Юлия Першина
Корона трёх королей
–Вот мы и пришли, дитя. Дальше тебе придется идти одной, Сэмрейс ждет. – сказал старец, когда мы остановились возле узорчатой двери, покрытой вьющимися цветами.Древо было источником великой магии, я это чувствовала. Невидимая нить, что связывала мою душу с Древом становилась все прочнее.
Дверь с легкостью отворилась, и я шагнула в темную неизвестность: здесь света не было, лишь мягкое мерцание одинокого цветка возле небольшого пруда. По мере поего приближения, свечение становилось ярче, и я могла разглядеть, что все стены были испещрены древними рунами, неиспользуемыми уже многие столетия.
Поддавшись зову неведомого, я пересекла пруд, глубина которого достигала мне лишь до щиколотки. Склонившись над цветком, я услышала слабое движение за спиной и голос, прошептавший: "Звел'ан к'тлайн имх яр'н"
Снова видения… Но эти отличаются от тех, что я видела ранее: мои родители счастливы, они смеются и катаются на лошадях.
****
Король Тэфон и королева Гленна выехали из замка и направились в сторону близлежащих деревень для ежемесячного объезда. Будучи правителями, любимыми и уважаемыми народом, король с королевой делали все возможное для процветания своей страны, а также для поддержки своих подданых.
Когда день объезда подходил к концу, они достигли последней деревни – Ринель. До захода солнца оставалось немного времени, но они успели посетить ворожею Яргин, живущую в самом конце деревни.
Яргин встретила короля с королевой с улыбкой, накормила их пирогом с куриными потрошками, горячо любимым королевой, и поведала о том, что мучает ворожеино сердце.
–Моя королева, я чувствую, как пробуждается нечто опасное – сама Тьма тянет к Вашей семье свои лапы. Древнее, тысячелетиями дремлющее Зло жаждет уничтожить наш мир.
Ворожея замолкла на некоторое время. Помешав варево в котелке, Яргин посмотрела королеве прямо в глаза и снова заговорила.
–Гленна, Вы носите в своем чреве дитя. Ему уготована участь Героя и Спасителя. К сожалению, я ничем не могу помочь – спасти всех сможет лишь она. – ворожея указала на живот королевы.
Только успели король с королевой воскликнуть: "Она?!", как ворожея продолжила говорить.
– Да, моя королева, у Вас будет дочь. Дева, что сияет как солнце. В ней сокрыта невиданная сила, но пробудиться она сможет лишь тогда, когда принцесса будет готова. Ваша семья претерпит много боли, слёз и горестей. От них не скрыться, не спастись. Ваши жизни уже принесены в жертву ради спасения этого мира.
Королю с королевой нечего было ответить на эти речи, и они покинули деревню, когда звезды были уже высоко.
****
Голос, наславший это видение, вновь раздался, на этот раз прямо передо мной: «Лорелея, готова ли ты услышать нечто, что потрясет тебя еще больше, чем это видение?»
Я не была готова, но все же кивнула в ответ. Из темноты вышел человек – мужчина, не молодой и не старый, весь вид его источал великую мудрость и силу, но больше всего меня поразили глаза: цвета бронзы, невероятной глубины и с необычной формой зрачков – они напоминали змеиные, но таковыми все же не были.
–Как ты уже поняла, ты не обычная девушка – не просто принцесса, но человек, на долю которого выпало невероятное испытание. Все то, что ты потеряла, не смогла уберечь, что любила и что оставила так далеко позади – все это не должно просто пасть на тебя тяжелым грузом. В тебе бьется сердце воина, и пора уже заставить его биться громче и сильнее. – говоривший слегка прищурил глаза, отчего они стали похожи на тонкие щелочки – Хоть я и сказал, что тебе нужно слушать, что я расскажу, все же я считаю, что нужно именно увидеть.
–Снова видения? – спросила я, и, получив в ответ кивок, закрыла глаза в болезненном ожидании.
