Юлия Резник
Кукушка
Глава 1
Погода была ни к черту. Даже для этих краев. Радио в машине шипело и кашляло, но я все равно его не выключал, надеясь услышать прогноз синоптиков, как если бы он что-то мог изменить. Плетясь с черепашьей скоростью по горному, залитому дождем серпантину, я на полном серьезе прикидывал в уме, не смоет ли эту дорогу к дьяволу. Дворники, не справляющиеся с потоком воды, нервно сновали по залитому водой стеклу. Но лучше не становилось – видимость была никудышной. А дорога – опасной, даже в погожий день. Единственным плюсом во всем случившемся дерьме было то, что я знал эти места, как самого себя. Моя малая родина, чтоб ее.
По своей воле я бы сюда не вернулся. Но ведь приказ. А приказы не обсуждаются. Факт всем известный. Собственно, моя принадлежность этой земле и стала решающим фактором. Хотя никогда раньше я не работал под прикрытием. Слишком ценный кадр, да и не мое это… В сложившейся же ситуации выбирать абсолютно не приходилось. Операция разрабатывалась не один год. Я положил на нее столько времени и сил, что сам бы себя не простил, если бы мы, в конечном итоге, ее пр*срали. За это время я потерял двух ребят, и только ради их светлой памяти был обязан довести до конца это дело. Любой ценой.
На повороте занесло. Я выкрутил руль и ударил по тормозам, зависая передним колесом над пропастью. Да твою же мать! Осторожно вышел из машины прямо в объятья совсем не по-летнему холодного дождя. Поежился, накинув тонкую кожаную куртку на голову, и обошел машину. Не критично. Можно сдавать назад, но я не торопился. Потому что так же неожиданно, как и начался, дождь затих. А мне нужно было подумать. Озябшими руками выбил сигарету из пачки и подкурил. Знаю, надо завязывать. Жадно затянувшись, сосредоточил взгляд на небольшой долине, расположенной чуть в стороне от городка, который я оставил позади около получаса назад. Прошло столько лет, а я все равно здесь все ненавидел. И все, чего я хотел – так это убраться отсюда подальше. Не оглядываясь, запрещая себе вспоминать.
В пару затяжек докурил и щелчком отбросил прочь сигарету. И хотя она умерла еще в воздухе, я по привычке наступил на окурок каблуком. Здесь часто случались пожары. Вот и чуть в стороне уродливыми черными скелетами возвышались уничтоженные огнем деревья. Ребенком такие места пугали почище всяких страшилок. Дерьмо.
Хмыкнув, вернулся в машину и медленно тронулся. Радио включилось, бодрый голос диктора наконец-то пробился сквозь рокот помех:
«… местами температура снизится до плюс десяти градусов. Ожидаются сильные дожди, ливни в сочетании с грозой, градом, шквалистым усилением ветра до двадцати пяти метров в секунду. Также синоптики предупреждают о существенном подъеме уровня воды на малых реках и водотоках, вплоть до достижения неблагоприятных отметок…»
Все лучше и лучше!
Нажав на педаль газа, я не спеша двинулся дальше. Мне нужно было кое-кого отыскать, до того, как прогноз оправдается, иначе мы могли лишиться довольно ценного свидетеля. Свидетеля, ради которого я и вернулся в эти края. Странная женщина, спутавшая нам все карты. Беглая жена генерала, под которого мы копаем. И которая, по нашим данным, располагала сведениями, способными его упечь за решетку до скончания века.
Где же ты, где?
Не отрывая взгляда от дороги, я нашарил портмоне, в котором хранил фотографию разыскиваемой. Нет, мне не требовалось освежить в памяти ее образ – такую раз увидишь, и будешь помнить до конца дней. Просто… меня завораживало это фото. Самое обычное, черно-белое, из материалов дела. До сих пор я не могу понять, почему оно не цветное. Уж не для усиления ли драматического эффекта? Если так, то я даже не догадывался, какие романтичные натуры батрачат в офисе нашей отнюдь не романтичной конторы. Улыбнулся криво, хотя мне совсем не было весело.
