Зосима Тилль
Дама без изюма / Кое-где
Часть вторая. Адюльтер
– Не поворачивайся! – слова не летели по воздуху, а сами, подобно мыльным пузырям, возникали и лопались в голове Киры, – Не поворачивайся и впредь ничему не удивляйся. Наперекор и вопреки.
«Не поворачивайся!..» – как на ревербераторе крутилось у неё в голове. Магия, рождавшаяся из звучания этого голоса, конечно, завораживала, но Кира всё-таки обернулась. Не из вредности, скорее наоборот – Кира хотела увидеть глаза. И она в них окунулась. И утонула в них. Это были не равнодушные и пустые озёра, а два глубоких омута, которые без слов говорили за неё и с ней.
– Ну, и как мне теперь всё тебе объяснять? Зачем повернулась? Просил же! Не время же ещё…
Со стороны могло показаться, что этот весьма импозантный мужчина зол на дурёху, стоящую посреди «Киевской». Более того, судя по тому, как они смотрели друг на друга, можно было уверенно утверждать – если не супруги, то страстные любовники точно. А стоящий у эскалатора и толкаемый бурчащими вселенными мужчина растворялся в Кире. Мир уступил место для них двоих и отошёл в сторонку. Это было удивительно новое и почему-то до сих пор остававшееся неизведанным для неё ощущение…
Хотя… Киру в жизни до сих пор удивляло многое. Грибной дождь, радуга, мороженое, глубокомысленные словоизмышления и брошенные через плечо фразочки. Да мало ли что! Вот и сейчас по дороге на работу она не удержалась. «Понимаешь, у меня такой склад ума…» – говорил кому-то в гарнитуру расхаживающий взад-вперёд мужчина. И Кира не устояла! Она вышла из очереди на автобус до метро, подошла к оратору и бесцеремонно выдернула из него один из наушников.
– Уважаемый, выдайте мне грамм пятьсот ума по накладной с Вашего склада. Или это была обычная бравада? Так тогда и произносить фразу надо по-иному.
– Женщина! Что Вы себе позволяете?! – закричал ошарашенный обладатель умных складских помещений.
– Вы не поверите – всё! Теперь я позволяю себе абсолютно всё! – воскликнула Кира в лицо директору залежей серого вещества.
И возглас этот был адресован не ему. Кира наконец-то сказала это всему миру. Теперь она свободна! Не ожидая того, она вдруг сама себя освободила. Освободила ровным счётом от всего – страхов, комплексов, обязательств и рамок.
– Сумасшедшая какая-то, – мужчина вернул наушник на место и предусмотрено отошёл подальше от освободившейся и по-своему счастливой представительницы Свободных Людей.
– Вот и я Вам говорю – полкило ума мне не повредят, – весело кинула Кира ошалевшему мужчине и в крайний момент запрыгнула в отправляющийся автобус.
Отношения Киры с мужчинами складывались очень сложно по одной причине – яркая и очень привлекательная внешность сочеталась с телом, над которым вдоволь поиздевалась неизлечимая и для многих ставшая фатальной болезнь. Красивое лицо с буквально картинными, чётко прописанными линиями и очажки «русалочьей» кожи в потаённых уголках её сливочного тела. Могла ли такая девочка-подросток мечтать о лучших парнях во дворе или в классе?! Когда в юности пришла пора влюбляться, Кира навсегда запретила себе смотреть в сторону привлекательных парней. И если её подруги крутили романы с ребятами красивыми, имеющими успех у девушек, то Кира дружила с мальчиками «попроще». Ну, как дружила? Книжками обменивались, кассеты по трехпиновому шнуру на магнитофон «Электроника-302-1» переписывала, но всё строго в пределах своей школы. Пару-тройку раз её приглашали на свидания «эти другие», но она так боялась быть осмеянной, что придумывала для них тысячу причин, чтобы в последний момент никуда не пойти. Долгими летними ночами юная Кира, в отличие от своих сверстниц, мечтала не о принце на белом коне, а о том храбреце, который соизволит принять её такой, какой она является – непохожей, отмеченной из тысяч и тысяч, при чём не самым тривиальным образом.
