Юлия Резник
Девочка в подарок
Глава 1
– А вот это, как мне кажется, идея! Слушайте! – велит поджарый симпатичный брюнет и, глядя в экран лежащего у него на коленях айпада, зачитывает: – Особую ценность имеет подарок, сделанный своими руками!
– Может быть. Если тебе пять, а день рождения намечается у твоей матери. А Браге-то это дерьмо на кой?
– Почему сразу дерьмо? – упрямится Марат. Исподтишка зачерпывает горсть песка, чтобы бросить другу на голую блестящую от масла для загара грудь. А что? Не хрен так беспечно отмахиваться от его идей! Он уже себе весь мозг вынес, а эти двое только и могут, что зубы скалить. Видели бы их те, кто зовет эту парочку серьезными бизнесменами.
– По кочану! Тебе сказать, куда пойти, или сам адрес знаешь?! – рычит Антон, отряхиваясь.
– А что я? Я, по крайней мере, стараюсь придумать что-нибудь путное! Назар, вот ты! Не хочешь поучаствовать в мозговом штурме? – толкает еще одного друга Панаев. Здесь, на Лазурном берегу, их собралось четверо. Арсений Брагин, Марат Панаев, Антон Дубина и Назар Звягинцев. Лучшие друзья. И, если верить последней статье в Форбсе, топ рейтинга «самые завидные женихи страны». За исключением женатого Марата. У которого, правда, с женой все не слава богу.
– Чего сразу Назар? Ты ж полез в интернет. Вот и ищи теперь идеи, раз взялся. Что там было про «своими руками»?
Марат, нахмурившись, возвращается к статье:
– Как вариант здесь предлагают связать имениннику шерстяные носки.
Мужики переглядываются. Начинают ржать. М-да… Представить хоть кого-то из них со спицами и клубком шерсти сложно.
– Кто писал эти идиотские рекомендации? – возмущается Марат. – Арс, ну хоть ты нам скажи. Может, тебе хочется чего-то конкретного?
– В рамках рубрики «своими руками»? Можешь сшить куклу вуду. Буду тыкать в нее иголки, когда ты в очередной раз примешься колупать мне мозг.
– Ну, я же серьезно! Колись, чего ты хочешь?
– Чтобы вы от меня отъебались? Тоже мне праздник… – равнодушно протягивается будущий именинник, заставляя жалобно застонать под своим немалым весом добротный деревянный лежак. Марат, Антон и Назар коротко переглядываются:
– Нет. Так дело не пойдет! Что это за юбилей без подарка?
– Юбилей у меня был в прошлом году. И кое-кто мне строго-настрого запретил его праздновать.
– Все потому, что сорок – паршивая дата. Отмечать ее не рекомендуют, спроси кого угодно. Надо сначала пережить этот год, а уж потом делать все, что пожелаешь.
– В смысле теперь мы будем праздновать то, что я еще не издох? – лениво усмехается Брагин.
– Мы будем праздновать твой сорок первый день рождения, ни больше, ни меньше! – стоит на своем Марат. – Так чем мы можем тебя порадовать?
Вопрос, надо сказать, непраздный. Даже всезнающий интернет хоть и пестрит статьями о том, что подарить человеку, у которого есть все на свете, на деле, как оказалось, ничего толкового не предлагает.
– Может, тебе по силам удержать цены на нефть? – провокационно вскидывает бровь Арсений, львиная часть доходов которого зависит от цен на энергоносители. Когда те падают, Арс ходит злой, как черт. – Нет? Тогда даже не знаю. – Задумчиво чешет густую бороду: – Как насчет ничем? Посидим нормально, отдохнем по-взрослому, вот и весь праздник.
– Нет! Так дело не пойдет, – хмурится Панаев.
– Я согласен с Маратом, – неожиданно вклинивается в разговор Антон. Дубина в их компании, можно сказать, белая ворона. Потому что блондин. Да и разбогател он позже других. А потому меньше других избаловался. – Нужно придумать что-нибудь необычное. Вроде той поездки на Шантары.
