Александр Леонидович Аввакумов
УЛЬМ – 43
Олег Андреевич улыбнулся.
– Я думаю, что вас представлять друг другу не нужно?
– Да. Мы, знакомы. Я хорошо знал ее дядю – генерала Стеблева. Хороший был человек, настоящий патриот России.
– По прибытию в Челябинск, войдете в состав группы Соколова.
– Вы мне об этом уже говорили, – ответил капитан.
– Повторение, мать учения. Обижаться не стоит. Я прибуду через неделю. Хочу лично убедиться в том, что завод ликвидирован.
Степанов промолчал и снова посмотрел на девушку.
– У меня вопрос, хватит ли сил на проведение подобной акции?
– Людей достаточно…..
Покровский повернулся и, не прощаясь, направился к выходу с вокзала. Сегодня утром, люди Степанова сумели погрузить всю взрывчатку. Они ее разместили непосредственно в паровозе, спрятав ящики под углем. Все они тогда знали, что за ними внимательно наблюдает один из диверсантов, спрятавшись на чердаке административного здания, стоявшего напротив депо.
–Ну, Вера, пошли, – тихо произнес Воронцов, подхватив ее под руку.
В вагоне было холодно. Они нашли место и сели, прижавшись, друг к другу. Где-то в конце вагона надрывно заплакал младенец.
– Да, успокой, ты ребенка! – выкрикнул кто-то из мужчин и грязно выругался.
Вера взглянула на Воронцова и еще крепче прижалась к нему, словно боясь, снова потерять этого дорогого ее сердце человека. Константин сидел и молча, рассматривал каблуки сапог, лежавшего на верхней полке бойца. Сейчас он думал лишь об одном, о той, что сидела рядом с ним, прижавшись к нему.
«Как вывести ее из этой игры, – размышлял он. – Почему, Покровский, приказал ей ехать в Челябинск? Разве не достаточно того, что там уже его человек, который за это время изучил все подступы к заводу? Наверное, помимо завода, у него имеется еще одна цель, о которой хорошо осведомлена Вера. Что это за объект?»
– Скажи мне, что вы тогда делали в Челябинске с этим человеком?
– С Соколовым?
– Да. Какие объекты мы объезжали?
– Зачем тебе это?
– Я хочу понять, какой еще объект подлежит уничтожению, по мнению Покровского?
Корнилова задумалась.
– Соколов интересовался, правда, не у меня, городским водоводом. Да, да, он спрашивал у Николаева, какова мощность этого водовода и снабжает ли он танковый завод.
Воронцов моментально догадался, что задумал Покровский.
«Он хочет подорвать завод и водовод одновременно, тем самым лишить возможность пожарным организовать локализацию и ликвидацию пожара, – подумал он. – Нужно срочно поделиться этой мыслью с майором Крыловым, пусть усилят охрану»
Он посмотрел на Веру, которая похоже, задремала, прижавшись к его плечу. Константин снова посмотрел на стоптанные каблуки бойца.
«Сколько же он проходил в этой обуви? – подумал он. – Наверняка, исколесил не одну дорогу».
Паровоз протяжно загудел, приближаясь к железнодорожной станции. Корнилова открыла глаза.
– Ты посиди здесь, мне нужно выйти на станции….
– Хорошо. Только не опоздай, – ответила она.
Он улыбнулся и направился в сторону тамбура.
***
Полковник Штельман сидел на заднем сиденье «Опель – Адмирала», укрыв колени толстым пледом. Он возвращался из Берлина, где Канарис проводил совещание. Машину часто потряхивала на неровностях дороги. Сначала эти толчки раздражали полковника, но вскоре он перестал обращать на них свое внимание. В это утро погода выдалась ветреной, и в дороге их часто настигал, то мокрый снег, то холодный моросящий дождь, который быстро покрывал машину ледяной коркой.
Штельман нащупал рукой термос и чтобы немного взбодриться, налил себе в стаканчик крепкого кофе. Кофейный аромат моментально захватил все пространство салона машины. Он любил этот запах, который всегда ему напоминал детство, когда еще были живы его родители. Отхлебнув глоток, он ощутил блаженство, которое захватывало каждую клетку его уже не молодого тела. Он откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза.
