Александр Харламов
Дитя раздора
– А вот и манускрипт!– удовлетворенно хмыкнула ведьма, двигаясь в их сторону.– Его давненько никто не использовал, так что и находится он далековато. Нам пришлось пройти несколько сот метров, пока мы не оказались рядом с нужной нам полкой. Светлячки тут же погасли и испарились. Только лишь запах луговых цветов висел в воздухе, будто пропитанный ими.– Ну-ка, Дворкин, помоги!– я обхватил ведьму за ее тонкую талию, подсадив слегка наверх. Миниатюрная колдунья достать до второй полки без посторонней помощи уже не могла. – Апчхи!– чихнула она, подняв небольшое облако пыли. – Сюда давно пора загнать домового, чтобы навести здесь порядок…Немного поискав на полки, она легко спрыгнула с моих рук на пол. – А вот и он!
В ее руках была обычная современная книга, лишь упакованная в какой-то странный материал, напоминающий чью-то кожу. На коричневой, потемневшей обложке золотистыми буквами была вытеснено : “История черной магии и ее приемов. Переиздание.”
– Переиздание?– нахмурился я.
– Когда Святослав сжег Шарукань – столицу половецкого княжества большинство письменных источников сохранить не удалось. Мы восстанавливали все по крупицам, записывая воспоминания очевидцев. Так появилась эта книга…– с виноватым видом пояснила Агриппина.
– Что тут у нас…– я не совсем вежливо вырвал текст из ее рук, раскрыв том на оглавлении.– История магии, шаманство, обряды…это не то! Колдовство, как способ лечения, привороты, сглаз и порча. Бред!– торопливо читал я, с трудом разбирая старославянский шрифт, обильно украшенный ятями и прочими завитушками.– Вот!– воскликнул я радостно.– Некромантия, бальзамирования и заклинания, страница тысяча два…
Шурша листами я все-таки докопался до нужного листа. На картинке перед названием был расположен рисунок в карандаше, исполненный с ужасающей точностью. На нем какой-то полусумасшедший старик в чудном одеянии из звериных шкур и маске обычного рогатого козла делал странные пассы руками над мертвой девушкой, все тело которой было для пущего устрашения было истыкана разномастными кинжалами.
– Так… Воскрешение из мертвых – раздел некромантии, науки, в которой наибольшего успеха достигли шаманы половецкого, печенежского княжеств, а так же народов Севера и Азии,– Красовская с Агриппиной склонились надо мной и дышали мне прямо в ухо, я поморщился, но продолжил читать,– долгое время среди магов некромантия считалась лженаукой, а ее последователи – наивными мечтателями, стремящимися победить необратимый биологический процесс такой, как смерть. Но с развитием магии, чародейства и волшебства, уровень знаний достиг такой вершины, что многие шаманы начали задумываться над тем, как использовать полученные знания в данном вопросе. Наиболее известные попытки в области воскрешения из мертвых предприняли египетские жрецы, мумифицирующие своих фараонов для последующего возвращения к жизни. Они-то и стали родоначальниками этого подраздела магических ритуалов. Сама система наложения заклятий предполагала несколько этапов, включая строительство специальных сооружений, источников силы – пирамид, поддерживающих мощь заклятия на протяжении всего периода нахождения объекта в загробном мире. Процесс этот был трудоемким и не всегда удачным. Известно лишь несколько фараонов и их жрецов, сумевших победить смерть. К тому же жрецы Омон Ра сталкивались с такой проблемой, как гниение трупов. Решить ее они предполагали бальзамированием или крио заморозкой. В условиях жаркого климата Египта – второй вариант немедленно был отвергнут, а попытки второго не увенчались успехом. Проходило слишком много времени прежде чем какой-то маг-недоучка умудрялся снять заклятия и пробудить дух жреца и фараонов, уложенных в пирамидах. Тело успевало разлагаться и как таковое воскрешение не приносило удовлетворения его хозяевам.
