Александр Шабынин
Пробуждение силы
Глава 1. Странности в обычной жизни
Москва медленно просыпалась, как всегда – неохотно, но стремительно, заполняя улицы шумом машин, ритмичным стуком каблуков и редкими обрывками голосов спешащих куда-то людей. Серое осеннее утро словно покрыло всё вокруг тонкой плёнкой, приглушив краски города. Низкие облака укутывали небо, а влажный воздух нес с собой предчувствие скорого дождя. На восьмом этаже одной из бесчисленных типовых многоэтажек начинался обычный день. Всё выглядело буднично и привычно: негромкие шаги мамы в коридоре, запах свежеиспечённого хлеба, мягкий треск радиоприёмника, наполовину заглушённый гулом машин за окном.
Аня сидела за кухонным столом, задумчиво покачивая ногой. На тарелке перед ней остывал недоеденный омлет – её любимый завтрак, который мама приготовила перед тем, как заняться своими делами. Аня смотрела в окно, за которым кипела жизнь большого города, но мысли уносились куда-то далеко, за границы привычного. Её светло-русые волосы падали на плечи, и Аня лениво провела по ним пальцами. "Заплету потом," – подумала она, но даже не сделала попытки подняться. Взгляд её голубых глаз, обычно живой и внимательный, оставался неподвижным, словно она всматривалась в собственные мысли.
С самого детства Аня знала, что она… немного не такая, как все. Нет, не странная, не "эта девочка на задворках класса," а просто другая. Она замечала то, что остальные даже не видели. Первый раз это случилось, когда ей было пять.
Девочки играли в мяч на детской площадке. Анина подруга Лиза, смеясь, побежала за укатившимся на дорогу мячом. Аня закричала – внезапно и так громко, что прохожие оглянулись. Лиза остановилась, а через мгновение из-за угла выскочила машина, едва не сбив её. Взрослые хлопали девочку по плечу, благодарили, а кто-то даже обнимал её, но в голове у Ани крутился лишь один вопрос: "Как я узнала?" И она не могла на него ответить.
Сначала ей просто показалось, что она уже это видела – Лизу, мяч, машину. Как сцену из фильма, который кто-то зачем-то решил прокрутить дважды.
С тех пор таких предчувствий становилось всё больше. Сейчас, в свои двенадцать, она всё чаще слышала внутри себя спокойный голос, который подсказывал ей вещи, казавшиеся на первый взгляд незначительными: "Возьми зонт – дождь начнётся через десять минут," или "Не надевай эти сапоги, они протекут." И этот голос всегда оказывался прав. Но как рассказать об этом взрослым, которые привыкли считать мир обычным и предсказуемым?
Когда она пыталась рассказать об этом маме, та только качала головой, укрывая дочку пледом на ночь: – Меньше фантазируй, Ань. Сказок начиталась перед сном, вот и чудится наяву. А папа, человек практичный с насмешкой добавлял: – Может, ты и мне на бирже подскажешь, куда вложиться? Гений предсказаний растёт!
И вот она снова чувствовала себя непонятой. Как объяснить то, что, возможно, не поддаётся объяснению? Даже если она знала, что права, мир всё равно смеялся в ответ.
Аня медленно поднялась из-за стола, решив, что пора привести себя в порядок. В ванной зеркало запотело после утреннего душа родителей, оставив на стекле размытое отражение. Она стерла влагу ладонью и взглянула на себя. Девочка, смотрящая на неё из зеркала, выглядела немного уставшей. Но не физически – это была усталость человека, который носит в себе что-то, чего сам не понимает.
Её пальцы ловко разделили волосы на две пряди, а затем заплели их в аккуратные косички. Привычное движение, почти механическое. Покончив с причёской, Аня снова посмотрела на своё отражение в зеркале. Казалось, обычное утро – ни лучше, ни хуже остальных.
"Суббота," – мелькнула в голове мысль. Это слово несло с собой надежду, хотя девочка уже знала, что день вряд ли окажется каким-то особенным. Все дома, но это вовсе не значило, что они будут вместе. Мама, как всегда, села за свои бумаги, которые она приносила домой из офиса. А отец занялся очередной починкой, которую, казалось, только он считал нужной.