– Полковник! – обратился к нему шеф Абвера. – Задержитесь после окончания совещания.
Штельман вскочил на ноги и вытянувшись в струнку, кивнул. Когда все стали расходиться, он направился вслед за Канарисом. Они вошли в небольшой кабинет, в котором полыхал камин и сели в удобные кресла.
– Полковник! Как у нас с группой «Ульм»? Готова она к акции?
– Да, господин адмирал. Нам удалось перебросить взрывчатку из Москвы в Челябинск. Люди все на месте и ждут сигнала.
Канарис посмотрел на него так пристально своими серыми глазами, что полковник моментально ощутил, как по его спине пробежали мурашки. Он поежился и выжидающе посмотрел на адмирала.
– Буду с вами откровенным, полковник. Я придаю этой операции очень большое значение. Это не секрет, но нам в затылок дышат люди из СД. Успех операции позволит нам получить не только причитающие почести, но и крепко ударить по этим рука. В отрицательном случае, нас ждет плачевный конец.
Канарис снова пристально посмотрел на Штельмана, словно ожидая от него какого-то ответа. В какой-то момент, полковник понял, что молчать больше нельзя.
– Я все понял, господин адмирал. Вы знаете меня давно, я человек чести и в случаи провала поступлю, как велит мне совесть и честь немецкого офицера.
– И еще, полковник. Я хочу, чтобы ваши люди уничтожили линию высокого напряжения, питающую энергией промышленность Уральского региона. Как вы сами считаете, это по силам вашей группе «Ульм»?
– Я поставлю им эту задачу….
– Да, да, полковник, сделайте это. Я надеюсь на вас….
Штельман вытянулся в струнку и вскинул руку для приветствия. На лице Канариса появилась неприязненная улыбка. Он не любил подобного рвения со стороны своих подчиненных и всегда считал себя военным, а не политическим руководителем. Заметив это, полковник немного смутился, но извиняться не стал. Он развернулся и покинул кабинет адмирала.
Полковник вытянул ноги и повыше поднял плед. Его стало немного знобить.
«Неужели простудился? – подумал он. – Нужно по приезду выпить аспирин, он должен помочь».
Он снова налил в чашку кофе и сделал глоток. Машина наскочила на яму и машину сильно тряхнуло. Кофе выплеснулось из чашки и крупным каплями заскользило на его начищенные до блеска сапоги.
– Ганс! Если ты будешь так невнимательно следить за дорогой, то скоро отправишься на фронт. Ты, понял меня?
Водитель промолчал, так как хорошо знал характер полковника, который не выносил извинений и оправданий.
«Нужно срочно отправить к Покровскому контролера. Пусть он посмотрит, что у него там происходит», – решил он.
Допив кофе, он закрыл глаза и стал дремать.
***
Козырев остановился напротив двери, не решаясь нажать на кнопку дверного звонка. Какое-то тревожное чувство неожиданно закралась внутри его. Он почувствовал легкое головокружение и внезапно возникший комок в го горле, на какое-то мгновение перекрыл его дыхание. Он вытащил пистолет из кобуры и сунул его в карман шинели. Пересилив себя, Анатолий Кириллович нажал на черную кнопку звонка. Он не услышал шагов Ларисы и был несколько удивлен, когда звякнул замок двери. Он моментально почувствовал запах табака. Рука сжала рукоятку «ТТ». Дверь приоткрылась, и он увидел лицо Ларисы. Она скинула цепочку и он молча вошел в прихожую.
– У нас гости, – тихо произнесла она. – Говорит, что твой сослуживец….
Козырев готов был броситься обратно, но неожиданно он подумал, что если это люди из контрразведки, то наверняка дом уже оцеплен и вырваться из тесных объятий чекистов у него практически нет. Он переложил пистолет из кармана шинели в карман галифе и, сняв шинель, прошел в зал. За столом, на котором стояла бутылка водки, нарезанное сало, хлеб и сыр, сидел мужчина. Его большие кисти рук говорили, что обладатель их имеет большую физическую силу. Лицо незнакомца было напряжено. Козырев сразу заметил пистолет, который незнакомец прикрыл газетой.