Намного дальше в этой области продвинулись шаманы языческих народов Севера, перед которыми в силу холодного климата не стоял вопрос о быстрейшем способе сохранения тела. Тут прекрасно использовалась крио заморозка, а так же погружение мертвого в герметически закрытый саркофаг. Как известно без притока кислорода процесс гниения невозможен Но в силу не совершенности заклятий, используемых для воскрешения из мертвых, язычники так же не добились успеха в области некромантии. В связи с этим противодействующих заклятий воскрешению изобретено не так уж много. Согласно одной из легенд вырванного из загробного мира человека можно остановить…– я перевернул ветхую пожелтевшую страницу, переведя дыхание, но дальше текст шел о ядах и области их применения. – Что за черт!– ругнулся я, пролистывая еще несколько страниц, но в книге не было больше ни слова о воскрешении из мертвых.
– Что случилось?– встревожилась Агриппина, дотоле внимательно меня слушавшая.
– Тут нет части текста!– изумился я, подавая ей книгу.
Ведьма несколько раз ее пролистала, вывернула наизнанку, заметив кусочки надорванной бумаги на том месте, где должно быть продолжение.
– Кто-то вырвал лист…– убитым голосом проговорила она, подавая мне том обратно, чтобы я мог удостовериться.– Кто-то уничтожил наш последний шанс…– сказать, что она была расстроена, значит ничего не сказать. Агриппина чуть ли не плакала, уперев полный слез взгляд в каменный пол. Красовская – неоспоримая оптимистка выглядела не лучше, но все же не до конца понимала масштаб трагедии.
– Кому это было нужно? Зачем?– задала резонный вопрос она, смахивая в сторону длинный светлый локон, упавший ей на глаза.
– Сейчас…– выдохнула ведьма, справившись с собой. Колдунья сделала несколько пассов над книгой, шепча заклинания. Том засветился ярким желтым светом, а на обложке появилась чья-то ладонь. Немного наклонившись, Агриппина понюхала след, напряженно вглядываясь в извилистую и длинную линию жизни неизвестного воришки.
– Ну!– нетерпеливо заерзал я, томясь от ожидания.– Кто это был?
– Это Агрида…– пересохшими губами произнесла ведьма.– Это ее ладонь на манускрипте.
– Что?!– закричали мы одновременно с Янкой.
– Не может такого быть…– растерялся я.– Я…она…Она говорила, что было все по-другому…
– Зачем ей это?– задала резонный вопрос нахмурившаяся Красовская.
– Я не знаю…– тяжело выдохнула Агриппина.– Агрида всегда была немного замкнутой. Никто не знал, что у нее на уме! Главное, пропал ответ, как загнать Шарук Хана обратно в могилу…и все исправить!
– Книга в единственном экземпляре?– быстро и собранно спросила Красовская, что всегда мне в ней нравилось. Какие бы не случались потрясения, жизненные повороты и невзгоды, она всегда искала самый рациональный путь к спасению.
– Нет…
– Отлично! Значит еще не все потеряно!– обрадовалась неунывающая журналистка.
– Потеряно, мои дорогие,– убитым голосом проговорила Агриппина, со слезами на глазах рассматривая нас.
– Если есть второй экземпляр…– начал было я, но был перебит ведьмой. Она смотрела на нас серьезными и грустными глазами, не предвещавшими нам ничего хорошего. От этого обреченного взгляда стало как-то пусто в душе. Моя печенка, непременно предупреждающая меня о всех неприятностях в моей жизни, обиженно и немного испуганно екнула.
– Почему потеряно?– уточнил я, боясь услышать ответ.
– Второй экземпляр хранится в библиотеки Святой Инквизиции…
Глава 9
Опустошенный и расслабленный Парасюк поднимался на стеклянном лифте наверх в главное управление внутренних дел. По телу бродила сладкая истома и слабость. Никогда еще в жизни он не испытывал столь яркого и полного оргазма, как этот. На выходе из лифта его окликнули. В самом начале коридора, у дежурки, топтался епископ львовский Никанор – невысокий полноватый мужчина средних лет. На этот раз, в отличии от совещания у главы инквизиции, на нем не было рясы. Темно синий пиджак свободного покроя, светлая рубашка с довольно не по-церковно расстёгнутым воротом. Среди густых кучерявых волос на груди слабо блестел золотой крест. Узенькая клиновидная бородка легкомысленно топорщилась, придавая отцу Никанору довольно интеллигентный вид сотрудника какого-нибудь харьковского НИИ.