****
Передо мной возник наш сад, яркий и благоухающий. На скамье сидели мои родители и о чем-то оживленно беседовали, позволив моим братьям сновать из одного конца сада в другой. Из обрывков фраз, долетавших до меня, я поняла, что отца тревожит тот хрупкий мир, что этернийцы создали с таким трудом. Отец переживает, как долго продержится видимость дружбы и доверия, ведь совсем недавно бойцы всех стран воевали друг с другом не на жизнь, а на смерть. Лишь благодаря отцу и его армии конфликт был разрешен и заключена Святая Хортия, знаменовавшая конец войны.
Матушка знала, как это гложет её супруга, но все же нашла способ успокоить его, нажав на заветные точки его сознания.
Слуги принесли напитки и сразу же удалились. Родители сменили тему разговора с политической на обсуждение будничных дел.
В тот вечер отцу впервые стало плохо: его кружило, бросало то в жар, то в холод, сознание туманилось. Сбросив все симптомы на переутомление, отец продолжал все так же упорно работать, стараясь проводить больше времени с семьей, хотя и удавалось это с трудом.
Через полтора года родилась я. Я вижу себя в колыбельке, а вокруг свою семью, умилявшуюся и довольную. Да, такого я не могла видеть, будучи младенцем. Вот матушка бережно берет меня на руки и поворачивает личиком к братьям, те, в свою очередь, что-то мне говорят. Видимо, это был какой-то наш семейный ритуал.
В этот день отец вновь почувствовал себя неважно.
А вот мне два года, и я стремительно пытаюсь познать весь мир под улыбки своих родных. И снова отец нездоров.
Мне пять лет, и я учусь обращению с мечом. Под чутким руководством своего отца я развиваю свои навыки защиты, когда внезапно слышу звук падающего тела. Обернувшись, я вижу отца, лежавшего в неестественной позе около розовых кустов. На мой крик сбежались все слуги, они аккуратно подняли отца и унесли его в лазарет. С того дня здоровье отца стремительно ухудшалось. За два года болезни облик короля изменился до неузнаваемости: он сильно исхудал, голос хрипел, взгляд блуждал, он харкал кровью. Но одно оставалось неизменным – его мягкие прикосновения и то, как он сжимал мои маленькие ладошки, будто силясь запомнить это ощущение навсегда.
Как выяснилось позже, короля ежедневно травили, используя все доступные яды для его уничтожения. Врагов у нашей семьи было много, виновника сих злодеяний не нашли, а может, и не искали вовсе. Ближайший помощник отца был как-то необычно спокоен, наблюдая за его мучениями. Шушукающиеся слуги лишь укрепляли эту версию. Но спустя полгода после смерти короля почил и его помощник, и расследование зашло в тупик. Тогда в видениях тех времен впервые мелькнули изумрудные глаза.
****
Вынырнув из невиданных доселе, забытых воспоминаний-видений, я отчанно искала какую-либо причину не убить Киллиана. Неспроста я увидела его, неспроста столкнулась с этим невозмутимым, холодным взором. Мое хрупкое душевное равновесие вновь пошатнулось.
Видимо, поняв мои намерения, необычный человек остановил меня одним лишь словом: "Лерой". Я не понимала, что он хочет этим сказать. Устремив вопросительный взгляд, я получила ответ: "Дэмьен Лерой, юный советник, совсем недавно вступивший в главенствующий орган власти. Дэмьен Лерой, лебезящий, раболепствующий и радующийся неудачам своих коллег. Ведь только его имени не было в списке подозреваемых по делу удавшегося покушения на жизнь короля, не так ли? Его ведь и не рассматривали как возможного убийцу в силу его юности, даже несмотря на то, что он принимал важные политические решения наряду с более опытными и старшими советниками. Лорелея, неужели ты до сих пор думаешь, что Киллиан причастен к бедам твоей семьи? Если бы оно было так, ты бы не стояла здесь, а была пригвоздена стрелами к стенам замка или того хуже. Подумай, девочка, над тем, что ты видела, и осознай себя. Ранее этого я не пущу тебя ни к Киллиану, ни к Мирлэсу. Я не доверяю тебе в таком состоянии, ты ведь понимаешь." И мужчина исчез, оставив меня наедине с собой в этой пустой комнате, наполненной магией и болью. Сколько бы я ни пыталась выбраться, у меня не получалось. После очередной предпринятой попытки я уснула прямо на полу возле пруда.
