Юлия Крынская
Писательница в бегах
– Надо же, попал с первого раза, – Павел подбрасывает на ладони зелёный плод, похожий на сливу.
– Ты… ты… ты, – не нахожу я слов.
– Ты ушла и не накормила меня завтраком, – Павел стягивает шорты и заходит в озеро.
– Павел, лучше не подходи! – выставляю ладони вперёд.
– Ну ты, хозяйка Медной горы, озеро не купленное! – он окунается в воду. – Лепота-то какая!
– Чтоб тебя кайман сожрал!
Всё-таки хорошо, что я не русалка. Куда бы я сейчас девалась?
– И тебе хорошего дня!
Выбираюсь на берег и холодею. Моё платье исчезло.
***
Павел
Наблюдаю, как Лилиан голышом носится по берегу в поисках наряда и не догадывается взглянуть повыше. Я закинул её платье на самый высокий сук, который смог достать. Член наливается кровью, и я поглаживаю его под водой: «Сейчас, дружок, потерпи». Выхожу из озера и хватаю Лилиан за руку:
– Холодная какая. Согреть?
– Ты куда моё платье дел, придурок? – Лилиан дубасит меня свободной рукой по плечам и голове, но я уже изучил её оборонительные приёмы.
– Зачем оно тебе? – уворачиваясь от хлёстких ударов, делаю подсечку и падаю вместе с Лилиан на землю.
Я заведён, взбешён и возбуждён до предела. Ревность, пожиравшая меня в последние дни, застилает разум и придаёт сил. Лилиан кусается и царапается, как дикая кошка. Ничего нового.
– Да, минетом здесь не пахнет! – сажусь на неё верхом и отвешиваю звонкую оплеуху. Одну, вторую. Прижимаю запястья Лилиан к земле. Хочется сорвать с неё ненавистный браслет. Она хватает ртом воздух, не в силах даже мяу сказать.
– Шлюха, подстилка островная! – падаю на Лилиан и пожираю желанные губы.
Тело горит огнём. После непродолжительной борьбы, мне удаётся раздвинуть ноги маркизы. Член каменный. Как по маслу вхожу в жаркое лоно. С наслаждением долблюсь в него. Мне много сейчас не надо, а от Лилиан не убудет. По её щекам текут слёзы, губы приоткрываются. Она уже не сопротивляется. Дрожит всем телом. Знает, что первый раз потерпеть придётся не больше минуты. С рычанием изливаюсь в неё и отваливаюсь, как насосавшийся крови вампир.
– Это тебе урок, Лил! Надеюсь, ты усвоишь его, – подношу ладони к носу, они пахнут ею. Тонкий аромат Лилиан преследует меня даже во снах, засел в печёнках. Люблю и ненавижу её. Ничего не могу с этим поделать. Нажраться бы. Литр вискаря нужен, не меньше, чтобы обрубить обоняние, а с ним и связь с этой демоницей.
– Не сомневайся, – огрызается она. Поднимается с земли и нетвёрдой походкой входит в озеро. Всхлипывая, падает на колени, и вода скрывает её по плечи. Можно было бы ещё один заход сделать. Но для первого раза хватит. Ныряю в озеро, смывая с себя жар и пот. Прохожу мимо застывшей Лилиан. Натягиваю шорты. Сдёргиваю с дерева платье Лил и расстилаю его на берегу.
– Спасибо, малышка! Ты охренеть какая сладкая. Я бы повторил чуть позже. Так что подмойся хорошенько. Доберёмся до материка – рассчитаемся. Продумай тариф.
Довольный жизнью иду не спеша к океану. Понимаю, что переборщил с оскорблениями. Как с цепи сорвался. Лилиан, конечно, заботится обо мне, но весьма своеобразно. Лок и так бы нас не бросил, скажи она ему «нет». Это моя женщина! Моя! Ещё на корабле я сделал на неё стойку. Но она большую часть времени пряталась в каюте. Приехал на остров специально за ней. И на тебе по щам.
Лес становится реже, и в просчет деревьев я вижу, как на берегу Лок вяжет плот из стволов. Работящий пацан. С утра нарубить столько деревьев – не шутка.
– Помочь тебе? – машу ему рукой.
– Да, помогать! – кивает он мне. – Где Лилиан?
– Делает маску из глины, – изображаю женщину перед зеркалом.
Лок смеётся и поднимается с корточек.
– Ты хочешь на этом плыть? – скептически рассматриваю плот.
– Ловить рыба.