– Александр Нифонтович!– окликнул он Парасюка, видя, как тот сворачивает к лестнице, ведущей в его служебный кабинет.– Можно вас на секундочку!
Старший инквизитор замер и выжидательно поглядел на епископа. Львовской власти над ним не было. Он подчинялся другой епархии, хотя понимал, что перед Богом они все равны.
– Простите, что отвлекаю вас, но мне просто необходимо с вами поговорить…– отец Никанор быстрыми пружинистыми шагами преодолел разделяющее их расстояние, подойдя практически в упор. На его лбу Парасюк разглядел крупные капли пота и запах плохо вымытого тела, от которого замутило.
– К вашим услугам,– произнес он, сдержавшись, изобразив на лице одну из своих дежурных улыбок, которые и улыбкой-то назвать было трудно. Холодная ледяная гримаса хищника, поймавшего в свои сети очередную жертву.
– Думаю, что это не самое…ээ…хорошее место для приватной беседы,– Никанор засуетился. На его лице несколько раз мелькнула притворно искательная улыбка,– вы давно работает в этом заведении и должны знать, что у всех стен есть уши!
– А наш разговор не предназначен для лишних ушей?– улыбка мгновенно исчезла с лица старшего инквизитора. Он стал серьезным, мгновенно подобравшись, как хищная кошка перед прыжком.
– Как бы вам сказать…– замялся Никанор, оглядываясь. Никто не обращал на них в управлении никакого внимания, но руки епископа, это заметил Парасюк, отчего-то дрожали.
– Хорошо, отец Никанор,– быстро осмотревшись, Парасюк подхватил его под руку,– судя по тому, что вы в пришли ко мне в цивильном, то и разговор нам предстоит исключительно частный…А раз так…рядом с управой находится неплохое заведеньице, где подают приличный кофе. Не чета львовскому, но все же…
– Это было бы прекрасно! – воскликнул Никанор, облегченно высвобождаясь из жесткого захвата инквизитора.
Через несколько минут они вдвоем сидели в уютной кофейне-подвальчике, совсем недалеко от управления внутренних дел. Негромко играла музыка, в зале царил приятный полумрак, а столики были практически все свободны. Лишь в самом углу влюбленная парочка студентов что-то живо обсуждала, листая конспекты. Оглушительно тяжелая жара, свалившаяся на Харьков, сюда пробраться не смогла. Под мерное жужжание кондиционера, они вдвоем наслаждались крепко сваренным кофе, и лишь после того, как официант подал десерт, удалившись куда-то за барную стойку, Никанор решился начать разговор. Он явно нервничал и поминутно вытирал лоб клетчатым платком, мучась не столько от жары, сколько от страха перед тем, что собирался выложить Парасюку. Что это было инквизитор старался даже не думать. Гадать было бесполезно, львовская епархия была далеко от его владений, у них была свою инквизиция и свои отделы. Все, что он знал о епископе Никаноре, лишь сухая справка из личного дела, хранящегося в архиве Церкви. – Александр Нифонтович…– начал, пряча глаза епископ.
– Можно просто Александр,– подбодрил его кивком головы Парасюк.
– Александр…Саша…Понимаете, тут такое дело…– Никанор начал подбирать слов, мяться, что раздражало Парасюка, портя ему настроение, бывшее все еще прекрасным после посещения Алаиды и того, что за этим последовало.
– Говорите смелей! Обещаю, что наш разговор останется между нами, даже если ваше предложение придется мне не по душе!
– Я бы взял с вас обет…Но понимаю, что для инквизитора это всего лишь слова.
– Отец Никанор…
– Да-да…Сейчас…Не думал, что когда-нибудь буду это говорить, но…Как вы относитесь к тому, чтобы стать главой инквизиции?– выпалил он, сразу же хватаясь за чашку кофе, чтобы унять трясущиеся , как у последнего алкаша руки. Кофе пролился. Обрызгал белоснежную рубашку епископа, оставив коричневое пятно на объемном животе. Никанор ругнулся, попытался вытереть его салфеткой, но только все еще больше испортил. Парасюк терпеливо ждал, мысленно прикидывая, чтобы значило слова львовского главы церкви.