Глава 3. Разлом Аллинейи.
Я проснулась от неприятного покалывания в висках. Судорожно заглатывая воздух, я пыталась встать с земляного пола, стараясь нащупать хоть какую-то опору. Резкая боль пронзила мое тело, и я вновь обмякла. Именно тогда я услышала мерзкий хохот, раздавшийся у меня в голове.
Гнусный смех сменился ровным, ледяным голосом: «Ваше Высочество, в Ваше сознание так легко проникнуть. – голос был мне знаком и принадлежал никому иному, как Лерою. – Я не знаю, где Вы сейчас находитесь, но я обязательно найду Вас и покараю. Будьте готовы, миледи: мне будет приятно, если Вы будете звать на помощь, захлебываясь собственной кровью. Хотя, звать-то Вам уже и некого, ведь все Ваши близкие мертвы. Ха-ха-ха. Ничтожный род Арканнон будет погребен окончательно. Прощайте, Лорелея, или вернее сказать – до встречи?..» Боль исчезла, вслед за ней и покалывание. Не было сил ни плакать, ни страдать. Дыра, зияющая в моей душе начала зарастать побегами свежей мести, стремительно развивающейся в моем сердце.
Дэмьен Лерой, ублюдок, посягнувший на мою семью. Он заплатит мне за все, что сделал.
Поутру необычный человек посетил меня и наконец-то представился. Именно он и был Сэмрейсом, хотя, я это уже поняла. Окинув меня проницательным взглядом, Сэмрейс проводил меня к моим друзьям и строго-настрого запретил им задавать мне какие-либо вопросы. Мирлэс открыл было рот дабы возразить, но тяжелый взгляд пригвоздил его к полу, заставив подчиниться.
Нам позволили обойти окрестности Древа и насладиться тишиной и спокойствием до вечернего разговора.
Дойдя до ближайшего озерца, Киллиан покинул нас и направился обратно. Той улыбки, что сияла на его лице в нашу последнюю встречу, как и не бывало. Меня насторожила столь разительная перемена, ведь, казалось бы, уже сдружились. Я хотела выведать у Мирлэса все о Киллиане, в частности причины его хмурого вида.
– Сегодня годовщина смерти его семьи. – ответил Мирлэс на мой немой вопрос.
– Смерти? Я не знала, что он сирота…
– Никто не знает, – вздохнув, продолжил дракон, – лишь немногим он доверяется. Он рос веселым и добрым мальчуганом: ловил рыбу с отцом, матери помогал по хозяйству, никогда не сидел без дела и старался всем всегда оказать свою помощь. В его родной деревне его все любили и уважали. Но когда погибли его родители, он будто сломался – замкнувшись в себе, он отринул все тепло и доброту, коими пытались окружить его немногие выжившие жители. Его взгляд сквозил холодом, речь была односложной и жесткой.
– Как погибли его родители? – спросила я, заведомо зная ответ.
– Война. – ответил мой друг. – Жестокая и беспощадная. В то время люди вымирали деревнями, селами, даже городами. Кто погиб от лихорадки и чумы, развившимися в результате бесконечных смертей и гор трупов, а кто от мечей врагов, как семейство Могрейнов.
Прогулку мы продолжили в раздумьях под журчание воды и стрекот насекомых. Каждому из нас было, о чем подумать: кто-то пытался совладать с душащим чувством пустоты и боли, кто-то размышлял о грядущем, я же думала о том, как тяжело пришлось Киллиану. Я знаю, каково это – терять родных, мне знакома эта боль и чувство, когда сердце рвется на части.
День клонился к закату, когда мы вернулись в лагерь. Сэмрейс, Киллиан и еще несколько человек уже ожидали нас. Старец жестом пригласил всех нас внутрь Древа. По тому, как хорошо мои друзья здесь ориентируются, я поняла, что они здесь не впервые. Мы прошли несколько коридоров различной ширины и длины, пока не достигли нужной комнаты – это была библиотека, набитая бесконечным количеством древних текстов и различных артефактов. Усадив всех, Сэмрейс несколько раз кашлянул, призывая нас к тишине, и заговорил:
– Я собрал всех вас здесь, чтобы обсудить план дальнейших действий и варианты развития событий, вытекающих из нынешних проблем, которых, к вашему сведению, больше, чем мы предполагали. Начнем, пожалуй, с твоего доклада, Ри.