Из коридора донёсся мягкий, но чуть уставший голос мамы: – Аня, ты позавтракала? Это было не столько вопросом, сколько ритуалом. Мама всегда задавала его, даже если знала ответ.
– Да, почти! – крикнула она, выскальзывая из ванной и направляясь в гостиную.
В большой комнате, где пахло деревом и дымом от паяльника, папа сидел на полу. Перед ним в хаотичном порядке лежали инструменты, а в центре этого беспорядка – разобранный настольный светильник.
– Ты опять пытаешься оживить эту лампу? – с лёгкой улыбкой спросила Аня, присаживаясь рядом.
Папа поднял голову, и в его взгляде мелькнула тень добродушной улыбки. – А что, не выбрасывать же хорошую вещь, – пробормотал он, возвращаясь к паяльнику. Его сильные руки, покрытые небольшими шрамами, ловко двигались, словно в танце. – Вот доделаю, и будет как новая.
Аня всегда любила смотреть, как он работает. В такие моменты ей казалось, что ничего плохого не может случиться, пока папа рядом. Но сегодня эта уверенность была слабее. Её мысли снова ускользали куда-то далеко.
Перед глазами всплыл недавний случай в школе. Последний урок едва закончился, и класс мгновенно ожил. Ученики разговаривали, смеялись, собирали рюкзаки и обсуждали планы на вечер. В воздухе витало предвкушение свободы после долгого учебного дня. Учительница, уставшая от бесконечных вопросов, отвлеклась на звонок по телефону, и, казалось, уже не замечала, что класс превратился в небольшой базар.
Аня сидела на своём месте у окна, пытаясь не обращать внимания на гул вокруг. Она машинально складывала в рюкзак свои тетради, время от времени поглядывая в окно, где осенний ветер трепал последние листья на деревьях.
Миша, её одноклассник, стоял у своей парты и что-то увлечённо рассказывал группе ребят, собравшихся вокруг него. Он жестикулировал, громко смеялся, явно наслаждаясь вниманием. Всё казалось совершенно обыденным, пока Аня вдруг не ощутила странное напряжение в воздухе и посмотрела на потолок.
На одном из участков потолка штукатурка треснула, и тёмная линия, словно паутина, вилась по её краям. Аня задумчиво разглядывала трещину, как вдруг внутри раздался голос – чёткий, тихий, но при этом настойчивый.
– Предупреди его.
Мир вокруг изменился. Шум одноклассников стал приглушённым, словно кто-то резко убавил громкость, движения одноклассников замедлились, а само время, казалось, остановилось. Она видела, как трещина увеличивается, как крошечные кусочки пыли начинают падать.
– Миша! – закричала она, её голос прозвучал так громко, что все вздрогнули.
Мальчик, растерянный и всё ещё не понимающий, что происходит, замолчал и инстинктивно сделал шаг в сторону. Через мгновение большой кусок штукатурки обрушился, рассыпавшись на его парте и стуле, где он только что стоял.
Класс ахнул, а Миша, побледнев, смотрел на обломки у своих ног. Учительница подбежала к нему, всё ещё держа телефон в руках, но не зная, что сказать.
– Ты в порядке? – спросила она, бросив быстрый взгляд на потолок.
– Да… – еле выдавил Миша, но его глаза были прикованы к Ане.
– Как ты узнала? – тихо спросил он, отходя на шаг от поломанной парты.
Аня не знала, что ответить. Простой вопрос, но ответ на него пугал даже её. Она могла бы сказать правду, но разве кто-то поверит? Вместо этого она пожала плечами, избегая его взгляда.
– Просто показалось, посмотрела на потолок и увидела трещину – тихо пробормотала девочка.
Но, как она и ожидала, никто не забыл тот случай. Её одноклассники, выходя из класса, украдкой поглядывали на неё, шептались, указывая пальцами. Аня пыталась не обращать внимания, но её сердце сжималось от тяжести вопросов, на которые у неё самой не было ответа:
"Почему я слышу этот голос? Почему я вижу то, что не видят другие?"