– Здравствуй Анатолий Кириллович, – произнес он сдавленным от волнения голосом. – Я заехал, чтобы передать тебе привет от товарища Семенова. Он помнит тебе и просил кланяться.
Козырев облегченно вздохнул и вытащил руку из кармана галифе, в котором был пистолет.
– Спасибо. Я хорошо помню товарища Семенова. Как он там?
На лице незнакомца появилась доброжелательная улыбка.
– Жив он. Вот просил передать вам привет.
Козырев, молча, протянул руку и, взяв в руки бутылку с водкой, налил в пустой стакан. Взглянув на мужчину, он опрокинул его содержимое в рот. Крякнув от выпитой водки, он закусил салом.
– Лариса! Ты вроде бы хотела сходить в гости? – произнес он и пристально посмотрел на стоявшую посреди комнаты женщину.
– Я никуда не собиралась, – ответила она.
– Нет, ты собиралась, – жестко произнес Козырев. – Сходи, пообщайся….
Лариса, сделав на лице гримасу негодования, резко развернулась и направилась в прихожую, где стала с шумом одеваться. Через минуту до мужчин донесся хлопок входной двери.
– Как мне тебя называть? – обратился Козырев к гостю.
– Зови меня просто, Яша.
– Яша, так Яша….
Мужчина достал из пачки папиросу и закурил, продолжая наблюдать за Козыревым.
– Я должен выехать в Челябинск, – произнес Яша. – Мне нужны настоящие и надежные документы.
– А разве вас там не снабдили документами? – спросил его Анатолий Кириллович.
– Ты, русский язык понимаешь, майор? Мне нужна не абверовская туфта, а надежные настоящие документы для выезда в Челябинск. Ты понял меня или нет?
Козырев усмехнулся.
– Раз нужны, значит, сделаем…. А русский язык я хорошо знаю и понимаю…. Это все, что нужно от меня?
– Кто эта Лариса?
– Подруга, – ответил Козырев. – Не переживай, она не при делах. Я ее использую в «темную».
Гость продолжал по-прежнему наблюдать за Анатолием Кирилловичем. Он явно осторожничал, и это в какой-то степени веселило хозяина.
– Расслабься, Яша, здесь врагов нет….
– Организуй мне встречу с Покровским. Будет лучше, если это произойдет завтра вечером.
– Хорошо, – ответил Козырев и сел за стол.
***
– С прибытием, – произнес Покровский, ответив условным текстом на пароль контролера. – Чем вызвана эта проверка?
Контролер усмехнулся. Его рябое лицо стало каким-то красным и неприятным.
– Мне приказано выехать с вами в Челябинск и осуществить проверку группы «Ульм» к выполнению операции.
– Вон оно что? – со злостью произнес Олег Андреевич. – Выходит не доверяет мне господин полковник. Мягко стеллит, жестко спать….
– Я прибыл сюда не обсуждать приказы полковника, а выполнять то, что мне поручили, – ответил контролер. – Полковник, просто, хочет убедиться в готовности вашей группы. Думаю, что вы поняли меня. Слишком большое значение уделяется этой операции. Когда вы собираетесь выехать в Челябинск? Вам не кажется, что вы слишком долго задерживаетесь в Москве?
– Я выезжаю завтра. Вся группа уже давно в Челябинске….
– Вот и хорошо. Я еду с вами….
– Как хотите, я вам не командир… Связь через майора.
Покровский развернулся и направился к машине. Ему не понравился этот напыщенный человек, считавший себя большим начальником, способным решать судьбы других людей.
«Выходит, не верит тебе полковник, если прислал к тебе контролера, – размышлял он. – Не верит, что ты способен совершить успешно эту операцию. Не исключено, что по приезду в Челябинск, его может сместить этот человек».
Прежде чем забраться в кабину грузовика, Покровский остановился и оглянулся назад. Ни майора, ни контролера, Олег Андреевич, не увидел.
«Интересно, есть ли у него связь с полковником, или нет? – подумал Покровский. – У майора связи не было, он работал через моего радиста. Есть ли у контролера связь? Впрочем, какая разница, есть или нет. Я начал эту операцию, я ее и закончу».
К Козыреву подошел контролер и посмотрел на него, ожидая вопроса.
– Что скажешь, Яша?