Следующие пару часов обматываем лианами брёвна. Они не толстые, но их много. Лок укладывает их в два ряда. Если не брать в расчёт, что он увёл мою женщину, он отличный товарищ и друг.
***
Лилиан
У меня не хватает смелости показаться Локу на глаза. Отмывшись от липких объятий Павла, иду в пещеру. Воспоминания о сиюминутном, запретном сексе с ним вгоняют меня в краску. Щёки пылают то ли от стыда, то ли от смачных оплеух. Я так переживаю за Павла, а он обратил меня в шлюху. Его похабные слова до сих пор звенят в голове.
Внутри меня снова выжженная пустыня. Я словно продырявленный сосуд, из которого разом вышла вся вода. Павел растоптал, иссушил, искорёжил те нежные ростки, что Лок прорастил во мне за каких-то два дня. Болит голова и подташнивает. Сотрясение мозга? А чего там сотрясать? Влипаю раз за разом, как глупая курица. Душевная боль вытесняет физическую. Павел взял силой то, что я хотела дарить самому дорогому мне человеку. Взял, просто потому, что у него амбиции и потребности. Похотливый, избалованный самец. Ненавижу его.
Я тоже хороша. Сплю с двумя мужиками. Хорошо ещё, что не одновременно. Кто я, как не шлюха? Быть может, и моя любовь к Локу иллюзорна? Сейчас, наедине с собой, ощущаю себя никому не нужной. Усаживаюсь на мшистое ложе. Снимаю тонкую кожицу с мясистых зелёных листьев, ложусь и выкладываю прохладную мякоть на щёки. Скоро реальность смешивается с видениями.
– Я же говорил, она маску делает! – вырывает меня из сна голос Павла. – Вставай, соня-засоня. Твои мужчины пришли.
Сажусь и прижимаюсь спиной к прохладной шершавой стене. Голова кружится. Приложил меня Павел крепко.
– Всё в порядке? – Лок встаёт возле меня на колени и пальцем отковыривает присохшую к моим щекам зелень. – Почему не приходить на берег? Я волноваться.
Взглядом слежу за Павлом. Он как ни в чём не бывало натирает солью крупную рыбину.
– С плота совсем другое дело рыбачить! Ты, Лок, голова! – нахваливает Павел, но Лок не обращает внимания.
– Не оставляй меня больше одну, – хватаю его за руку. Лишь бы не разрыдаться.
– Почему не оставляй? Что ты бояться?
Павел смотрит на меня исподлобья. Сейчас я могу или сказать правду или утонуть во лжи. Лок убьёт его с одного удара. Одной этой мысли достаточно, чтобы я соврала:
– Мне без тебя плохо. Я хочу всё-всё делать вместе.
Лок улыбается, Павел за его спиной тоже. Выберусь с острова, посажу актёришку. Или сама прибью.
– Надо мыть, – Лок приносит воды, и я отскребаю маску от лица.
– Спасибо, – устраиваюсь на ложе, поджав колени.
– Отдыхать, – Лок прикладывает ладонь к моему лбу. – Ты немного болеть.
Он разжигает костёр, объясняя Павлу, как это делается. Тот, в свою очередь, травит байки и гримасничает, изображая всё в лицах.
Улов сегодня хороший, и мы наедаемся до отвала.
– Завтра строить дом на берегу. Твоя помощь нужна, – вытягивается рядом со мной Лок. – Или ты спать утром?
Утыкаюсь носом ему в грудь, покрываю её поцелуями и, заглядывая в глаза, шепчу:
– Что угодно, только не оставляй меня больше одну.
[1] Райдер – перечень условий и требований, предъявляемых артистом или музыкантом к организаторам выступлений.
Глава 19
Павел
Этой ночь. у костра дежурит Лок. Он сидит на своей постели из мха, прислонясь спиной к стене. Голова Лилиан покоится у него на коленях. Делаю вид, что засыпаю, даже всхрапываю для убедительности. Уверен, Лилиан сегодня захочет утешиться в объятьях милого друга, а заодно и мне отомстить. Вчера она на моих глазах пыталась соблазнить Лока, да парень попался порядочный. Не чета нам с маркизой. Прямо тихоокеанский девственник. Интересно посмотреть, как он её «жарить» будет.
