Александр Николаевич Лекомцев
Грусти в тереме не место
Но разве она виновата в том, что порой, человеческие судьбы переплетаются так замысловато, что ни в сказке сказать, ни пером описать? Через камеру слежения в монитор она увидела не так уж и давнего своего близкого знакомого Гринькова и приказала охранникам открыть ворота и впустить его.
Оперативник, одетый в обычный джинсовый костюм, прошёл в кабинет госпожи Паничевой, устроился за столом.
– Соскучился, Стёпа? – простодушно поинтересовалась она. – Или по делам заехал на огонёк? Но ты же должен понять, что всё былое осталось в прошлом.
– Ваши шутки неуместны, Эльвира Георгиевна, – сказал Гриньков. – Разумеется, я сюда явился по служебным делам. Кое-что необходимо уточнить.
– Что будешь пить, Степан Никитович? Коньяк, джин, водку?
– Я на работе и, к тому же, за рулём. Времени у тебя я много не отниму. Не беспокойся.
– Что-то важное?
– И важное, и не совсем приятное для тебя.
– Ты меня пугаешь, Гриньков. Не тяни резину! Выкладывай! Что-нибудь произошло с моим мужем, Владимиром Анисимовичем?
– Пока не произошло, но могло произойти. Короче, на него было совершенно покушение, пока, к счастью неудачное.
– Он ранен? – Эльвира резко поднялась с кресла. – Говори, Степан!
Капитан полиции успокоил Паничеву. Ранение в руку получил его телохранитель Герасимов, который успел резко повалить на землю своего шефа. Во Владимира Анисимовича стреляли с близкого расстояния, на автомобильной стоянке, расположенной за воротами молочного комбината. Какой-то мужик в балахоне, в чёрных очках. В этом случае об особых приметах негодяя почти не имело смысла вести речь. Борода, усы явно приклеенные, ненатуральные, чёрные очки и ещё балахон на голове. Серая куртка с капюшоном.
Совершив неудачную попытку покушения, киллер вскочил на мотоцикл и умчался на нём в сторону шоссейной дороги. Службе ГИБДД не удалось обнаружить темно-синего цвета мотоцикл, без номеров. Ничего подобного в поле их зрения не попадало.
Немного успокоившись, Эльвира снова села в кресло. Она дала знак рукой, что собирается позвонить по сотовому телефону. Понятно, что ей необходимо было срочно связаться с мужем, удостовериться в том, что всё нормально.
Оперативник Гриньков терпеливо ожидал, пока она дозвонится до своего суженного. Наконец-то, с третьего раза это произошло.
Её супруг Паничев держался бодрячком, успокоил Эльвиру и сказал, что ничего страшного не произошло. Для грусти нет повода. Правда, очень жаль, что ранен в руку его телохранитель Максим Герасимов. Но ничего, парень молодой и крепкий. Быстро оклемается. Рана, к счастью, не опасна. А злостного хулигана, самого настоящего киллера, полиция обязательно отыщет. Но, в общем, Владимир Анисимович не понимал, кому, где и когда, что называется, наступил на хвост.
– Ему, Степан, всё до фонаря, – тяжело вздохнула Эльвира, завершив телефонный разговор. – Его чуть не убили, а он говорит, что всё нормально.
– Я тоже ничего в этом нормального не вижу, – согласился с ней Гриньков. – Я уже коротко переговорил с Владимиром Анисимовичем. Он утверждает, что никаких врагов у нег нет. Никто ему не угрожал, ничего он никому не должен.
– В принципе, я тоже не заметила, чтобы Володя находился с кем-нибудь в ссоре. Наверное, он мне что-нибудь бы сказал. Не обижайся, Степа, но мы с ним одно целое. А что было когда-то у меня у него, можно и нужно забыть.
– Эти твои никчемные ремарки, Эльвира, совершенно не уместны. А если, образно сказать, о нас с тобой, то «отцвели уж давно хризантемы в саду». В дальнейшем предлагаю тебе общаться только по делу.
– Само собой, Степан. Меня только немного удивляет, что ты меня быстро забыл.
– Всё, Эльвира Георгиевна, проехали! Об этом больше ни слова.
– Договорились. Но, как я поняла, у тебя и, вообще, в районном уголовном розыске пока нет никаких версий наглого покушения на моего мужа.
– Что там у нас есть или нет, тебя не должно волновать. Но имеется предположение, что не только Владимиру Анисимовичу, но и тебе грозит опасность.
