Юлия Цыпленкова
Волчьи тропы
А когда наконец закончила, моего волка хотелось покусать, пробежаться по нему лапами и снова покусать. Теперь я знаю, чем занимать себя, когда он будет оставлять меня одну: я буду воевать с корсетом, если не разгрызу его раньше и не превращу в жалкие лохмотья. Гадкий предмет гардероба сел кое-как, затянулся еще хуже, и все же сдавил меня в своих тисках. С платьем было чуть легче, но и с ним я повозилась, а затем распустила волосы. Удовлетворившись результатом своей затеи, я выглянула в окно.
На улице уже сгущались сумерки, а Идар так и не вернулся. Встревожившись не на шутку, я решилась высунуть нос на улицу и позвать его. Но лишь подошла к двери, как раздался стук.
– Идар! – радостно воскликнула я, спешно отодвигая засов. Дверь распахнулась, и я отступила назад, издав удивленное восклицание.
Неожиданный гость окинул логово насмешливым взглядом, затем меня и склонил голову:
– Теперь-то, прелестное создание, я могу узнать твое имя? – спросил князь, встреченный нами в городском парке.
– Уходи, – велела я, враждебно глядя на неприятного человека.
– Это я и собираюсь сделать, – ответил он, растянув губы в улыбке, от которой мне захотелось вздыбиться и зарычать. А следом прозвучал короткий приказ. – Взять!
В логово вошли несколько крепких мужчин, меня обступили, и я зарычала, готовая к обороту даже на глазах людей. Но мерзкие оковы не дали телу изменить форму. «Ненавижу корсеты!» – успела подумать я прежде, чем меня схватили. Паника и ужас от своей беззащитности сковали льдом. Мой человеческий оскал был жалок и отвратителен, потому что вызвал лишь смех князя.
– В моих покоях ты будешь смотреться уместней, чем в грубой лачуге, – услышала я. – Гордись, глупышка, тобой заинтересовался сам хозяин этих земель.
– Идар! – выкрикнула я в отчаянной попытке дозваться моего волка.
Не услышал, не пришел, не спас, не защитил… Он все еще бежал за неведомой тенью. Рот мне заткнули мерзкой тряпкой, опутали веревками и вынесли из логова, не обращая внимания на мои попытки вырваться, сколь бы яростными они ни были. Единственное, что мне удалось сделать, это с силой ударить князя в живот, когда он оказался со стороны ног. После этого на меня обрушился удар, и сознание покинуло ставшее безвольным тело.
Глава 6
Белоснежный волк стоял на одиноком утесе, возвышающемся над неспешной рекой. Он чутко принюхивался к запахам, водил ушами, ловя звуки, но невидимый враг исчез, словно его и не было. Это не нравилось волку. Враг был умен, значит, опасен. Нет, хищник не опасался того, кто посмел зайти на его территорию: для этого белоснежный волк был слишком силен. И все же он чуял угрозу. Если бы он сейчас был человеком, то мог бы точно сказать, что ревнует, но волчья личина изменила и восприятие. Незваный гость был врагом, и этого зверю было вполне достаточно, чтобы вздыбить шерсть и оскалиться от желания почувствовать на языке вкус крови соперника. И это желание не давало ему вернуться в логово, где его ждала волчица.
Волчица… Его самка, дарованная зверю в Ночь Выбора – лучшую ночь для любого оборотня. Волк огляделся в последний раз и направился назад, решив осмотреть свои владения завтра. Душа зверя томилась и рвалась на части от желания вновь оказаться рядом с той, что ждала его в логове. Озорная, веселая, как легкий ветерок. Вот что привлекло его в тот день, когда волк впервые увидел ее и уже не смог покинуть чужого леса, томимый мыслями о рыжей волчице.
А ночью лапы сами принесли его на Священную поляну, где собрались молодые волки. Он узнал самку сразу, хоть ни разу еще не видел ее в человечьем обличье. Один раз взглянув на рыжую девушку, зверь уже не мог отвести глаз. С замирающим сердцем он следил за ее танцем, ловил ее аромат, отчетливо ощущавшийся среди множества чужих запахов. И какова же была ярость волка, когда он увидел, что на нее претендуют еще двое. Третьего белый волк даже не взял в расчет, понимая, что в том нет достаточной силы, чтобы выиграть бой. Но те двое мощных самцов, направившихся к желанной цели, выбили почву из-под лап, выгнав чужака из его укрытия.
