Александр Николаевич Лекомцев
Печали и радости брезентовых домов
– Я не испугалась, – пояснила она, пряча флажок в рюкзак. – Я переживала за тебя и Ефросинью Петрову. Хотела вам помочь, но ты же не разрешил, Дима. Никогда не находилась в такой ситуации.
– Очень многое в жизни человека случается впервые в жизни, Юля , – мудро, но довольно трафаретно и дежурно заметил Зелихов. – Всегда что-нибудь происходит.
Отдыхать туристическая группа не стала. Не так уж и много прошли. Но сделали круг, по сути, вернулись назад, почти к расположению туристической базы.
Отдышавшись, туристы направились по узкой тропке в сторону пока ещё далёкого от них пункта, бухты Тавайза. Путь будет не таким уж и лёгким, но его необходимо пройти. Как и предполагали Зелихов и Куримов, навстречу нам неторопливо двигались «беглецы», сбились с пути и, по сути, возвращались назад, не ведая об этом.
– Верной дорогой идёте, товарищи! – сказал им Зелихов. – Через километр-полтора эта тропа будет пересекаться с другой, широкой. Она ведёт вниз. По ней вы благополучно доберётесь до турбазы «Дыхание океана и тайги». Ваш поход на этом завершён! Поздравляю!
Но они не желали возвращаться назад, даже приободрились. Обязательно решили продолжать свой путь. Ведь заплатили за путёвки, в частности, за участие в шестидневном походе. А то, что они пошли смиренно за Фролом Адамовичем, так решили, что Зелихов ведёт их не туда и не совсем правильно. Чертовщина.
Гражданин с активной жизненной позицией Чакрыгов был не возмутим, он вёл себя так, как будто ничего особенного не произошло. Существует в земном мире определённое количество отъявленных наглецов и негодяев, которые считают себя особенными и неповторимыми. При этом они абсолютно уверены в том, что все люди мира им что-то должны. «Чёрт с ним! – подумал Зелихов. – Пусть продолжает поход, но без «добрых» наставлений и рекомендаций, особенно для тех, кто в них не нуждается. Но ведь не удержится. Чёрного кобеля не отмоешь до бела. Старая истина, причём, неоспоримая».
Попутчик – яркое солнце
День первого дня похода только начался и выдался солнечным. Но от ярких лучей яркого дневного светила туристов укрывала листва деревьев и кустарников. Да и привалы они делали пусть короткие, но частые. По расчётам Зелихова, к вечеру его группа, не торопясь, дойдёт до Тавайзы. Останется уйма времени для того, чтобы обустроить свой палаточный лагерь на берегу небольшой и скрытой от посторонних глаз бухточки. Правда, их в том месте не так уж и много, но они есть.
Юлия шла рядом с Дмитрием. Оба молчали. Общались друг с другом мало, находились в раздумье. Ведь скорая разлука перечеркнёт их не такую уж и долгую встречу. У Зелихова и Тавиной имелись явные причины для того, чтобы жить только надеждой на то, что когда-нибудь они обязательно встретятся, чтобы уже никогда не расставаться. Наивная вера в то, что, скорей всего, неосуществимо.
Дмитрий не интересовался у любимой женщины, которую не имел никакого основания назвать своей, почему у неё тоже имеется причина пока не планировать личное счастье. Неизлечимо больна? Пусть будет всё, что угодно, только не это. Ведь он любил Юлию, её душу, и этого было достаточно.
В дороге он представлял, как бежит с автоматом в руках по полю или перелеску под градом пуль и сколков, штурмует какое-нибудь здание. Ведь что-то подобное обязательно будет происходить. Не всё так просто, но кому-то ведь необходимо находится там, не только находится, но и безжалостно уничтожать врагов.
За текущий день им удалось по гористой, пересечённой местности преодолеть довольно солидное расстояние. План Зелихова был прост. За счёт относительно быстрого передвижения по Богатой Гриве, они будем иметь возможность отдыхать на берегу небольшой бухты, плавать в море, загорать.
Они находились далеко от реки Лянчихе и Седанковского водохранилища. Правда, в одну из мелких речек умудрились упасть молодые люди Артём и его девушка Катя. Рюкзаки они не замочили, но одежду им пришлось срочно сушить у костра. В основном, по этой причине группе пришлось организовать почти полуторачасовой отдых. Но всё к месту. Женщины приготовили обед: картофельный суп с говяжьей тушёнкой. Вскипятили и чай. В общем, с запасом продуктов проблем не имелось.
Понятно, что кое-кто из мужчин прихватил с собой и спиртное. На всякий случай. На туристической базе начальство посоветовало Дмитрию на это не обращать особого внимания. Люди культурно отдыхают.