Скосил взгляд. Конечно же, Марту засняли тайком. Она не смотрела в кадр, но от того он был не менее впечатляющим. Сидя на присядках, она кормила голубей. Белые льняные локоны ее шикарных волос практически касались земли. Черная водолазка под горло и джинсы размера оверсайз скрывали фигуру, но я-то видел ее вживую, так что знал – она идеальная. Я отвел взгляд и выругался, заметив впереди ссутулившуюся фигуру. Адреналин бахнул в голову. Я сбросил скорость и, поравнявшись с ней, опустил стеклоподъёмник.
– Вас подкинуть? – предложил, перекрикивая вновь усилившийся дождь.
Женщина медленно обернулась. Хотя, ну, какая женщина, господи, ей двадцать два всего! Я не удивился, увидев довольно большой выпирающий живот. Разведка докладывала, что, маскируясь, Марта прикидывалась беременной, так что к этому я был готов.
– Подкинуть? – переспросила она, осматриваясь тайком, что, впрочем, от меня не укрылось.
– Да! Только что по радио сообщили о надвигающейся буре. Дорогу может смыть в любой момент. Селевые потоки в этих краях не редкость!
– Вы местный, выходит?
Киваю головой, проклиная абсолютно неуместное в данной ситуации любопытство. Нас сейчас смоет к чертям, а она разговоры разговаривает. Глупая баба!
– Ну, так как? Вы со мной?
Теряя терпение, я постукивал по рулю большими пальцами, в попытке понять, что буду делать, если она откажется. Почему-то такой вариант мы не рассматривали.
– Ладно…
Марта нерешительно обошла машину и неловко забралась в мой внедорожник, бросив сумку под ноги. Я хмыкнул, отметив про себя, что с ролью беременной женщины она справляется просто блестяще.
– Вам куда?
– До ближайшего города.
– По такой дороге это займет целую вечность, – я мазнул взглядом по своей подрагивающей от холода спутнице и включил обогрев сидения, – вам лучше снять куртку. Она полностью промокла, и толку от нее сейчас нет. Только хуже.
Марта пожала плечами, медленно подняла тонкие руки к лицу и нерешительно сняла капюшон. С моих губ слетело проклятье, она бросила на меня удивленный взгляд.
– Не бери в голову. Чуть белку не задавил.
Молодая женщина понятливо кивнула. Расстегнула безразмерную парку и стащила ее с себя. Пока она возилась, я смог за ней беспрепятственно наблюдать. Естественно, никаких белок на дороге не было и в помине. Я выругался совершенно по иной причине. Меня поразила прическа Марты. От её прекрасных волос ничего не осталось. Вместо шикарных снежно-белых локонов на её голове теперь красовались сосульки какого-то невзрачного мышиного цвета. И не похоже было, что это парик.
Я снова сосредоточился на дороге, а Марта, прилежно пристегнув ремень, сложила ладони на коленях и впялила взгляд в окно. Ее поза была неестественно напряженной. Но, казалось, это не доставляет ей неудобств.
– Меня зовут Макс. Будем на «ты»?
Оторвав взгляд от дороги, Марта с удивлением на меня покосилась. Словно уже успела обо мне забыть. Ну, надо же.
– Эээ… Да, конечно. Я – Ира.
Более простого имени она не могла придумать. То ли дело Марта… Собирая доказательства против ее мужа, я не раз думал о том, что родилось вначале? Имя? Или она? Потому что вряд ли бы ее покойные родители могли придумать более подходящее имя. Марта она и есть. Холодная. Сдержанная. Казалось, она замораживала равнодушным взглядом льдистых глаз, глядя на всех свысока. Но это в обществе. Наедине с голубями она улыбалась. Ее взгляд теплел. От ее высокомерия не оставалось следа. Она была переменчивой, как первый месяц весны, в честь которого ее и назвали.
– Что тебя выгнало в такую погоду?
Она пожала плечами:
– Я не посмотрела прогноз, а попутка, на которой я ехала, обломалась в пути.
– Ты рисковая.
Этот мой комментарий Марта оставила без ответа. Впрочем, что она могла мне сказать? Что ее сумасшедший муж выследил ее спустя восемь месяцев, и она вновь была вынуждена бежать? Не думаю, что Марта так разоткровенничалась бы с незнакомцем.
– И чем ты здесь занимаешься?
– В горах?
– Ага. Есть работа?
Пришла моя очередь пожимать плечами. У меня была легенда, проработанная до мелочей. Мне только лишь оставалось ей следовать.
– Здесь?