О, вылазка на Шантарские острова действительно получилась запоминающейся. Сначала самолет, за ним вертолет и яхта, и только потом девственные необитаемые острова. А главное, никаких баб и связи. Чисто мужская компания, сапборд, океан и… величественные киты. Это были неописуемые эмоции. Невероятные китовые песни прошибали даже самых зажравшихся, самых заматеревших циников. Они потом, как мальчишки в летнем лагере, захлебываясь, делились друг с другом эмоциями. Сидя у костра под пронизывающим до костей ледяным ветром…
– Например? С китами мы плавали, неприступные горные вершины покоряли… Были даже на северном и южном полюсах.
– Как такое забыть? Я же три дня блевал. Сам не знаю, как выжил.
– Да там все блевали! Зато когда шторм закончился, было классно. Пингвины такие прикольные. Только непонятно, что теперь. Мы же вроде все уже видели.
– На земле так точно. Жирный минус наличия денег – очень скоро не остается ничего, что могло бы тебя удивить или порадовать.
– Есть такое, – соглашается Назар. – Тогда, может, Арса в космос отправить? Не знаешь, кто-нибудь в ближайшее время летит?
– Ты совсем двинулся? Это ж подготовку надо иметь! К тому же наш Брага парень большой, – ржет Марат, похлопывая Арсения по богатырскому плечу. – Хрен он в какой челнок поместится. Если только предварительно сесть на диету и как-то усохнуть.
– Диета? Это точно подарок на день рождения? – возмущается Брагин.
– А я о чем? Вариант так себе, – ухмыляется в ответ Антон.
– О! Оказывается, подарки можно подбирать еще и по складу характера, – вклинивается в разговор Марат, вновь что-то вычитав в своем айпаде.
– Это еще как?
– Ну, вот ты у нас, Брага, кто по темпераменту? Холерик, сангвиник, флегматик или меланхолик?
– В душе не ебу.
– Холерикам рекомендуют покупать все самое броское. А потом вручать с пафосом, на людях. Например, сертификат на одежду модного дизайнера. Что скажешь?
– Да ну на хрен.
– Так и думал я, что ты не холерик. Хм… Сангвиник больше ценит комфорт.
– О, это мне нравится, да.
– Значит, твой идеальный подарок – одеяло с подогревом, – ржет Марат, отбрасывая планшет. – Ну его к лешему, такую хрень понаписывали!
– Угу. Я предпочитаю, чтобы меня в постели грели женщины.
– Кстати, о них. Может, тебе какую-нибудь экзотику организовать, м-м-м? Какой у тебя не было, Арс? Темнокожей? Так была вроде… Та актрисулька, да? Висла на тебе – мама дорогая! Азиатки-близняшки…
– Ни слова про азиаток, – сощуривается Арсений. Но сколько бы он не корчил грозных рож, мужики один черт едва сдерживаются, чтоб не заржать, вспоминая ту давнюю историю, произошедшую с ними в Бангкоке.
– Прости. С мальчиком в Тае неловко вышло, – все же гогочет Антон.
– Вам смешно, а чувак мог жизни лишиться, когда я его причиндал увидел. Не был бы таким бухим, так точно бы отправил его на тот свет. А бухой я добрый.
Мужики смеются еще громче. Услужливый официант убирает бутылки с нагревшимся пивом и ставит новые, запотевшие. Кайф.
– Может, пару лесбух найти?
– Скучно. И к тому же это мы проходили. Разве не с тобой дело было? – Арсений оборачивается к Антону.
– Со мной, ага, – оскаливается тот.
– Эй, а почему мы пропустил это увлекательное мероприятие? – возмущается Марат.
– А хрен его знает. Может, у вас с Фаридой очередное потепление случилось?
– Может быть… – Марат встает. Тянется к своей бутылке. – Ну, что ж. Сложный ты клиент, Арсений Валерьевич. Девочки у тебя на любой вкус были. Мальчика ты не хочешь…
– Ошибаешься.