Но как знать: если бы не этот крап судьбы, смогла бы она научиться ставить внутреннюю красоту выше прелестей внешних? Ведь в юном возрасте все так хотят «принцев»! Однажды в период очередной экзацербации, рыдая от боли во всём теле, она в порыве сказала себе: «Раз ты такая, значит и мужчины у тебя должны быть соответствующие!» И в соответствии с тезисом о материальности мысли так с тех пор и повелось – все униженные и оскорблённые, брошенные и потерявшиеся, не совсем здоровые и обжёгшиеся стабильно плакались в её жилетку. Кира их жалела и создавала им иллюзию отношений. Мужчины отогревались в её заботе и ласке, даже замуж брали, но в итоге – в среднем года через три – не выдержав, уходили. Кто «в никуда», кто к женщинам попроще. Правда, не всегда удачно. Кто-то пытался вернуться. Кира вновь жалела их, но в жизнь свою больше не допускала. Не сказать, чтобы она была глубоко несчастна, скорее наоборот – она была счастлива дарить себя миру. И в этом саморазрушении жила уже много лет. Сколько раз за свою жизнь она, как бесхозная дворняжка, с искренней преданностью заглядывала людям в глаза и безмолвно вопрошала: «Вы не меня потеряли? Я уже взрослая – не гажу на ковёр, сама могу питаться. Вспомните – может я вам нужна?». Но вселенные проходили и проходили мимо…
Уже по дороге с работы Кира забежала в располагавшийся по пути универмаг. Было необходимо купить хоть что-то на завтраки, да и вечерами желудок тоже настойчиво напоминал ей о своём существовании. Набрав минимальный набор провианта и встав в очередь в кассу, Кира заметила забытую кем-то в магазине книжку «Десять тысяч советов тем, кто хочет завести ребёнка».
Своими детьми, не смотря на уже разменянный сороколет, Кира обзавестись как-то не успела. И, хотя приняла мужниных падчериц, как родных, женской надежды родить самой в глубине души не теряла. «Слово на букву „хорошо“ со всеми диагнозами и возрастом. В сорок два, в сорок два баба снова… курага? Ничего, и не такие рожают, и ещё не во столько. Стоит только в телевизор посмотреть!», – думала она, разглядывая набор из подгузников и баночек с детским питанием в тележке впереди стоящего молодого папаши. – «Главное, чтобы мужик был. И желательно хороший…».
Глаза снова упёрлись в сиротливо лежащее издание для молодёжи начального репродуктивного возраста. «А всё-таки интересно, что им там такого на пятьсот страниц советуют?» – взыграло в Кире детское любопытство, в чём-то схожее с давно забытым возбуждением от изучения статей популярного медицинского словаря, который её одноклассники тайком от родителей таскали в школу и под большим секретом показывали девчонкам в раздевалке спортзала во время уроков физры. «Наверное, так. Совет первый. Завязывайте с оральным сексом. Детей от этого не выходит», – начало креативить на кинутый в него походя вопрос Кирино подсознание. – «Совет второй. И с анальным тоже. Совет третий. Интернета и соцсетей это тоже касается». Кира тихонько рассмеялась собственной находчивости.
Взгляд вновь вернулся к содержимому впереди стоящей тележки. Под пачкой памперсов, внимательно приглядевшись, Кира вдруг углядела «полторашку» пива. «А вот так у нас дело уже не пойдёт!», – про себя возмутилась она, – «Жена, значит, крутись дома, корми, переодевай. А он – за „танчики“ под пивасик – и к стенке храпака на массу давить? Ну уж нет!» Кира тихонько взяла с прикассовой витрины пачку презервативов с надписью: «Светятся в темноте» и осторожно подкинула в тележку начинающего отца. Молодой человек, ритмично кивая, чему-то внимал в наушниках и увлеченно пялился в экран мобильного телефона. «Пусть жена порадуется! – ехидно подумала Кира, убедившись, что парень не заметил «вброса» и полностью оплатил чек по корзине. – Всё какое-никакое, а развлечение бедной девушке! Главное, чтобы она его из дома не выгнала. А то оставит ещё дитятю без отца под горячую руку…»
Кира выложила на ленту скромное содержимое своей корзины, расплатилась кредитной картой и, довольная, двинулась из магазина в направлении дома. Как принято говорить в подобных ситуациях: «И настроение улучшилось!» Уже войдя в двери подъезда, она поймала себя на мысли, что перед тем, как подбрасывать контрацептивы, хорошо было бы познакомить их со швейной иголкой. Для полноты картины, так сказать. Но что сделано, то сделано, и фарш назад не провернёшь. В любом случае, в Кириной голове плотно засела мысль, что и этот день был прожит ею относительно не зря.
