А. Норди
Девять
Дэн стоял, задумчиво глядя вдаль, и не обращая внимания на моросивший дождь. Надю охватило странное чувство тревоги. Она подошла к брату, пытаясь понять, что происходит.
– Да что с тобой? – спросила она. – Ты последние дни сам не свой.
Вместо ответа Дэн достал из кармана сложенный лист бумаги и протянул его Наде. Развернув лист, она увидела детский рисунок: море, папа, мама, девочка и мальчик. Призраки прошлого, казалось, ожили на бумаге, заставляя сердце сжаться.
– Перебирал старое барахло и нашел, – произнес Дэн. – Я нарисовал его в день, когда погибли родители. И забыл про него.
Надя молча вернула рисунок брату, чувствуя, как горечь подступает к горлу. Воспоминания о родителях причиняли боль, которую она давно похоронила в глубинах души.
– Надя, они бы гордились нами сейчас? – голос Дэна дрогнул. – Мама и папа. Что бы они сказали о нас?
Раздражение вспыхнуло в Наде, смешанное с болью и виной. Она не хотела думать об этом, не желала ворошить прошлое.
– Дэн, их с нами нет. И не было много лет. Я не припомню, чтобы ты раньше о них вспоминал.
– Ты задавалась вопросом, что происходит с людьми, которых мы приводим к Боссу? – вдруг спросил Дэн, игнорируя ее слова. – Мы ведь понятия не имеем, что он с ними делает.
– Да мне насрать! – фыркнула Надя. – Какая разница?! Мы делаем работу и получаем за нее деньги!
Ярость вспыхнула в глазах Дэна:
– Деньги?! Да я даже не знаю, куда их тратить! – Он потряс рисунком перед лицом сестры. – У меня была мечта в детстве – поехать на море вместе с мамой и папой. И что я делаю сейчас? Трачу бабло на телок, бухло и наркоту! А ты? Посмотри на себя! Ты этого хотела в детстве – спать с мужиками, выступая приманкой?
Надя почувствовала, как в ней закипает гнев.
Как Дэн смеет судить ее? Она всю жизнь заботилась о нем, вытаскивала из любой передряги.
– Год назад у тебя даже денег на хавчик не было, – процедила она с издевкой. – Дэн, ты сам вывел нас на Босса и втянул в это дело. И оно мне нравится. Я никогда не жила так хорошо и свободно, как сейчас. Так что соберись – и хватит ныть.
Дэн опустил голову. Тихо выдавил:
– Я так больше не могу. Я сдам Босса легавым.
У Нади перехватило дыхание от негодования. Страх и ярость затопили ее, сметая остатки самообладания.
– Ты с ума сошел?! Они и нас повяжут! Я не дам тебе наделать глупостей!
– Где же ты раньше была, сестренка? – укоризненно произнес Дэн.
Его слова стали последней каплей. Надя не смогла сдержать ярость:
– Ты совсем охренел?! Да я тебе с детства сопли подтирала, из любого дерьма вытаскивала! И теперь ты меня винишь?!
Дэн лишь качнул головой и, забрав рисунок у Нади, зашагал к машине, оставляя сестру позади.
– Я сдам Босса, и ты меня не остановишь, – твердо сказал он, непоколебимый в своем решении.
Надя смотрела ему вслед, чувствуя, как злость и растерянность раздирают ее изнутри.
– Да иди ты к черту! – бросила она брату в спину. – Честный какой! Ты жулик и вор, и всегда им будешь!
Но Дэн уже не слышал ее. Он сел в машину и уехал, оставив Надю одну на пустыре. Она стояла, сжимая кулаки, борясь с желанием закричать от бессилия. Мир, который она так тщательно выстраивала последние годы, рушился на глазах. И Надя не знала, что делать дальше. Впервые в жизни она чувствовала себя настолько потерянной и одинокой.
***
Надя брела по обочине шоссе, не замечая ничего вокруг. Небо хмурилось, роняя на землю холодные капли дождя. Они стекали по лицу Нади, смешиваясь со слезами отчаяния. Промокшая до нитки, она дрожала, но не от холода, а от страха и бессилия.