Молодой человек, которого назвали Ри, встал.
– Орден становится сильнее. За пределами магического щита был замечен небольшой отряд магов во главе с Зиндайей. – закончив свой отчет, Ри сел на свое место.
Сэмрейс нахмурился и на минуту задумался, затем обратился к девушке по имени Варна с вопросом о прогрессе усиления щита. Получив ответ, что все идет хорошо, старец обратился ко мне и моим друзьям.
– Принцесса, мы будем защищать Древо всеми силами, Вам же предстоит длинное и тяжелое путешествие в разлом Аллинейи, в место, в котором зародилась магия нашего мира. Скажите, знаете ли Вы истинную причину отсутствия магии? – получив мой отрицательный ответ, Сэмрейс продолжил. – Некогда существовал орден, состоящий из могущественных магов всего мира. Независимо от принадлежности к расе, если ты достаточно талантлив, тебя принимали, развивая твою силу до невероятных пределов. Все, кто входил в орден, приносили ему клятву верности кровью, назвав себя Орденом магов Тэсар – в честь основателя. Долгие годы орден сосуществовал с окружающим миром, не принося бед, пока Тэсар не поддался Великой Тьме. Тогда же все и изменилось: из далеких земель была завезена чума, созданная по заказу Тэсара и его приближенных. Все страны понесли огромные потери среди населения, но еще больше отняла война, развязавшаяся в результате взаимных обвинений.
Тех магов, что успели поймать, казнили, а на магию ввели запрет, карая смертью практикующих. Следующие поколения о таких вещах, как волшебники, магия и тому подобное, не знали. Но сохранилось одно место, единственное на континенте, в котором магия все еще жива и бурлит, ожидая тех, кому будет нужна – Разлом Аллинейи. Магию не искоренить. Лишь она может противостоять древнему злу. Именно Вам, принцесса, суждено спасти наш мир.
Закончив последние приготовления, мы вылетели из Тиррандола в сторону Хребта Мерзлого Дракона – одной из опаснейших горных цепей континента, за которой простирается долина Граснен, пронзенная божьим гневом.
Хребет Мерзлого Дракона получил свое название из древней легенды о неком Драконе Севера, прилетевшего в эти горы на покой. Но это лишь людская легенда, передающаяся из уст в уста вот уже на протяжении нескольких сотен лет, и которую опроверг Мирлэс.
– Около четырех тысяч лет назад, когда людского рода и в помине не было, в мире разразилась война, в ходе которой земля раскололась на части, разделив населяющие ее народы. Именно тогда Тьма нанесла непоправимый удар нашему миру: подчинив своей воле древних драконов, наших предков, трое глав присягнувших Тьме одновременно напали на храм Аллинейи. Они уничтожили святилище, убив служителей самыми изощренными способами. Когда от строения не осталось и камня, эти злодеи начали ритуал призыва Церераса – самого ярого последователя Тьмы. Именно тогда одному из драконов удалось освободиться от оков подчинения, и он обрушил на темных служителей всю свою ярость и мощь. К сожалению, он не смог причинить им много вреда – его силы иссякли, и он был вынужден покинуть поле боя, успев воодушевить своих товарищей. Фрогон, так его звали, рухнул замертво, как только покинул пределы долины. Его останки и по сей день там, а поверх них выросли горы. На оставшихся противников же обрушился гнев богини, от которого сама земля разверзлась, поглотив и сам храм.
По спине поползли мурашки – это было первое осознание, в насколько опасную авантюру я ввязалась. Я хотела знать, есть ли вообще хоть самый ничтожный, но все-таки шанс на спасение всего сущего? Да, на меня пало бремя того самого спасителя, но действительно ли я на это способна? Справлюсь ли с этим грузом ответственности? А главное, смогу ли я отомстить Лерою? По сравнению с грядущим уничтожением мира, моя месть всего лишь капля в океане, но эгоистичные людские желания более живучи, нежели размышления о великом.