Однако эффекта, достигнутого экстравагантной выходкой, надолго не хватило. Сначала, несмотря на поздний час, позвонил муж. Нудно жалился, что, по его мнению, Кира уехала в столицу слишком уж надолго и вернётся в лоно семьи совсем не скоро.
Все её доводы о вожделенной ипотеке для Тоськи, что ближайший отпуск по закону у неё будет только через полгода, действия не возымели, разговор закончился на ноте «ля». Положив трубку, Кира проследовала к своему «тревожному чемоданчику» и достала единственное, что у неё осталось от привезенных с собой на первое время запасов – бутылку черносливового «Спотыкача». И понеслось! Оказавшуюся в четырёх стенах Киру с каждой выпитой рюмкой всё больше и больше одолевали мысли о собственной горькой женской судьбе, неотвязно крутившиеся фоном на репите.
О том, что муж – существо без пола, и они лет пять уже как живут ровно брат с сестрой, что падчерицы, не приведи Господь с ним что случится, с радостью сдадут её в дом престарелых. Что вокруг давно уже только пустота, лишь мир её любимых стихов и образов… Бесперспективная, подававшая огромные надежды “неженщина”, которой даже «мама» никто никогда не скажет, потому что «не-за-слу-жи-ла!». Что, в конце концов, к своим сорока с хвостиком она нечеловечески устала. И далее бессвязно: «…а руки-то у меня золотые…», «…все пробуют, а «замуж» не берут…», «…а назад всё равно, что в преисподнюю…», «…и лето, сцуко, кончилось…».
Когда бутылка была уже почти приговорена, голову Киры посетила «гениальная» идея. Она включила ноутбук, нашла в поисковике первую попавшуюся ссылку на сайт знакомств и приступила к заполнению анкеты. Нетрезвые пальцы слушались плохо, буквы на клавиатуре прыгали перед глазами, но она старалась. Взяв себе ник «Дама без изюма» и справившись с заполнением обязательных полей, Кира сосредоточилась над разделом «Немного о себе».
«Вы испытывали когда-нибудь испепеляющее чувство безысходности? Когда в душе уже ничего не осталось. Когда нет сил что-то чувствовать… – изливала свою боль на экран Кира. – Когда нет сил что-то изменить. Когда опустились руки и знаешь, что никто во всем мире не может помочь. Когда темнота ночи только усиливает этот мрак в душе. Но ничего уже не исправить. И жить с этой болью сил тоже нет. Когда на девяносто девять целых девяносто девять сотых процента ничего не измениться. Если не испытывали, то вы никогда не были в аду. Но все-таки… Есть одна сотая процента надежды на то, что мрак и безысходность рассеются при свете дня и появится мнимая возможность как-то выжить и остаться самой собой. Выжить и как-то исправить ситуацию. Но возможность все-таки есть…»
Не закончив мысли, она разревелась.