Он бился за свою волчицу и выиграл схватку, хоть его соперники мало чем уступали ему в силе и храбрости. Особенно взбесил вчерашний волчонок, посмевший оспорить право, данное Ночью Выбора. Его бы белый с удовольствием разорвал, если бы тот кинулся в драку. И кинулся бы, не вмешайся вожак. При воспоминании о вожаке волк мысленно усмехнулся. Гадар испугался соперника – это было так ясно – и, прикрывшись заботой о стае, поспешил изгнать чужака и его волчицу. Что ж, белого волка такой исход вполне устроил. Ему была не нужна стая, он привык быть сам по себе, и Айна стала единственной, кого Идар готов был принять. В остальном, будь на то его воля, он бы вернулся к людям, потому что они были ему ближе, чем собратья-оборотни.
Он и жену хотел выбрать среди людей, считая, что она подойдет ему больше, чем волчица. Но боги распорядились иначе, и он привел жену не в городской дом, а в свое лесное логово. Волк остановился и отпустил Первородную Силу, возвращая себе человеческое обличье, его любимое обличье.
– Айна, я иду, – негромко произнес он и направился к логову, уже предчувствуя вкус ее губ, ощущая запах кожи и волос.
Мужчина невольно застонал, предвкушая ощущение гибкого молодого тела в своих руках, и прибавил шаг. Под конец он и вовсе бежал, жалея, что слишком рано сменил личину: волк бы добрался до логова быстрее. С каждым новым шагом оборотень понимал, насколько сильно он успел соскучиться по своей волчице. Вот и старый вяз, еще чуть-чуть, еще немного, и он увидит свое логово, увидит свет в маленьких окошках, и увидит ее, застывшую у окна, потому что она тоскует не меньше…
Бег Идара закончился внезапно. Мужчина остановился, еще не понимая, что так встревожило его. Сердце вдруг затаилось, словно опасаясь громким стуком навлечь беду. Идар перевел дыхание и удивленно взглянул на подрагивающие руки. Ничего подобного с оборотнем еще не происходило. Хотелось упасть на брюхо и жалобно заскулить или задрать голову и завыть на луну. Это оказалось самым неожиданным. Даже в минуты тоски подобное поведение Идар считал глупым. Мужчина всегда полагал, что между зверем и человеком стоит выбирать человека, потому что только человек способен развиваться. Животное же остается животным со всеми своими низменными проявлениями и привычками.
Но сейчас хотелось выть, потому что на человеческие плечи вдруг навалилась невероятная тяжесть, и душа, казалось, свернулась в тугой комок, иначе ей грозило разорваться на миллион частей, стеная от горя.
– Бог земной, – судорожно выдохнул Идар и сделал тот последний шаг, еще скрывавший от него логово.
Дом встретил его темными окнами и распахнутой настежь дверью. Мужчина схватился за грудь и попытался вдохнуть, но воздух не спешил заполнять легкие. Липкий пот пополз по позвоночнику, и страх заполнил каждую клетку молодого сильного тела леденящим холодом. Идар сделал еще один несмелый шаг, затем остановился и гулко сглотнул. Это простое действие немного привело мужчину в себя. Он сердито тряхнул головой и, взбежав на крыльцо, быстро осмотрел внутренность дома. Беспорядок не оставил сомнения – здесь боролись.
– Айна, – позвал в пустоту Идар. – Айна…
После принюхался и сразу узнал запах того, кто посмел вломиться в жилище волка. Мужчина метнулся на улицу, упал на колени и надрывно закричал:
– Айна-у-у-у, – человеческий крик перешел в волчий вой.
Отчаяние затопило все существо, и в сознании билась только одна мысль: «Потерял». Потерял! Не сберег! Яростный рык вырвался из глотки могучего волка, и он побежал по следу, мечтая догнать похитителей, разорвать их, уничтожить. А после того, как его волчица вновь будет рядом, ползать на брюхе, вымаливая прощение за то, что увлекся погоней за призраком, позволив другому врагу подойти близко и забрать самку прямо из логова… Из логова!