Рыжие языки пламени лижут непроглядную ночь. Потрескивают поленья, и к аромату костра примешивается запах запечённой в золе птицы. Пока я вечером прилёг покемарить, Лок и Лилиан отправились на охоту. Из куска лески и упругой ветки островитянин смастерил лук. Откуда у Лока леска? Из «фигвама» своего прихватил, когда на яхту за нами потащился? Или вообще без неё из дома не выходит? Меня порой посещает мысль, что судно потопил Лок. Я бы и яму, в которую провалился в первый же день, «повесил» на него. Но скорее всего наказание за беспечность и самоуверенность прилетело мне свыше. Такой шторм с лёгкостью проглотил яхту и без посторонней помощи. А яму выкопал кто-то до нас. Но кто и для чего? Удалось ли спастись этому несчастному, или его кости давно истлели?
– Лок, неужели мы останемся здесь навсегда? – шепчет Лилиан дрожащим голосом.
Напугал я её сегодня здорово. Но она меня растоптала, как мужчину. Душа просила реванша.
– Тебе плохо со мной? – гладит её по плечу Лок.
Общения с нами не проходит для Лока даром. Он всё лучше говорит по-английски. А Лилиан начала обучать его ещё и русскому.
– Мне плохо здесь, – всхлипывает она и поджимает колени к груди. – Давай построим плот. Такой плот, чтобы он не развалился по пути домой.
– А ты знаешь, куда плыть, моя радость?
– Нет. Но здесь я не хочу оставаться, – Лилиан пристально смотрит на меня, и я крепче смыкаю веки.
– Лучше умереть от жажды в океане? – вздыхает Лок и длинным суком поправляет поленья в костре.
Лилиан неслышно плачет. Ощущаю её настроение даже на расстоянии. Как бы я хотел сейчас прижать её к груди. Пожалеть. Просто пожалеть.
– Домой хочу, – шепчет она.
– Где твой дом? Мой остров?
– В России.
– А я? Моя радость бросать меня? – теперь дрожит голос Лока.
– Хочу в настоящую зиму! С сугробами. Конец декабря. В доме пахнет ёлкой, корицей и мандаринами, – Лилиан садится и смотрит на Лока горящими глазами. – На столе горят свечи, часы бьют полночь. Хлопает пробка от шампанского… Ты открываешь его… Хочу, чтобы ты открыл шампанское в нашем с тобой новом году. Поехали со мной!
Лок грустно улыбается и гладит её по щеке.
– Я не могу оставлять свой народ.
Божечки мои! Сюда бы оператора с камерой! Какие страсти кипят в нашей облезлой, как эта пещера, жизни.
– Почему? Твой отец ещё вполне себе. Полон сил. Даже жениться на мне собирался.
– Ты не понимать. Я уезжать и другие мужчины уезжать. Мой народ любить меня и моего отца. Мы хранить традиции, род, земля.
Где ж этой обезьяне что-то понять? Она уже и в Голливуде хвостом покрутила, и в Тихом океане набедокурила. А тут вдруг ностальгия одолела! Сугробы ей с ёлкой подавай! Бабаку в каку! Выдери её Лок от души, чтобы ходила в раскоряку. А я завтра добавлю.
– Поехали, Лок! – шепчет Лилиан словно обезумевшая и стаскивает с себя платье. – Мы же можем жить одновременно и на островах, и на материке. Это называется: «на два дома».
– Ты хочешь рожать от меня детей?
– Да! Быть только твоей!
Это, малышка, уже само по себе невозможно. Я ещё тебя попользую. Извини! Моему взгляду открывается роскошный вид Лилиан со спины. Пожираю взглядом её похудевшую, но по-прежнему соблазнительную задницу. Смуглые ладони Лока скользят по телу Лилиан. Сжимают её бёдра. У меня сейчас шорты лопнут. Хорошо догадался накрыться рубашкой. Тихо просовываю руку под неё и освобождаю член из штанов.
– Любить тебя, – хрипит Лок и приподнимает Лилиан.
Твою ж мать. Ну и болт у него! Он же порвёт её. Завороженно наблюдаю из-под прикрытых век, как Лилиан, издав сдавленный стон, опускается на здоровенный член. Я не видел зрелища эротичнее. Моя рука сама по себе скользит по… даже не знаю, как теперь назвать моего друга. Столп свободной любви.
– Скажи «люблю»!
– Люблю, – рычит Лок, сжимая бёдра маркизы.
Мощный поршень монотонно входит в мою возлюбленную, блестит от её соков. Мне хочется до безумия припасть к персиковым губкам. Там внизу. Влажным, мягким, дрожащим. Выпить её оргазм до последней капельки. И кончить не на мох, а вогнавшись в Лилиан до самого донышка. Она стонет, прогибаясь в спине. Им плевать на меня. Вряд ли парочка сейчас вообще помнит, что я есть.