– У нас есть глава…– произнес осторожно он, понимая, что весь этот разговор может быть лишь очередной проверкой на вшивость.
– Я понимаю, что это звучит дико, но есть несколько епископов, которых не совсем устраивает нынешний расклад сил в Церкви,– отец Никанор теперь не сводил глаз с Парасюка, наблюдая за его реакцией. Было абсолютно непохоже, что это проверка, скорее всего кучка западных патриархов задумала самый обычный переворот. Инквизитор поморщился и пригубил кофе. Если это было так, то переворот – это в любом случае реальный шанс пролезть наверх. Главное в таких случаях занять правильную позиции, вовремя переметнувшись от проигравших к победившим. Почему-то епископу Парасюк поверил сразу. Может виной тому было явно нервное состояние патриарха, а может дар, которым инквизитор очень часто пользовался на службе, видя людей насквозь, но в серьезность предложения отца Никанора, он поверил мгновенно, отметя в сторону мысль о проверке.
– Ряд епископов говорите…– задумался Парасюк.– И что же им не нравится? – уточнил инквизитор. Он примерно представлял, кто входит в группу заговорщиков, но ему хотелось поточнее узнать их цели.
– Мы готовы сменить веру…
– Что?– глаза Парасюка округлились.
– Сейчас в Украине царит православие. Это главная религия нашей страны, мы ее безмерно уважаем, но часть регионов против этого засилья. На наш взгляд католицизм более достойная и современная вера!
– А со сменой веры необходимо сменить и высшее руководство церкви?– тихо и задумчиво проговорил Парасюк.
– Именно! А так же главу инквизиции…Наши братья из Ватикана, а так же мы, видим на этом посту вас. Думаю, что отказ от православия для вас не станет особым препятствием?– Никанор заискивающе улыбнулся. Заглядывая в глаза инквизитору, пытаясь найти там согласие на переворот.– От того как и на каком языке вы начнете молиться, ваша работа не изменится ни на йоту! Вы так же будет ловить ведьм, вампиров и оборотней, только уже в сане Главы Инквизиции Украины!
– Звучит заманчиво…– слегка растеряно усмехнулся Парасюк. Он никак не ожидал, что западные епископы пойдут на столь глобальное предприятие, как смена государственной веры.
– Еще как заманчиво!– обрадовался отец Никанор, понимая, что сумел заинтересовать инквизитора.
– И что же мне будет необходимо сделать?– нахмурился Парасюк.
– Кризис с Шарук Ханом дал понять, что нынешнее руководство Церкви не справляется со своими прямыми обязанностями. У них есть мизерный шанс спасти свое лицо, уничтожив половецкого хана в Зеленом Гае, не дав ему выбраться за пределы этой деревни,– объяснил Никанор, наклонившись поближе к инквизитору, перегнувшись через стол,– вы их единственная соломинка на спасение…
– И вы эту соломинку хотите прибрать к своим рукам?– усмехнулся старший инквизитор.
– Приятно беседовать с умным человеком!– рассмеялся облегченно епископ.– Наша организация перерыла все архивы, как католической церкви, так и православной. Единственное , что может уничтожить восставших таким образом мертвецов – это реки крови, пролитые на полях сражений. Так было в сорок первом, так будет и сейчас…Но…– отец Никанор таинственно улыбнулся.– Есть еще один способ победить Шарук Хана.
– Какой же?
– Раз в сотню лет в мире рождается маг непередаваемой силы. Именно он может загнать половцев обратно в могилу.
– Я кажется знаю, кто этот маг…– кивнул головой Парасюк, прикидывая мысленно шансы на успех всего этого предприятия, глядя перед собой.
– Он станет вашей главной задачей! Не дайте главе инквизиции получить его, а дальше мы справимся без вашей помощи!– отец Никанор облегченно откинулся на спинку мягкого кресла, выдохнув, как после напряженной работы.
– И что будет дальше?
