Юлия Гауф
Любовница
Глава 4
Еду домой. Ладонь то и дело тянется к губам. Прижимаю, то ли стирая насильный поцелуй, то ли пытаясь прожить эти впечатления заново…
Это была измена?
Нет, нет же, это не измена. Я не целовала! Я не собиралась и не хотела!
Или измена? Боже…
А если бы Рома сделал вот так? Если бы к нему клеилась другая женщина, а он, вместо того чтобы обрубить с ней любые контакты позволял ей переходить границы?
В грудине яд разливается от этих мыслей.
– Чокнутый! Псих гребаный, – прошипела, и зло саданула по рулю. – Монстр ублюдочный!
Никакая это не любовь. Любовь – это светлое чувство, она радость дарит, негу. Любовь – это гармония.
То чувство, которое у нас с Владом обоюдно, называется иначе. Это обычная похоть, которую он обвязал красивыми розовыми ленточками, чтобы не так пошло выглядела.
В метро он меня увидел, как же. И запал на долгие годы, да-да.
Даже если так… тем более, если всё так – он просто псих! Я не светлый образ, не идеал, который стоило искать, не трофей, за который нужно бороться. Я замужем, черт бы его побрал!
Ублюдок.
Ненавижу!
Зачем он вообще в моей жизни появился?! Зачем?
– К черту его, – бросила сумку на пуф, скинула обувь, игнорируя тапки – ненавижу обуваться дома!
Нужно отдохнуть? Напиться? Что мне сделать, чтобы полегчало?
Умывание холодной водой не помогло. Кожу я так растерла что, кажется, завтра проснусь с шелушением. И плевать! Ромка мелкие косяки в моей внешности игнорирует, а для левых мужиков я не собираюсь красотку из себя строить.
Влюбился он… купить хочет. Урод!
ААААААА
Чтобы хоть чем-то голову занять, расписала своей коллеге Ане все замечания и корректировки, которые мне дала команда Влада на совещании. Отправила письмо и откинулась на стуле.
Я дома. Одна. С ума схожу однозначно. И мысли одолевают нехорошие.
А если бы Влад не остановился на одном поцелуе? Я бы точно стопорнула… или нет? А если бы я поддалась? Если я допущу это падение? Ромке изменю…
– Нет… хватит, – зажмурилась, надавила пальцами на веки так, что больно стало и чернота перед глазами.
Если я изменю мужу – он не простит. Это не ошибка, а предательство. И если я предам мужа – он бросит меня.
Бросит! Ромка разведется со мной, и выкинет из своей жизни к чертям!
Мне страшно сейчас. И состояние ужасное. Я словно на узком клочке земли между двумя поездами, они мчатся на дикой скорости: один вперед, а другой – назад. Закричу сейчас от паники! И дышать… нечем дышать… я же сдохну сейчас…
Дыхание у меня хриплое, истеричное. Подбежала к окну, распахнула его и в комнату ворвалась прохлада. Дышать стало чуть легче, паническая атака отступила на мгновение, но снова вернулась, едва я представила что лишусь Ромы.
Я без него как без кожи. Не выживу.
– Боже, Рома, Ромочка, приезжай домой, – прошептала, и схватилась за телефон.
Звоню – не отвечает. Набираю снова – гудки. В сердцах швырнула телефон на кресло, и… звонок.
– Ром, – выдохнула в трубку, – ты скоро домой?
– Как съездила к Родионову?
– Нормально. Ты домой когда?
– Малыш, я на дороге сейчас, – замялся муж. – Короче… тусовка наметилась, пропустить не могу, люди важные на ней будут.
– В будний день?
– Да им похер. Что выходной, что будний день. Пригласили, поехать должен. Люди реально важные. Самохин и Торчанов.
– Они же на Бали.
– Заебало их это Бали, вернулись. Я в Сити еду, до утра гудеть не буду, но посидеть пару часов с ними придется. Заодно по делам перетрем с ними. И люди будут полезные на вечеринке… бля, Лала, ты же понимаешь? Связи нужны.
А ты мне сейчас нужен, Рома! Именно сейчас!
– Понимаю. Ты только недолго, ладно.
– Лал, там эскорт будет, – выпалил муж. – Сразу говорю чтобы без психов обошлось. Трахать никого не собираюсь, но телки заказаны.
