А. Норди
Девять
С каждым пройденным метром тьма становилась все гуще, а воздух – все тяжелее. Надя чувствовала, как ужас скручивает внутренности, как паника подступает к горлу удушающей волной.
Спустившись на несколько ступеней, Надя вдруг замерла, не веря своим глазам. В ярком свете фонарика она разглядела на металлической поверхности что-то темное и блестящее. Сначала ей показалось, что это просто влага, скопившаяся от сырости. Но когда она присмотрелась внимательнее, ее охватил леденящий ужас.
На ступенях растеклась лужа крови. Густая, вязкая жидкость, цвета спелой вишни, медленно стекала по краям, образуя причудливые узоры. Кровь была повсюду – на перилах, на стенах, даже на потолке. Казалось, само подземелье истекало ею, словно раненый зверь.
У Нади подкосились ноги, а во рту пересохло. Железистый запах ударил в ноздри, вызывая рвотные позывы. Голова закружилась, а реальность начала плыть перед глазами. Алые разводы растекались, превращаясь в чудовищные образы.
Дрожащей рукой Надя оперлась о стену, пытаясь сохранить равновесие. Липкий пот струился по лицу, застилая глаза. Сквозь шум в ушах она слышала собственное сорванное дыхание и бешеный стук сердца.
Кровавый след тянулся вниз по лестнице, скрываясь во мраке. Надя понимала, что там, в глубине, ее ждет нечто ужасное, нечто, что превратит ее худшие кошмары в реальность. Но выбора не было. Она должна идти дальше, чтобы помочь Дэну.
Собрав остатки мужества, Надя сделала еще один шаг.
И тогда перед ней стали проступать жуткие, пугающие видения. Она увидела своих любовников – мужчин, которых когда-то безжалостно заманивала в ловушку, приводя их к дому Босса.
Вот приезжий с востока корчится в предсмертных судорогах, его лицо искажено мукой удушья. Бледные губы беззвучно шевелятся, моля о пощаде, но Надя бессильна ему помочь. Рядом, погребенный под грудой камней, лежит бездыханный владелец ночного клуба. Его некогда похотливые глаза остекленели, уставившись в никуда.
Разлагающийся труп жирного банкира, облепленный мерзкими насекомыми, гниет в грязной канаве. В паре метров от него – расплющенное бетонной плитой тело жадного бизнесмена: раздробленные кости торчат под немыслимыми углами, превращая некогда успешного человека в гротескную мешанину плоти и крови.
Агрессивный сынок богатых родителей беспомощно барахтается в зловонном болоте. Гнилостная жижа засасывает его все глубже, заполняя рот, ноздри, легкие. А рядом с ним, объятый ревущим пламенем, в гигантской жестяной бочке сгорает заживо ученый-шарлатан. Его вопли боли и ужаса разносятся над безмолвным царством смерти.
Последним всплывает образ Артура, заядлого игрока в карты. Свора ощерившихся псов рвет его плоть, вгрызаясь в лицо, шею, живот. Кровавые ошметки летят во все стороны, а искаженное мукой лицо Артура кажется Наде застывшей маской.
Каждая смерть была уникальна в своей жестокости, словно вышла из-под пера безумного садиста. Надя не могла отвести взгляд от этого театра ужасов, от этой кровавой мозаики, складывающейся в чудовищную картину.
И тогда ее пронзила страшная мысль. Кто-то убил их всех. Кто-то безжалостно расправился с каждым из ее любовников, придумав для них изощренную, мучительную казнь. Но кто? Неужели Босс? Тот самый таинственный человек, к которому она приводила свои жертвы?
От этой догадки у Нади похолодело внутри. Она вдруг осознала весь масштаб своей вины, всю глубину своего падения. Ведь это она, словно паук, заманивала мужчин в свои сети.
Черная вдова.
Это она приводила их к монстру, который лишил их жизни самым чудовищным образом.
Надя глубоко вздохнула, пытаясь взять себя в руки. Она вдруг осознала, что уже стоит на самом дне подвала, в длинном тоннеле, даже не заметив, как закончился спуск по бесконечной лестнице. Чудовищные видения завершились так же резко, как начались.