– Хочешь мальчика?! – округляет глаза Панаев.
– Да не про то я, тьфу! – давится пивом Брагин. – Ты как скажешь что-нибудь! Твою мать. – Вытирает полотенцем бороду.
– А про что?
– Про девочку. Ее-то у меня как раз и не было. В смысле, чтобы прям девочки-девочки.
– Целки, что ли?
– Ну что же ты так грубо, Назар, – усмехается Арсений.
– Серьезно? Ни разу?
– Не-а.
– Так мы подгоним. С бантом! – бьет по ляжкам Марат. – Что ж ты раньше молчал?! Мы же себе весь мозг сломали. Эй, мужики, есть идея, где Браге найти подарочек?
– Э-э-э, поумерь энтузиазм. Я ж просто так ляпнул. К слову, – морщится Арсений.
– А как же утверждение, что в этой жизни надо попробовать все?
– Ну, если в удовольствие, то конечно. Но какое удовольствие спать с той, кто ни черта не умеет? Будет бревном лежать, а ты пыхти, раскачивай. Еще переживай, чтоб не порвать с моими-то габаритами. Оно мне надо? Забудь.
– Такую идею взять и выкинуть на помойку?! Серьезно?
– Отмети ее как неосуществимую, – усмехается Брагин. – Чет я перегрелся, похоже. Пойдем, что ли, поплаваем?
– Почему сразу – неосуществимую? – не сдается Марат, шагая за другом к морю. Антон с Назаром плетутся чуть позади.
– Потому что. Меня не привлекают малолетки, а среди барышень постарше девственницы вымерли как вид.
Брагин разворачивается к другу спиной, выставляет перед собой руки и с удивительным для таких габаритов изяществом ныряет, рассекая бирюзу моря красивыми мощными гребками.
– Что думаете?
– Что тут думать? Арс все правильно сказал, – пожимает плечами Антон.
– У нас еще две недели. Что мы – девочку не найдем? Да если поднапрячься…
– Где искать будем? Возле детского сада? – шутит Звягинцев. – Ты сам-то когда в последний раз с целкой имел дело? Было после школы хоть раз?
– Речь сейчас не обо мне.
– Давайте признаем, что миссия невыполнима, и сосредоточимся на чем-то другом.
– Я видел рекламу новых Patek Philippe. Купим Браге классные часы. Он заценит.
– Нельзя дарить часы на день рождения!
– Это еще почему?
– Примета плохая.
– Господи, Марат, ты хуже моей бабки, – закатывает глаза Назар. – Это же гребаные суеверия. А ты взрослый умный мужик.
– Суеверия не на пустом месте родились, – вяло отбрехивается Панаев.
– Стой! Черная кошка!
– Где?!
– Ну вот. Говорю ж – совсем ты двинулся на этой почве, – качает головой Антон, указав на расстилающуюся перед ними водную гладь, где никаких кошек, конечно, нет и быть не может.
– Да пошли вы! – бурчит Панаев, разворачиваясь к берегу.
– Смотрите, какой обидчивый. Ты плакать пошел?
– Нет. Я пошел искать Браге подарок.
– Вот уж баран упертый. Ну не найдешь ты его! Не найдешь!
– Спорим?
– На деньги?
– Угу. Если я нахожу, ты оплачиваешь. Сколько бы это ни стоило.
– Заметано.
– Назар, перебей.
– Что за детский сад? – закатывает глаза Звягинцев.
– Перебей! Тебе чего, западло?
– Я в этом не участвую.
– Саня, перебей ты! – Марат оборачивается к одному из охранников, что был вынужден полезть в море за своим боссом и теперь стоял чуть поодаль, делая вид, будто у него заложило уши. В отличие от Назара, деваться тому было некуда. Хоп. И спор скреплен. Подстегиваемый азартом, Панаев стремительно зашагал к берегу. С чего бы начать? С эскортниц? Так откуда среди них девочке взяться? Тогда… Точно! Он где-то читал, что в сети существуют специальные аукционы…
– Марат Маратыч…
– Если вздумал меня отговаривать, то лучше молчи, – шикает Панаев на увязавшегося за ним следом охранника.