– Лок, пожалуйста! – шепчет, задыхаясь, Лилиан, когда он начинает натягивать её быстро и до основания.
Но мне кажется, она просит не о передышке. Ненасытная зараза! Её задница не даёт мне покоя. Завтра воспользуюсь именно ею. Этот монстр вряд ли туда когда-нибудь поместится. Вспоминаю Лилиан в нашу первую и последнюю ночь любви. Такая напуганная стояла – рот приоткрыт, взгляд невинный, вздымающаяся под рубашкой грудь. Стерва!
Очередной всхлип Лилиан возвращает меня в действительность. Маркиза падает Локу на грудь, тело её бьётся в судорогах. Быстрым движением Лок укладывает ничего не соображающую Лилиан на ложе, и мы с ним кончаем одновременно. Лок в Лилиан, а я, етить-колотить, в мох. Ненавижу их обоих. Но тоже хочу в Россию! Сугроб бы сейчас вскипел подо мной. Нас найдут. Обязательно найдут. А сейчас пора «проснуться».
Застёгиваю штаны и сажусь.
– Нормально вы тут дежурите! – потягиваюсь, наслаждаясь испуганным взглядом Лилиан. – Возьмёте в компанию?
Лок как ни в чём не бывало поднимается и застёгивает штаны. Я внутри весь сжимаюсь под его взглядом. Лилиан хватает платье и, путаясь в рукавах, одевается.
– Я не брать мужчин. Но если ты будешь смотреть за нами…
– Не буду, – выставляю ладони вперёд. – Был не прав, исправлюсь.
Перспектива оказаться на месте Лилиан меня не привлекает.
– Не перебивать! Встать! – рыкает Лок, сыпля командами, как пощёчинами.
Неохотно поднимаюсь.
– Если ты будешь смотреть за нами, то возвращаться в своя пещера.
Чёрт! Сейчас ещё этот крендель подумает, что я до кучи «заднеприводной».
– Не буду, прости! – Киваю в сторону Лилиан: – Баба наша меня разбудила. Думал, плохо ей.
– Я не ваша! – подаёт голос Лилиан.
Глаза Лока разгораются, как угли. Спешу внести пояснения. Не иначе, как рогатый меня за язык тянет:
– Я в том смысле, что тоже с ней раньше спал.
– Он изнасиловал меня утром, – выкрикивает Лилиан и закрывает лицо руками. В следующий момент почва уходит у меня из-под ног, и я понимаю, что и без крыльев можно летать. Спасибо, что живой!
Глава 20
Лилиан
Сегодня ровно месяц, как мы живём на острове. Живём втроём. Павел покаялся, и я попросила Лока простить его. Постигаю с милым рай в шалаше, который мы общими потугами сварганили на берегу. Хлипкое сооружение не отбрасывает тени, а значит, солнце застыло в зените. Полуденная жара мне уже не кажется такой изнуряющей, как в первые дни.
– Лил, смотри, сколько я наловил рыбы? – голос Павла отрывает меня от плетения корзины.
– Если ты ещё и почистишь её, цены тебе не будет! – Дую на исколотые пальцы.
– Да не вопрос!
Для меня загадка: притворяется Павел или ведёт себя искренне? Но парня словно подменили после фееричного вылета из пещеры. Две ночи он просидел у входа, прежде чем Лок позволил ему вернуться.
– Молодец, – Лок появляется неожиданно, будто специально караулил в зарослях. Этот трюк он практикует с завидным постоянством. Может, поэтому Павел больше не позволяет себе распускать руки. Лок усаживается рядом со мной: – Лилиан, покажи руку.
Протягиваю Локу ладонь. Он внимательно изучает мои пальцы:
– Опять назозы!
– Занозы, – поправляю я.
Он уже не раз ногтями как пинцетом извлекал острые занозы и у меня, и у Павла. Как настоящий вождь, Лок считает должным сохранить свой народ. Даже если всё его племя сейчас – это два непутёвых европейца. Лок благороден, мудр, силён, хотя ему, как я выяснила, не больше двадцати лет. Но иногда в нём просыпается мальчишка, которого я обожаю так же, как и неистового любовника, заставляющего меня извиваться от наслаждения.
– Пойдём купаться, – пружинисто встаёт Лок и протягивает мне руку. – Нужно мыть, потом доставать назозу. Занозу.