Эти вопросы мучили её больше, чем она хотела признаться. Она не знала, откуда это чувство, как будто мир вокруг разговаривает с ней, предупреждая о невидимой опасности. Это одновременно пугает и… завораживает. Аня часто думала, что хотела бы быть как все, обычной.
– Задумалась о чём-то? – голос отца вырвал девочку из раздумий. Он всё ещё крутил в руках подставку от лампы, но взгляд коротко скользнул по её лицу.
Аня вздрогнула, вернувшись к реальности.
– Ничего особенного, – пожала плечами она, стараясь не выдавать своих мыслей. – Можно я пойду погуляю?
Отец поднял глаза, посмотрел на окно, за которым свинцовые облака сгустились ещё сильнее.
– Только зонт возьми, скоро дождь пойдёт.
Аня кивнула и быстро выбежала из комнаты. Она сняла с вешалки лёгкий плащ, собираясь выйти, но остановилась у полки, где лежал её телефон. Мысленно радуясь, что зарядка почти полная, она уже потянулась за ним, как из соседней комнаты раздался голос:
– Опять этот телефон! Аня, положи его на место! – Мама стояла в дверях своей комнаты, стиснув в руках внушительную стопку бумаг. В её усталом взгляде смешались строгость и раздражение.
– Мам, я просто хотела взять его с собой. Я ненадолго, – пробормотала Аня, стараясь говорить спокойно, но в её голосе уже зазвенел еле заметный протест.
– Ты и так сутками в нём сидишь! – отрезала мама, и шагнув к Ане, резко выхватила телефон из её рук. – Скоро глаза испортишь, да и вообще, весь мир вокруг перестанешь замечать!
– Но мне он нужен! – выкрикнула Аня, чувствуя, как её возмущение растёт с каждым словом.
– Нужен? – мама фыркнула и водрузила телефон на верхнюю полку шкафа. – Никаких "нужен". Пойдёшь гулять без гаджетов. Воздухом подышишь – только на пользу.
– Ты ничего не понимаешь! – голос Ани дрожал от гнева, и она сама удивилась собственной резкости. – Я уже не маленькая!
– Маленькая, не маленькая, но пока живёшь в этом доме, слушаться придётся, – не осталась в долгу мама, уже вернувшаяся к своим бумагам.
Слова мамы, произнесённые тоном, не терпящим возражений, вспыхнули в сознании Ани, как искра, разжигая пламя гнева.
– Ненавижу тебя! – выкрикнула девочка, даже не успев осознать, что именно сказала.
Мама резко обернулась, её глаза расширились от удивления, но Аня, не дожидаясь маминого ответа, резко распахнула дверь. Гнев заполнил всё внутри, сковал руки и ноги, словно был живым существом, которое нужно было как можно скорее выпустить. Девочка быстро накинула плащ и, хлопнув дверью так, что посыпалась пыль с дверной рамы, выбежала из квартиры.
Ноги несли её вниз по лестнице, сердце гулко билось в груди, а на глаза наворачивались слёзы. Едва выбежав на улицу, она замедлила шаг, пытаясь отдышаться. Холодный осенний воздух обжёг её щёки, смешивая слёзы с каплями дождя.
На улице Ане всегда дышалось легче. Она любила гулять по двору – там росли старые липы, их корявые стволы хранили в себе что-то древнее и загадочное.
Но сегодня воздух был другим. Он ощущался плотным, вязким, как кисель. Казалось, что вдохнуть его до конца невозможно. Аня остановилась и замерла.
Шум города, привычный и монотонный, внезапно начал тускнеть, словно кто-то потихоньку прикручивал звук. Аня почувствовала, как волосы на затылке встают дыбом.
Взгляд девочки зацепился за старую лавочку, поросшую мхом. Что-то мерцало рядом с ней. Едва заметное свечение, словно кто-то оставил на лавке светлячка, который решил разгореться прямо посреди дня.
– Что это? – прошептала Аня. Её ноги сами собой сделали шаг вперёд.
Чем ближе она подходила, тем больше изменялся мир вокруг. Шум окончательно исчез, словно его просто выключили. Даже холодный ветер, который только что хлестал ей в лицо, теперь застыл, уступив место неподвижной тишине.