– Ага. Говорят, в горах людям выживать нелегко. Ни предприятий, ни крупного бизнеса. Лишь туризм…
– В горах тяжелее, чем у подножья, – увожу в сторону свой ответ, – действительно, бывает, зимой заметет по самое не балуйся. И все. Даже в город не выедешь. Вот и существуешь за счет того, чем успел запастись. Да за счет всякой живности.
– Овец?
– И овец, и коров, и птицы. Здесь скотины хватает.
– Тихо у вас. Хорошо.
В противовес словам Марты, грянул оглушительный гром. Сквозь прореху, прожженную молнией, на землю посыпался град.
– Твою мать…
– Наверное, будут вмятины…
Это меня мало заботило. Машина все равно служебная. А вот усиливающийся ветер и дождь действительно могли стать проблемой. Из-за вырубки леса вода больше не поглощалась землей, как это бывало раньше. Она собиралась в потоки, которые тащили за собой камни и обломки горных пород и сметали все на своем пути.
– Когда мы отсюда выберемся, напомни мне, чтобы я вступил в партию зеленых, – пробормотал я сквозь стиснутые от напряжения зубы. Казалось, что дорога под колесами уплывает.
– Зеленых? Зачем? – сонно моргнула глазами Марта.
– Разве не они борются против вырубки леса?
– А при чем здесь это? – она перевела на меня свой равнодушный взгляд, и я на мгновенье отвлекся от дороги, что чуть было не стоило нам неприятностей.
– Притом, – пояснил я, выравнивая машину, – что решающим фактором возникновения селевого потока служит вырубка леса в горах. Корни деревьев держат верхнюю часть почвы, что предотвращает его возникновение. А еще деревья принимают самое активное участие в круговороте воды в природе. Если вырубку не прекратить, здешние места не ждет ничего хорошего.
– Ты биолог? – глядя на меня в упор, спросила Марта.
– Нет.
– Лесник?
Я покачал головой.
– Егерь? – продолжала гадать она.
– Кузнец.
– Разве эта профессия сохранилась? – поинтересовалась Марта, но ни в ее голосе, ни в ее лице интереса не было абсолютно. Зачем тогда спрашивала? Вопрос.
– Как видишь.
Наш разговор быстро сошел на нет, а вот непогода только усиливалась. Ко всему прочему я стал опасаться, что нас придавит поваленным ветром деревом. И валяющиеся на дороге ветви свидетельствовали о том, что мои страхи совсем не напрасны. От напряжения взмокла спина. Я выключил радио и приоткрыл окно, настороженно прислушиваясь к звукам леса. Уловив легкий гул, я сбавил скорость практически до нуля. Пристальный взгляд, который я не сводил со склона, уловил начало движения.
– Твою мать! – выругался я, резко сдавая назад и бросая поочередно взгляды то в зеркало заднего вида, то вперед, где, отделившись от склона, прямо на дорогу сползала гигантская масса породы. Я понимал, что дальнейшее продвижение вперед – смерти подобно. Не было никаких гарантий, что не возникнет новый обвал, а спускаться в долину при таких условиях – самоубийство. Нужно было возвращаться назад, в горы. Чем выше, тем лучше. Медленно-медленно я стал сдавать задом.
– Что случилось? – в ледяной голос Марты закрались звенящие нотки.
– Впереди оползень, – объяснил я, внимательно следя за дорогой. Развернуть машину возможности не было, и это порядком замедляло наш отход, – и я слышу гул. Похоже, что это сель, нам лучше вернуться в горы.
В месте, где мы стояли еще недавно, с горы хлынул поток. Глаза Марты, взгляд которых я на секунду поймал, чуть расширились, а руки на животе сжались.
– Все будет хорошо, – убежденно сказал я. Она лишь кивнула.
За всю дорогу, пока мы пробирались через куски разбросанных по дороге веток, груды камней и всякого мусора, Марта не издала ни звука. Просто сидела и прямо смотрела перед собой. Честно признаться, то, как она владела собой в любой ситуации, меня не могло не настораживать. Этот неестественный самоконтроль не был присущ необученному человеку, и потому вызывал во мне массу вопросов. И чем сильнее я углублялся в анализ, тем меньше мне нравились напрашивающиеся выводы.