На одном из относительно высокогорных участков, не заросших лесом, всё-таки, пришлось встретиться с военными. Поднимаясь в гору вместе с туристической группой, Зелихов обратил внимание на то, что возле костра на бревне сидят двое молодых людей в военной форме. Пришлось срочно организовать привал и ему одному направиться в сторону явного военного объекта.
Но тут за Зелиховым невозмутимо важной походкой королевского пингвина направился и слесарь-наладчик Чакрыгов.
– Мне необходимо на кое-что посмотреть и переговорить с военными, – важно заметил он. – Что там и как?
– Всем оставаться на местах! – коротко предупредил Зелихов наглого и пустого человека с активной жизненной позицией. – Не забывай, Фрол, о том что ты, всего лишь, отдыхающий, причём, явный и активный нарушитель дисциплины и общего спокойствия.
Подавляющее большинство группы было на стороне Зелихова. Мужики и парни сдержали порыв почти горьковского Данко. Но только новых, не совсем понятных времён, усадили его на один из больших камней. Фрол остался недовольным. Ну, как же так? Почему без его активного участия решаются какие-то вопросы?
У костра сидели двое военных: лейтенант и рядовой. Надо сказать, вид у них был не очень парадный. Зелихов сразу же определил, что они не брились почти неделю.
– Мы тут посменно дежурим, – пояснил офицер, разглядывая документы, которые я ему предъявил. – Скоро нас заменят. У нас тут находится…
– Я понял, что вас тут держит, – сказал Зелихов, пряча документы в кожаную папку. – Дело для обороны страны нужное.
– Так точно! – ответил лейтенант. – Через пару километров спускайтесь с Богатой Гривы в низину. Там лесная, не такая уж исхоженная дорога, и вдоль её растительность пышная. Туристам понравится.
Дмитрий пожал им на прощание руки и направился к своей группе.
Через полчаса туристы вышли к следующей тропе, ведущей вниз, и начали спуск. Особой трудности это представляло. Вскоре они вышли на лесную дорогу, вдоль которой произрастали самые разные деревья: маньчжурский орех, амурский бархат, аралия… В глаза бросались заросли орешника и актинидии. Большие деревья были увиты лозами дикого винограда. Почти каждый такой предмет симбиоза местной фауны достигал четырёх-пяти этажей. Не меньше.
Над дорогой порхали синие махаоны, их было много. Без всяких преувеличений, красивоё зрелище. Туристы испытывали восторг. Ведь далеко не везде можно увидеть подобное. Зелихов решил, что его туристам можно минут двадцать отдохнуть. Мудрый Фрол Адамович предупредил всех отдыхающих, что вся эта ягода ядовита, и к ней лучше не прикасаться руками.
– Это полный бред! – возмутился врач-кардиолог Куримов. – Белые кисти – актинидия, сладкая ягода, а чёрные гроздья – виноград. Похоже, что здесь его никто не собирает.
– Все верно, – подтвердила Юлия. – Вон ещё и красные ягоды. Это лимонник. В нём всё съедобно, от корней и до листьев.
Участники похода вопросительно посмотрели на Зелихова.
– Подтверждаю, что всё это съедобно, – сказал Дмитрий, – и полезно для здоровья. Я уже пробовал. Виноград и лимонник кисловаты. Можете собирать небольшую часть лесного урожая. Но не забирайтесь на деревья и лианы и держитесь подальше от змей.
Второго приглашения участники похода ждать не стали. Разбежались по разным сторонам дороги. Кое-кто наполнял ягодами и матерчатые сумки. В общем, люди душу отвели и через несколько минут отправились в путь прямо по таёжный дороге, в сторону Тавайзы.
Заметно приуставший Фрол Чакрыгов уже успел дать распоряжение всем остальным. Он сказал, что если вдруг группу туристов нагонит попутная бортовая машина, то надо будет попросить шофёра, чтобы он немного подвёз участников пешего похода в сторону конечного пункта. Турист, ядрёна корень! «Ах, дорогие и славные женщины, – подумал Зелихов, – почему вы, когда страна нуждается в настоящих героях, иногда рождаете наглецов и дураков?».
Понимал Дмитрий, что в жизни по-разному случается. Но если Россия будет процветать такими Фролами, то проблем прибавится не только в правительстве и депутатском корпусе страны, но и в обществе.