Сейчас человеческая часть сознания спала, уступив место зверю и его ярости, потому волк оставил все размышления на потом. Как их нашли? Как смогли подобраться так близко? И почему он, Идар, не почуял врага за спиной, а увлекся поисками того, кто пришел и ушел, не осквернив ни жилища, ни чужой земли? Все потом. Сейчас лишь бег по следу и желание вцепиться в глотку каждому, кто встанет на пути охотящегося зверя.
Впрочем, для волка не было секретом, куда бежать, и оттого ярость была еще сильнее. Идар слишком хорошо знал, на что способен тот, кому принадлежал мерзкий запах сластолюбия, и что происходило в его поместье с несчастными женщинами, которым не посчастливилось привлечь внимание князя Веслоу.
Когда-то он задыхался от терпкого аромата похоти, страха, слез и наслаждения. Чуткое обоняние порой доводило Идара до смены личины, тогда зверь разрывался на части от противоположных желаний: обладать, защищать, рвать зубами и скулить, припав брюхом к земле. Оборотню приходилось скрываться в лесу, растущем рядом с поместьем, где он вымещал свое бешенство в охоте или драке с обычными хищниками. Но однажды Идар не побежал.
Должно быть, боги помогли ему удержаться в человеческом теле, но звериную ярость оборотню удержать не удалось, когда он ворвался в княжеские покои, откуда доносились крики одной из крестьянских девушек, привезенной в поместье за два дня до этого. Запах, приглушенный дверями, окутал зверя удушливым облаком, вырвав из его груди устрашающий рык, едва он ворвался в спальню, где развлекался князь.
Распятая на кровати, повязанная по рукам и ногам девка уже хрипела, сорвав горло. Сам князь, услышав шум, успел соскочить с кровати, представ оборотню во всей своей красе. Он даже не накинул халат, чтобы скрыть обнаженное тело.
– Чего тебе? – закричал князь. – Пошел вон, собака!
– Я волк, – глухо ответил Идар, глядя на своего хозяина исподлобья.
– А я лев, – хохотнул тот. – Да, красавица?
– Мне плевать, кровь на вкус у всех одинаковая, – в голосе оборотня прорвались рычащие нотки.
Если бы он мог видеть себя в ту минуту, то понял бы, отчего побелел князь, разом теряя «боевой» настрой. Глаза волка стремительно посветлели, становясь из карих желтыми, оскал показал сластолюбцу совсем не человеческие клыки, и Идар сорвался с места, словно разомкнувшаяся пружина.
Выжил тогда князь лишь благодаря тому, что следом за Идаром в покои ворвались его люди, не сумевшие остановить звереющего стражника. От хозяйских покоев мало что тогда осталось. Сам князь метался из угла в угол, прячась за спинами своих охранников, чьи сабли были отобраны взбесившимся волком и выкинуты в окно. Девка уже не кричала о помощи. Теперь она тихо скулила, зажмурив глаза, когда через нее перелетел светловолосый стражник господина, сверкая волчьими очами. Она бы уже и рада была принять молча ласки князя, какими бы они ни были, но теперь его сиятельству было не до своей временной наложницы.
Отловить оборотня удалось, лишь навалившись всем скопом, и то он раскидал охранников, словно котят, обозвал князя премерзостными словами и разорвал путы, удерживающие девку. Затем замотал ее в покрывало, взвалил на плечо и ушел, крикнув, чтобы князь не попадался на его пути. Лишившуюся от страха сознания девушку, Идар привел в чувство хлопками по щекам и велел идти домой, а сам скрылся в лесу, где сразу сменил обличье. И до своего логова мчался длинными скачками, соревнуясь в скорости с ветром, чтобы охладить голову.
Его искали. Идар уловил запах охотников, прочесавших всю округу, но так и не нашедших оборотня. Правда, они искали одержимого, таская за собой по селам, городам и лесу попа с пречистой водой, но волк даже не пытался скрыться, а издевательски помахивал хвостом между деревьев. Даже как-то прыгнул на того самого попа, отнял флягу, отгрыз пробку и выхлебал всю пречистую воду.