Голос Мирлэса вырвал меня из раздумий: «Лорелея, Киллиан, мы приближаемся к Хребту, будьте внимательны – это место очень опасно.»
Я хотела было спросить, чем же так опасны эти горы, но вовремя осеклась – глупый вопрос, ведь Мирлэс не стал бы просто так нагонять страху.
Мы летели над снежными вершинами, обдуваемые суровым горным ветром. Начиналась метель. Понимая, чем это нам грозит, мы отчаянно искали глазами какое-либо укрытие. Нам удалось спрятаться в небольшой пещере одного из горных уступов.
–Едва успели. Ух! – Мирлэс отряхнулся: он принял человеческое обличье, потому что пещера не вмещала его драконью сущность. Киллиан разжег костер – от вторжения незваных гостей нас уберегала стена из ветра и снега.
Закутавшись плотнее в накидки, мы расположились вокруг огня, давая возможность продрогшим костям согреться. Блаженное тепло разливалось по телу, прогоняя озноб и вызывая голод – к треску костра прибавилось бурчание животов. Быстрее всех среагировал Мирлэс: взяв котомку с припасами, он принялся в ней рыться. В нос ударил ароматный запах колбасок. Сглотнув слюну, мы сидели в ожидании чего-то вкусненького, но Мирлэс достал лишь бутыль сока и хлеб с сыром.
–А колбаски? – вопрос сам вырвался, сопровождаясь звучным голодным бурчанием. Мирлэс лишь зыркнул на меня, сказав, что это на потом. Треклятый дракон.
И все же, было довольно забавно наблюдать за драконом в обличье человека – он явно не привык к этому телу: эмоции походили на гримасы, и он постоянно оступался, теряя равновесие (ну да, без хвоста ему явно неудобно). Вернувшись к костру, он поделил еду между нами в равных пропорциях и мягко вложил в руки. Мы чувствовали всю ту заботу и тепло, коей одаривал нас Мирлэс, пусть и прикрываясь своей ворчливостью. Тот, кто ничего не терял, не может оценить всю важность этих чувств, но мы же ощущали их по максимуму, понимая, что наша дружба крепнет с каждым мигом.
Трапезе мы предавались в молчании, погружаясь в свои мысли. Первым, кто расправился с едой, был Киллиан. Он где-то раздобыл острый камешек и что-то чиркал на земле, долго и упорно. Подсев ближе, я увидела нескладный рисунок женщины с короткими волосами. Любопытство так и подстегивало меня спросить, кто она, но я не стала задавать вопросов и осталась сидеть рядом. Вновь воцарилась тишина, прерывающаяся лишь треском костра.
Киллиан задумчиво и немного даже с грустью смотрел на рисунок, а я на него – пламя плясало, то освещая его лицо, то погружая в темноту. Даже без своих глубоких изумрудных глаз этот мужчина был чертовски красив: крепкое тело, мужественное лицо с обезоруживающей улыбкой, что так редко появляется на его лице, аккуратный нос с небольшой горбинкой; да что уж там говорить, даже уши у него были красивые! И лишь одна деталь выдавала в нем человека с несчастной судьбой – тонкая полоска на шее, оставшаяся явно от крепкой веревки.
Видимо, почувствовав на себе мой взгляд, Киллиан прочистил горло и рассказал нам свою историю.
–Я родился в небольшой деревеньке, названия которой и не упомнить уже. Место было прекрасное: с одной стороны река, с другой поле, а дальше – лес, полный грибов, ягод и тайн. Будучи мальчишкой, я часто убегал туда, представляя себя великим искателем приключений. – усмехнулся Киллиан.– Отец – бывший воин, посвятивший себя семье и рыбалке. Он был простым человеком, но твердым и решительным, ставил счастье семьи превыше всего остального. Мать же в юности была странствующим менестрелем и слагала легенды, как никто другой. Посетив множество мест, она осела в нашей деревне, где и встретила отца. Работая в поле без устали, мама все же находила в себе силы для заботы о нас. Она продолжала сочинять песни и нашла благодарных слушателей в лице неотесанных деревенских детишек, а позже и их родителей. У нас была прекрасная жизнь, полная счастья, веселья и радости. Но начавшаяся вдалеке война дошла и до нас – бурей из мечей и крови прошлась она по нашим землям, не оставив и намека на светлое будущее. В поисках нового дома и жизни выжившие разбрелись по всему материку. Меня же судьба закинула в отвратительный город, наполненный злобой и ненавистью. Ведомый яростью, я опустился на самое дно, воруя и убивая за деньги. Так прошли несколько лет моей жизни, пока не начался массовый отлов бродяг. Участь быть пойманным не обошла и меня: нацепив на шею веревки, нас тащили в неизвестном направлении, лишив еды и сна. Надежда на лучшую жизнь меркла с каждым мигом. А потом я упал. Пришел в себя я уже у Великого Древа. Сэмрейс помог мне восстановить силы и душевный покой, правда с последним он справился не полностью. Вот такой жизнью жил Киллиан Могрэйн.