Мой Rav подпрыгнул, на что-то наехав. Сумерки сгущались, и я ни черта уже толком не видел. С пассажирского сидения послышался хриплый стон. Я перевел взгляд на Марту. В неярком свете приборной доски ее прекрасное лицо выглядело застывшей маской. Над пухлой губой собрались капельки пота. Я только сейчас обратил внимание, как плотно сжат ее рот. Словно она изо всех сил удерживает в себе крик.
– Что-то случилось? – уточнил я, невольно нахмурившись.
– Мне нужно где-нибудь остановиться. Похоже, я скоро рожу.
Глава 2
«Похоже, я скоро рожу». Она действительно именно так и сказала. Наверное, я слишком долго переваривал полученную информацию, потому что Марта была вынуждена повторить эту сногсшибательную во всех смыслах новость еще раз. Будто она и без этого не звенела в моих ушах.
– Родишь? – переспросил я спокойным, собранным голосом. Голосом, который никоим образом не отражал моего внутреннего состояния.
– Да, я думаю, мне лучше прилечь. Где-нибудь… – добавила Марта, оглядываясь. Как если бы она, и правда, надеялась обнаружить кровать посреди этого гребаного Армагеддона.
– Послушай, мы сейчас вернемся назад, в ста километрах город… Там наверняка есть роддом, на худой конец – амбулатория!
Я знал, что за Мартой идет охота, и мое предложение было далеко не самым лучшим в сложившейся ситуации, но… Что еще я мог предложить? Прямо сейчас? Посреди урагана?
– Исключено. У меня нет столько времени.
– То есть как это?
– Схватки каждые пять минут. Я думала, мы успеем, но…
Такие короткие промежутки между схватками, должно быть, свидетельствовали о скором приближении родов, не то, чтобы я знал это наверняка. Меня интересовал лишь один вопрос:
– Почему же ты сразу ничего не сказала?
– Потому что это не твои проблемы, – так же спокойно, как я задал вопрос, ответила моя спутница.
Наверное, наша сдержанность совсем не вязалась с той ситуацией, в которой мы оказались. Но, тем не менее, меня не могло не радовать, что Марте удалось сохранить над собой контроль. Если так пойдет и дальше – это здорово нам поможет в родах. Не отрывая взгляда от зеркала, я гнал машину назад. Где-то метров через пятьсот дорога чуть расширялась, и мне, наконец, удалось развернуться. Теперь можно будет ускориться. Одного беглого взгляда на Марту было достаточно, чтобы понять – боль становится невыносимой. Она больше не могла оставаться в спокойном положении и то и дело ворочалась, соскользнув вниз по кожаному сидению.
– Я испачкала салон, – пробормотала Марта, очевидно, когда боль её отпустила. Я покосился на нее, прикидывая в уме, какую нормальную женщину в такой ситуации могли волновать пятна в машине? И не находил ответа. Поведение Марты полностью выбивалось из моих представлений о женщинах.
Подумать только! Она действительно рожает… Это было дважды хреново. Во-первых, потому, что никому и в голову не пришло, что жена генерала Вуича в положении. Данные его последнего медицинского обследования наглядно свидетельствовали о том, что как мужчина он – полный ноль. А во-вторых, потому что я не был чертовым доктором, и, несмотря на всю свою подготовку, не смог бы ей помочь, если бы в родах что-то пошло не так. Дерьмо!
Я плавно притормозил.
– Ты куда?
– Впереди какой-то обвал. Мне нужно разведать дорогу, – объяснил я, выбираясь прочь из машины. Ветер дул с такой силой, что меня прижимало к земле. Склонив голову, я сделал несколько шагов по скользкой глинистой почве. Дождь хлестал, и потоки воды ручьями стекали по моей голове и куртке. В свете фар плясали чудовищные тени, казалось, что это вовсе не ураган, а сам оживший кошмар беснуется в ночи.
– Дело – дрянь. Она, правда, беременна и рожает прямо сейчас. Вряд ли она могла забеременеть от другого, находясь под тотальным контролем Вуича, но было бы неплохо убедиться, что это его ребенок, – бросил я на ходу. Моя блютуз-гарнитура была рассчитана на несколько часов непрерывной работы, но я не видел необходимости тратить заряд, поэтому включал ее по мере необходимости. Запись нашего разговора с Мартой велась специальной системой, вмонтированной в салоне тачки. Так, что все равно мы бы ничего не упустили.
На том конце провода повисла короткая пауза:
– Мы проработаем этот вопрос. А пока действуй по ситуации.