– Вы избавляетесь от мага, прячете его подальше, а Шарук Хан вырывается из карантина. Движется на Харьков с миллионным населением со своими головорезами. Мы требуем собрать Вселенский собор, где объявляем к вотум недоверия нынешней Церкви. И тут появляетесь вы с нашим потеряшкой, спасая город и страну от крови и войны!– произнес воодушевленно отец Никанор.
– Погибнут люди…Много людей…– спокойно произнес Парасюк.
– Это неизбежно, мой друг!– епископ ободряюще похлопал инквизитора по плечу.– Власть без крови никому просто так не достается! Зато в глазах украинцев мы будем выглядеть настоящими героями.
– Интересная перспектива…
– Так вы согласны?– осторожно спросил отец Никанор.
Парасюк огляделся. Влюбленная парочка студентов уже не разговаривала, а внимательно-пронзительным взглядом смотрела на них. Вряд ли они расслышали хоть слово, скорее всего это были люди епископа. В случае отказа ему не выйти из кафе. Заговоры не терпят утечки информации. Да и не хотелось если честно отказываться. Какая в сущность разница молиться на латыни, греческом или старославянском? Главное перспектива, которую предлагают заговорщики. Кем встретит старость Парасюк в случае отказа? Тем же самым старшим инквизитором с полным карманом юбилейных наград и пенсионным револьвером? А иначе…Иначе перед ним откроются такие просторы, что от одной мысли о них кружится голова.
– Я согласен!– он подал свою ладонь епископу, который с ехидной улыбкой пожал ее, перегнувшись через стол.
– Я в вас не сомневался, Александр Нифонтович!– произнес он. При этих словах влюбленные студенты вернулись к своему милому щебетанию, а епископ удовлетворенно расплылся в кресле. Куда теперь делось его волнение и дрожь в руках. Откинувшись свободно на спинку мягкого кресла, Никанор с удовольствием отхлебнул остывший кофе.
– Мне можно идти?– поморщившись, уточнил Парасюк.
– Иди, Саша, иди,– махнул повелительно рукой епископ. Столь разительная перемена в его поведении очень поразила старшего инквизитора. Святой отец начал чувствовать себя хозяином ситуации, и в его манере держаться появились повелительные нотки.
Парасюк встал из-за стола, бросив гневный взгляд в сторону парочки. На секунду испытав жгучую лютую ненависть к ним, как к людям которых неожиданно для самого себя испугался, хотя последние несколько лет боялись только его.
– Не забудь про дитя…– донеслось ему в спину, пока дверь кафе медленно захлопывалась. Получилось, что не он начал какую-то непонятную и опасную игру, а им играли, словно пешкой. От этого было неприятно, оставляя на душе осадок, а во рту металлический привкус горечи, но старший инквизитор решил идти до конца, ведь на финише его ждало долгожданное повышение и должность Главы Инквизиции.
До управления было недалеко, но Парасюк повернул к метро. Спустился на Бурлацкий спуск, зашел на “Исторический музей”, как всегда забитый разномастным народом под завязку. Люди в метро прятались от палящего зноя и раскаленного асфальта, пили кофе, непринужденно беседовали, рассматривали газеты и журналы, выставленные в переходе, не спеша выходить под жаркие лучи высоко стоящего солнца. Показав свое служебное удостоверение, Парасюк быстро спустился к поездам, искоса поглядывая назад на предмет “хвоста”. Тот самый парень, который любезно болтал со своей подругой в кафе, стоял у турникета, всовывая в бесстрастный аппарат помятый билетик. Заметив взгляд Парасюка, он улыбнулся и приветливо помахал рукой.
Значит все-таки епископ львовский не доверял ему до конца, и решил приставить соглядатая. Махнув в ответ, Парасюк отправился к платформе, насвистывая что-то бодрящее. Он находился в привычной атмосфере погони. И какая разница, что теперь загоняли на флажки его, а не он?