Павел лихо управляется с рыбой, не обращая на нас никакого внимания. Надеюсь, под маской благодушия Павел не вынашивает кровожадные планы. Очень не хотелось бы нажить такого непредсказуемого врага на материке. Хотя не знаю, вернусь ли я туда? Суждено ли нам вообще выбраться с этого острова.
У меня появилась тайна от моих мужчин. Задержка больше двух недель. Утренняя тошнота сегодня – последнее подтверждение беременности. Вопросов много. И главная: кто счастливый отец?
Сидим с Локом по плечи в воде. Прижимаюсь спиной к его мощной мускулистой груди. Он ласкает меня и шепчет, касаясь мягкими губами моего уха:
– Пойдём после обеда в пещера? Хотеть…
– Хочу, – поправляю его, раздумывая над тем, у кого из мужчин больше шансов.
– Хочу тебя, – Лок теребит пальцами мои соски, упираясь каменным стояком мне в спину.
– Пойдём, – трусь затылком о плечо Лока, мысленно признавая факт, что отец, скорее всего, Павел. Не очень сильна в вычислениях залётных дней, но то ли интуиция, то ли страх навязывают мне эту мысль. Если Лок и отец, то залетела я от него накануне не явившихся месячных. Примет ли он ребёнка Павла? Не захочет ли Павел отнять у меня малыша? Не потому что он ему нужен, а из вредности.
– Твоя грудь набухать. Не болеть… Не болит? Дай мне смотреть.
– Нормально всё, – замираю я испуганно.
– Повернись.
Поворачиваюсь к Локу лицом, и рукой направляю его член в своё лоно. Это единственное, что может сейчас увести нас от разговора.
– Моя радость, – он подхватывает меня под бёдра и встаёт в воде. В руках Лока я ощущаю себя пушинкой.
Павел всё ещё увлечен приготовлением обеда возле навеса. Надеюсь, он нас не увидит. Павлу запрещено смотреть на нас, когда мы занимаемся любовью. Специально шоу возле него не устраиваем. Уходим в пещеру или любим друг друга на берегу. Сейчас, если Павел и повернётся, то увидит издалека лишь Лока со спины и мои ноги.
Чтобы ускорить процесс, сжимаю мышцами член Лока. Моё дыхание сбивается, в ушах шумит. После спонтанного секса обессилено сползаю с Лока в воду. Голова кружится, сердце бьётся будто рыба в сетях.
– Ты нормально себя чувствовать? – Лок садится передо мной и вглядывается в моё лицо. Гладит по волосам.
– Солнце припекло, – улыбаюсь через силу.
Лок молча выносит меня из воды. Ставит на горячий песок.
– Горячо, – хнычу я, переминаясь с ноги на ногу.
Лок приподнимает меня и ставит на свои шорты. Помогает одеться. Своё единственное платье берегу, как зеницу ока. Лок несёт меня к навесу, прижимая к груди. Хочется плакать. Всё стало слишком сложно.
– Дай Лилиан воды, – приказывает Лок Павлу и укладывает меня на постель, сделанную из стволов деревьев, мха и сушёной травы. – Я скоро вернусь.
В пещере мне нравилось больше. Но если жить там, то можно пропустить корабль.
Павел смотрит на меня, загадочно улыбаясь, и откручивает пробку от бутылки. Наполняет чашку из кокосовой скорлупы и протягивает мне.
– Что ты улыбаешься? – приподнимаюсь на локте и мигом опустошаю посудину. – Доставляет удовольствие наблюдать за моими мучениями?
– Королева племени мумба-юмба снизошла до разговора со мной?
– Не ерничай.
– Жду, когда ты сообщишь предводителю ошеломляющую новость, – лупит в лоб Павел, – токсикоз уже вовсю кроет, а ты тянешь.
– Откуда ты знаешь? – испуганно смотрю в сторону, куда ушёл Лок. Но он снова влез в воду и рассекает гладь океана размашистыми движениями рук.
– В отличие от Лока, я знаю, что у женщин бывают критические дни, но до сих пор не видел тебя с окровавленными ляжками.
– Не знаю, как сказать ему о ребёнке, – сажусь и обхватываю колени.
– Моём ребёнке, – уточняет Павел.
– С чего ты взял? – даже у меня нет такой уверенности, а Павел уже прикарманил себе право на отцовство.
– Потому что ты уже недели две как беременна. Лок присунул тебе, когда дело уже было сделано.
Мне нечего сказать в ответ, потому что наши мысли с Павлом работают в одном направлении.