– Эскорт??? – прошипела, и плюхнулась на диван.
– Ссориться не хочу. Да, будет эскорт. Не те, которые для сопровождения, а элитные шалавы. Можешь приехать, и быть со мной. Либо набирай почаще по видеосвязи, буду доказывать что на шлюху не залез. Лала, ну не в первый же раз такие party, не психуй, малыш.
Да, не впервые.
У нашей фирмы есть постоянные клиенты, от которых идут крупные заказы. Есть и партнеры. И почти каждая значимая сделка заканчивается празднованием сначала в ресторане с женами, где всё прилично. А затем в клубе, куда жен зачастую не берут. А вот эскортниц – очень даже. Но я иногда присутствую, чтобы Ромка не расслаблялся.
А сегодня не хочу.
– Ладно, я в норме, Ром.
– Приедешь?
– Нет.
– Тогда звони, если что. Я без проблем по видео буду говорить, чтобы потом не сраться на почве ревности. До сих пор помню твою тяжелую руку, – фыркнул муж в трубку. – Чуть сотряс мне не организовала, тигрица моя.
– Эй, на тебе баба левая висела, вот и получил.
Да, был у нас неприятный эпизод в жизни. У Ромки была школьная любовь. Хотя, ерунда это а не любовь: самый популярный мальчик класса, симпатичная и стервозная новенькая – вот и закрутилось у них. Любовь у Ромки завяла через неделю после выпускного. Эту Кристину я видела пару раз на встречах выпускников, Ромка всегда меня с собой таскал. Я приглядывалась к мужу – всколыхнется ли у него хоть что-то к своей первой любви… Нет, не всколыхнулось. Зато Кристина поплыла на прошлой встрече. Напилась, повисла на Ромке и принялась нацеловывать его.
Как вспомню – злость берет.
Но разговор с мужем мне помог разгрузить мысли. Я уже не в такой истерике, которая одолевала меня совсем недавно. Села за ноутбук, перечитала отправленное по работе письмо и поморщилась – опечатки, ошибки. Будто пьяная писала.
Исправила письмо, и открыла чат с рабочей группой по проекту Родионова. Пора составлять план сценария ролика, чтобы потом предоставить техническое задание режиссеру. А режиссера еще предстоит найти, потому что Родионов желает крутого клипмейкера-художника, а не спеца на зарплате.
Отвлеклась на телефон – Варя звонит.
Нет, не могу сейчас с ней разговаривать. Стыдно и обидно. Надеюсь, Влад всё же расстанется с ней, раз не нужна ему моя сестренка.
А если не расстанется? Мне придется всё ей рассказать?
Снова звонок – Варя.
Не могу.
И Ромку набрать хочется. Да, именно по видео. Но сейчас я не чувствую себя вправе: ни с сестрой болтать, ни мужа контролировать. А ведь я ничего дурного не сделала, но едкий привкус предательства также силён, как вкус желчи во рту.
«Варь, я работаю, не могу говорить. Что-то срочное?» – написала сестре.
«Ой, сорри. Ничего срочного, просто скучно. Я тебе видяшку скинула как коржик команды выполняет, мы с дрессировщиком занимаемся. Посмотри, так балдёжно. И Роме покажи=))» – ответила сестра.
Упала на кровать и пролистала переписку вверх. Там видео на двадцать семь секунд, и наш корги в главной комедийной роли. Милаха такой! Но сейчас ничто меня не радует.
Лежу, смотрю в потолок. По комнате ползут пугающие тени из-за света фонарей и голых веток деревьев. На часах почти одиннадцать ночи, а Ромы всё еще нет. Долго. Слишком долго.
На звонок муж не ответил, и я сломалась. Расплакалась. А если он мне изменил? Тогда это карма? Бумеранг?
Поскорее бы этот день закончился!
Слезы льются из уголков глаз, стекают по ушам. Стягивают и холодят нежную кожу. Лежу на спине, часто-часто сглатываю, в горле привкус крови.
Наконец, дверь открылась.
– Ром? – поднялась с кровати, протирая глаза. – Это ты?
Муж что-то ответил, я не расслышала что именно. И пошла встречать его.
Ромка уже разулся, свет в коридоре включил. Навстречу мне идет. Уставший, довольный и… расторможенный какой-то.