Дело в том, что рыба не с головы гниёт. Подобные утверждения, основанные на народном фольклоре, типичная ложь. Процесс разложения той же камбалы начинается одновременно на всех участках её тела. Получается, что все люди находятся в одной связке – и мудрецы, и недоумки. Какое из сообществ окажется сноровистей, то и займёт особое положение в любом государстве. Не дай бог, если в России в роли вожаков и особенных, «сложных» людей окажутся идиоты. Но самое главное не довериться слепым поводырям. Уж они-то приведут нас туда, куда и сами не ведают.
Они наивно предполагают, что если вдруг неожиданно придёт время апокалипсиса, то лично их не заденет ни огонь, ни вода, ни камнепады…
Зелихову пришлось заверить Чакрыгова, что ни один из пеших туристов и ни при каких обстоятельствах не сядет в попутную машину. Да и совсем не похоже на то, что по этой дороге даже неделю тому назад проходил какой-то транспорт. Не так далеко, в стороне, располагается шоссейная дорога. Люди по нормальной таёжной автомагистрали спокойно могут путешествовать по одному из распадков Богатой Гривы.
Настало время не пешеходов, а владельцев и водителей частного и прочего транспорта, их пассажиров. На берег почти любой из основных бухт или посёлков можно добраться по нормальным дорогам. А туристам самой судьбой выпало идти пешком и получать удовольствие.
В дороге к Зелихову во время движения подошла Тамара, симпатичная женщина лет тридцати и сообщала, что в районе произрастания дикого винограда потеряла золотые часы.
– Надо было сразу же заняться их поиском, – сказал Зелихов. – Не терять время.
– Так мы под виноградными лозами искали, – тихо ответила она. – Но ничего не нашли. Жаль. Часы-то золотые. Это подарок мужа. Он не так давно погиб в зоне Специальной Военной Операции. Был танкистом.
– Я сочувствую тебе, Тамара. Что ты предлагаешь?
– Я подумала… Может быть, вернуться и ещё поискать.
– Не так страшно, если мы пройдём два километра туда и столько же обратно. Но поиски могут стать бесполезными. Высокая трава. Не уверен, что мы найдём, именно, то место.
– Так там… виноград. Я запомнила.
– Ты посмотри, Тамара, он везде и всюду, по обеим сторонам дороги. Даже если мы и обнаружим, именно, то место… Гораздо проще найти иголку в стоге сена, чем здесь, среди буйной растительности отыскать золотые часы.
– Наверное, так. Но ведь это для меня…
– Плохо подготовилась ты к походу. Не надела на шею пару жемчужных ожерелий и на голову диадему из платины, украшенную редкими не красными, а изумрудными александритами. А штормовку можно было бы украсить серебряными брошами, желательно с бриллиантами.
– Тебе смешно, а мне тоскливо, Дмитрий.
Она отошла от Зелихова, приотстала, присоединилась к своим подругам. Веселиться и радоваться чужой беде Дмитрий не собирался. Но ведь головой же надо было думать, не брать в такой дальний поход золотые часы или, в крайнем случае, не бросаться на виноградную лозу, как житель Крайнего Севере с вилами на троллейбус.
Объявив большой привал, Дмитрий и Тамара, взяв с собой пятерых добровольцев. Решили вернуться и попытаться найти часы. Юлия пошла с ними. Но Чакрыгов, проворчав что-то себе под нос, на сей раз не выразил желания возвращаться назад. Странно. Ведь он везде и всюду желал быть на виду. А тут… Вероятно, просто устал человек.
Тамара привела добровольцев в то место, где могла потерять часы, подарок погибшего мужа. Им повезло. Не так часто, но чудеса, всё же, происходят. Потеря была найдена. Часы лежали не в траве, а на узкой тропинке. Их, как раз, Тамара и обнаружила. Не сдерживая эмоций и слёз, она бросилась на шею Дмитрия. Её можно и нужно было понять. Через час они вернулись назад, сделали и для себя десятиминутный отдых. А потом группа продолжила путь.
Они завернули с дороги в правую сторону. Ясно было, что в промежутке между двумя сопками они окажутся на берегу одной из морских бухт. Так оно и произошло. Надо сказать, что на отмели стоял не совсем приятный запах от разлагающихся на берегу морских звёзд, мидий и гребешков. Но к таким «ароматам», вполне, можно привыкнуть.
Кое-где по берегу ползали небольшие крабы. Среди камней и песка лежало множество небольших светло-зелёных стеклянных шаров. Врач Куримов объяснил, что это поплавки от рыболовных сетей, большей частью, японских. Их довольно часто приносит сюда и ветром, и течением.
