое отсутствие, если закончит свой рассказ. – Он снова улыбается. Его улыбка такая легкая и открытая, что я хочу улыбнуться в ответ.

– О, мы не друзья.

Он кивает головой, как будто подтверждая свои догадки, подходит ближе и присаживается на бревно напротив меня. Медленно, снизу-вверх оценивающе поднимает взгляд, беззастенчиво рассматривая меня. Его взгляд плотный и вязкий, я ощущаю его своей кожей. Когда он доходит до моих глаз, я осуждающе поднимаю одну бровь и складываю руки на груди.

– Нравится вид?

Он хмыкает, даже не пытаясь выглядеть пристыженным:

– Я бы сказал впечатляет. Но расслабься, – он поднимает руки, – я не хотел обидеть. А то ты выглядишь так, как будто можешь меня ударить.

Он слабо смеется, прочитав по моему лицу, что я и вправду могу это сделать. Садится удобнее, облокотившись локтями на свои широко расставленные колени. Вся его поза кричит об уверенности и полном контроле над своим телом. Ничего лишнего: все движения плавные и естественные. Пальцы рук сцеплены в замок. На лицо падает скудный лунный свет, проникающий через навес. Я невольно заглядываюсь, как он серебрит его лицо, а тени подчеркивают мягкую линию подбородка и скул. Выражение какой-то чистой невинности на его лице и по-детски пухлых губ совсем не вяжется с сильной, мужской уверенностью, которая исходит от всего его тела.

Это становится интересно.

– Приехал в Соул на праздник?

– Почему ты думаешь, что я не местный?

– Твоя одежда, – я киваю на него, – если я не ошибаюсь, это дермонтская шерсть? – и не дожидаясь ответа, продолжаю: – Конечно, и в Соуле носят ее, но очень редко, и в основном в разгар зимы, так как она очень теплая. Ну и еще твое кольцо, – я наклоняюсь к нему, чтобы лучше рассмотреть литье на кольце, и удовлетворенно киваю, – медведь – символ на гербе Дермонта. Ты, видимо, очень гордишься принадлежностью к этому королевству, раз носишь его символ.

Он с удивлением смотрит на меня, а в его взгляде мелькает мимолетное выражение, похожее на страх. Но это странно: с чего ему бояться того, что кто-то узнает, что он из королевства людей? Мы всегда всем рады. Но я прогоняю эту мысль, как надоедливую муху. Мало ли что у человека в голове.

– А ты очень наблюдательна! – Он снова расслабляется и улыбается. – Хотелось сойти за местного. Ну что ж, так даже проще, – он опирается руками в колени, поднимается и протягивает мне руку, – прогуляешься со мной? Может, покажешь мне свои самые любимые места?

Я прошу его подождать на улице и возвращаюсь в трактир, чтобы предупредить девочек. Те уже лихо отплясывают посреди толпы, сбивая свои башмаки. Быстро обрисовываю ситуацию Атти на ухо и обещаю вернуться сюда же через час, чтобы потом вместе пойти во дворец. Она кивает, хлопает меня по спине и чуть ли не выталкивает на улицу.