– Ты выпил? – позволила мужу обхватить себя руками.
Пригляделась к нему и похолодела от ужаса.
– Ром, что у тебя с глазами? Зрачки… они сужены, – прошептала, мертвея. – Ты что… Рома, вы там употребляли? Ромка…
Говорить не могу нормально. Я в панике. Какого черта я не потрудилась надеть платье, накраситься и поехать в этот чертов небоскреб в Сити на тусовку? Где Самохин с Торчановым, там и эскорт с кокаином и героином.
Я узнаю́ эти глаза, эти суженные зрачки.
Я точно знаю что будет дальше: «сведенные» скулы на любимом лице, желтеющая кожа, Ромка, складывающийся пополам в нарко-трансе…
– Эй, малыш, нормально всё! Что не так с глазами? Лала… Лала, твою мать, нормально всё, не накручивай! Я даже не пил, вот, – он дыхнул на меня, схватил за руку и потащил на кухню, включив в ней свет. – Смотри, – закатал он рукава, – я чист. Можешь всего обследовать, следов от шприца нет.
Но глаза… зрачки… показалось? Хотела спросить мужа об этом, открыла рот но, заикаясь, пробормотала что-то невнятное, всё еще пребывая в паническом ужасе.
– Бля, я не кололся и не нюхал, – рявкнул Рома зло и вдруг прижал меня к себе. – Малыш, клянусь, чистый я.
– Т-ты так говорил уж-же…
– Поехали, анализы сдам. Я два глотка вискаря выпил за весь вечер, чтобы не отрываться от остальных, и всё. Наркота была: трава и кокс, но я не принимал. Я же обещал тебе. Лала, ты мне веришь? – встряхнул Рома меня. – Если не веришь – едем в больницу, без проблем сдамся на анализы чтобы доказать.
– У тебя зрачки суженные. Как раньше. Рома!
– Да я устал пиздец как, – уткнулся он мне в плечо. – Ты на работу приехала к 8:30, а я в 7:00 уже выехал, проверял внесенные юристами правки в договоры. Потом работа, затем снова за руль, тусовка, я не расслаблялся на ней и всё время ждал что ты позвонишь, телефон мониторил, дела перетирал. Домой ехал и думал что меня вырубит прямо на дороге. Хер знает, что там у меня с глазами. Может, из-за того что рядом Тоха накуривался и меня раскумарило? Ну-ка, – он ссадил меня со своих колен, взял круглое зеркальце с холодильника и посмотрел в него, – ебать, реально как нарк выгляжу. Ладно, сейчас сгоняю в больницу.
– Подожди, – поднялась, приходя в себя, и накрыла ладонями лицо мужа.
Трогаю его, изучаю, впитываю.
Он врет мне сейчас? Наркоманы врут, я много раз слышала от него неправду. Раньше. И научилась не верить честным глазам и клятвам.
А еще я научилась определять, насколько Рома под чем-то. По глазам, по скулам, по «ходящему» подбородку, по сокращению мышц и движениям кадыка. Даже по цвету губ. Оказывается, есть столько маркеров, определяющих героиновых наркоманов!
Глажу мужа и смотрю в его глаза. Зрачки постепенно приходят в норму, они уже не те пугающие бисеринки, которыми были 10 минут назад. Рома не напряжен, но и не расслаблен. Плечи чуть зажаты – устал. Сердцебиение бешеное у него, но у меня точно такое же – это испуг. Запах… сладковатый от Ромки запах, тоже хорошо знакомый – это травка.
Нет, кажется он и правда чист.
– Не нужно никуда ехать. Прости, Ром, – простонала, уткнувшись лбом в его грудь. – Увидела тебя таким, и накатило.
– Столько лет прошло. Я же обещал, что больше никогда.
– Знаю… знаю, милый. Знаю. Прости.
Но бывших наркоманов не бывает. Правда, это я не могу Роме сказать – в группе поддержки для семей зависимых нам строго-настрого запрещено навешивать ярлыки на наших любимых. Мол, услышит от меня муж что бывших наркоманов не бывает, его это торкнет и он в трудную минуту потянется к игле. А мне потом заявит что я знала о том, что бывших наркоманов не бывает.
– Я как бросил после нашей свадьбы, так и не принимал больше. Лала, я никогда… клянусь, никогда больше. Я ведь помню, что натворила с тобой моя зависимость, – прошептал муж, прижимая меня к себе. – Я всё помню.