В голове метались панические мысли. Дэн собирался сдать Босса легавым. Это значило конец всему, и прежде всего – их делу и свободе. Надя не могла допустить этого. Она должна была что-то предпринять, найти выход из этой ситуации.
Трясущимися руками Надя достала телефон и набрала номер. Гудки звучали оглушительно среди какофонии мыслей. Наконец, на другом конце провода ответили:
– Слушаю.
– Это Надя. Ваш номер дал мне Дэн. Он предупреждал, что звонить можно только в крайнем случае, – начала Надя дрожащим голосом, – но я не знаю, что делать! Дэн собирается сдаться легавым! Пожалуйста, поговорите с ним. Просто поговорите!
Отчаяние сквозило в каждом слове. Надя цеплялась за соломинку, как утопающий. Она знала, что Босс – ее единственный шанс остановить Дэна, вразумить его, вернуть все на круги своя.
Но даже произнося эти слова, Надя чувствовала, как надежда ускользает сквозь пальцы. Что, если Босс откажется помогать? Что, если он решит избавиться от них обоих, как от ненужных свидетелей? Страх сковал ее сердце ледяными тисками.
Дождь усиливался, барабаня по асфальту. Надя стояла на обочине, прижимая телефон к уху, и молила небеса о чуде. Она не могла потерять брата, не могла позволить ему разрушить все, чего они добились, выбравшись из нищеты. Но что, если выбора у нее не было?
Мысли путались, страх и отчаяние затмевали разум. Надя чувствовала себя загнанным зверем, попавшим в капкан собственной судьбы. И единственный человек, который мог помочь ей выбраться, был тем, кого она опасалась больше всего на свете, – прежде всего потому, что она понятия не имела, кем он был на самом деле и какие цели преследовал.
Тишина на другом конце провода казалась зловещей. Надя ждала ответа, затаив дыхание. От этого разговора зависело все. И она молилась, чтобы Босс услышал ее призыв и протянул руку помощи. Потому что иначе…
Иначе Наде оставалось лишь одно – принять последствия своих поступков, когда Дэн сдаст их полиции. Но она не могла потерять роскошную жизнь, к которой уже успела привыкнуть.
***
Надя стояла у окна своей квартиры, нервно покусывая губу. Часы и минуты превратились в вечность. Она ждала весточки от Дэна, знака, что он передумал, что все будет хорошо. Но в глубине души Надя уже знала – ничего не будет как прежде.
За окном сгущались сумерки, окутывая город маслянистой тьмой. Фонари отбрасывали блеклые пятна света на мокрый асфальт, но они не могли разогнать мрак в душе Нади. Страх и неизвестность грызли ее изнутри, не давая покоя.
Внезапно тишину прорезал сигнал телефона. Надя вздрогнула, сердце бешено заколотилось в груди. Трясущимися руками она схватила телефон, боясь увидеть то, что уже предчувствовала.
На экране высветилось сообщение от Дэна. Всего несколько слов, но они обрушились на Надю, как лавина.
«В полиции не был. Уехал из города. Прощай».
Горечь и боль затопили ее сознание. Дэн бросил ее. Сбежал, оставив одну разгребать возможные последствия их аферы.
– Скатертью дорожка, – прошептала Надя, и собственный голос показался ей чужим, отравленным ядом разочарования.
Она стояла у окна, сжимая в руке телефон, и чувствовала, как рушится ее мир. Все, к чему она стремилась, потеряло смысл, когда брат окончательно оставил ее одну.
Надя смотрела на город, погружающийся во тьму, и видела в нем отражение собственной души. Она была потеряна, раздавлена, лишена цели.
Слезы жгли глаза, но она не позволяла им пролиться. Нельзя было показывать слабость: она не делала этого в детстве, когда погибли родители, и не станет делать сейчас.
Боль и горечь медленно трансформировались в холодную ярость. Дэн оставил ее, но Надя не собиралась сдаваться. Она выживет и докажет ему, что способна идти до конца. Даже если придется пройти через ад – она сделает это. Потому что другого выбора у нее не было.