– Да нет. Я, собственно, напротив…
– Что?
– Предложить хочу. Один вариант.
– Серьезно?
– Серьезнее некуда, – мрачнеет Саня. – Речь о моей сестре.
– Да ты что, волчара позорный, родную сестру продать хочешь?! – шипит Панаев.
– Ей это только на пользу пойдет, поверь, Марат. Она у меня… как бы это сказать? Девушка специфическая. На уме одна наука, саморазвитие и прочая хрень. Двадцать пять, а она кандидатскую строчит, ходит на японский, фехтование и курсы ораторского мастерства…
– Двадцать пять, и девственница? – сощуривается Панаев.
– Говорю ж, ей не до мужиков. Она вся…
– Да-да, вся в науке. Так бывает вообще?
– Ага. Ночей из-за нее не спим всей семьей. Наука – наукой, но нормальную жизнь никто ведь не отменял! Сколько раз мы ей говорили? Все по боку. Ей мужика бы нормального… Который бы всю эту дурь у нее из башки вытрахал.
– Так. Ситуацию вроде бы понял. Но и ты пойми. Мне же надо, чтобы она сама к Браге пришла. С чего ты решил, что недотрога твоя согласится?
– Ради своих макак она пойдет на все, – мрачнеет Саня.
– Каких еще макак?
– Говорю ж, она – ученый. Пишет кандидатскую. Был у нее какой-то грант на исследование то ли макак, то ли шимпанзе. А сейчас что-то там накрылось и… в общем, ей деньги нужны. Сильно. А Назар сказал, что любую сумму заплатит, вот я и вспомнил о Марфе.
– То есть с ней ты еще не говорил?
– Нет, понятное дело. Когда? Но если ты гарантируешь, что ей оплатят всю сумму…
– Так, пойдем-ка, обсудим.
Глава 2
– Было очень круто, скажи же, Марф? Тебе понравилось?
– Нет, не очень. Пошлость жуткая. Хорошо, что бабуля этого не видела.
– Да какая же это пошлость? Это – иммерсивный театр! Мальчики какие красивые. А этот актер в роли Есенина? Как его? Лугин? Как читал! Как проникновенно читал…
– Если бы он прикрыл свое хозяйство, я бы, может, смогла сосредоточиться на тексте. А так, кажется, в моей жизни еще не было настолько бесполезных трех часов.
Подруги Марфы переглядываются.
– В этом-то и весь смысл! Тебе нужно переключиться. Расслабиться. Отвлечься от мыслей о работе, понимаешь?
– Это нетрудно. У меня ее не-е-ет. – Последнее слово Марфа скорбно протягивает. В носу уже привычным образом колет. И лишь одного хочется – скорее домой, под одеяло. Чтобы как в детстве накрыться с головой и хоть ненадолго забыть о том, что вся ее жизнь рухнула в одночасье.
– Нет, ты опять за свое?
– Ну, прости. Я предупреждала, что из меня сейчас – не лучшая компания. Мое исследование накрылось, кандидатская встала на паузу и…
– И пришло время, наконец, пожить для себя? – с надеждой подсказывает Лиля.
– Ты не понимаешь. – вздыхает Марфа.
– Да уж куда мне, тупой.
– А вот не надо мои слова перевирать! Я такого не говорила.
– А что ты говорила?!
– Что мы хотим от жизни разного. Вот и все. Тебя делают счастливой одни вещи, меня – другие. Это нормально.
– И? Кто тебя делает счастливой? Твои обезьяны? – поджимает губы Лиля.
– Может быть.
– Тогда что тебе стоит приголубить еще одну? – вмешивается в разговор Наталья.
– К чему ты клонишь? – Марфа по очереди прикладывает к уголкам глаз салфетку.
– Вот сколько Валевский тебя домогается? Лет пять ведь, не меньше. Была бы ты посговорчивее, насколько бы легче тебе жилось? Аж под целым ректором!