– Лок примет моего малыша, чей бы он ни оказался, – в своём голосе я сама не слышу уверенности.
– Но я не оставлю своего ребёнка на острове. – Павел снимает рыбу с огня и выкладывает её на деревянные «тарелки».
– Это мой ребёнок. – Меня пронизывает, словно я рухнула в прорубь.
– Наш, Лил.
Теперь понимаю, почему Павел ведёт себя как невинный агнец. Мне нечем бить его козырей.
– Ничего подобного. Я свои опасные дни знаю.
– Ты ещё до них не дожила, – Павел треплет меня по колену. – И не доживёшь, если не возьмёшься за ум. Думай не сладким местом, и будешь в шоколаде.
– Не ляпни Локу. – Моя душа в полном раздрае.
– Всё имеет свою цену, Лил.
Глава 21
Павел
Лилиан беременна. Что это меняет? Да всё меняет! Другой чпокает мать моего ребёнка! Я и сам достаточно раскрепощён в вопросах секса, но здесь совсем иная история. Лилиан притихла после нашего разговора и не пошла с Локом в пещеру после обеда, сказавшись больной. Свернулась калачиком на досках в тени и уставилась на костёр. От самоуверенной писательницы с дерзким взглядом не осталось и следа. Была девушка, да рассыпалась звёздной пылью.
Мы обязательно выберемся. Увезу Лилиан к себе в Париж. Залечу все её раны. Одену в шёлк. Буду отпаивать лучшим шампанским из хрусталя, а не водой из кокосовых скорлупок. Нет, шампанское Лилиан сейчас нельзя. Собственноручно буду выжимать сок… Лишь бы ребёнок родился нормальным после всей дичи, что случилась с нами. Что за чёрт! Где вертолёты, корабли? Искать нас кто-нибудь собирается или нет?
Вскакиваю и вглядываюсь в горизонт.
– Ты куда? – еле слышно спрашивает Лилиан.
– Я здесь, малышка, – сажусь возле неё и глажу по волосам.
Лилиан испуганно подбирается, но видя, что я не домогаюсь её, расслабляется. Лок только что ушёл за водой, и у нас есть время поговорить. Надеюсь, он не прячется снова в кустах, чтобы выпрыгнуть, как чёрт из табакерки в самый неподходящий момент.
Лилиан всхлипывает. Слеза скатывается на переносицу и падает на солому.
– Не плачь, Лил, мы обязательно выберемся отсюда.
– Я устала… Как же я устала, – шепчет Лилиан. – Закрыть бы глаза, а через минуту открыть уже дома…
– А как же рай в шалаше? Или роды в полевых условиях тебя не привлекают?
– Не знаю, – Лилиан отворачивается. Лежит и давится слезами.
– Пойдём погуляем? – касаюсь её плеча.
За время, проведённое на острове, Лилиан худанула дальше некуда, зато мышцы налились – будто окаменели.
– Не трогай меня.
– Лил, прости. За всё прости. Ну раздраконила ты меня так, что чуть человека в себе не убил. Давай представим, что мы не потеряшки, а туристы дорогущего отеля. Просто идём гулять к океану, пока в нашем номере меняют бельё и наполняют ванну молоком с розовым маслом.
– И ты оставишь меня в покое?
– Что ты понимаешь под этими словами?
– Не скажешь Локу, что я беременна и не будешь отстаивать права на малыша?
– Сегодня нет.
– А завтра?
– А завтра будем по новой договариваться. Свою сегодняшнюю просьбу я озвучил.
– Пойдём, – Лилиан поворачивается на спину и протягивает мне руку.
– Мир? – помогаю ей подняться. Быть может, мне кажется, но я не вижу больше в глазах Лилиан неприязни.
– Мир, – неохотно отвечает Лилиан. – Полей мне на руки.
Помогаю ей умыться. Можно сказать, мы с Лилиан теперь сообщники. Ребёнок нас крепко связал. Когда наш быт на острове немного наладился, у неё ушёл страх погибнуть от голода и диких зверей. Из животин мы не встретили пока никого, кроме мелких обезьян. Змей тут много, но сами они не нападают. Рыбу ловить я научился. Костёр разжигать тоже. Если бы всё это я умел месяц назад, Лилиан и не посмотрела бы в сторону Лока. Разность взглядов? Милые бранятся – только тешатся. Люблю эту белокурую заразу и любыми путями верну себе.
