А. Норди
Девять
Надя почувствовала, как к горлу подкатывает тошнота. Она поняла, чего от нее хотят. Снова стать приманкой, заманивая жертв в смертельные сети. Снова быть пособницей чудовищных преступлений.
– Как и в прошлый раз, мы начнем с первого круга, – произнес Босс, ткнув пальцем в фотографию смуглого мужчины-иноверца.
Надя подняла глаза и встретилась с взглядом своего хозяина. На мгновение ей показалось, что зрачки Босса сузились, став вертикальными и холодными, как у рептилии. Дьявольская улыбка искривила его губы, обнажая зловещий оскал. Он знал, что Надя в его власти. Навсегда. До конца времен.
Она была не в силах противостоять. Оставалось лишь смириться.
В глубинах своего сознания Надя отчаянно искала хоть каплю тепла, хоть искру эмоций – но тщетно.
Здесь, на девятом круге ада, куда она сама себя низвергла, предав брата, не было места чувствам. Лишь холод, всепоглощающий и беспощадный, сковывал ее изнутри, превращая сердце в стылый камень, а душу – в ледяную пустыню.
Надя хотела плакать, кричать от боли и отчаяния, но слезы замерзали, не успев сорваться с ресниц, а крик застывал в горле едким комом. Даже раскаяние, которое должно было снедать ее, раздирая грудь острыми когтями, казалось блеклым и бессмысленным.
Она вгляделась в свое отражение в зеркале заднего вида. Из мрака на нее смотрело бледное, застывшее лицо с потухшим взглядом. Ни кровинки в щеках, ни искры жизни в зрачках. Лишь безмолвный укор в синих, как лед, глазах – укор самой себе, своей слабости и малодушию.
Порой Наде казалось, что она уже мертва. Что ее сердце давно перестало биться, а легкие – дышать. Что она – лишь призрак, обреченный вечно скитаться в ледяных лабиринтах девятого круга, не в силах обрести покой.
Возможно, так оно и было. Или нет?
Проклятое, ненавистное сердце все еще гнало кровь по жилам, а грудь вздымалась в мучительных попытках вдохнуть. Жизнь, которую она не заслуживала, все еще теплилась в ней, как жалкий огарок свечи, готовый угаснуть от малейшего дуновения ветра.
И это было самым страшным наказанием. Знать, что ты жив, но не чувствовать этого. Ощущать, как холод медленно, день за днем, убивает все человеческое в твоей душе, превращая тебя в бездушную машину.
Надя закрыла глаза, пытаясь отрешиться от гнетущих мыслей. Ей предстояло выполнить свою черную миссию. Снова лгать, снова предавать, снова губить чужие жизни – и все это с застывшей маской равнодушия на лице и льдом в груди.
Такова была ее участь. Ее личный ад. Расплата за грехи. И она принимала ее со смирением висельника, ибо знала – иного выхода больше нет. Отныне она – послушное орудие в чужих руках, а неизбежный холод – ее вечный спутник и палач. Здесь, на девятом круге, где умерла надежда.