– Ага. В прямом смысле под ним, – поддакивает Лиля, посмеиваясь.
– Вы совсем, что ли?!
– А чего? Он вполне неплох. Симпатичен даже, несмотря на возраст. Ему сколько? Чуть за шестьдесят?
– Где-то так. Угу.
– Он хорошо сохранился.
– Достижения косметологии? Или удачная пластика? Как думаешь?
– Кровь девственниц, – фыркает Наталья, глядя на Марфу. Та идет стыдливыми красными пятнами. Далась им ее невинность!
– Ну и ладно. Все равно у Маруськи никого нет. А для здоровья мужик нужен, как ни крути. Ну, ведь правда, Маня! Сколько можно трястись над своим цветочком?
– Я над ним не трясусь! Просто, в отличие от вас, вообще на этом деле не зацикливаюсь. Помимо прочего, Валевский женат! – вяло отбивается Марфа.
– Ох, да кого это останавливало! Зато представь, как ты развернешься, когда не надо будет думать о финансировании твоих исследований. Ну? Круто же! Так, глядишь, и Нобелевку получишь.
– Не знаю, как-то это не по-христиански.
– Марусь, ты – атеистка, забыла? – хохочет Лилька. Что возразить на это, Марфа не знает. Решает сменить тему:
– У меня есть подозрение, что мой грант отозван не без помощи Валевского.
– Ты серьезно?!
– Угу. Поэтому, если я соглашусь, это будет означать, что он победил. А я не могу доставить ему такого удовольствия.
– Даже если твое исследование остановится?
– Оно уже остановилось, – тяжело вздыхает Марфа. – Ну… Почти. Если в ближайшее время не случится какого-то чуда, два года моей работы накроются медным тазом. Я, конечно, бросила клич, но… Надежд почти не осталось.
– Тогда давайте выпьем за то, чтобы ты нашла финансирование!
– Я не пью, вы же знаете.
– Сегодня можно. Тем более красное вино полезно.
– Это чем же?
– Эх ты! Еще и ученый. Вино, чтоб ты знала, выводит из организма радионуклиды.
– Не уверена, что они во мне есть. – Марфа с сомнением проходится взглядом по собственному отражению в зеркале.
– Ну, тараканов-то в тебе полно, а против них винишко тоже весьма эффективно. Так что не спорь! И пей…
– За щедрого мецената, который спасет науку.
Ну, Марфа и выпила. Через час ей стало хорошо. Через два – вообще великолепно. До дома она ехала, во все горло подпевая играющему в такси радио.
I… I will survive. Оу е…
Скидки за концерт таксист не предоставил. Но Марфа не расстроилась. От мужиков она давно не ждала ничего хорошего.
– Маруська?! Ну, наконец-то! Я тебя уже полтора часа жду. Где тебя черти носят?
– Сашка? Ик… Привет. А ты здесь, вообще, какими судьбами? Позвонил бы…
– Так я и звонил. Шесть раз, – закатывает тот глаза. – Ты что – пьяная?
– Кто – я?! Совсем, что ли?
– Да от тебя за километр несет.
– Это, наверное, результаты распада…
– Твоей личности? – хохочет Саша, подталкивая сестру к подъезду. Та останавливается. С трудом фокусирует на нем взгляд и на полном серьезе отвечает:
– Да нет же, радионуклидов.
– Ну, точно пьяная. Марусь…
– М-м-м?
– А когда ты стала злоупотреблять? Может, я еще чего-то не знаю?
– Например?
– Вдруг у тебя мужик появился или… да мало ли.
– Мужик? Ик… Зачем он мне?
– Действительно. Ну… Это хорошо, – в голосе Саши звучит неприкрытое облегчение, которое пьяненькая Марфа пропускает мимо ушей. Покачиваясь, она снимает с плеча сумочку, пытается нашарить ключ, а тот ускользает из-под пальцев, ставших вдруг странно неловкими.
– Упс… да вот же они! – глупо хихикает. – Чай, кофе?