Наш председатель колхоза – человек понимающий. Кормилец и трудяга! Уважаю пацана. Проблем нет сказать ему что Лил беременна от меня. Но как это преподнести так, чтобы Лок от моей малышки отступился? Стоит мне закрыть глаза, и перед глазами её точёная фигурка, нанизанная на здоровенный член председателя. Твою ж мать! Проблемка.
– Где будем рожать, в Европе, в Штатах или в России? – завожу я разлагающие беседы, когда мы отходим подальше от шалаша. Здесь неподалёку наша первая пещера.
– Ты тоже залетел? – Лилиан подбирает с песка ракушку, вытянутую пёстрым конусом.
– Бог миловал.
Лилиан протягивает мне находку, и я задерживаю руку маркизы в своей.
– Как подумаю, что это будет единственной игрушкой нашего ребёнка – мурашки по коже, – голос Лилиан дрожит.
Как же ей сейчас нужна моя поддержка. Не Лока – моя! Потому что мы из одного мира, я понимаю её лучше, чем он.
– Не будет! – щекочу пальцем ладонь Лилиан и ору про себя от радости. Девчонка признала, что ребёнок мой. Хочется подхватить её на руки и кружить, но я сдерживаюсь. – Я дам нашему ребёнку всё самое лучшее.
Лилиан сжимает ладонь и бредёт дальше по берегу, опустив голову. Неужели, чтобы она перестала возражать и отпускать колкости, достаточно было заделать ей бебика?
– Паш, – не оборачиваясь, вскидывает она руку.
– Да, малышка, – нагоняю Лилиан, размышляя как бы заманить её в нашу пещеру.
– Я очень хочу этого ребёнка, независимо от того, кто из вас двоих отец, – голубые глаза Лилиан сейчас светятся, как два кристалла. – Это Божий дар. После того как Кроули меня избил однажды, я думала, что уже не забеременею.
– Я тоже хочу малыша!
– Не перебивай! Рожать я буду в России…
– Найдём самого лучшего врача, – обнимаю Лилиан за плечи, предвкушая скорый жаркий поцелуй.
– А потом хочу вернуться к Локу на остров, – выскальзывает она из кольца моих рук.
– Ребёнку нужна мать, – прикусываю губу.
– Я с ребёнком вернусь.
Рановато я о поцелуях размечтался. Вздыхаю, словно скатился с горы и снова нужно на неё карабкаться.
– Вы из разных миров, Лил.
– Ну и что. Зато мне с ним хорошо и уютно.
– Я тоже могу быть хорошим и уютным, – мурлычу, как кот баюн.
– Но почему-то у тебя ни разу это не получилось.
– А как же наша первая ночь на острове? Помнишь, как мы сидели у маленького костерка, пили кофе из пакетиков и закусывали крекерами?
– Я тогда захмелела от одного глотка коньяка. Мне и правда было уютно в ту ночь засыпать на твоих коленях, – грустная улыбка трогает губы Лилиан.
– Наверное, сейчас ты уже точно знаешь ответ на мой вопрос в тот вечер.
– Какой? – над переносицей Лилиан проявляются две складки.
– Знай, что так всё повернётся, взяла бы билет на обратный рейс?
– Не знаю. Если бы я не оказалась здесь, то многого бы так и не поняла в жизни. Главное, выбраться отсюда.
– Выберемся, не дрейфь. А вот и наша пещера! – удивление у меня всегда выходило на редкость хорошо в кадре. – Давай зайдём. Может, что полезное там осталось.
– Да, интересно взглянуть на место нашей первой стоянки. А потом до ямы дойти, – мелодичный смех Лилиан звучит ангельской песней. – Пройтись, так сказать, по местам боевой славы!
***
Лилиан
Не знаю, что изменилось во мне. Но не вижу себя с ребёнком на острове. Это я так, бравируя, Павлу заявила, что хочу вернуться к Локу. Воображение рисует уютную детскую комнату с белой кроваткой и балдахином над ней, медвежонком на подоконнике, пижамки, чепчики, негромкая классическая музыка, мягкий плед… А здесь я во что заверну ребёнка? Буду выпрашивать одежду у заехавших туристов? Или ждать, пока муж раз в полгода выберется на остров с развитой торговлей? Островитянки, насколько мне известно, всегда при доме и никуда не ездят.
Скатилась я ниже некуда. За кусок пирога села чёрту на рога. Да, Лок ласковый, сильный, ловкий. Но буду ли я такого же мнения о нём спустя годы? Смогу ли отказаться от любимых занятий: чтения и писательства? Украдкой бросаю взгляд на Павла. И правда, чем он мне так не зашёл? Парень как парень. С характером и амбициями. Я тоже не лыком шита. Вот и не сошлись с ходу.