Мерцание у лавочки усилилось и теперь походило на разрывающуюся ткань, светящуюся изнутри. Свет двигался, словно дышал, пульсируя с какой-то живой ритмичностью.
Аня остановилась, не в силах сдвинуться с места. Её дыхание сбилось, а стук сердца казался слишком громким для этой странной тишины.
– Иди, – раздался шёпот внутри неё. Он был одновременно пугающим и манящим.
– Что происходит? – её голос дрожал, но звучал удивлённо, почти зачарованно.
Она сделала один шаг, затем ещё и еще. С каждым шагом липы вокруг неё теряли свои очертания. Их стволы исчезали, растворяясь в серой дымке. Лавочка тоже стала призрачной, почти невидимой.
Страх парализовал девочку. Она хотела убежать, но ноги не слушались. Внутренний голос снова прошептал:
– Подойди ближе.
Когда она оказалась совсем близко, свет вспыхнул ярче. Аня инстинктивно зажмурилась, её ноги подкосились, но вместо того, чтобы упасть, она почувствовала, как какая-то невидимая сила подхватывает её. Всё кругом завертелось, словно вихрь, затягивающий её в свою сердцевину.
Последнее, что она успела ощутить, – это прохладное, мягкое, как лёгкий ветерок, прикосновение. Затем всё исчезло: город, шум, запахи осени.
Мир вокруг словно растворился, оставив её в абсолютной пустоте.
Глава 2. Лес древних теней
Когда Аня открыла глаза, первое, что ворвалось в её сознание, был запах. Он был густым, землистым, насыщенным, как после летнего ливня, пропитавшего всё вокруг. В нём смешивались ароматы влажного мха, свежей древесины и тонкие нотки чего-то цветочного, едва уловимого.
Она лежала на мягком покрывале из густого мха, который под её ладонями казался одновременно шелковистым и холодным, как кожа мёртвого животного. Веки дрожали, когда она смотрела вверх, на небо, почти не видимое сквозь кроны огромных деревьев. Эти деревья… они выглядели так, словно их корни уходили глубже, чем сама земля, а ветви цеплялись за края неба. Свет, пробивающийся между листьями, выглядел странным и хмурым. Он был серебристым, словно светилось само небо или воздух вокруг неё. Этот свет делал лес пугающе реальным и в то же время обманчиво иллюзорным, как будто создан, чтобы обмануть её разум.
Сердце девочки билось тяжело и гулко, как барабан, заполняя тишину вокруг. Она попыталась подняться, но тело не слушалось. Руки и ноги дрожали, как будто они перестали быть её частью. Когда она наконец с трудом села, воздух вокруг казался плотным, вязким.
– Где я? – прошептала Аня хриплым, чужим голосом.
Единственным ответом был слабый шелест листвы. Он не был обычным, а звучал, как шёпот, слова которого невозможно разобрать.
Её голова пульсировала от вопросов. Последнее, что она помнила, – её двор в Москве. Воздух, наполнившийся странным гулом, вспышка света, который словно выдернул её из привычного мира. А теперь она была здесь – в лесу, который казался бесконечным и пугающе незнакомым.
Поднявшись, Аня огляделась. Деревья стояли плотной стеной, их огромные стволы поднимались высоко в небо, теряясь в дымке. Лес окружал её, душил своей тишиной. Но тишина эта была неправильной, почти жуткой. Каждый её вдох казался слишком громким, каждый звук разносился эхом, похожим на дыхание какого-то огромного существа, прячущегося за деревьями.
– Это сон, – прошептала она себе, хлопая ладонями по щекам. Боль от удара была острой, слишком реальной, чтобы она могла продолжать верить в иллюзию.
Ощущение холода проникало глубже, чем это мог бы вызвать обычный ветер. Хотя воздух оставался тёплым, её пробирал внутренний озноб.
Аня обняла себя руками, инстинктивно пытаясь согреться, но ощущение озноба не исчезало. Она стояла в этом незнакомом лесу, и каждый его шорох, каждый слабый звук казался угрозой.
– Надо двигаться, – сказала она себе, её голос разрезал тишину, словно нарушая какие-то неписаные правила.