И я помню. К сожалению.
Глава 5
Лежим с Ромой лицом к лицу, отдыхая после близости. Душно, горячее дыхание мешает, но нет сил отодвинуться, сейчас Рома – единственное, что держит меня в границах разума.
Мой якорь. Мой маяк.
Его пальцы легонько ласкают меня, гладят попку поверх перешейка трусиков. Нам хорошо. Почти. Если бы не эта моя истерика… Не первая, к сожалению. Истерика всегда приходит, когда мои кошмары оживают, а самый мой большой страх – то что Рома сорвётся.
– Засыпай, – прижалась к щеке мужа в невесомом поцелуе. – Вставать рано, а ты почти сутки на ногах.
– Рубит, но отключиться не могу. Мысли мешают.
– А ты барашков посчитай.
Рома прижал меня крепче. Мельком бросила взгляд на часы, а на них 02:03
Нужно спать.
Лежу рядом с мужем. Меня тоже рубит, и я как и Рома не могу заснуть из-за мыслей, которые подбрасывает мозг.
Наконец, дыхание мужа потяжелело. Он чуть сдвинулся, и его ладонь легла на мой голый живот.
Такой знакомый жест…
Сцепила зубы, откатилась от Ромы и, свернувшись калачиком, в очередной раз приказала себе не думать и не вспоминать. Ничего уже не изменить, не переиграть, а воспоминания – они лишь душу травят. Но мозг любит играть в дурные игры: его можно молить, орать чтобы прекратил крутить плохие воспоминания, а он словно в насмешку… их… подсовывает…
И я проваливаюсь туда. В прошлое. Как в пропасть.
***
Телефон выскальзывает из моей руки, он мокрый от пота. Трясусь, не могу его разблокировать… Да что же это такое?!
– Владислава…
– Я мужу звоню, – рявкнула. – Уйдите!
Рома, ну где же ты?..
Наконец-то, смогла справиться с экраном, мельком отметила что на нём трещина – и когда я успела разбить телефон?
Боже, о чем я думаю? Какой к черту телефон, когда у меня жизнь рушится?!
– Рома, – всхлипнула, когда муж ответил на звонок, – приезжай за мной пожалуйста, я в больнице.
На фоне смех, тихая музыка. Чьи-то голоса.
– Малыш… ну чего ты, м? – мурлыкнул Рома вяло. – Я скоро буду, парней встретил, посидели немного. Ты проснулась? Я круассаны привезу…
– Я В БОЛЬНИЦЕ! – закричала я шепотом. – Врачи что-то про аборт говорят. Я не хочу, Рома, сделай что-нибудь! Ты нужен мне! Я на Первомайской, приезжай быстрее…
– Да? Черт, не догоняю я… ладно, скоро буду.
Рома еще что-то буркнул мне в трубку, но я не расслышала из-за чужих голосов и музыки. Звонок оборвался.
Муж исчез ночью. Заснули мы вместе, а вот проснулась я уже одна. Скорую ждала тоже одна, уже зная что Рома сорвался, и зависает в каком-нибудь притоне. Я не звонила ему, знала что это бесполезно, не ответит он пока хоть немного не придет в себя.
Я даже не злюсь на него сейчас за срыв. Пусть приедет какой угодно, пусть даже под сильным кайфом. Не могу я проходить через всё это одна!
– Владислава, – снова вышла эта неприятная врач-гинеколог, – у вас сильная интоксикация, беременность замершая, плод не развивается. Мы теряем время. Нужно делать аборт.
– Нет, – отшатнулась я от неё. – Я мужа жду! Никаких абортов!
У гинекологини волосы наполовину седые. Но морщин нет почти. Я цепляюсь за эти ненужные детали, чтобы не свихнуться: вот она подходит ко мне, поджав губы то ли недовольно, то ли сочувствующе, смотрит на мою ладонь, накрывшую маленький пока животик…
Или она на моё обручальное кольцо смотрит? Оно с танцующим бриллиантом. Врачам, вроде, нужно взятки давать, да?
– Возьмите, – я стянула кольцо с пальца и протянула ей, – оно дорогое очень, только не нужно аборта. Вылечите моего ребенка!
Гинекологиня покачала головой.