– Какие у меня варианты?
– Судя по маячку, до твоего дома в горах несколько километров. Там вас никто не найдет.
– Но если ей понадобится помощь врачей…
– Мы проработаем этот вопрос, – механически повторил тихий голос, – оставайся на связи.
Все лучше и лучше. В машину я вернулся промокший до трусов.
– Ну, как? – прохрипела Марта.
Я тронул внедорожник с места, прежде чем ей ответить:
– Проедем. В город, по всему, мы действительно не успеем, но в нескольких километрах отсюда находится мой дом. Ты как сама?
– Неплохо.
Неплохо… Я скосил на Марту взгляд. Она врала. Ей было очень больно. Она полулежала на сиденье, прикусив губы, и только крылья тонкого носа подрагивали, выдавая то, как ей на самом деле хреново. Но, несмотря на это, она сидела тихонько, как мышка, а не орала во все горло, как это сделала бы любая другая. Хотя… может быть, все еще впереди? Странная… странная Марта.
Вернувшись впервые за много лет в дом, в котором прошло мое детство, я абсолютно ничего не почувствовал. Я даже не оглядывался по сторонам. Было как-то не до того. Вместо этого я взвалил на себя скрючившуюся от боли женщину и на разъезжающихся на скользкой земле ногах потащил ее в дом. Дождь хлестал, не переставая. Пока я открывал замок, Марта медленно сползла по стенке. Я снова подхватил ее на руки. Включил свет, мысленно поблагодарив ребят за то, что они позаботились о генераторе. Провода наверняка оборвало, и нам бы туго пришлось в темноте.
– Приляг пока, я сейчас…
Марта кивнула головой, я осторожно прижал ее к себе и сдернул с широкой кровати покрывало.
– Я запачкаю…
– Ничего!
Сгрузив женщину на разобранную постель, я вышел в коридор. Вскипятил воды в кухне, пошарил на полках. Зачем я все это делал? Бог его знает. Но я где-то читал, что кипяченая вода точно понадобится. Блютуз-гарнитура ожила.
– На связи врач-гинеколог. Она поможет тебе.
Она бы могла мне, если бы телепортировалась прямо сюда. А так… Ну, что же мне так не везет? Будь оно все проклято!
– Да… – бросил в трубку, вытаскивая из шкафа стопку сложенных простыней.
– Каковы промежутки между схватками роженицы? – первым делом негромко спросил приятный и на удивление спокойный женский голос.
Я ответил, что полчаса назад промежутки между ними составляли пять минут, а сейчас и того меньше. Тихий голос осчастливил меня тем, что роды, по всей видимости, приближаются, и предложил убедиться, что ребенок идет головкой вниз. Выполняя инструкции гинеколога, я несколько раз вымыл с мылом руки, плеснул на них водкой, которая нашлась в буфете, и вернулся к Марте.
– Мне нужно посмотреть кхм… как там… кхм…
Да я просто бог красноречия! Но, на удивление, Марта послушно раздвинула ноги. Возможно, происходящее повлияло на нее сильнее, чем я представлял. Иначе я просто не мог объяснить то доверие, которое она мне оказала. Не сводя взгляда с панически расширенных льдистых глаз Марты, я стащил с нее простые белые трусы. Сделал глубокий вдох и медленно опустил взгляд. Господи Боже. Головка, и правда, уже виднелась.
По телу женщины прошла судорога. Первый мучительный стон слетел с губ.
– Тужься! – приказал я, используя совершенно новое слово в своем лексиконе.
Она была страшненькая. И ситуация ни капельки не изменилась, даже когда я ее обтер от крови и еще какой-то непонятной белой субстанции. Страшненькая и неестественно мелкая.
– Ребенок доношен? – не мог не поинтересоваться я, опасаясь, что если это действительно так, ситуация может значительно усложниться.
– Да.
Тот же холодный голос, тот же холодный взгляд. Даже когда я приложил девчонку к груди новоявленной матери, ничего в ней не дрогнуло.
– Мне нужно убедиться, что вышел послед и сгустки крови, – отчего-то злясь, проинформировал я. Она лишь чуть приподняла и опустила плечи. Вот и все реакция.