Аня сделала несколько шагов, стараясь не шуметь. Но каждый шаг, каждый треск сухой ветки под ногами звучали слишком громко, словно эхом разносились по всему лесу.
Она прижимала руки к телу, инстинктивно стараясь стать меньше, незаметнее. Лес окружал её со всех сторон, и каждый его шорох казался подозрительным. Ветви деревьев изгибались, их очертания напоминали вытянутые руки. Они тянулись к ней, как будто хотели схватить, утащить в тень. Девочка шла дальше, но страх сковывал её. Лес вокруг казался бесконечным, словно ловушка, из которой невозможно выбраться.
Внезапно внимание Ани привлекла лёгкая дымка, стелющаяся между деревьями, как живая. Она казалась слишком плотной для обычного тумана, светилась мягким серебристым светом, будто отражая холодное небо над головой. Дымка двигалась странно, клубилась и шевелилась, вырисовывая невидимые фигуры, исчезающие, едва она пыталась их уловить.
В её центре клубился тонкий столб дыма, словно от костра.
– Здесь есть кто-то ещё, – прошептала девочка, почувствовав, как сердце забилось быстрее.
Чувство страха и робкая надежда боролись внутри неё. Надежда тянула её вперёд, шепча, что там может быть помощь, а страх холодом окутывал ноги, пытаясь удержать на месте, он шептал ей остановиться, развернуться, спрятаться. Но Аня уже сделала первый шаг.
Запах стал сильнее. Это был дым, но не тяжёлый, как у костра в лесу. В нём было что-то успокаивающее, как в запахе свежеиспечённого хлеба. Этот аромат вызвал у неё странный приступ ностальгии. Она почти ощутила себя дома, на кухне, где мама готовила что-то вкусное. Сердце сжалось. Это чувство было таким неожиданным, что ей захотелось закричать.
– Не может быть… – прошептала девочка, но её ноги продолжали идти сами собой.
Аня продиралась сквозь густые кусты, которые цеплялись за её плащ, а высокая трава царапала кожу на ногах. Её дыхание стало частым, прерывистым, его звук казался слишком громким, словно лес слушал её шаги, треск веток под её ногами. Она словно разрывала древнюю ткань, пробираясь вперёд.
Когда кусты наконец расступились, перед её глазами открылась большая поляна, окруженная со всех сторон высоким лесом, который словно оберегал её от всего внешнего мира. В её центре горел костёр, языки пламени извивались, тянулись к небу, и их свет отбрасывал тени, танцующие на земле. Эти тени двигались неестественно, словно кто-то управлял ими, но это был не ветер.
Вокруг костра стояли деревянные постройки, напоминающие дома из сказок, но не тех, что рассказывали на ночь. Их стены были сделаны из грубых, неотёсанных брёвен, покрытых сложными резными узорами. В этих узорах прятались лица и фигуры, настолько странные, что Аня невольно отвела взгляд, не понимая, следят они за ней или просто игра света создаёт эту иллюзию. Крутые соломенные крыши этих построек были настолько высокими, что напоминали причудливые колпаки.
У дверей висели амулеты, сделанные из сухих веток, связанных в сложные узоры. Некоторые украшали крошечные пучки трав или костяные подвески, которые едва слышно позвякивали на ветру.
Аня сделала ещё один неуверенный шаг на поляну, её ноги тонули в мягкой траве. Она попыталась сдержать дыхание, чувствуя, как сердце гулко стучит в груди. Взгляд девочки метался между амулетами, тенями и горящими дровами. В этом не было случайности. Это место как будто знало, что она придёт.
На пороге одного из домов сидела женщина. Её стройная, уверенная фигура и длинное платье из грубой ткани казались частью лесного пейзажа. Волосы, тёмные и гладкие, были туго заплетены в толстую косу, спадающую на плечо.
Рядом с ней стоял мальчик, лет семи или чуть больше. Его льняная рубаха, простая, но чистая, казалась почти нарядной в этом суровом и неприветливом месте. Его лицо было серьёзным, слишком сосредоточенным для ребёнка. Глаза мальчика сверлили Аню взглядом, каким старики смотрят на тех, кто посягнул на их тайны.