– Мутный он какой-то. Если коротко, то он мне не понравился…
– Вот и я так подумал, когда он пришел ко мне. Сразу видно – белая кость. Не любит он нас.
Яша ничего не ответил. Закурив папиросу, он снова посмотрел на Анатолия Кирилловича.
– Сделай проездные на завтра. Я поеду вместе с ним.
– Хорошо. А мне, что делать?
– Проводишь меня и вот тебе адресок, сразу туда. Это адрес моего радиста. Сообщите полковнику, что я выехал в Челябинск. Я жду тебя завтра здесь в 16-00.
Он протянул Козыреву листочек, на котором был написан адрес. Анатолий Кириллович быстро прочитал и вернул ее хозяину. Контролер развернулся и направился вдоль улицы. Судя по тому, как уверенно шел Яша, Анатолий Кириллович, понял, что последний хорошо знает город.
«А ты, похоже, москвич, – подумал Козырев. – Наверняка, что ты жил здесь или часто бывал в Москве».
Он вышел на дорогу и взмахом руки остановил проезжавшую мимо него автомашину. Переговорив с водителем, он забрался в кабину и машина тронулась. Приехав к себе на работу, он начал готовить проездные документы для Покровского и контролера. Подготовив документы, он вошел в канцелярию.
– Зоя! Поставьте, пожалуйста, печать на проездные документы, – обратился он к девушке, одетой в армейскую юбку и гимнастерку.
Девушка взяла в руки бланки и сев за стол открыла журнал регистрации.
– Товарищ майор! Кто эти люди? Они по журналу регистрации не значатся.
По лицу Козырева пробежала едва заметная тень тревоги.
– Я знаю, Зоя. Их регистрировать не нужно.
– Но, почему? Мне комендант лично приказал сегодня регистрировать все документы, на которые я ставлю печать комендатуры, – возразила она ему.
– Вам, что не ясен мой приказ? Если бы я это не согласовал с комендантом, то не просил бы вас поставить на них печать!
Девушка, еще раз взглянув на Козырева, молча, поставила печать и протянула их майору Он, молча, вышел из канцелярии и направился к себе в кабинет.
***
Майор Крылов вышел из кабинета Абакумова и, поздоровавшись с сотрудниками, которые ожидая приема, сидели в приемной, направился вдоль коридора в сторону выхода из здания. Выйдя из здания, он сел в автомобиль, который его ожидал у выхода.
– На базу, – произнес он, накидывая на плечи полушубок.
Машина, нехотя тронулась с места и, постреливая двигателем, как винтовка, двинулась в сторону окраины Москвы.
– Можешь ехать быстрее? – произнес майор.
Водитель кивнул и нажал на педаль газа. Машина словно очнувшись от сна, резко помчалась по дороге. На Москву налетел снежный заряд. Снег, который еще полчаса назад медленно кружил над дорогой, превратился в какое-то снежное месиво, смешав в белой пелене знакомые очертания города. Снег был таким густым и крупным, что за пятьдесят метров. Трудно было увидеть не только пешеходов, но и встречные машины. Шофер взглянул на сосредоточенное лицо Крылова и сбросил скорость. Сквозь пелену снега, он увидел бойца, который взмахом руки, попытался остановить их машину. Он резко нажал на тормоз. Машину занесло, и она едва не зацепила своим бортом бойца. От этого резкого торможения, голова майора дернулась, и он испугано уперся рукой в лобовое стекло.
– В чем дело? – зло произнес он. – Не картошку везешь….
К машине подошел боец и, приложив руку к шапке, представился:
– Боец комендантской роты Богомолов. Извините, товарищ майор, но проезд по данной улице перекрыт. Ожидается проезд автомашин американской миссии. Объезд по Васильевскому спуску.
Крылов достал удостоверение и протянул его бойцу.
– Читать можешь? – произнес он.
– Читать умею, но у меня приказ коменданта города….
Они с минуту смотрели друг на друга, словно два бойца на ринге. Наконец, Крылов, отвел свои глаза в сторону.
– Чего стоишь? Поехали в объезд, – произнес он водителю.