Что или кто может кардинально изменить человека? И за какой период? Да что или кто угодно. За миг. Или пару дней. Один случайный взгляд, услышанное в обрывках разговора слово… Написав такую исповедь, прежняя израненная Кира умирала, медленно и с болью сгорая в агонии, а взамен на свет рождалась новая, никому, в том числе и себе самой, не известная доселе личность…
Минут через пятнадцать, когда критическая масса скопившегося негатива с горючими слезами покинула её голову, Кира допила остатки «Спотыкача», перечитала только что набитый ею текст и подумала, что так дело не пойдёт. Кого её «Дама без изюма» с таким самовыплеском хочет найти? Престарелого патлатого гота, чтобы долгими осенними вечерами вести с ним загробным голосом беседы о тленности всего земного? Или истеричного вдовца-эмо, чтобы совместно оплакивать его безвременно ушедшую в мир иной розововолосую жену? Нет, проводить выходные в прогулках по погостам она её не созрела! Коли «…все пробуют, а замуж не берут…», надо не сырость разводить, а взять и «жениться» самой. Так что сопли в сторону, запасы грушевого сидра с балкона – в комнату и за дело! Наперекор и вопреки!
Кира решительно выделила хоткеем только что написанный текст и одним ударом пальца по клавиатуре отправила его в информационное небытие. После этого, открыв зажигалкой первую бутылку сидра и сделав ознакомительный глоток прямо из горла, занесла указательный палец над клавиатурой и… В голову не лезло ничего, даже мыслей. Причём решительно. Казалось, что очищающие слёзы вымыли из неё всё и без какой-либо надежды на остаток. Кира сделала очередной глоток и вышла на балкон. «Она была актрисою…» – донеслось в ночи из недавно припарковавшегося у подъезда такси. «Да! Актриса! Как же я раньше-то не сообразила!», – воскликнула Кира и, так и не закурив, бросилась назад к компьютеру. Незадолго до отъезда в столицу на одном из сайтов любительской прозы она читала очередную историю из «Миров однопомётных». Автор как раз ввёл нового персонажа – Актрису. «Как с меня писали!», – думала тогда Кира и изо всех сил примеряла её монологи на себя. Выходило почти что «от кутюр». «Так почему бы мне не взять и не скопипейстить Актрисины речи? Лучше про себя я сама уж точно не скажу», – рассудила Кира и набрала в поисковике запрос: «Миры Однопомётные. Зеркало Жюстины». Когда, немного попыхтев, браузер выдал ей необходимую ссылку, она перешла на страницу и со словами «И чтоб никто не догадался» приготовилась поочередно жать «Контрол-Цэ» – «Контрол – Вэ».
«Говорят, жизнь – черно-белая, – с места в карьер копипейстнула она, – Черная полоса сменяет белую, белая – черную. И так до того, что люди не могут описать ни одним словом. Так как слов о смерти еще не придумано. Я иду по своей полосе – фиолетовой.
Я равна половине фунта правды, пуду коварства, трём граммам верности, нахальства килограммам десяти, плюс одной восьмой грамма чести. К мужчинам жадности во мне тонн двести, добавить дури три ведра, поставить всё в холодном месте, и вот Вам я – душа женская. «Верум Индекс Суи Ет Фальси», – как любил говаривать Спиноза, – истина – пробный камень самой себя и лжи.
Я невыносимая. Меня нельзя вынести. Уж очень много надо выносить. По частям если только. Но на части я не делюсь. Или все – или не выносите вообще. Потому, что я натура цельная. Вдумайтесь: цельная… невыносимая… Какой кошмар! Да, я – невыносимая, как и мои мозги. И слегка габаритная!
Мой выбор? У меня он есть. Всегда. Мне лучше попробовать и, может быть, пожалеть, чем упустить свой шанс и всю жизнь вспоминать, об этой упущенной возможности обрести счастье, особенно, в интимный момент.
Вся моя жизнь состоит из множества историй. Каждая история состоит из множества моментов. Уже эти моменты сами по себе исторические, но они имеют привычку разлетаться, как мыльные пузыри, оставляя лишь воспоминания. А ведь пускать мыльные пузыри – это здорово!
Меня, априори, одни люди делают мудрее, другие чище, но чаще – люди делают меня чаще. Мелькают, как взмах крыла бабочки, и почти не оставляют. Ни в душе, ни в памяти. Хотя есть такие, кто и пришел как-то незаметно, и остался помимо моей воли. Навсегда, и куда бы не занесла меня судьба, они всегда рядом.