Мне повезло, и послед вышел сам по себе. Напоследок я несколько раз нажал на живот Марты, как мне опять же рекомендовал сделать врач, и, отбросив в сторону грязное белье, вышел из комнаты. Мне нужна была передышка. Немного времени на то, чтобы справиться с адреналиновым откатом. Я был недоволен собой. Более того, я вообще себя сегодня не узнавал. Мои реакции, мои эмоции будто не мне принадлежали. Я не узнавал в них себя. Обычно сдержанного и расчетливого. Мне не хотелось думать, что под конец операции мои нервы просто не выдержали. Потому что такое было недопустимо для специалиста моего уровня подготовки. Я научился справляться с чувствами давным-давно…
Когда я вернулся, малышка уже спала.
– Как она?
– Ничего…
Смерив меня непроницаемым взглядом, Марта попыталась встать.
– Эй, ты куда собралась?
– Мне нужно в ванную. Я могу ею воспользоваться?
– Я не уверен, что тебе можно, – сомневаясь, я покачал головой.
– Можно душ. Главное, чтобы он не был горячим.
Она отложила холодный компресс, который я соорудил для нее из куска замороженной корейки, и все же встала.
– А как же малышка?
– Она спит. С ней ничего не случится.
Наши взгляды встретились. Те, кто говорят, что глаза – зеркало души, наверное, никогда не встречались с людьми, подобными Марте. Её взгляд не выражал ничего. Абсолютно. У меня от него холод шел по спине и волосы приподнимались. В нем было что-то потустороннее, ненормальное. Я не мог этого объяснить.
– Где я могу взять полотенце?
В ту ночь я не спал. Мысли одолевали. Стрелка часов монотонно щелкала, скрупулёзно отсчитывая уходящее время. Время, над которым мы были не властны. По углам знакомой-незнакомой комнаты шуршали тени, их была не в силах разогнать одинокая тусклая лампочка в коридоре.
В соседнем городе полным ходом шла подготовка к первому визиту Марты к врачу. Ее нельзя было светить и везти в обычную больницу. А значит, нужно было разыграть целый спектакль по заранее не отрепетированному сценарию. Впрочем, я не переживал о том, что мы налажаем. Перестраиваться по ходу событий нам совсем не впервой. Хотя, один черт, неожиданности такого рода здорово путают карты.
В глубине притихшего дома послышался плач. Вот тебе и неожиданность! Я встал с кровати, прошел в кухню и налил себе воды из-под крана. Черт, я и забыл, какая она здесь вкусная. Отставив стакан, осмотрелся. Да, уж. Ребята явно старались. Деревянная добротная мебель в кухне была отчищена и заново покрыта лаком, техника обновлена, а со стола свисала краем льняная расшитая скатерть. Я даже в детстве такого не помню. В действительность меня вернул ползающий по спине взгляд. Я чуть сильнее вдавил пальцы в столешницу и медленно обернулся.
– Что-то случилось?
– Нет, я просто попить… Почему-то очень сохнет в горле.
Открыв на полную мощность кран, и дав воде стечь, я взял чистый стакан и наполнил его до краев.
– Что-то не так с малышкой? Она не замолкает…
Марта жадно напилась и вытерла рот рукой с длинными тонкими пальцами без маникюра.
– Она хочет есть.
– Но ты ведь способна ее накормить?
– Молоко прибывает на третьи сутки. А молозиво она уже высосала все подчистую.
– Что же делать?
– Можно купить специальную смесь в аптеке.
Плач становился все громче. Я распахнул окно в попытке сообразить, что же делать. До города было километров шестьдесят. Если поторопиться, за полтора часа обернусь, главное, что гроза утихла. И это все же быстрее, чем ждать до утра.
– Я тогда попытаюсь проехать в город.
– Но ведь дорогу могло размыть.
В глазах Марты мелькнуло легкое удивление. Или мне показалось?
– Ну, не морить же девочку голодом, – философски заметил я. В том, что мне удастся раздобыть смесь, я даже не сомневался. Пару звонков, и все необходимое доставят в любое место, где я смогу ее перехватить. Но Марте я об этом, конечно же, не сказал, поэтому просто вышел из дома, провожаемый лазером ее голубых глаз.
Захлопнув за собой дверь, я несколько раз глубоко вдохнул. В горах всегда легко дышится, и нелегко… Иногда воспоминания перекрывают кислород. И горько-свежий аромат хвои перебивает металлический запах крови. А звенящую тишину гор – долгий мучительный стон.