Машина развернулась и, объехав сугроб, свернула в узкий переулок. Через сорок минут, машина въехала в раскрытые ворота небольшого дома на окраине города и остановилась напротив крыльца, на котором стоял человек в сером зимнем пальто, наброшенного на плечи.
– Добрый вечер, товарищ майор, – произнес он. – Группы собраны…
Крылов пожал ему руку и прошел мимо него. Мужчина, поправив пальто, направился вслед за ним. Майор вошел в небольшую комнату и снял с себя полушубок. Взглянув на мужчину, он произнес:
– Я только что от Абакумова. Получен приказ о ликвидации группы «Ульм».
Мужчина достал из кармана пачку папирос и положил ее на край стола.
– Не рановато, товарищ майор?
Крылов взглянул на него и усмехнулся.
– Я не привык обсуждать приказы руководства. Абакумов считает, что тянуть с реализацией, не стоит.
В комнате стало тихо. Мужчина вопросительно взглянул на майора, ожидая команды.
– Приглашай, командиров групп, – приказал Крылов.
Мужчина, молча, кивнул и вышел из комнаты. Через минуту-другую, Крылов начал инструктаж командиров групп захвата.
– И так, товарищи, начало операции назначаю на два часа ночи. Работаем по всем установленным адресам. В случае вооруженного сопротивления…, – Крылов не договорил.
Сидевшим в комнате сотрудникам контрразведки и так было понятно, как поступать с врагом, организовавшим вооруженное сопротивление. Закончив инструктаж, майор поднялся из-за стола и направился к двери. Командиры групп, расходились тихо, не обсуждая полученный приказ. Вскоре через открытые ворота выехала «Эмка» и растворилась в темноте узких улиц.
***
Козырев вошел в квартиру и, сняв с себя шинель, прошел в зал. Он положил портупею с кобурой на тумбочку и направился на кухню, из которой доносился голос Ларисы. Она жарила картошку в большой чугунной сковороде и что-то напевала из популярного кинофильма.
– Ужин готов? – спросил ее Анатолий Кириллович. – Ужасно хочу есть….
Женщина вздрогнула и, вжав голову в плечи, обернулась на голос.
– Что же вы пугаете женщину? Я даже не слышала, как вы пришли.
Козырев усмехнулся. Ему было приятно, что он сумел напугать женщину. В последние три дня, его одолевали какие-то нехорошие предчувствия, но сегодня, когда он лично убедился, что Покровский уехал из Москвы, он успокоился. Присутствие последнего в Москве, заставляло его бороться со своей природной осторожностью. Многие приказы Олега Андреевича раздражали его, и ему часто хотелось все бросить и раствориться в громадных просторах страны. Но, страх перед ним, заставлял его выполнять все его поручения.
«Оказывается, я тоже могу заставить человека вздрогнуть», – подумал он, направляясь в туалет мыть руки.
Эта мысль развеселила его. Рассматривая себя в зеркале, он подмигнул своему отражению.
– Как прошел день, Анатолий? – поинтересовалась Лариса у него.
– Неплохо, – ответил он. – Хочу выпить за этот день…
Женщина засмеялась и стала накладывать ему в тарелку жаренный на сале картофель. Вскоре на столе появилось тонко нарезанное сало, соленые огурчики. Отодвинув в сторону хрустальную рюмку, он поставил перед собой граненый стакан. Налив полстакана водки, он выпил ее залпом и, пододвинув к себе тарелку с картошкой, начал закусывать.
– Толя! Я вот о чем сегодня подумала, – произнесла Лариса. – Ты вот живешь со мной у меня, и я все стараюсь понять, кто ты мне? Квартирант? Муж?
Козырев отодвинул от себя тарелку и посмотрел на женщину. В какой-то миг она уже пожалела о том, что задала ему этот вопрос.
– Кто ты? – произнес он. – Если ты так хочешь это знать, то я скажу. Ты просто шлюха! Тебя устраивает мой ответ? Почему ты себя не спрашивала об этом, когда копала окопы? Кто тебя спас от этого? Я тебя спас, а иначе ты подохла на этих работах, сотни других женщин. Я смотрю, ты быстро забыла, кому обязана своей жизнью. Может, я не прав?
Он посмотрел на нее так, что она снова съежилась. В глазах Анатолия Кирилловича заплясали огоньки злости.