Человек. Он если строит свой жесткий забор из «нельзя», «не могу», «не положено», то потом выглядывает и завидует тем, кто живет на свободе. Мы сами пишем сценарий своей жизни. Она только подбирает съемочную группу, актерскую труппу и уместные декорации. А вы… Пишите красивые сценарии! И не важно – какая награда вам достанется. Возможно, вовсе останетесь без нее. И это то, что скорее всего, и то, что, поверьте, не важно! Важно, чтобы именно в этот, но именно в тот момент, вы были новорожденно счастливы. Ибо не ищите счастье! Будьте сами его источником! Зачем тратить жизнь на его поиски?
Получайте «кайф» от жизни и ловите «драйв» от всего, в том числе и от шоколадной обертки на тротуаре, она-то ведь была! И, наверное, её шоколадка была вкусной! Найдите свою шоколадку, главное, чтобы она была шоколадкой только для вас.
Не завидуйте гламурным людям в красивых машинах. Ибо им зачастую не с кем разделить самый вкусный ужин – картошку в мундире, селедку под запотевшую водку и мечты о будущем лете и море.
Стараясь думать «как они», мы все считаем себя какими-то посредственными, но, в одночасье, особенными. Ежедневно доказываем себе: если мы для чего-то появились, то можем и изменить этот мир. Ежечасно убеждаем себя, что вот-вот, и всё изменится. Мир очень странная штука: в нём коробка для пиццы – квадратная, сама пицца – круглая, а её порции – треугольные. И если в нём живут «круглыми днями», значит ли это, что ночи – квадратные? Хотя мне больше по вкусу треугольные. М-да, мир очень странный! Но если для нас метла в нем не способ передвижения, а жизненная позиция, тогда небо – наше!
Мы часто самовлюбленно жалеем себя: там – нас недопоняли, здесь – недолюбили, где-то – на нас недомастурбировали… Бедные… А давайте-ка попробуем-ка жизнь на вкус! Особенно старающуюся зародиться? Пускай некоторые «гурманы» говорят, что она «не кошерная». У каждого своё меню. Безвыходных ситуаций нет. Есть просто очень узкие двери, и на этот случай есть замечательная диета – перфоратор.
Жизнь – замечательная штука! Замечает всё, даже то, что хотелось бы спрятать. Главное не бояться экспериментировать, смирившись с тем, что иногда приходится оставлять «чаевые». У жизни для каждого приготовлен десерт. Нужно только с умом съесть «горячее».
Посмотрите на свой «личный» мир. Внимательно посмотрели? Значит, поняли, как важны в нем подушки. Они бывают разные – мохнатые и в шелковых наволочках, в сердечках, звездочках, в виде цилиндров и того, что мы привыкли называть «цилиндрами» и не только так.
Мы их обнимаем, когда грустим, в них мы выливаем душу, когда очень плохо. Изобрели даже, наконец, подушки безопасности. Не простыни, не матрацы, а именно «подушки». Но кому это нужно, кроме нашего собственного его величества Эго? Задумывались?
Вот, вроде бы, живем, чего-то хотим. А что у нас «на выхлопе»? «На выхлопе» каждый приходит ежедневно домой, в свою ракушку. Где, по мере возможностей и способностей, тепло и сытно. Створки захлопнули, р-р-раз-з-з! – «и пусть весь мир подождет!». Но мир не йогурт, и он не ждет!
Ведь, согласитесь, мы рождаемся мокрыми, голыми и голодными. И это только начало. Затем, по мере подращивания, бессмысленно начинается поиск смысла жизни. По осознанию, в конце концов, приходит: жизнь – побочный эффект от занятий сексом. И только всё в жизни начинает от этого осознания вставать на свои места, как всё наше естество принимается сдавать экзамены. А когда жизнь экзаменует, первыми сдают нервы. Но не жалуйтесь на неё, её могло бы и не быть, но, опа-на! И тут приходит ещё более простое решение: «Во всём виновата судьба!».