– Ага. Тебе не помешает. Покрепче. Я же по делу, Мань.
– М-да? А по какому?
Саша, признаться, думал, что это будет легче. В смысле донести до Марфы свою мысль. Но с самого начала все пошло не плану. Что ж. Теперь придется импровизировать. Или вообще пойти на попятный. Пока не поздно. Вдруг это «не по плану» – знак?
– Да ты иди, Мань, переоденься. А я пока кофе сварю.
Марфа уходит. Саша нервно оглядывается по сторонам в поисках… а бог его знает, чего. Каких-то признаков жизни. Но в кухне Марфы, как и везде в ее доме, царит идеальный порядок. В шкафчиках ровными рядами выстроились банки для сыпучего и диспенсеры, на столе – ни крошки, плита надраена для зеркального блеска. В мойке сиротливо стоит чашка. И такой порядок особенно удивителен тем, что в расписании Марфы нет ни минуты свободного времени. Александр как-то имел несчастье сунуть в него свой нос. Это ж какой-то… пипец. И, может, кто-то скажет, что это не его дело, что Марфа – взрослая самостоятельная девушка, но… Черт. Да разве это жизнь вообще?!
– Ты уверен в том, что действительно готов предложить сестре такое? – спросил Марат, когда они вернулись на виллу. – Не боишься, что она тебе этого не простит?
– Я ж ее не в карты проиграл. Захочет – откажется. Мое дело – озвучить возможность.
– Ты хоть сам до конца понимаешь, что ей предлагаешь?
– Ну… Переспать, наконец, с мужиком.
– Переспать с Брагиным. Это другое. Он… как бы это сказать? Не будет с ней церемониться. Брага к этому не привык. Он валит и трахает. Правда, до сей поры на это дело никто не жаловался, скорее даже наоборот. – Марат цинично усмехается. – Но это взрослые искушенные бабы. Сечешь, в чем разница?
Саша кивнул. Он уже не один год был приближен к этой фееричной четверке. И видел всякое. Но никогда – намеренной жестокости, или чего-то такого. Будь иначе, он бы в жизни не впутал в это Марфу. А так… Саша свято верил, что у Брагина были все шансы показать ей небо в алмазах. То есть… иную сторону жизни. Любой другой поломал бы об нее зубы. Нет, в теории она, наверное, могла бы переспать с кем-то еще. Но смог бы этот кто-то разбудить в ней женщину? Вряд ли. Саша видел, кто вокруг Марфы крутится. И даже где-то понимал, почему она все еще девочка. Кому там давать? А вот такой, как Брагин… Крутой, состоявшийся, матерый мужик – мог бы запросто ее растормошить. Наглядно показать ей, что она теряет, просиживая в своей лаборатории столько времени.
– Я все понимаю, Марат.
– Ну, смотри. Тогда жду от тебя ответа.
И вот он здесь…
– Подвинься. Я молоко достану.
Пока он варил кофе, Маруська переоделась в толстую фланелевую пижаму. Интересно, была ли его вина в том, что у нее не клеилась личная жизнь? Может, он перестарался, отгоняя от нее в свое время друзей? Глядишь, сейчас бы нянчил племянников и горя не знал.
– Как дела на работе? – решил зайти издалека.
– Никак. Похоже, все накрылось медным тазом.
– И никаких вариантов? Ты не пробовала подойди к декану? Ну, или к ректору – на крайняк? Он же там у вас самый главный?
– Первый меня считает переоцененной выскочкой, второй – по полной харрасит.
– Чего? На тебя положил глаз Валевский?
– И не только глаз. Он при каждой возможности кладет на меня… то глаз, то на задницу руку, – Марфа шмыгает носом. Заправляет за ухо пряди и, вдруг осознав, что невольно выдала свою тайну, пугливо прикрывает ладошкой рот. – Ой!
– Я его урою! – шипит Саша, выбираясь из-за стола.
– Нет-нет, стой! Я… Да постой же!