После этого поп, послав князя и его людей совсем уж нехорошими словами, забрал погрызенную флягу и ушел из леса. Вскоре ушли и охотники, махнув рукой на бесноватого мужика. След Идара затерялся, и та встреча в городе была первой за несколько лет.
Как же теперь оборотень ругал себя за то, что решил познакомить свою волчицу с человеческой жизнью. Зачем повел ее в этот парк? Будто на лодке они не могли покататься по реке. И на платье это, и на корсет только сам и полюбовался. Айне все эти людские выдумки мешали, – он это видел – но так хотелось, чтобы она поняла и полюбила людей так же, как и он…
– У-у-у, – в ярости на себя взвыл волк.
В его голове вновь всплыло воспоминание о распятой на кровати девке. Ее крик заполнил уши, рождая в груди свирепый рык. Представить на ее месте свою волчицу было невозможно. Волк даже остановился и ожесточенно затряс большой лобастой головой, чтобы отогнать видение растерзанной Айны. «Убить», – зажглась в мозгу единственная мысль. Растерзать, рвать глотки! От предвкушения скорой расправы волчья пасть наполнилась слюной. Запах горячей крови затопил обоняние, лишая остатков человеческого разума. Теперь остались только первобытные инстинкты и одно-единственное желание: убивать.
След вывел Идара на дорогу, и оборотень помчался вперед, уже не принюхиваясь. Дорогу до поместья он помнил отлично. Вскоре волк почувствовал близость людей. Они не так давно прошли здесь: след был свежим. Неужели догнал? Рыкнув от нетерпения, оборотень вбежал в рощу. Человеческий запах здесь был еще сильнее. Он вел волка за собой, утягивал все дальше от дороги в поместье, словно аркан. И Идар позволил управлять собой. В длинном прыжке он перелетел через яму и выбежал на берег реки.
До него донеслись голоса, и волк заскулил от нетерпения. Он даже узнал нескольких человек. Охотники. Да, они искали его когда-то, излазав лес вдоль и поперек. Искали и не нашли, а сейчас они снова здесь. И прислужники князя тоже здесь. Идар уже мог сказать, кто и где стоит. Оборотень увидел лошадь и всадника, спешащего прочь, зарычал и помчался следом, краем человеческого сознания делая странное открытие: запахи людей есть, но не хватает самого важного и нужного. Того аромата, который так хотелось ощутить.
Волк попытался остановиться, но не смог. Лапы его заскользили по траве, и зверь кубарем полетел на землю. Тут же поднялась суета. Охотники бросились на оборотня, пока он не встал на лапы. Сеть накрыла его, дула ружей нацелились в белоснежную голову. Он попался! Попался так глупо! Не спас свою волчицу, а сам стал добычей. Но как?! Как такое могло быть? Они ждали волка, именно волка!
– Точно он, – услышал огрызающийся зверь слова одного из охотников. – Его сиятельство верно сказал. А я думал, что оборотни – бабкины сказки.
– Не сказки, – заметил второй. – Говорят, в горах их целая стая, но людей не трогают и к себе никого не подпускают. Может и этот не единственный.
– Девка у него наверняка тоже не простая.
– Будет у ног князя послушной шавкой лежать.
Последние слова вернули прежнюю ярость. Волк вскочил на лапы и с остервенением вцепился зубами в сеть. Он рвал ее, освобождая себе путь на волю. Кто-то попытался остановить его, но зверь, бросившись на людей, содрал крепкими когтями одному из них кожу с головы вместе с волосами. Второму вцепился в глотку и все более пьянел от вкуса крови. Никогда Идар не думал, что сможет сделать такое. Убить животное на охоте – это одно, а убить человека…
Да! Убить, уничтожить, разорвать! И волк окончательно взбесился. Удар ножом он почувствовал, но боли не было – была злость. Идар вывернулся и перехватил руку, занесенную для второго удара, и раздробил кость. Выстрела он тоже не заметил. Окончательно сбросив с себя сеть, оборотень бросился на того, кто стоял к нему ближе всех. И тогда снова прозвучал выстрел. И еще, и еще…
Волк заскулил, ощутив, что силы начинают покидать его. Теперь чутье велело ему бежать со всех ног, чтобы спасти свою шкуру. Цапнув княжеского прихвостня, Идар стремглав бросился прочь и исчез за разросшимися кустами ивы. Собрав последние силы, оборотень нырнул в реку, переплыл на другую сторону, а там до соседнего леса оставалось мало, всего несколько скачков, и волк их сделал, не обращая внимания на выстрелы, звучавшие в спину.