Ей мало?
Кольцо и правда дорогущее, новое почти. Свадьба была совсем недавно, Ромка ради обручалки машину свою продал, дурак…
Или я дура? Надеялась, что моя любовь исправит мужа…
– Вам нужно успокоиться, пройдёмте. Владислава! – строго. – Вы не в казематах, мы не прикуём вас цепями чтобы сделать аборт, не стоит пытаться меня купить. Кольцо своё уберите. Беременность замерла, плод вас отравляет, аборт необходим. Мы теряем время. Последствия могут быть катастрофичными, вплоть до летального исхода, вы понимаете меня? Как минимум – это отразится на вашей способности зачать, а как максимум – я уже говорила. Гибель. Вы своей жизнью сейчас рискуете, не позволяя мне вам помочь.
О какой способности зачать она говорит? Я уже зачала. Мы не планировали, так получилось. Я напугана была, тем более когда узнала про зависимость Ромы, но ребенка полюбила. И животик уже начал расти.
О чем она говорит мне?! Какой к чертовой матери аборт? Да я сама их всех поубиваю, если сунутся!
За своими мыслями не заметила что я уже не в коридоре, а в кабинете. И в руке врача шприц.
– Это успокоительное, – пояснила она. – Владислава, давайте мыслить здраво…
– Подождите, это ошибка, – перебила торопливо. – Моя беременность не замерла, это просто… это… понимаете, мой муж – наркоман. Героиновый. Может, еще какую-то дрянь вкалывает, не в курсе. Я не знала, правда, поймала его недавно со жгутом, ложкой и этой дрянью… я не знала, – спрятала лицо в ладонях, трясясь как кролик. – Просто ребенок больной, и его нужно лечить.
– Он не больной. Плод погиб и отравляет вас. Его не вылечить, девочка. Лечить придется тебя. И чем дольше ты тянешь – тем дольше будет лечение.
Погиб?
Нет. Нет же! Ну нет!
Глажу аккуратный животик, он тёплый, уютный. Ниже живота ничего не чувствую. Ночью плохо было, да, и кровотечение открылось. Мне уже три дня дурно, но это был токсикоз… наверное… а ребенок – он живой, просто врачи не хотят лечить. Им легче убить. Мясники!
– У меня нет интоксикации, это у мужа моего интоксикация героином. И на ребенка повлияло. Сделайте мне УЗИ! – стукнула кулаком по столу, но уже как-то вяло.
И мысли тоже вялые.
Ах, да, успокоительное…
– Владислава, подпишите, – как-то устало попросила гинеколог, и стукнула пальцем по бланку. – Ребенок умер. Вы еще молодая, родите, если перестанете вредить себе. Сейчас вы вредите! Я понимаю что вам страшно, но ЭТО нужно сделать.
Кивнула потерянно.
Паника, мешавшая мне мыслить разумно, отступила, как и практически все эмоции. Это укол со мной сотворил, или я просто пришла в себя и поверила? Не знаю. Странно, я уже практически ничего не чувствую, а слезы текут – без рёва, без всхлипов…
Где же ты, Рома? Где?
– Это муж виноват, да? – поставила я подпись.
– Вы принимаете наркотики?
– Нет.
– К сожалению, я не могу назначить виновного, девочка, – гинеколог поправила очки. – Влияние наркозависимости матери на развитие плода бесспорно, влияние наркозависимого отца же научно не доказано. Возможно, сперматозоид был с мутацией, но точно вам никто не скажет. Замершая беременность – это патология, встречающаяся в равной степени и у пар с зависимостями, и у пар, ведущих здоровый образ жизни. Не вините своего мужа. Вы еще сможете зачать. От мужа, или от другого мужчины.
Я монотонно кивала на все её слова. Я и не хочу Рому винить. Я просто хочу чтобы он пришел, обнял, и всё было хорошо.
Вот только хорошо не будет.
Мой муж – наркоман, клявшийся мне что он завязал. Но он сейчас под кайфом, а значит он соврал.
Мой ребенок умер прямо во мне. И я смогу родить еще? От Ромы? Не-ет, я не рискну.
***
Вспоминаю, как мне сделали эту ужасную операцию до начала которой Рома так и не приехал. Как лежала после неё, не понимая что произошло с моей жизнью, и чем я всё это заслужила…
Но Рома пришел тогда. В палату. Уже после операции.