Некоторые туристы решили по паре штук таких шаров прихватить с собой, взять себе на память. Пожалуйста. Илья Николаевич коротко объяснил участникам похода, что стоит только по колено войти в воду, то можно собрать большой урожай мидий и гребешков. По сути, деликатес. Да тут, кроме больших белых медуз плавали и чилимы, то есть креветки. Но для их ловли требовалась сетка с узкой ячеёй. Почти рядом лежал огромный, широкий и длинный, буро-зелёный лист ламинарии. Та самая настоящая морская капуста. Вполне, съедобное и полезное для здоровья растение.
Восхищённая морским побережьем и свежестью океанского воздуха далеко от группы туристов отошла Ефросинья Петровна. Она стояла над кучей каких-то тёмных водорослей, махала руками и что-то кричала. Понятно, что Зелихов поспешил на её зов. Разумеется, за ним неспешно и с некоторой неохотой поплёлся и Фрол Адамович. Ему, как молодому пуделю необходимо было не просто находиться на виду, но и быть в курсе всех происходящих событий.
Вытирая слёзы платком, Ефросинья Петровна стояла над тушей большого бурого медведя, голова которого находилась в воде. Было видно, что умер зверь совсем недавно. Но отчего и почему? Непонятно. Похоже было на то, что в него никто не стрелял. Впрочем, он лежал на животе, и определить что-либо не имелось возможности.
– Решил попить водички, – абсолютно серьёзно резюмировал Фрол Адамович, – и захлебнулся. Такой огромный.
– Не знаю, господин Чакрылов, ни одного живого существа, – возразил Зелихов, – которое утоляло бы жажду морской водой. Но абсолютно не понимаю, почему его голова находится в море.
– Значит, за ним гнался тигр, – сказал слесарь-наладчик, – и косолапый решил утопиться. У медведей такое случается от досады и обиды.
– Понимаю, что шутишь. Медведь не станет ни от кого убегать, – заметил Дмитрий, – даже от тигра. Он будет сражаться за свою жизнь до конца. Так что, предположим, что он умер от глубокой старости. Но почему вы так горько плачете, Ефросинья Петровна?
– Жалко медведя, – прошептала женщина, глотая слёзы. – Мне кажется, что он умер молодым. Я уже три таблетки проглотила. Полегчало. А медведь мог бы ещё пожить.
– Пусть так, – Зелихов решил с ней не спорить. – Но вы так страдаете, как будто он ваш дедушка или двоюродный племянник. Кроме того, замечу, что он бы вас при встрече не пожалел. Сто процентов. Бурый медведь – самое коварное и непредсказуемое животное, возможно, даже гораздо опасней, чем американский гризли.
Больше никого из туристов мёртвое тело медведя не заинтересовало.
Вода в безымянной бухточке оказалась прохладной, поэтому отдыхающие только загорали, расположились на камнях, некоторые заходили в море по пояс. Но в сторонке от других врач Илья Николаевич, приняв граммов сто пятьдесят водки, решил совершить заплыв. Держался на воде он, на самом деле, неплохо, но быстро возвратился назад.
Когда он вышел на берег, то все обратили внимание на то, что всё его тело в кровавых порезах. Всезнающий Чакрыгов сделал предположение, что на медицинского работника напал осьминог или, может быть, акула.
Трясясь то ли от холода, то ли от боли, Илья Николаевич пояснил туристам, что это укус медузы-крестовика или порезы от каких-нибудь ядовитых водорослей. Но лекарство всегда при нём, и скоро всё придёт в полную норму. Понятно, что панацея от всех болезней – это водка. Пришлось и Зелихову составить компанию врачу, немножко с ним «полечиться». Надо было морально поддержать человека.
Не на самом берегу этой бухточки, в тальнике, мы устроили место для первого своего ночлега, разожгли два костра, приготовили сытный ужин, поставили палатки, которых захватили с собой с избытком. Понятно, что туристы решили отметить это знаменательное событие. Было чем.
Ночью в палатку Зелихова со спальным мешком заявился Фрол. Он заявил, что твёрдо решил переночевать в одном брезентовом домике с Дмитрием. Такое соседство Зелихова не радовало. Он, видите, решил. Молодец. Зелихову пришлось напомнить слесарю-наладчику, что мест для ночлега достаточно и в других палатках, а это инструктора по туризму… для служебного пользования. Причём, Дмитрий прямо Чакрыгову напомнил, что не один, а с Юлией.
Ничего удивительно не было в том, что Фрол выразил своё явное неудовольствие. При этом подчеркнул, что женщины ныне распущены и неразборчивы? Ночуют в палатках… с кем попало. С большим трудом Дмитрий сдержал себя. Преодолел острое желание съездить наглецу по его редким зубам.