Не отрывая взгляд от пламени, Киллиан замолчал. Я хотела поддержать его, но все, что смогла сказать, так это лишь набор слов: «Я.. Гм.. Мне.. очень жаль..»
Могрэйн повернулся ко мне, и я увидела слезы в его глазах – они блестели, накапливаясь, но ни одна не покинула свое лоно. В очередной раз я подивилась стойкости этого мужчины.
–А не хотите вина? – прозвучал голос Мирлэса из дальнего угла пещеры. Видимо решил разбавить эту гнетущую тишину.
Мы удивленно переглянулись и чуть ли не в один голос сказали, что хотим. В ответ блеснула фляжка, совершившая кульбит и приземлившаяся на моих коленях. Ага, дамы вперёд, значит. Жадно прильнув к горлышку, я наслаждалась этим прекрасным фруктовым вином, чувствуя, как хмелею с каждым мигом. Хи-хи, а я уже навеселе. Подперев рукой лицо, я передала флягу Киллиану, следя за каждым его движением: вот он подносит сосуд к губам, делает глоток, одинокая капелька стекает по подбородку вниз, а кадык совершает движение. Чертовски сексуально.
Ох, чего это я, не об этом сейчас думать нужно, ох, не об этом. Пытаясь прогнать навязчивые мыслишки, я сосредоточила свой взор на пламени, как-то упустив момент, когда в руках дракона оказалась флейта, а нежные, переливчатые звуки заполнили нашу обитель. Мирлэс наигрывал мелодию, мне неизвестную, но прекрасную. И тут я обомлела – Киллиан поёт! На эльфийском! Его голос обволакивал, очаровывал, завораживал. Хоть я и не говорю по-эльфийски, но смысл песни я все же уловила: одинокий скиталец в поисках своего пути повстречал звезду, долго шли они рука об руку, но в итоге свет звезды погас, оставив лишь жемчужную каплю на ладони героя. Грустная, но прекрасная песня…
Я и не заметила, как уснула – открыла глаза я лишь под утро, если верить ощущениям и проблескам света сквозь пелену метели. Мирлэс уже вовсю копошился в своем уголке. Ни разу не видела его спящим. А спит ли он вообще? Усмехнувшись таким глупым мыслям, я зевнула так громко, насколько способна. Дракон одарил меня улыбкой, а вот Киллиан и ухом не повел – как дрых, так и дрыхнет, благо не храпит. Его вообще не добудишься, хоть в барабаны бей. Сработали только колбаски на огне: охотный до еды крепкий мужчина вскочил, сверкнув голодными глазами, и потребовал завтрак, на что дракон лишь усмехнулся.
Второй день мы провели за распитием оставшегося вина и пением, прерываясь лишь на приемы пищи. Наутро третьего дня метель прекратилась. Не скрывая своей радости, я помогала дракону собирать наши пожитки – жажда приключений затмила мой разум, и сидеть без дела, пусть и в такой чудесной компании, мне было уже невмоготу. Горе и печаль, овладевшие моим сердцем, стремительно отступали – трое несчастных с разными судьбами образовали союз, столь же крепкий и нерушимый, как и те невзгоды, что пытались сломать нас. Двое мужчин, дракон и человек, стали маяком в моём тёмном мире, зазывая к спасительному берегу. И я шла на этот свет, даже не представляя, что ждёт нас впереди.