В его крови всё еще был героин. Он смотрел на меня с ужасом и виной, а я изучала его глаза, эти зрачки-бусинки… как я могла не замечать что он наркоман? Мы же встречались, мы жили вместе! Но правда вскрылась банально: он забыл закрыться в ванной, я вошла и увидела всё своими глазами.
– Прости… прости, я сорвался… я виноват? Это всё я, Лал? Малыш, – вспоминаю как он плакал в палате, увлажняя мои ладони своими слезами. – Я завяжу, клянусь! Только не бросай меня! Без тебя… я без тебя сдохну… не бросай, прости, умоляю!
Я была подавлена. Домой мы вернулись вместе, Рома был чист. Его ломало, смотреть на это было страшно, но муж выдержал. И я выдохнула на несколько дней. А затем Рома снова исчез и вернулся через сутки, чтобы валяться у меня в ногах.
Было 7 месяцев этих качелей: бросал, срывался, снова бросал…
Помогла Роме клиника. Он уверял что справится сам, но лишь когда я пригрозила разводом, согласился пройти лечение. И оно дало результаты. Уже много лет Рома чист. И я не виню его… почти…
Рома привстал на кровати и я почувствовала как на меня опустился махровый плед. Он обнял меня со спины.
– Всё еще не спишь? – прохрипела я.
– Не могу.
– Почему? – снова обернулась к нему, и уткнулась лицом в шею.
Мы отлично сонастроены. Неужели Рома тоже вспоминал ту нашу беременность…
– Мысли плохие, – подтвердил мою догадку Рома. – О том что случилось 4 года назад. Никак не могу себя простить.
– Ты не виноват.
– Пиздец, да я ни в чем не виноват в теории. А на практике…
Я зажала мужу рот, не позволяя договорить.
4 года назад случилась моя вторая беременность. Запланированная, а не нечаянная как первая. Рома давно избавился от зависимости, мы были здоровы и молоды, да и психологически я почти отошла после первого ужасного опыта.
Но однажды у меня заболел зуб. Зима была, гололёд, даже из подъезда выйти страшно. Казалось что выйду, сама убьюсь и ребенок внутри меня убьётся. Но зуб простреливало такой сумасшедшей болью, что я позвонила Роме.
– Ты не виноват, – повторила я строго.
– Я должен был приехать и отвезти тебя к нашему стоматологу, в нормальную клинику. Как ты и просила, – муж словно не слышит меня. – А я весь в работе был. Собирался приехать, даже вышел тогда из офиса…
– Я знаю, Ром…
– А на парковке приятеля встретил. Разговорились, он повел меня на ланч со своим боссом. Я… блядь, я не знаю о чем я думал тогда, Лала, – отчаянно прохрипел Рома. – Решил почему-то, что это круто – новый клиент, да еще и такой крупный. Перетру с ним, приеду домой, отвезу тебя к стоматологу. Я не знал что всё так затянется.
Глажу Рому по вспотевшей шее, успокаиваю.
Я позвонила в тот день, и муж пообещал приехать. Такси я не рискнула заказывать, паниковала что в аварию попаду, мало ли какой водитель попался бы. Прождала полчаса, принялась звонить Роме, который перестал отвечать. Набрала его секретаря – она сказала что Рома уехал домой.
Я продолжила ждать.
Ходила по квартире, места себе не находила. И из-за проклятого зуба, и из-за страха что Рома сорвался. Ждала… и не вытерпела. Оделась, вышла из дома и перешла через улицу – там как раз открыли новую стоматологию. До «своей» клиники я бы не дотерпела.
И в этой, новой, я заразилась краснухой от кого-то в очереди.
И меня ждал еще один аборт.
Не хочу продолжать вспоминать всё это…
– Никто не виноват. Ром, ты прости что я всё это всколыхнула своей истерикой. Накрутили друг друга, и вот результат… Спать нужно, – ущипнула я мужа, и снова взглянула на часы. – Боже, половина пятого, Ромка! Нам вставать скоро.
– Я уже не усну. А ты постарайся. На работу приезжай после обеда, отдохни как следует.
Как-то незаметно я смогла заснуть, но ненадолго. Проснулась я в семь утра, и мы с Ромой вместе поехали в офис.