Женщина первой заметила Аню. Она прищурилась, её серые глаза внимательно всматривались в девочку, словно стараясь разгадать тайну.
– Ты кто такая, дитя? – спросила она. Её голос был низким, глубоким, как эхо леса, и от него по спине Ани пробежал холодок.
Аня замерла. Что сказать? Как объяснить всё это, если она сама ничего не понимала?
– Я… Я потерялась, – наконец произнесла она, чувствуя, как её голос предательски дрожит.
Женщина нахмурилась, прищурила глаза ещё сильнее, а мальчик шагнул чуть ближе, его босые ноги бесшумно ступали по траве.
– Откуда ты взялась? – продолжала женщина, её голос стал тише, но от этого казался ещё более угрожающим.
– Я не знаю, – честно ответила Аня, чувствуя себя всё более неуверенно. – Я была у себя дома, во дворе… Потом появился свет, и теперь я здесь.
Женщина молча смотрела на неё ещё несколько секунд, затем её лицо смягчилось. Она вздохнула, словно приняла какое-то внутреннее решение.
– Ладно, заходи. Тут небезопасно, – наконец сказала она, махнув рукой в сторону дома.
Аня с облегчением последовала за ней, но страх не отпускал её.
Дом оказался небольшим, но внутри царила уютная, почти сказочная атмосфера. Центральное место занимал массивный деревянный стол, покрытый травами, кореньями и мисками с чем-то белёсым, похожим на муку. Запах трав заполнил всё пространство, насыщенный, терпкий, он казался живым. Аня ощутила, как этот аромат окутывал её, проникая в лёгкие и наполняя их чем-то неуловимо странным.
На стенах висели пучки сушёных растений. Их листья казались почти иссохшими, но их запах был насыщенным, как будто сила этих трав только увеличилась со временем. В углу мерцал очаг, в котором горел ровный, почти спокойный огонь. В подвешенном над огнём чугунном котелке что-то булькало, издавая мягкие, убаюкивающие звуки.
– Садись, – велела женщина, указывая на лавку у стены. Её движения были быстрыми, но не резкими.
Аня осторожно села, но её мышцы оставались напряжёнными. Она не знала, можно ли доверять этим людям, и украдкой искала глазами выход. Её взгляд остановился на мальчике, всё ещё стоящем у двери. Он изучал Аню с любопытством, но не говорил ни слова.
Женщина повернулась к котелку, достала деревянный черпак и начала наливать что-то горячее в кружку.
– Как звать-то тебя? – спросила она, не оборачиваясь.
– Аня, – ответила девочка.
– А я Настасья, – сказала женщина, кивнув, будто сама себе. – А это мой сын, Ярослав.
Мальчик коротко кивнул, продолжая молча разглядывать незваную гостью.
Настасья поставила перед Аней простую деревянную кружку. Напиток пах мятой и чем-то терпким, и этот запах немного успокаивал.
– Ты не отсюда, – сказала женщина, внимательно глядя на девочку. Это был не вопрос, а утверждение, и в нём не было ни капли сомнения.
Аня не знала, что ответить. Она кивнула, опустив глаза.
– Лес не приводит сюда просто так. Это не место для заблудших, – продолжила женщина, и её голос стал жёстче. – Если ты здесь, значит, это зачем-то нужно.
Эти слова поразили Аню, будто резкий порыв ветра внезапно сбил её с ног. Она подняла взгляд, встречаясь с серыми глазами женщины, и попыталась что-то сказать, но не смогла. Слова застряли в горле, оставляя её в тишине, разрываемой лишь потрескиванием огня.
– Так, значит, ты не знаешь, как сюда попала? – продолжила она, усаживаясь на скамью напротив.
– Нет. Я просто… – Аня замялась, с трудом подбирая слова. – Я была в Москве. Это город, и…
– В Москве? – переспросила Настасья, нахмурившись.
– Да, – кивнула Аня. На её плечи, словно груз, навалилась абсурдность сказанного. Слова о Москве, о городе, полном машин, людей и небоскрёбов, звучали здесь нелепо, как попытка объяснить чудо с помощью математики.