Не жалуйтесь и на судьбу. Ей, может быть, с Вами тоже не очень-то уж и комильфо. Вы в зеркало на себя-то смотрели? А её глазами? Ну, вот. А жизнь что? Жизнь хитра! Когда расставишь на доске все шашки, она внезапно решает играть в шахматы…
Надо быть хитрее! Носить с собой бадминтон или, если это слишком громоздкая для тебя обуза, таскать в кармане «йогу» или «пятнашки». Конечно, не обдуришь, но хотя бы развлечетесь! Ведь жизнь уходит быстро, как будто с нами ей неинтересно. Пускай ей будет драйвово и по кайфу именно с вами. А вы постоянно придумываете себе проблемы. Почему бы вам не придумать себе счастье?! Счастье, у которого нет точного определения. Счастье, наступающее для кого-то с первым поцелуем, для кого-то – с появлением малыша или первыми достижениями детей. Кому-то для счастья достаточно всего лишь сделать маленькую радость, а бывает, оно приходит неожиданно, пройдя долгие и сложные испытания в жизни. Но главное в счастье то, что оно есть.
Каждый сам себе режиссер. Мы меняем маски и настроение, иногда притворяемся, но… Улыбайтесь, во что бы то ни стало улыбайтесь. Улыбка – лучшее украшение. И пусть твои недруги ослепнут от неё! Улыбайтесь даже когда совсем плохо, душой улыбайтесь. Новому дню, малышу на улице, уставшему продавцу, водителю в маршрутке. Тогда не исключено, что они тоже душой тебе улыбнутся. Всё может быть…
Кроме шуток, мы ежедневно пытаемся быть лучше, читаем нужные книги, пытаемся чему-то соответствовать. Действительно, зачем? Не знаете ответа? Так купите себе подушку! И пусть ваше «Я» выскажется хоть раз честно и открыто. Возможно даже порыдает от души в эту подушку. Потерпите, и ему станет легче. Ведь оно теперь в безопасности. У него есть подушка.
А есть ли она у вас? Чур моя – семьдесят на семьдесят! И фиолетовая!
P.S. А вкус у жизни, если по-женски, терпкий да солоноватый. И хлебать её нужно во все губы, чтобы потом никто не мог сказать: «Прожила пресно и ушла несолоно хлебавши».
«Я живу, как ёжик – против шерсти! Наперекор и вопреки» – от себя в тон автора дополнила Кира и, оторвав глаза от монитора, с удивлением обнаружила, что за окном уже во всю разгорался рассвет. Утро пришло внезапно, ударив тусклым светом из-за угла. Сидр давно уже закончился, алкоголь почти выветрился, и она чувствовала себя опустошённой. Начинала болеть голова, во рту вступал в свои права пустынный самум. Кира последовательно нажала кнопки «Сохранить» и «Отправить», после чего закрыла ноутбук и, не дожидаясь наступления жёсткой фазы похмелья, отправилась спать. Драйв от выпитого и вседозволенного «теперь мне можно всё!» внезапно схлынул, оставив силы лишь доползти до кровати, подумать «посмотрим-посмотрим, насколько писательский вымысел может быть сермягой» и упасть замертво…
Очнувшись спустя пару часов с дикой головной болью, Кира от любопытства заглянула на сайт знакомств, чтобы трезвым взглядом перечитать свой “честно скопипейсченный” манифест к представителям формации самцов человека. Лента аккаунта показывала список из тридцати пяти новых сообщений. Приложив определённые усилия, чтобы собрать себя в кучку перед работой, проведя перед зеркалом традиционную «предпродажную подготовку» и налив кружку крепкого кофе, она набралась храбрости и, вспомнив давно забытые фразы из учебника флиртологии, начала походя просматривать анкеты заинтересованных соискателей её благосклонности.
Отношения с коллегами по работе сложились хорошие. Когда кто-то предложил на юбилей конторы выбраться в лес на шашлыки вместо обычного корпоратива – все были только «за».
Через час после созвона все собрались у дверей офиса и толпой двинулись на машинах в лес. Приехали на загодя выбранное место. Поставили машины и начали разбредаться в разные стороны. Кто-то восторгался красотой природы и пением птиц, кто-то, дорвавшись, яростно искал грибы, кто-то накрывал стол, а кто-то во всю занимался мясом. Кира же пошла в лес. Просто и по наитию.