– Спасибо, порадовал. Но я-то здесь причём? Сижу почти постоянно дома, дурака валяю, даже ни в каких дискуссиях на коммерческие темы участия не принимаю. Туман сплошной и синий.
– Пока да. Но если, какая-то необычная информация появится, то ты мне звони. А если надо будет, то я срочно приеду.
– Всегда рада видеть свою, почти что, первую любовь.
– А я так, например, с большим удовольствием хожу в зоопарк, когда бываю в областном центре. Там присутствуют не только слоны и жирафы, но и… В общем, кого только в этом коллективе нет.
– Ни черта ты шуток не понимаешь, Стёпа. Да и сам шутишь топорно. Каким был дубиной, таким и остался.
– Какие там шутки! Дело очень серьёзное. Тебе следует быть осторожней, Эльвира. Я не хотел бы в следующий раз навещать тебя в морге. Там весьма прохладно и не очень уютно. Соображаешь?
– Хамишь, Гриньков. А это значит, что до сих пор ты ко мне не равнодушен. Но не раскатывай губу. Есть у меня любимый муж, и больше мне ничего не надо. Извини, ты мне давно уже до фонаря.
– Аналогичный случай был в Тамбове.
– Это тоже юмор? Если так, то его ещё в минувшем столетии моль побила.
– Возможно, что клоун из меня получается совсем никакой. Но тебе в любом случае, советую, не паниковать и не впадать в хандру. Полиция на страже ваших интересов.
– Спасибо за добрый совет, Степа. Но грусти в моём тереме не место. А жить, сам понимаешь, вообще опасно.
На том и завершилась их первая беседа, которая, в общем-то, Гринькову почти ничего не дала, не принесла ощутимой пользы. Абсолютный ноль важной информации. Никаких зацепок.
Но впечатлительный и эмоциональный Гриньков, всё же, не мог забыть Эльвиру. Он понимал, конечно, что можно полюбить, а потом и разлюбить. У неё это неплохо получилось, а вот у Степана с этим имелись проблемы. О ней только и думал, а вот госпожа Паничева – только о своём супруге.
Пока капитан Гриньков даже ума не мог приложить, кому понадобилось убивать исправного налогоплательщика, не замеченного ни в каких махинациях Владимира Анисимовича. В какой-то степени, пусть он и буржуй, долларовый мультимиллионер, но постоянно занимается и благотворительностью. На сложное и дорогое лечение детей своих односельчан всегда найдёт нужную сумму.
У такого человека, по определению, не могло быть никаких врагов. Правда, кто его знает. В тихом омуте, как водится, черти водятся.
Утром начальник районного уголовного розыска майор Нехвалов вызвал к себе в кабинет Гринькова и сказал:
– С этим делом, Степан тянуть не надо. Пусть Паничев не придаёт особого значения случившемуся и даже шутит, но преступника найти остро необходимо.
– Нуда, я понимаю, Владимир Анисимович – уважаемый человек.
– Прежде всего, он человек. А какой там, уважаемый он или нет, тебе как оперу, должно быть без особой разницы. Проблем особых нет. Насимовка в двух километрах от районного центра. Иногда можно и пешком до неё пробежаться.
– Я не сижу на месте. Этим делом один практически и занимаюсь. Никого под рукой нет.
– А тебе, Гриньков, нужен эскадрон гусар летучих? Нас, в отделе уголовного розыска, раз-два и обчёлся. У капитана Свиридовой – одни служебные заботы, у молодого и неотёсанного Наумова – другие. Отследи все деловые, родственные и прочие связи Паничева, и вперёд! Рой копытом землю. Ищи!
– Я уже приступил. Но он молчит, как партизан, и его жена тоже, Эльвира Георгиевна ничего путного не может сообщить. Говорит, что ей нечего сказать.
– Других людей, кроме неё, что ли, нет? Цепляйся за всё, что можешь. Может быть, ты перед ней теряешься, по старой памяти?
– Попрошу без намёков, товарищ майор! Мне бы не хотелось…
– Хорошо, капитан. Тогда прямо скажу, что и как ты должен делать. Но ты же ведь и сам знаешь, Степан Никитович.
В общем, понятно. Если пока не удаётся найти киллера, то следует заняться поисками его мотоцикла. Должны же в этом деле пролеживаться какие-то причинно-следственные связи. Не просто же так стреляли в Паничева.
Надо всё быстро самому разгребать. А то ведь приедут какие-нибудь помощники из областного центра или даже из столицы кто-нибудь явится. Здравствуйте, я ваша тётя или… дядя в чине подполковника. Таких ведь крутых и законопослушных бизнесменов, как Паничев, в России не так уж и много.