– Ты почему мне раньше ничего не сказала?!
– Именно поэтому. Не надо никого урывать. Я взрослая женщина и сама разберусь со своими проблемами. Не усложняй все.
– Да уж куда сложнее?!
– Иногда кажется – некуда. Ты прав. Но пока я могу преподавать. Этой возможности, в отличие от гранта, у меня не отняли.
Усилием воли Александр берет себя в руки, оседает на стульчик и, раз уж дело само собой об этом зашло, говорит:
– Кстати, что касается финансирования твоих исследований…
– Да?
– У меня есть вариант. Знай, что имеешь полное право послать меня с ним куда подальше.
– Шанс послать тебя упускать нельзя. Осталось понять, куда ты клонишь, – пьяно улыбается Марфа.
– Ты помнишь, на кого я работаю?
– Угу. Неужто он заинтересовался наукой?!
Саша морщится, потому как надежда в глазах сестры – то, чего он недостоин.
– Нет. Все не так. Понимаешь, у него с лучшими друзьями есть такая забава. Каждый раз на день рождения дарить друг другу нечто… эдакое.
– Понятней не стало. Я-то тут при чем?
– Считается, что подарок удался, если он максимально… хм… необычный. В этот раз, например, Браге хотели презентовать вояж в космос. Но возникли технические трудности…
– С челноком? – глаза Марфы загораются хорошо знакомым Саше исследовательским азартом. Он уверен, что в гигантском мозгу сестры наверняка имеются какие-нибудь интересы и в космосе, поэтому спешит поскорей сменить тему:
– Да нет. Не бери в голову. Достаточно понимать, что из этой затеи ничего не вышло. И тогда было решено подарить Браге эксклюзив иного рода.
– Что может быть более эксклюзивным, чем полет в космос?
– Женщина.
– Женщина? – уголки Марфиных губ разочарованно ползут вниз.
– Не обычная женщина. А такая, какой у Брагина еще не было.
– А-а-а! Так он извращенец? – смеется Марфа.
– Нет! Он… своего рода коллекционер.
– Что же он коллекционирует?
– Эмоции. Яркие впечатления и… новый опыт.
– Хм… И что же за женщина сумеет их ему подарить?
– Девственница.
– Дев… чего? – глаза Марфы лезут на лоб.
– Ему хотят подарить девственницу. Платят щедро. Ты сможешь два или три года вообще не думать о деньгах. И преспокойно заниматься своими исследованиями.
– Я?!
– Хм… Да. Если ты все еще…
– Тебя это не касается! – не дает договорить.
– Касается. Если ты захочешь согласиться. Подумай. Я бы никогда не предложил тебе ничего подобного, если бы…
– Если бы что?! – Марфа стискивает кулаки и зло глядит на брата.
– Если бы тебе это хоть чем-то угрожало. Сама подумай. Тебе двадцать пять… Если не сделать этого сейчас, то какой шанс, что ты решишься переспать с мужиком хоть когда-нибудь?!
– В смысле – решусь? Думаешь, я трушу? А ты не допускаешь мысли, что мне просто неинтересна вся эта… возня под одеялом?
– Откуда тебе знать, если ты даже не пробовала?! – орет Саша, и Марфа кричит в ответ:
– Ты же сказал, я могу послать тебя с этим предложением наперевес!
Брат и сестра замирают друг напротив друга. Плечи Марфы начинают подозрительно подрагивать.
– Конечно, можешь, – вздыхает Саша, привлекая к себе сестру. – Конечно. Ну, ты чего? Я просто думал, что это поможет решить твои хм… проблемы с макаками. Брага правда нормальный мужик. Ты в своем окружении такого в жизни не встретишь. Ладно. Проехали.
– Много ты знаешь про мое окружение, – шмыгает носом Маня.
– Знаю. Все сплошь… приматы.
– Ты тоже примат, Сашка, – смеется Марфа.
– А Брагин нет. Он вообще отдельный вид. Тебе бы с ним интересно было даже в чисто исследовательских целях.
– Хм…