Настасья посмотрела на неё с лёгким недоверием, её взгляд изучал девочку так, словно она пыталась понять, лжёт ли Аня или говорит правду. В этой тишине девочка почувствовала, как её ладони начинают потеть, а сердце бьётся быстрее.
– Знать не знаю, где твоя Москва, – наконец произнесла женщина. Её голос звучал задумчиво, слова казались осторожными, словно она взвешивала каждую фразу. – Но если ты оттуда пришла… это, должно быть, не просто так.
Аня почувствовала, как внутри что-то замерло. Эти слова пронзили её, как ледяной ветер.
– Что значит – не просто так? – спросила она, её голос чуть дрогнул. Напряжение росло, сжимая грудь.
Настасья не ответила сразу. Она отвернулась, потянулась к полке, где висели пучки сушёных трав, и сняла один, словно нашла в нём способ избежать неудобного разговора.
– Завтра я отведу тебя к волхву. Он знает больше меня, – сказала она, словно продолжая свой внутренний диалог.
– К волхву? – переспросила Аня, её голос был полон недоумения. Это слово звучало странно, чуждо, как из другого мира.
– Мудрецу, который ведает знаки, – объяснила Настасья, оборачиваясь. Её взгляд был уже мягче, но в нём всё ещё оставалась тень беспокойства. – Если кто и сможет сказать, что с тобой, так это он.
Настасья отвернулась, её руки снова занялись травами, движения стали быстрыми и сосредоточенными. Она не смотрела на Аню, ясно давая понять, что разговор окончен.
Аня сидела на лавке, крепко держа кружку руками. Тёплый напиток успокаивал её, но мысли продолжали метаться, как птицы, загнанные в клетку.
Она взглянула на Ярослава, который теперь сел у очага и внимательно разглядывал огонь. Мальчик казался полностью поглощённым видом огня, но его глаза время от времени мельком смотрели в её сторону. Его лицо оставалось непроницаемым, но в этом взгляде было что-то, что заставляло Аню чувствовать себя ещё более чужой.
Дом, лес, эта женщина и её сын – всё вокруг было для неё странным, нереальным. В то же время что-то внутри подсказывало, что она здесь не случайно. Этот лес не был обычным местом, а её появление в нём – не просто совпадение.
– Кто такой этот волхв? – тихо прошептала она себе. – И что он сможет обо мне узнать?
Аня смотрела на огонь, наблюдая, как его языки пламени пляшут и тянутся вверх, отбрасывая на стены тени, выглядящие слишком живыми. В её голове крутилась одна мысль: "Может быть, он знает, как мне вернуться домой…"
Эта мысль дала ей надежду, но вместе с ней в груди поселился страх. Она не знала, каким будет ответ волхва.
Когда ночь поглотила дом, всё стало тихо, слишком тихо. Но даже эта тишина не приносила покоя. Лежа на жёсткой, неудобной кровати, сделанной из большого сундука, накрытого старой шкурой, Аня долго не могла сомкнуть глаз. Мысли не отпускали её, сердце колотилось, а лес за окном казался слишком близким. Она не знала, что завтра её жизнь изменится ещё больше.
На следующее утро Аня проснулась от непривычных для неё звуков. За стенами избы раздавались ритмичные удары топора, треск дров и далёкий гул голосов. Она сонно потёрла глаза, прислушиваясь. Воздух в комнате, прохладный и свежий, пах хвоей и дымом. На столе уже стояла деревянная миска с чем-то похожим на кашу, а рядом – кувшин с водой.
Девочка натянула тёплую шерстяную кофту, которую ей вчера дала Настасья, и подошла к окну. Вид за ним был почти сказочным: невысокие домики с резными наличниками, тропинки, петляющие между домами, а за ними – лес, густой, тёмный и страшный.
– Ну что, очнулась? – прозвучал голос Настасьи от двери.
Аня вздрогнула. Женщина уже была одета и держала в руках охапку сушёных трав.
– Доброе утро, – робко ответила девочка.
– Доброе, – кивнула Настасья. – Волхва сегодня не будет. Он уехал в соседнюю деревню и вернётся завтра. Но тебе переживать нечего. Олег вернулся с охоты, он с тобой поговорит.
– Олег? – переспросила Аня.