Последнее, что увидел Идар – это медвежья берлога. Даже не думая, что хозяин может не обрадоваться наглому соседству, оборотень нырнул внутрь и, рухнув ничком, потерял сознание. Он уже не слышал людских криков, не слышал звуков облавы. Лишь к ночи волк пришел в себя и выполз наружу.
– Айна, – хрипло прошептал светловолосый мужчина, стоя на четвереньках. – Опоздал…
И он вновь потерял сознание. А когда пришел в себя в следующий раз, небо уже светлело. Рядом с ним на коленях стояла молодая женщина, глядевшая добрыми голубыми глазами на израненного обнаженного незнакомца. Рядом с ней стояла корзинка с травами. «Ведьма», почему-то решил Идар, прикрывая глаза.
– Не спи, миленький, – позвала его женщина. – Я помогу, только продержись еще немного.
– Зачем? – бесцветно спросил волк. – Я все потерял, себя потерял.
– Найдешь, миленький, себя-то уж точно, – она негромко засмеялась, поднялась на ноги и поспешила куда-то.
Вскоре до Идара донеслось лошадиное ржание.
– Ты уж мне помоги немного, одна я тебя не подниму, – оборотень, послушно опершись на плечо знахарки, встал на ноги. – Вот и хорошо. Несколько шагов еще, скоро отдохнешь.
На телегу Идар упал, почти лишившись сил. Боль от потревоженных ран была почти нестерпимой, кровь вновь потекла по его телу, и теперь ему позволили уплыть в спасительную темноту…
Глава 7
Первое, что я почувствовала, когда темнота выпустила меня из своих лап – это незнакомые запахи. Сначала в нос ударил запах гадкого человека – того самого князя. Но вместо рычания из груди вырвался лишь сиплый стон. В голове мутилось, и это лишало возможности понять происходящее. Отрывками всплывали воспоминания о том, как я ждала своего волка, как в дом ворвались чужие и как меня украли… Украли?!
Я приподнялась на локте, поморщилась и огляделась. Место, где я находилась, мне не понравилось сразу же. Огромная кровать, на которую меня уложили, была странной. Во-первых, размер. В жизни не видела, чтобы кто-то спал на такой кровати. Зачем такая большая, когда для отдыха достаточно и четверти? Во-вторых, меня насторожили цепи с затягивающимися петлями в ногах и в изголовье. Зачем они нужны, я не поняла, но, обнюхав одну из петель, уловила застарелый запах крови.
И чем больше ко мне возвращалось сознание, тем больше запахов я улавливала, и все они мне не нравились. От самих стен шло зловоние, от которого хотелось вздыбить шерсть и зарычать. Я чуяла запах любви, так хорошо знакомый мне с тех пор, как в моей жизни появился Идар, только он был… резким и противным и смешивался с запахом крови, как на той петле. Вновь взглянув на странное устройство, я понял его смысл. Конечно! Если в петли просунуть руки и ноги и затянуть их, то вырваться уже будет невозможно. Должно быть, и старый запах оттого, что кто-то вырывался и содрал кожу.
А еще я чувствовала запах страха. Он вызывал совершенно осознанное желание броситься на добычу. Тряхнув головой, я сползла с огромной кровати и только сейчас обнаружила, что платье и корсет исчезли. Вот это уже радовало: теперь меня не сжимали оковы, мешавшие сменить личину, но меняться я не торопилась. Мне нужно было найти выход, и сделать это проще в человеческом обличье. Зверь ограничен в возможностях.