Тихо шелестя, поезд заехал на станцию, выпуская из своего чрева поток покрасневших потных пассажиров с сумками и баулами. Какая-то круглая тетка наступила ему на ногу, молодой парень в наушниках задел Парасюка плечом и вежливо извинился. Студент пристроился в тот же вагон, но в соседнею дверь. Ну и пусть! Пусть Никанор знает, что ему можно доверять, что он спешит выполнить его задание и прекрасно знает, где находится то самое дитя невиданной магической силы.
Покружив по нескольким станциям метро, пытаясь проверить, а за ним ли идет слежка, Парасюк вышел на Московском проспекте. Походил по посадочной площадке, искоса наблюдая за студентом, торчащим позади, будто привязанный.
– Послушай, – резко повернулся старший инквизитор к нему, когда людской поток слегка рассосался,– чего тебе надо?– сделав несколько быстрых шагов навстречу, старший инквизитор остановился в шаге от соглядатая.
– Отец Никанор послал присмотреть за тобой!– бесстрастно ответил студент. Только сейчас Парасюк заметил, что обычная одежда сидит на молодом человеке мешковато, а носит он ее, как рясу. Так бывает, когда привыкаешь носить мундир, а потом переодеваешься в домашний халат.
– У меня десять лет оперативного стажа в инквизиции!– проговорил он ему зло прямо в лицо.– Если мне будет нужна помощь, то я попрошу об этом…
Студент пожал плечами и с тем же самым бесстрастным лицом отошел в сторону.
– Черт!– ругнулся Парасюк, видя, что тот не собирается уходить.– Не торчи там столбом! Иди сюда…
Вместе они вышли из метро. Народа на остановке было мало. Маршруток не было. На раскаленном асфальте топтались школьники, праздно проводящие свои летние каникулы и несколько женщин в намокших от пота и жары сарафанов.
– Куда идем?– спросил напряженно студент, оглядываясь по сторонам.
– Недалеко отсюда…– начал объяснять инквизитор, перебегая Московский проспект. Обиженно запищали клаксоны. На скорости сто двадцать с визгом покрышек их обогнула дорогущая серебристая “инфинити”.– Есть дом, в котором живет та, которая нужна епископу.
Вжик! Прямо перед их носом, обдав волной горячего воздуха прошелестел “Туарег”. Студент отдернулся назад, но, поймав насмешливый взгляд Парасюка, остановился.
– А нельзя было обойтись такси?– недовольно заворчал он, перешагивая через рельсы путей, идущих неподалеку от Московского вещевого рынка – сегодня почему-то закрытого, о чем висело объявление на металлических воротах.
– Просто,– кряхтя Парасюк вскарабкался на небольшую насыпь, отрезающую железную дорогу от остального города, – лучше, чтобы нас никто здесь не видел. Ух…– он упер руки в бока, тяжело дыша.
– А вы смотрю за своей спортивной формой совсем не следите…– заметил студент. На его молодом лице не было ни тени усталости. Лишь мальчишеский задор, да обычная для его поколения наглость.
– Годы берут свое…Ух…– покачал головой инквизитор.– Когда-то я как ты мог…Глянь-ка, что там!
Он повелся. Повелся на самый простой, почти детсадовский прием, которому учили еще в семинарии. Обернулся в ту сторону , куда показывал Парасюк, абсолютно уверенный, что сумел наладить с приданным ему объектом положенный контакт, оголив спину.
– Что там та…– глаза его расширились, когда он обернулся на пятках, резко наткнувшись на изысканно украшенный кинжал старшего инквизитора с серебряными насечками. Длинное острие пронзило его живот, заставив заорать от боли.
– Как…Как…За…– он хватал раскрытым ртом воздух и не мог выговорить не слова.
– Все нормально, мой мальчик! Все хорошо!– Парасюк с хриплым вздохом провернул лезвие внутри студента, а потом резко выдернул его из живота. Отскочил, чтобы не замараться кровью.
– За…за…– соглядатай епископа месил ногами грязь, зарываясь лицом в липкую траву. Прохрипел нечто невразумительное и затих.
– Ну вот…Уже лучше! А то не в спортивной форме я, не в спортивной,– Парасюк восстановил дыхание и вытер лезвие о траву. В кармане запиликал мобильный.
– Слушаю, Парасюк!
– Да, ваше преосвященство!