– Ты меня не правильно понял, Анатолий….. Я все это хорошо помню и знаю, что ты сделал для меня. Я тебе очень благодарна за все это. Я просто хотела сказать, что жизнь идет… Тогда ты устроил мне скандал, ты меня просто приревновал к какому-то мальчишке. Вот поэтому я и хотела услышать от тебя, кто я тебе?
Козырев снова налил себе в стакан водки. Взглянув на Ларису, он, молча, выпил.
– Завтра я съеду с квартиры, – произнес он вполне буднично, – думаю, что так будет лучше и для тебя и для меня. Но перед тем, как съехать, я тебе скажу, что ты все это время жила с немецким шпионом. Да, ты не смотри на меня так! Я работаю на немецкую разведку! Все те записки, что ты передавала людям, были донесениями. Хочешь ты или не хочешь, но ты также помогала Германии бороться с Советской властью. Ты знаешь, что за это бывает? Молчишь? Значит, знаешь. В случае провала, тебя просто поставят к стенке….
Он говорил ей все это, при этом не спускал с нее глаз. Он видел, как каждое его слово поражает цель. Лариса уперлась рукой о край стола, стараясь упереться об него, чтобы не упасть.
– А ты, как думала? За такую жрачку, нужно платить. Теперь у тебя есть ко мне вопросы? Что молчишь? Давай, беги в НКВД, рассказывай им, как ты пригрела у себя немецкого шпиона. Чего стоишь?
Она хотела что-то ответить, но похоже, спазм сжал ее горло так, что из него вырвался лишь какой-то рык, мало похожий на человеческий голос.
– А теперь, слушай меня. Завтра я съеду, но это ничего не меняет. Ты по-прежнему будешь выполнять мои отдельные поручения. Не вздумай отключать телефон. Поняла?
Лариса, молча, кивнула.
– Если дернешься, убью.
Он произнес это так убедительно, что она снова закивала ему в ответ. Он взял бутылку и снова налил себе в стакан водки.
– Иди, разбирай постель. Хочу отдохнуть….
Женщина повернулась и направилась в спальню.
***
Козырев проснулся от какого-то внутреннего толчка. Он посмотрел на спящую рядом с ним Ларису и, нащупав рукой пачку папирос, поднялся с кровати. Он закурил и подошел к окну, выходящему во внутренний двор их дома. Отодвинув в сторону штору, он взглянул во двор. Во дворе стояла темная легковая машина. Какая-то невидимая ему сила перехватила его горло. Он громко закашлялся и раздавил папиросу в небольшой чугунной пепельнице, которая стояла на тумбочке. Чувство страха сковало его внутренности. Подобное чувство было ему знакомо. Он моментально вспомнил лицо немецкого автоматчика, который направил ему в грудь ствол своего автомата.
– Толя! Что случилось? – спросила его Лариса.
– Тише…., – произнес он шепотом. – Быстро одевайся. Нужно срочно уходить….
Они стали лихорадочно собираться. Анатолий Кириллович, выдвинул ящик комода и сунул руку под стопку постельного белья. Нащупав гранату, он сунул ее в карман галифе. Накинув на плечи полушубок, он осторожно ступая, подошел к двери. Это был черный ход, который вел на улицу.
Кто-то сильно постучал в дверь квартиры. Стук был таким сильным и настойчивым, что не оставил ему никакого сомнения, кто и зачем стучит. Достав из кармана гранату, он выдернул чеку и швырнул ее в прихожую. Сильный взрыв вынес дверь на лестничную площадку. Сквозь грохот взрыва он услышал крики и стоны раненых сотрудников госбезопасности. Он захлопнул дверь черного хода и стал спускаться по лестнице вниз. Впереди него, двигалась Лариса.
– Открывай! – приказал он ей.
Она толкнула дверь рукой и, оказавшись на улице, сделала несколько шагов. Раздался выстрел и она, схватившись рукой за грудь, медленно повалилась в снег. К ней устремился сотрудник НКВД, Он бежал к ней, держа пистолет в руке. Козырев выстрелил в него из пистолета. Чекист, словно наткнулся на какую-то невидимую ему стену, резко остановился и повалился в сугроб снега.