Вместо одежды, купленной моим волком, на мне была надета сорочка, мало что скрывавшая. Волосы распустили и расчесали, оставив их свободно струиться по плечам. Впрочем, то, как я выглядела, заботило меня в последнюю очередь. Красота зверя в его грации, силе и ловкости, а в человечьем обличии среди оборотней почти нет уродливых, и каждый хорош по-своему. Мы все до единого пышем здоровьем. Наши тела всегда подтянуты и стройны. Идар говорил, что среди людей такое строение называется атлетическим. Лесной дух, когда создавал людей-волков, сделал им много даров. Мы его любимые дети, и оборотни никогда не забывают милости Отца. Забвение преступно, а оступившегося настигает кара – порой жестокая – без права на прощение.
Принюхиваясь, я обошла комнату, в которой была заперта, в чем я убедилась, дернув дверь. Затем открыла неприметную дверцу и заглянула за нее – это была уборная. Сморщив нос, я подошла к окну и выглянула на улицу. Оценив высоту, я решила, что спрыгнуть я смогу, но… На окнах имелись решетки, и это рассердило меня. Я чувствовала себя зверем в клетке.
Мне так хотелось вырваться на волю! Запах человеческого жилища нервировал, а запах князя и вовсе приводил в ярость. Издав короткое рычание, я в бессилии огляделась. Пути на свободу не было, а ведь где-то там меня ищет Идар. Мой волк тоскует без меня. Это я знала точно, потому что стоило остановиться, и внутренности свернуло в тугой болезненный жгут, словно я испытывала сильнейший голод. И он должен чувствовать то же самое.
Белый волк был необходим мне как воздух, как глоток воды. Без Идара опускались руки, и холодело в груди. Если я не выберусь в ближайшее время, то сойду с ума. Это я поняла с такой ясностью, что уже готова была сменить личину и в остервенении скрести лапами под дверью, пытаясь откопать лаз, подобно животному, стремящемуся сбежать из западни.
– Идар, – от горечи, прозвучавшей в моем голосе, на глаза навернулись слезы, но слабость – это человеческая черта, а я волчица, и не могу позволить себе лить слезы, будто глупая девка.
Неожиданно до моего слуха донесся звук приближающихся шагов. Я почувствовала новый прилив ярости, но смирила ее и спешно спряталась в уборной. Шаги князя я узнала вместе с его запахом, уже доносившимся до меня. Вскоре повернулся ключ в замке, и дверь открылась, впуская врага. Он остановился на пороге и огляделся.
– Красавица, – позвал князь.
Я молчала, не желая отвечать ему, и ждала, что будет дальше, только приникла к щели глазом, продолжая принюхиваться. До меня донесся запах железа и пороха… ружье? Еще был запах кожи, старой кожи. Плеть в его руках я разглядела, когда мужчина стал виден мне с моего места. За пояс его был заткнут пистолет, и князь держал руку на его рукояти.
– Где ты, желанная моя? Отзовись.
Зло фыркнув, я топнула ногой и задела горшок. Князь тут же повернул голову к двери уборной и неприятно улыбнулся.
– Нашел. Выходи, ясное солнышко, я тебя не обижу. Только не вздумай оборачиваться в волка. Ты же тоже оборотень, как твой мертвый дружок, не так ли? Да-да, ты не ослышалась, Идара больше нет, но, поверь, ты ничего не потеряла, я заменю его тебе. Я дам тебе все, что ты захочешь. Ты любишь золото? А драгоценности? Милая, ты нужна мне не на один раз, в этом можешь быть уверена. Выходи, я не сделаю тебе больно.
Но из всего, что он сказал, я услышала лишь одно: мертвый… Мой Идар? Ложь! Нет, не может быть! Я бы знала, ведь мы чувствуем потерю пары. Он лжет мне!
– Не упрямься, красавица, – продолжал мужчина, поглаживая рукоять пистолета. – Я знаю, что оборотни есть и что они живут недалеко от людей. Хочешь узнать, кто рассказал мне эту тайну? Выйди, и я все тебе расскажу. Дорогая, не вынуждай меня звать своих людей.
Сглотнув ком в горле, я хрипло велела:
– Рассказывай.