– Прошу вас, сударыня! – Павел в поклоне указывает на вход в пещеру.
– Как мы тогда умудрились найти её в такую непогоду? – подёргиваю плечами, вспомнив об ужасах первого дня на острове. – Иди первый, вдруг там змея какая.
– Приму за вас самую страшную смерть! – Павел первым входит в пещеру. – Иди сюда, Лил. Здесь попрохладней, и никто так и не заселился.
Вхожу в пещеру и смотрю на наше первое убогое ложе. Наше нынешнее сооружение просто дворец по сравнению с этим первобытным жилищем.
– Спасибо тебе, малышка, – тихо говорит Павел и обнимает меня за плечи.
– За что? – Раздумываю скинуть его руку или нет?
– Ты не один раз спасла мне жизнь на острове, а я вёл себя как конченный мудак.
– Ты уже извинился. Не начинай заново.
– А если я как раз хочу начать заново? Ты как? – робость Павла непривычна и не вызывает ответной агрессии.
Мне стыдно признаться самой себе, но я тоже хочу.
– Молчание – знак согласия? – Павел разворачивает меня к себе лицом.
– Ты никогда не простишь мне измены, а я тебе…
– Ты же меня уже простила, – красивое смуглое лицо Павла сияет озорной улыбкой.
Утыкаюсь носом в его грудь.
– Я увезу тебя в Париж, Лил, – шепчет Павел. – Будешь баюкать нашего малыша в светлой колыбельке, писать свои прекрасные романы. У меня огромные связи, мы обязательно найдём режиссёра для их экранизации.
– Я напишу про остров и «Оскар» наш, – на сердце легко от того, что мы с Павлом поймали одну волну.
– Да, родная, так и будет!
Павел приникает к моим губам. Отфутболиваю назойливую совесть и с упоением отдаюсь поцелую. Павел нежен и ласков со мной, а я чисто лань сегодня. Трепетная и покорная. Изголодавшийся по моему телу Павел ненасытен и затейлив. Ощущение, что мы и правда всего лишь туристы, забурившиеся пошалить подальше от посторонних глаз.
Но эйфория проходит, стоит нам вернуться к шалашу. Лок сидит у огня мрачнее тучи. Мы с Павлом, увлечённые благочестивой беседой о прочитанных книгах, идём по берегу держась за руки и не думаем о последствиях. А может быть, не думаю только я.
Спохватываюсь и порывисто выдёргиваю ладонь из пальцев Павла. Но от цепкого взгляда Лока не скрыться. Весь день он не разговаривает со мной. Не знаю, как теперь лягу с ним в постель. Павел ведёт себя, будто ничего между нами не произошло. Непринуждённо жарит рыбу на ужин. Интересно, это ход джентльмена, предоставившего даме выбор, или Павел просто развёл меня на секс? В последнее не хочется верить, да и слишком глупо так распыляться на столь короткую дистанцию. Лок уходит к океану искупаться перед ужином. Обычно мы делали это вместе. Смотрю на Павла, ища поддержки. Он увлечённо размахивает пальмовым листом над тлеющими углями.
– Паш!
– Люблю тебя, милая, – говорит он, не поднимая головы. – Но сказать о своём решении Локу ты должна сама.
– Он же убьёт нас!
– Вряд ли. Но рука у него тяжёлая. Поэтому советую начать с того, что ты ждёшь ребёнка, а потом уже сказать от кого. И, главное, с кем ты хочешь остаться. Костёр и рыбу я тебе обеспечу, если он меня хреном по лбу не зашибёт.
Ухожу вслед за Локом. Скидываю платье и ступаю по лунной дорожке в воду. Он стоит по пояс в воде и смотрит вдаль. Чем ближе подхожу, тем больше понимаю, что не смогу сказать Локу правду. Это чистой воды предательство. Господи, какая же я тварь! Повелась на мальчишку, на его искреннюю любовь. Теперь переметнулась обратно.
– Говори, – голос Лока разрезает тишину, словно ножом.
Понимаю, что Лок всё знает. Нас с Павлом слишком долго не было.
– Ты всё видел?
– Да.
– Почему тогда ты нас не тронул?
Лок молчит.
– Скажи что-нибудь, – прошу я. – Например, что наша казнь на рассвете. Незнание невыносимо!
– Ты скажи.