– …
– Вопросом Дворкиной я занимаюсь.
– …
– Пока с переменным успехом!– он брезгливо пнул ногой студента, скатывая его с насыпи на железнодорожный путь. Набирая скорость, тело парня скатилось на рельсы. Раздался мерзкий звук, словно лопнул переспелый арбуз.
– …
– Да буду держать вас в курсе!– но едва он отключился от связи с главным инквизитором, Александр набрал, забитый в память номер. Трубку сняли после третьего гудка.
– Это Парасюк, пан епископ! Нет…ничего не случилось. По крайне мере со мной! Запомните, в деле которое вы затеяли без взаимного доверия никак нельзя. Если вы собираетесь следить за мной, то наш разговор можно считать расторгнутым,– офицер оправился, отряхнулся. Начал спускаться по дороге вниз, спокойно разговаривая с отцом Никанором, словно и не совершил минуту назад убийство живого человека.
– Ваш человек мертв! Никакой помощи и пригляда мне не нужно! Я работаю всегда один. Вы меня поняли?!– рявкнул он, обрывая разговор. Мимо него, мерно переваливаясь, шли к роднику три старушки с пятилитровыми канистрами под воду.
– Добрый день!– улыбнулся он им и обогнал.
– Добрый!– хором ответили они. Рассуждая о чем-то своем традиционном, об очередном подорожании коммуналки, о маленьких пенсиях и разваленной медицине.
Парасюк присел на детской площадке, с наслаждением закурив первую за весь день сигарету. Прямо оттуда открывался замечательный вид на огородные угодья семейства Дворкиных.
Несколько клумб с цветами, огороды с помидорами и огурцами, новенькая лавочка со столиком, поставленные официальными властями и грядка с малиной, в которой, ожесточенно борясь с колючками, завязла Эльвира Олеговна. Мимо Парасюка пролетел на велосипеде Мишка – старший сын Дворкина, о чем-то на ходу рассказывающий сам себе. Кажется про какие-то компьютерные игры. Рядом с женщиной в тени сливы, притаилась накрытая тюлью детская прогулочная коляска. Ребенок внутри захныкал, будто почуяв опасность. Эльвира Олеговна что-то пробурчала, но вылезла с неполным лукошком наружу.
– А…аа..аа! А лю-лю-лю-лю-люю! Не ложись, ты на краю!– запела она, покачивая коляску одной рукой, а другой пытаясь поставить собранную корзинку на стол.– Придет серенький волчок…И ухватить за бочок!
– В какую цену малинка будет?– раздался позади увлеченной женщины голос. Дашка неожиданно стихла, смотря куда-то Эльвире Олеговне за спину неожиданно взрослым и серьезным взглядом.
– Ух ты! Чтоб тебя…– воскликнула испуганная бабушка, даже слегка подскочив на месте.– Малинка не продается! Мы для себя ее…– сознание тещи вдруг неожиданно помутнело. Взгляд поплыл. Она почувствовала, как теряет сознание. Оперлась на стол, но мокрая рука предательски соскользнула. С грохотом она загремела на землю.
– Тшшш!– прошептал в зеленые внимательные глаза Дашки Парасюк, вынимая ее из коляски.– Сейчас мы поедем к дяде Саше…
Ребенок что-то хмыкнула по-своему. Завозилась на руках, но старший инквизитор был уже далеко от дома Дворкиных и на руках у него беспокойно ворочалась их родная дочь.
Глава 10
– Значит в библиотеке?!– воскликнул я, меряя шагами книгохранилище Ковена. Агриппина и Красовская стояли рядом и спокойно наблюдали за моими похождениями.– Всего лишь в библиотеке Святой Инквизиции!– воскликнул я, взмахнув руками.– Что может проще?! А где у нас библиотека не подскажете?– ехидно прищурившись, спросил я у Агриппы.
– В Главном Управлении МВД по Харьковской области…– ответила она, небрежно поправив вьющуюся каштановую челку.
– Отлично!– захлопал я в ладоши.– То есть книга, которая нам просто жизненно сейчас необходима находится в здании, где полным полно полицейских, инквизиторов, которые спят и видят, чтобы поймать тебя,– я указал пальцем на ведьму,– а нас с Красовской, мягко говоря, не долюбливают? Я правильно понял?