– Мой муж, охотник. Он в лесу целую неделю был. Ну давай, поешь, а потом выйди, я тебя познакомлю, – сказала Настасья, кивая на миску.
После завтрака Аня впервые вышла на улицу. Солнце уже поднималось над деревьями, и его слабый свет делал воздух почти прозрачным. Настасья ждала её у крыльца, а рядом с ней стоял высокий русоволосый мужчина с густой бородой и внимательным взглядом. На его плече висела туша небольшой косули, а за поясом торчал нож. Этот человек выглядел так, словно лес был не просто его домом, а частью его самого.
– Аня, это мой муж, Олег, – сказала Настасья.
Мужчина кивнул, внимательно разглядывая девочку. Его взгляд был тяжёлым, но не злым.
– Значит, это ты – гостья из ниоткуда, – сказал он низким голосом.
– Да, – тихо ответила Аня, чувствуя себя неуютно под его взглядом.
Олег с интересом нахмурился.
– Настя сказала, что ты издалека, – проговорил он медленно. – Но в этом лесу издалека просто так не появляются. Ты что-то знаешь?
– Я… Я не знаю, как сюда попала, – призналась Аня.
Мужчина долго смотрел на неё, потом вздохнул.
– Что ж, узнаем. Волхв разберётся. А пока ты с нами, постарайся быть полезной. Здесь никому не нужны те, кто просто сидит и ждёт.
Его голос был суровым, но в нём не было угрозы. Аня поняла, что это обычная деревенская прямота.
– Я постараюсь, – кивнула девочка.
Настасья мягко улыбнулась.
– Давай, пошли. Покажу тебе, как мы тут живём.
День пролетел быстро. Настасья провела её по деревне, рассказывая о жителях, их быте и традициях. Аня узнала, что деревня была небольшой – всего около двадцати домов. Жители жили скромно, но дружно. Большинство занимались охотой, земледелием и рукоделием. Женщины плели корзины, ткали ткани и собирали травы для лечения и обрядов.
Вместе с Настасьей Аня посетила кузницу, где её муж ремонтировал инструменты, амбар с запасами зерна и небольшую часовню, украшенную деревянной резьбой.
– А что это за символы? – спросила Аня, указывая на узоры в форме солнца и ветвей.
– Это знаки оберега, – объяснила Настасья. – Они защищают нас от зла, что бродит в лесах.
Эти слова застряли у неё в голове. Зло, что бродит в лесах. Аня почувствовала, как её ладони вспотели. Всё вокруг было древним и мистическим, как будто сам воздух здесь хранил память о вещах, которые ей не суждено понять. Она не знала, что именно имела в виду Настасья, но слова прозвучали так, словно это зло уже ждало её.
Вечером, когда солнце уже клонилось к закату, произошло то, что заставило жителей деревни посмотреть на Аню по-новому.
Она стояла у колодца, помогая Настасье набрать воды, когда её вдруг охватило странное чувство. Холод пробежал по спине, а в голове прозвучал голос: "Они близко. Беги."
– Волки… – прошептала она, широко раскрывая глаза.
– Что? – спросила Настасья, не понимая.
Но Аня уже побежала к Олегу, который стоял у кузницы.
– Волки идут! – выкрикнула она, не задумываясь, откуда знала это.
Мужчина удивлённо нахмурился, но, заметив выражение её лица, не стал задавать вопросов.
– Все в дома! – крикнул он, хватая топор.
Жители деревни, услышав его голос, мгновенно оставили работу и поспешили укрыться. Мужчины взяли оружие – кто ножи, кто дубины. Женщины запирали двери, подгоняя детей.
Вскоре из леса донёсся вой. Глухой, протяжный, он пробирался прямо в сердце.
Аня стояла у окна избы, наблюдая, как мужчины собираются на краю деревни. Её руки дрожали, а в голове крутились тысячи мыслей.
"Как я это узнала?" – думала она, не в силах отвести взгляд.
Волки появились на опушке леса. Их было трое, но они двигались так слаженно, что казались единым существом. Шерсть их блестела в свете луны, а глаза светились диким огнём.
Олег первым шагнул вперёд, держа топор наперевес.
– Назад, твари, – прорычал он.