Вокруг царила кромешная темнота, нарушаемая лишь лучом фонарика. И тут издалека донесся стук. Глухой, приглушенный, будто кто-то бился в крышку гроба. Сердце пропустило удар.
– Дэн?! – голос Нади дрогнул, сорвался на всхлип. – Дэн, я иду!
Она бросилась вперед по длинному тоннелю и, наконец, оказалась в тесном помещении с каменными стенами и бетонным полом. Посреди стоял большой деревянный ящик. Именно оттуда доносился стук и сдавленное мычание. Надя кинулась к нему, не чуя под собой ног. Трясущимися руками она сорвала крышку.
Внутри, скорчившись в неестественной позе, лежал Дэн. Бледный, едва живой, со связанными конечностями и кляпом во рту.
Слезы текли по щекам Нади, смывая осевшую на лице пыль. Она освободила рот брата от кляпа, не совсем понимая, что делать дальше – вытащить его из ящика? Но что, если он ранен, и она этим сделает только хуже? Надо вызвать скорую помощь и полицию, но пройдет ли сигнал телефона из подвала?
– Дэн, братишка, – успокаивала она, пытаясь дрожащими пальцами набрать номер. – Я здесь, с тобой. Все будет хорошо.
Брат медленно открыл глаза. Мутный, расфокусированный взгляд остановился на лице Нади, а губы – потрескавшиеся и окровавленные – тихо прошептали:
– Где же ты была раньше? Предатель.
Мир застыл, рассыпался осколками. Надя не верила своим ушам. Как? Почему? Вопросы вспыхнули в голове и тут же погасли, когда затылок взорвался от боли, и сознание померкло.
***
Она медленно приходила в себя, с трудом осознавая реальность. Холод пробирал до костей, затылок сковывало болью. Когда сознание окончательно вернулось, Надя обнаружила, что сидит на ледяном бетонном полу в тесном помещении без окон. Голые стены, облицованные белым кафелем, давили на нее, а люминесцентные лампы на потолке резали глаза безжалостным светом.
Страх холодной волной прокатился по спине, когда садовник опустился перед ней на корточки. Он стянул капюшон, и Надя невольно вздрогнула. Узкое морщинистое лицо напоминало засохшую древесную кору, изборожденную трещинами. А глаза… В них плясали безумные огоньки, отражая леденящую пустоту. Садовник улыбнулся – медленно, зловеще, и от этой улыбки кровь стыла в жилах.
– Где я?! – голос Нади сорвался от паники. – Что происходит? Где Дэн?!
– Это девятый круг, Надя, – спокойно произнес садовник. – Самый последний. И ты на него опустилась, оставив позади всех остальных. Ты хорошо их знаешь, ведь они все тебя любили. Иноверец, сладострастник, чревоугодник, расточитель, деспот, лжеучитель, игрок.
Ужас сдавил виски, в ушах зашумело. Надя поняла, о ком говорит садовник. Ее любовники. Люди, которых она использовала и бросала. Приводила к дому Босса. И которые потом бесследно исчезали.
Садовник хладнокровно продолжал:
– Предпоследним стал вор – то есть, твой брат. Кстати, он просил тебе это передать.
Садовник положил на пол перед Надей измятый лист – детский рисунок Дэна, полный света и надежды. Его любимый сюжет: мама, папа, маленькие Надя и Дэн на берегу моря… Слезы хлынули из глаз. И тут ее взгляд упал на руку садовника. Надя увидела массивный золотой перстень в виде змея, обвивающего палец.
Дыхание перехватило. Паззл сложился. Садовник – это и есть таинственный Босс, с которым контактировал Дэн.
– Это ты! – вырвалось у Нади. – Ты всегда был рядом и заманивал в ловушку всех этих людей!
Садовник ухмыльнулся:
– Да, я всегда рядом. Но в ловушку заманивала их ты. – Сделав загадочное лицо, он театрально добавил, будто цитировал какое-то произведение, узнать которое Надя не могла: – Любовь – начало как всякого похвального плода, так и всего, за что карать пристало.