– Отозвалась – уже хорошо, – плохой человек усмехнулся. – Выйди, расскажу.
– Сейчас расскажи, и я подумаю, стоит ли мне выходить, – мне было очень тяжело разговаривать с ним, еще тяжелей удержаться от оборота, но совсем невыносимо было думать о том, что Идар мог погибнуть. Разум застилала пелена, от которой я задыхалась, но все еще удерживала себя на плаву.
– Проявляешь характер? Хорошо, я расскажу. Так даже интересней: я люблю собирать долги и ломать строптивых. Ты то, что мне надо, волчица.
– Гр-р, – вырвалось из моего горла, и князь напрягся. – Говори!
Мужчина сделал шаг к двери уборной, постучал скрученной плетью себя по ноге, но все же решил заговорить.
– Все просто, дорогая. Мой конюх когда-то подобрал раненого мужчину и притащил к себе. Тот был без сознания, а когда пришел в себя, начал метаться по дому, став таким же, как твой дружок, когда буянил у меня: не зверем, но уже и не человеком. Потом раненый выскочил на улицу, обернулся волком и убежал в лес. Я поначалу ему не поверил, думал, что старик сошел с ума, но потом просмотрел старые книги и документы в своей библиотеке и нашел упоминание о зверолюдях. Вскоре дела вынудили меня покинуть поместье, и вернулся назад я совсем недавно. Заметь, как вовремя: и оборотень, и его хорошенькая подружка попались мне на глаза почти сразу. Не так уж и сложно было найти вас. – Я чувствовала его самодовольство и гордость. Это было противно: хуже, чем запах уборной. – И ловушку на Идара было поставить совсем несложно. Я достаточно много узнал о вас и, знаешь, хочу вывести эту скверну с моих земель. Раз есть вы, то есть и другие, верно? Ты ведь мне покажешь их? Впрочем, даже если не покажешь, я все равно найду.
– Где Идар? – рычащие нотки вновь прорвались в мой голос.
– Сдох твой волк, его нашпиговали свинцом…
– Лжешь!
– А зачем мне это? Он бежал за тобой, но был слишком ослеплен яростью, чтобы понять, что его заманивают в ловушку. Идар убит, волчица, – холодно отчеканил князь. – Тебя ничто не спасет, как и твоих сородичей.
– Кто еще знает о нас? – Лесной дух, благодарю за то, что ты все еще позволяешь мне сдерживаться!
– Пока никто, – гадкий человек пожал плечами. – Ты хочешь выторговать жизнь для своих сородичей? Ты можешь это сделать, если будешь послушной и сделаешь все, что я тебе скажу. Ну же, дорогая, мое терпение заканчивается…
– Я сделаю все, что ты хочешь! – выкрикнула я, потому что больше не могла стоять на двух ногах и сдерживать обращение.
– Как быстро… Впрочем, почему бы и нет? Вы же столетиями храните свои тайны, почему бы ради такого и не покориться? – Он ухмыльнулся и раскинул руки. – Тогда иди ко мне, милая, я научу тебя тому, чего ты еще явно не знаешь.
Первородная Сила заструилась по жилам, меняя мое тело. Я больше не могла и не хотела быть человеком. Боль и гнев сжигали меня. Я по-прежнему не могла поверить, что моего волка больше нет, но человеческий разум нашептывал, что это могло случиться. Не хочу слушать разум! Не хочу и не буду!
– Я начинаю сердиться.
Подтолкнув носом дверь, я позволила ей приоткрыться. Князь напряженно замер, ожидая, что будет дальше. У меня была только одна возможность, и я не собиралась ее терять понапрасну. Сжавшись в тугую пружину, я оттолкнулась задними лапами и вылетела стрелой из уборной, не дав человеку опомниться. Я успела увидеть, как он пытается вытащить пистолет из-за пояса. Как выражение самоуверенности на его лице меняет страх, потому что пистолет зацепился и не желал спасать своего хозяина. И мои челюсти, сомкнувшись на горле князя, без жалости разорвали плоть.