– Врешь, не возьмешь, – прошептал он и, выскочив на улицу, устремился вдоль окон дома.
– Стой! Стрелять буду! – раздался крик за его спиной.
Раздался выстрел. Пули сбила с его головы шапку. Он не стал ждать второго выстрела. Остановившись, он выстрелил в сторону преследовавшего его человек. Мужчина словно споткнувшись, распластав в разные стороны руки, упал на землю. Он свернул в переулок. Ему навстречу бежал воинский патруль.
«Что делать?», – мелькнуло у него в голове.
– Товарищи! Кто стрелял? – громко закричал он. – Где стреляют?
– Вы кто? – спросил его молоденький безусый младший лейтенант.
– Я заместитель коменданта города, – тяжело дыша, произнес Козырев.
– Документы есть? – спросил его младший лейтенант.
Козырев сунул ему офицерскую книжку.
– Извините, товарищ майор. Мне кажется, что стреляли где-то рядом…
– Вот что, вы давайте бегите за угол дома с этой стороны, а я через двор…
Они разбежались в разные стороны. Козырев хорошо понимал, что если он в кратчайшее время не покинет этот микрорайон, то шансов на спасение у него не останется. Заметив грузовик, который вывернул из-за угла, он буквально бросился ему под колеса.
– Быстро в комендатуру! – выкрикнул он, открыв дверцу остановившегося грузовика.
– Товарищ майор! Но мне в другую сторону, – произнес водитель. – У меня приказ….
Не разговаривая с водителем, он забрался в кабину.
– Ты глухой? – спросил он шофера.
Автомобиль несколько раз дернулся на месте и, подняв облако снежной пыли, помчался в сторону центра города. На дорогу выскочил милицейский патруль. Один из сотрудников милиции поднял вверх руку, приказывая водителю остановить машину.
– Гони! – прохрипел Козырев, упираясь пистолетом в бок, напуганного шофера.
Грузовик, чуть не сбив сотрудника милиции, помчалась дальше.
– Сворачивай! – скомандовал Анатолий Кириллович водителю. – Ну!
Водитель свернул в переулок и посмотрел на пассажира, ожидая следующего приказа.
– Тормози!
Машина, сбавив скорость, остановилась около дома. Козырев вышел из машины и бегом бросился в темноту арки. Водитель, словно обрадовавшись, что ему удалось избавиться от опасного пассажира, погнал машину дальше. Анатолий Кириллович, дождавшись когда машина исчезла за поворотом, вышел из арки и пройдя еще метров двести, прошел через проходной двор и, осмотревшись по сторонам, вошел подъезд дома. Поднявшись на третий этаж, он открыл дверь своим ключом и вошел в квартиру. Это была его конспиративная квартира, о которой никто кроме него не знал. Сняв в прихожей верхнюю одежду, он прошел в комнату, и устало присел в кресло.
***
Покровский сидел у вагонного окошка. Окно было покрыто коркой льда, через которое с трудом пробивался солнечный свет. Напротив него, обняв вещевой мешок, в котором находилась рация, дремал радист. До Челябинска было еще далеко и можно было бы подремать, но Олег Андреевич по-прежнему бодрствовал. Какое-то внутреннее предчувствие беды не давало ему сомкнуть глаза. Он пытался определить, что его настораживает, но у него ничего не получилось. Вроде все шло по его плану, но что-то было не так. Он отвернулся от окна и посмотрел на седевшую недалеко от него женщину. Она, поймав на себе его взгляд, улыбнулась. Он отвернулся и, закрыв глаза, сделал вид, что погрузился в дремоту.
– Товарищи! Приготовьте для проверки ваши документы, – произнес проходящий мимо него проводник. – В соседнем вагоне, воинский патруль.
«С чего это вдруг проверка?», – подумал Покровский, сжимая в кармане полушубка взведенный пистолет.
Он снял его с предохранителя и посмотрел на радиста, который продолжал дремать. Он коснулся его ноги и тот, неожиданно вздрогнув, словно его ударило разрядом тока, испугано посмотрел на Олега Андреевича.
– Хватит спать, – прошипел Покровский. – На том свете отоспишься….
Радист кивнул в ответ и положил на колени автомат. Поезд протяжно загудел. Этот сигнал словно разбудил спящий до этого вагон. Пассажиры поднялись с места и стали готовиться к выходу.