Усталость и нервное напряжение последних часов навалились на меня как-то разом вместе с разочарованием при виде вырванных страниц книги. Настроение испортилось окончательно, возможно, я слегка истерил, но кто бы поступил по-другому на моем месте? Может быть какой-нибудь супер-герой из американского боевика и спокойно отнесся к этой проблеме? У него, слава Богу, пули в пистолете никогда не заканчиваются, да и попадают в него злодеи только по прихоти сценариста, а вот я не герой, я обычный инженер Турбо атома, хоть и бывший, волею судьбы узнавший изнанку нашего любимого Харькова, где по улицам бродят вампиры и оборотни, а ведьму встретить в метро, все равно, что сходить в ХНАТОБ.
– Что будем делать?– спросила Янка, когда я немного успокоился, взял себя в руки, уперев немигающий взгляд в пол.
– А что есть варианты?– хмыкнул я, собравшись с мыслями.
– Саш, была бы на месте Алаида…– с сожалением проговорила ведьма, вспомнив о главе Ковена.
– Она бы чудесным образом достала бы новый экземпляр книги?– съязвил я.
– Нет…но…
– Вот и чудненько! Пока у нас три проблемы…– начал рассуждать я.– Первая и безусловно главная: загнать обратно в края вечной охоты Шарук Хана, пока он не стер с лица земли город-миллионник. Вторая: добыть книгу из библиотеки Святой инквизиции, которая нам необходима, чтобы решить первую проблему. И наконец третья…– в кармане отчаянно завибрировал телефон, а потом заиграло что-то преувеличенно бодрое и веселое. Я поспешил снять трубку. Светка и так себе места не находит. Поругались, ушел из дома, а еще и на звонки не отвечаю. На экране светилась фотография моей жены.
– Да, Светик!– снял трубку я, приготовившись выслушать много интересного о себе.
– Саш…Саша!– в телефоне слышались только приглушенные рыдания и истерика.– Дворкин!– мое сердце испуганно рухнуло вниз, предчувствуя что-то нехорошее.
– Свет, что случилось?
– Даша…Д…Д…Дашу украли!– сквозь слезы я разобрал самое важное, от которого чуть не потерял сознание. Покачнулся, но сумел удержать равновесие, оперевшись на плечо стоящей рядом Красовской.
– Как украли?– осипшим враз голосом уточнил я.
– Мама собирала малину, я решила, что Дашке на ночь было бы полезно подышать свежим воздухом,. К ним подошел приличный мужчина в черном пиджаке, солидный весь, спросил не продаем ли мы ягоды, а потом маму, как будто выключило. Она ничего не помнит, только туман и зеленые глаза.
– Черт!– ругнулся я.– Как он выглядел? Олеговна сможет его описать?
– Не знаю…– рев в трубке повторился.
– Света, успокойся!– прикрикнул я на жену.– Слезами горю не поможешь! Где Олеговна? Как она себя сейчас чувствует?
– Хо…хо…хорошо!
– Вот и отлично! Дай ей трубку!– повелительным тоном приказал ей я, игнорируя вопросительный взгляд обеих моих подруг.
– Привет, зятек!– преувеличенно бодрый голос тещи напомнил мне, что она всегда старается не унывать и держаться до последнего. Уж такая у нее была суровая жизнь, не дающая раскисать ни на минуту. За это я ее и люблю.
– И вам наше Здрасте, Эльвира Олеговна.
– Прости за Дарью, Дворкин…
– Прорвемся! Вы можете описать похитителя? Может какие-то особые приметы. Черты лица, усы, борода, шрамы…– попросил я ее.
– Во что ты опять ввязался, дорогой?– строгим голосом уточнила теща.
– Эльвира Олеговна, сейчас не время читать нотации! Вспоминайте!
– Нос-картошкой, блондин, коротко стриженный, блеклый весь какой-то…Только глаза яркие… зеленые,– начала вспоминать Светкина мама, но мне и этого описания была достаточно. Парасюк сволочь! Как я сразу не догадался…