Услышав необычный стук, она внезапно остановилась около группы деревьев. Прислушиваясь, замерла. Далее произошло что-то необъяснимое. Мир застыл… Как на фотографии! Вот птица зависла в воздухе в полете. Вот лист, упавший с ветки, так и не долетел до земли… Кира оглянулась вокруг. Все коллеги в зоне видимости тоже застыли! И стало абсолютно тихо.
Внезапно из-за ближайшего пенька появился невысокий старичок. Чисто одетый, с белой бороденкой. Его лицо было на удивление знакомо, но вспомнить, где и при каких обстоятельствах встречалась с ним, Кира не могла. Он внимательно посмотрел на неё и начал неторопливо говорить:
– Мы долго наблюдали за тобой. Даже несмотря на то, как ты сейчас живешь, ты должна владеть этим даром. Со временем поймешь, про что я сейчас говорю. Протяни свою правую руку ладонью ко мне.
Кира послушно протянула руку. Старичок протянул к её руке свою так, что ладони почти соприкоснулись. Прикосновения не было, но Кира ощутила сильный жар, исходящий из пятерни старичка в её ладонь. И свечение, которое все усиливалось и усиливалось, пока яркий свет не заполонил всё вокруг.
– Как же ты нас всех напугала! – услышала Кира, очнувшись от того, что её хлопают по щекам и дают нюхать какую-то дрянь.
Оказывается, она потеряла сознание и её случайно нашли недалеко от их стоянки, но до этого почти битый час искали по всему лесу… Это было особенно необычно, так как Кира никогда не теряла сознание. Что-то невнятно ответив, она ещё долго сидела в тени большой березы и смотрела, как вокруг суетятся коллеги. И сильно болела голова….
Его анкету система выдала под номером «семь», любимым числом новорожденной охотницы. Мужчина оказался приятным в общении и, после нескольких дней виртуального знакомства, на пороге загородного мотеля появилась странная, привлекающая к себе внимание парочка. Красивая робкая женщина, разрушающая первый шаблон скромной тихони, и довольно раскрепощенный мужчина, пока что не подозревающий, что покинет это место уже несколько в ином самоощущении и в глубоких раздумьях о твёрдости собственной ориентации.
– Не поворачивайся! – лопнул, обдав мозги чем-то отдалённо похожим на жидкое мыло, первый пузырёк в Кириной голове, едва она переступила порог гостиничного номера. – Не бойся признаваться себе в собственных желаниях. Ведь, по большому счёту, кроме самой себя ты никому здесь не нужна. Если каждый отдаст свой ужин врагу, поверь, никто не останется голодным. Если лепишь, лепи из «своего материала». Для нас предвосхищение любви подчас куда самой любви волшебней. У тебя была возможность убедиться в том, что, сделанное по чужой мерке и по чужим лекалам, а главное, чужими руками в итоге приводит в никуда. Так что не поворачивайся и впредь ничему не удивляйся. Наперекор и вопреки.
Почти сутки седьмой номер придорожного пристанища, хранивший к той поре уже многие тайны, жил всепоглощающей, всеразрешаюшей и всеразрушающей страстью. Шампанское лилось рекой, и непреодолимое Кирино желание вырваться, в конце концов, за рамки обыденного сделало своё дело. Женский «инь», в буквальном смысле подмял под себя и, поставив перед собой на четвереньки, взял как самое себя мужской «янь». Причём к моменту победного проникновения последний совершенно уже не желал сопротивляться и всем своим раскрывшимся видом показывал, что этого только он и ждал. Наступившее утро стыдливо заглянуло в номер через неплотно прикрытые жалюзи и обнаружило обессилевшее и крепко спящее мужское тело, по-женски оргастически распластавшееся на огромной еврокровати. Буквально убегая с места преступления, Кира оставляла позади свой сопровождавшийся многократным сквиртом первый опыт доминирования над извергшимся без дополнительной стимуляции развязным бруталом и ещё что-то очень и очень важное. Что? В этом признаться себе она пока что не могла.