Он умер быстро, и было жаль, что не испытал мук, кроме того животного страха, от которого я счастливо щерилась, смакуя на языке вкус его крови. За дверьми послышался шум, и я, нырнув под кровать, ползком пробралась к противоположному краю, от которого было ближе до выхода из западни. Когда дверь распахнулась, и в комнату вбежали три человека, я стремглав бросилась за их спинами в коридор.
– Ваше сиятельство!
– Хозяин!
– Господин князь!
– Эта тварь убила его!
Я готова была бежать дальше, но… Они знали об оборотнях, они могли быть причастны к смерти Идара… Нет! Он жив, жив!!! Он не мог покинуть меня, не мог… Я не убежала, я спряталась в нише за каменной женщиной, смотревшей вниз страшными мертвыми глазами. Моя охота началась.
Трое мужчин выбежали из комнаты, где осталось тело плохого человека. Один промчался мимо меня, второй поспешил в обратную сторону, что дало мне возможность понять: там тоже есть выход. А третий свернул в коридор, уходивший влево от меня. Он должен был собрать людей, – я это услышала – поэтому выбрала его первой дичью. Выскользнув из своего укрытия, я последовала за ним. Стучать коготкам по полу я позволила, когда была рядом с ним. Человек резко обернулся, а я склонила голову набок и, вывалив из пасти язык, счастливо помахивала хвостом, как дворовая шавка.
– А ну, – человек замахнулся палкой, зажатой в кулаке, отчего-то решив, что это меня напугает.
Впрочем, запах его страха был настолько силен, что я даже зажмурилась от предвкушения. Припав на передние лапы, я игриво прыгнула в сторону, снова склонила голову набок: «Ну, смотри же, человек! Смотри, какая я красивая и добрая. Видишь? Видишь? Видишь?!»
– Псина и псина, – усмехнулся мужчина, уже с интересом наблюдая за мной. – Идем со мной. Идем, чего дам.
Да! Дай мне, дай! Дай мне свою глотку! Как только рука с палкой опустилась, я молча рванула вперед и вгрызлась в открытое горло. Последний хрип я проглотила вместе с его кровью. Облизавшись, я ухватила мертвеца за шиворот и оттащила за тяжелую занавесь. Скосив глаза на кровавый след, пренебрежительно фыркнула и деловито рысцой поспешила в ту сторону, куда торопилась моя дичь.
Служанку я не тронула – вежливо пропустила ее, спрятавшись в приоткрытой двери другой большой комнаты. И старого слугу я тоже не тронула: сам помрет. Такой не мог напасть на моего волка. Не-ет, мне нужны крепкие мужики, от которых пахнет опасностью, порохом и железом. Мне нужны убийцы, которые могут прийти в любую из стай, неся разорение и смерть. Впрочем, князь сильно ошибался, думая, что нас легко запугать или уничтожить. Мы не обычные волки, и к звериному телу прилагается человеческий разум. И сейчас он ведет меня, вторя волчьему чутью.
Мужские голоса я услышала на первом этаже. Они звучали из-за закрытой двери, из-под которой сочился запах вина. Я хорошо слышала, что они говорили. Шерсть вздыбилась на холке, когда прозвучало:
– Хорошо ты всадил в этого волчару, он точно сдох уже. После такого не выживают.
– Он за своей самкой шел, – в молодом голосе послышалось сожаление.
– Князь ее утешит, – засмеялся кто-то.
Лесной Дух, дай мне сил добраться до каждого из них, умоляю!
– Волк точно сдох.
– Конечно, сдох. Туда ему и дорога.
Идар!!! О Лесной Дух, помоги мне, или я сорвусь… Дождавшись, когда бешенство немного спадет, и сердце своими ударами не будет заглушать иные звуки, я поскреблась лапой в дверь. Голоса стихли, и я поскреблась снова. С той стороны послышались шаги. Я попятилась, готовясь к прыжку, но вдруг передумала и, нырнув за угол, позволила Силе заструиться по венам, чтобы вернуть мне человеческий облик.
– Кто там?
Я выглянула из-за угла и, заметив мужчину, позволила полюбоваться моим обнаженным телом.
– Помогите, – испуганно прошептала я.
Мужик приподнял брови, хмыкнул и крикнул своим:
– Скоро вернусь.