– Что за станция? – поинтересовался у соседа Покровский.
Мужчина что-то ответил ему, но Олег Андреевич, так и не понял его ответа. Он вопросительно посмотрел на мужчину, но тот схватил свой мешок, перетянутый веревкой, направился к выходу из вагона.
– Вы мне не поможете? – обратилась женщина к радисту. – Донесите мой чемодан до здания станции.
Радист посмотрел на Покровского, словно ожидая от него команды. Олег Андреевич. Молча, кивнул. Тот отложил в сторону автомат и, подняв тяжелый коричневый чемодан направился вслед за женщиной. Паровоз снова протяжно засвистел, словно прощаясь с вышедшими из вагонов пассажирами, и дернулся с места. Покровский обеспокоенно посмотрел на вещевой мешок радиста, который сиротливо лежал на полке напротив него.
«Почему он не вернулся? – подумал Олег Андреевич. – Неужели сбежал?»
Он поднялся с места и направился в тамбур. Заметив проводника, он обратился к нему.
– Скажите, что произошло на станции? У меня пропал боец….
Проводник посмотрел на майора НКВД и тяжело вздохнув, ответил:
– Я не знаю, что конкретно там произошло на перроне, но сотрудники милиции задержали женщину. Говорят, что она воровка и находилась во всесоюзном розыске. Я слышал, как сотрудник милиции объяснял кому-то, что у них целая шайка, что они отбирали вещи у пассажиров, а их убивали.
Покровский повернулся и направился на свое место.
«Какая глупость, так залететь с какой-то бабой, – подумал он. – Сможет ли он молчать или затрещит, как сорока?»
Он сел на свое место, пододвинув к себе мешок с рацией и автомат. В вагоне кто-то громко выкрикнул:
– Мужики! Шмон!
Кто-то из пассажиров рванул в другой конец вагона, кто-то стал искать и готовить к проверке документы.
– Ваши документы, товарищ майор, – обратился к нему капитан – артиллерист.
Покровский усмехнулся и, достав из кармана документы, протянул их капитану.
– Это, с каких это пор военный патруль начинает проверять документы у сотрудников НКВД?
Капитан не ответил. Он тщательно читал документы Олега Андреевича.
«Если что, начну стрелять прямо здесь, – подумал Покровский, сжимая в кармане рукоятку пистолета. – Чего тянешь?»
Капитан словно прочитав мысли майора, молча, вернул ему документы.
– У меня пропал боец сопровождения, – обратился к нему Покровский. – Вышел на станции и пропал. Говорят, что его задержали сотрудники милиции.
– Я думаю, что там разберутся с вашим бойцом, – ответил капитан и козырнув Олегу Андреевичу, направился дальше.
***
Майор Крылов нервно мерил шагами свой небольшой кабинет. Похоже, сегодня был не его день. Закурив папиросу, он сел за стол, на котором лежал рапорт младшего лейтенанта НКВД, который руководил группой захвата майора Козырева. Он еще раз прочитал рапорт и в сердцах стукнул кулаком по столу. Он снова встал из-за стола и начал шагать по кабинету.
«Один, два, три,…., – мысленно отсчитывал он шаги, словно не зная того, что дина кабинета шесть метров, а ширина четыре. – Как же так получилось, что Козыреву удалось уйти из оцепленного оперативниками дома? Кто его предупредил об аресте?»
Крылов остановился и посмотрел на портрет Сталина, который как ему показалось, с ехидной усмешкой наблюдал за ним.
«Ладно, с ним прокололись ребята, но как они дали отравиться контролеру? Почему никто из них не догадался, что в воротнике рубашки зашита ампула с цианистым калием? Как все это я утром буду объяснять начальнику Управления? Его явно не устроят мои отговорки о том, что группы, сформированные мной, оказались такими не опытными».
Он посмотрел на часы. Шел шестой час ночи. Он поднял трубку и когда ему ответил дежурный по отделу, попросил того пригласить к нему лейтенанта Марченко. Он отхлебнул из стакана давно остывший чай и посмотрел на дверь. В кабинет вошел Марченко и по-военному вытянулся в струнку.