«Отработано!» – новая папка «рабочего стола» её компьютера заполнилась первым файлом. И предчувствия говорили, что это только начало. Жизнь продолжалась. Днем Кира исправно ходила на работу, тщательно выполняла свои обязанности, была корректной и предупредительной с клиентами. А по вечерам… Вечерами она превращалась в нечто неудержимое – в амазонку, искусительницу, пожирательницу мужских сердец и развратительницу мужских ягодиц… Не мужчины соблазняли Киру, но она овладевала ими, и потому её совесть оставалась относительно спокойной. Она часто ловила себя на мысли, что одно лишь созерцание собственных манипуляций с на всё готовым и представшим перед ней в нелепой для мужчины позе самцом уже приводило её на грань оргазма. С каждой встречей папка «Отработано!» пополнялась очередным контентом, с каждым вечером всё тише и тише звучало в её голове «Не поворачивайся!»
Новый день застал Киру за странным занятием. Внутри неё происходил двухнитевой разрыв остова ДНК её личности. Надеяться на репарацию было поздно. Сплайсинг сращивал вновь и вновь появляющиеся экспрессивные куски вырвавшейся на волю женщины, создавая совершенную мутацию «Тихоня-Доминанта».
Тихоня цеплялась за право на существование и быстро набирала на телефоне сообщение: «Всё! Не могу больше делать вид, что ничего особенного не произошло. Произошло. Думаю, и, по-моему, заболеваю. Странная штука жизнь… Не стремилась, но попала в капкан. Думала, что это просто очередная встреча, которая для тебя ничего не значит. Даже себя настроила. Третье шампанское специально для бравады взяла. Но что-то той ночью произошло. Даже если я тебе совершенно не нужна – переживу. Не в первый раз подниматься. Просто должна была высказаться. Иначе с ума сошла бы. Научи пожалуйста, как от этого наваждения избавится… Блин, вот это я сходила на свидание… Рискнула побыть смелой в отношениях… Надо было дома сидеть и кино смотреть. У меня к тебе не чувства, а какая-то животная… Не могу писать… Снова рыдаю… Либо отпусти меня, либо в свои забирай… Не важно в какие свои. Я тоже человек. И я за эти дни устала больше, чем за всю жизнь… Откуда у тебя ключ от меня… Не знаю…».
«А вообще – забей! Живём дальше. В своих мирах. Чтобы не сойти с ума…» – стучала дождавшаяся своей очереди Доминанта и, как и положено Госпоже, отправляла такое единственное сообщение в ответ на миллион СМС, молящих её о новой встрече, и без капли сожаления выбрасывала засвеченную симку в открытое окно.
Постепенно, словно после перезагрузки, в голове Киры начало проясняться… Она раскладывала по полочкам и переоценивала всё, чем жила последнее время, будто двигалась из позиции «шестьдесят девять» в положение «девяносто шесть». На первых этапах её ночные «приключения» представали перед ней каким-то страшным кино, подсмотренным в замочную скважину в соседней комнате общаги. «Это не я! Я так не могла…» Сознание мутилось, силы вновь покидали её, но память, подобно спасательному кругу, раз за разом внезапно выкидывала ей флэшбэком тот взгляд, и в голове начинала звучать одна и та же тирада.
– Не поворачивайся! Цени то, что у тебя есть. Здесь и сейчас. И никогда не думай «А может быть?..» Стоит только один раз допустить такую мысль, как того, что ты уже имеешь, в том виде, в котором оно у тебя уже есть, быть уже не может. Если ты допускаешь для себя выбор, ты неминуемо выберешь то, что тебе впоследствии окажется не нужным. Всегда, а особенно наедине с собой, думай, что ты говоришь, и делай только то, что ты чувствуешь. Не молчание ломает судьбы. Порой молчание красноречивее любого пламенного признания. Судьбы под откос пускают наши непродуманность и непрочувствованность. Гони прочь от себя любое «А может быть?..», не забывай, ведь быть-то и не может… Не поворачивайся и впредь ничему не удивляйся.
Наперекор и вопреки.
