Александр Витальевич Лоза
Средиземноморская одиссея капитана Развозова
Вахтенный лейтенант продолжал командовать:
– Привести к ветру фор-марсель! Слабину выбрать!
– Подтянуть шкаторину! Болтается, как бабий подол!.. Поживей!
Боцман подстегивал матросов выражениями более витиеватыми! Свежий ветер до отказа наполнил паруса «Венуса».
– Курс на Бокко-ди-Каттаро! – отдал команду вахтенному офицеру капитан-лейтенант Развозов.
Фрегат вышел в море. Стоя у фальшборта, Развозов думал о секретном повелении командующего, которое он должен распечатать по прибытию в Рагузу, и ему было не до красоты расстилающейся перед глазами морской синевы.
К середине следующего дня бурный юго-западный ветер донес фрегат до Каттарского залива. Капитан-лейтенант Развозов с мостика внимательно наблюдал за восточной частью неба, затем, повернувшись, обратился к вахтенному лейтенанту:
– Посмотрите на эту серую пелену в небе над горами! Будет ненастье!
Он оказался прав. Очень скоро по воде побежали пенистые барашки, ветер стал крепчать.
Вахтенный лейтенант скомандовал парусной вахте, чтобы они убирали верхние паруса, но быстро это сделать матросы не смогли из-за болтанки и сильного ветра. Ураганным порывом ветра закрепленный наполовину фор-марсель изорвало в клочья, грот-марселем, закинувшимся за рей, сбросило на палубу трех матросов, один из которых разбился насмерть, другому сломало руку, а третий лишь легко ушибся. Это трагическое происшествие позже описал очевидец мичман Броневский:
«Лишь успели люди разойтись по реям, фор-марсель, в половину закрепленный, изорвало в клочки, грот-марсель, закинувшись за рей, сбросил трех матрозов, из них одного убило до смерти, другому переломило руку, а третий чудесным образом легко ушибся.
Невзирая на эту прискорбную потерю, мы почитали себя еще счастливыми, что успели убрать прочие паруса, в противном случае непременно сломали бы мачты. Один по одному поднимали мы штормовые стаксели, их рвало как лист бумаги и уносило на воздух.
Итак, принуждены мы были остаться без парусов; нас несло по воле ветра, ревущего так сильно, что в трех саженях не слышно было громкого голоса».
Фрегат попал в изматывающий шторм. Возле мачт, где меньше качало, собирались матросы парусной вахты, озверело грызя сухари, обсыпанные крупной солью. Шли только на штормовых стакселях, но и их то и дело рвало и уносило. Вечером ветер несколько уменьшился, что позволило фрегату под бизань-стакселем лечь в дрейф.
Погибшего матроса командир капитан-лейтенант Развозов приказал отпеть со всеми положенными почестями на батарейной палубе. Это была первая потеря в экипаже. Матросы и офицеры скорбели всей душой. Мичман В. Броневский писал в своем дневнике: «…Гроб, тихое пение псалмов… Смертный одр, покрытый флагом, печаль, изображенная на лицах людей, окружавших тело умершего, тусклый свет лампады и слабый голос седовласого монаха, поющего “Со святыми упокой…”»
Мне удалось установить имя и фамилию погибшего матроса. Им был матрос второй статьи Максим Шутный – родом из крестьян Вятской губернии, холостой, грамоте не обучен.
В Российском Государственном архиве ВМФ сохранился рапорт командира «Венуса» капитан-лейтенанта Е. Ф. Развозова, где сказано:
Матрос 2-й статьи Максим Шутный 59 лет, из крестьян Вятской губернии… холост,
грамоте не умеет. Умер при фрегате в лазарете болеючи переломом и раною левой
голени… от упаду с крюйсель-реи на ют».
(РГА ВМФ Ф. 193. Оп. 1. Д. 31. Л. 12)
Отпевал матроса Иеромонах Викентий священнослужитель Санкт-Петербургской епархии Троице-Сергиевой пустыни.
«…при команде находится: С. Петербургской Эпархии Троицы Сергиевой Пустыни
поступивший на флот в 1803 -м году иеромонах Викентий».
(РГА ВМФ Ф. 193. Оп. 1. Д. 31. Л. 17)
Еще в 1717 году Петр I ввел «в российском флоте содержать на кораблях и других военных судах …священников». Священников на все корабли не хватало, поэтому Петр I издал указ брать во флот монахов. В Морском уставе Петра I говорилось: «Всем офицерам и рядовым надлежит священников любить и почитать…», ибо главная задача священника в бою – причащать умирающих и оказывать медицинскую помощь. Поэтому место батюшки во время боя было в корабельном лазарете или на перевязочном пункте. Врачебным навыкам священников обучали заранее в госпиталях и госпитальных церквях. В мирное время основная обязанность – проводить богослужения по воскресеньям и праздничным дням. Кроме этого, морское духовенство проводило беседы о патриотизме, о морских традициях и чести мундира, а также о нравственном поведении.
Несмотря на то что один матрос погиб, а двоих ранило, Развозов понимал, что они еще счастливо отделались. Фрегат мог бы погибнуть, если бы сломались мачты. Тяжело вздохнув, Егор Федорович подумал: «Фрегат устал, мачты устали, мы все устали…»
Нужно сказать, что работа на марселях была очень опасной, а работа на руле – очень ответственной, поэтому матросы-марсовые и рулевые получали дополнительные деньги за риск. Что подтверждается обнаруженным в Российском Государственном Архиве ВМФ документом:
СПИСОК
бывшим на 44-х пушечном фрегате «Венус» в компании на руле и марселях
нижепоименованных служителей для получения ими подокладу Высочайше
утвержденному 2-й день мая 1806 года рулевым по 5-ти и марсовым по
3 копейки день по достоинству их.
(РГА ВМФ Ф. 132. Оп. 1. Д. 765. Л. 28–29)
Считаю правильным поименно назвать бесстрашных моряков фрегата «Венус»:
Рулевые
матросы 1-й статьи
Викула Гребнев Константин Крулин
Сергей Романов Козьма Ефремов
Сергей Иванов
Марсовые
На фор-марсе
матрос 1-й статьи
Василий Копанев
матросы 2-й статьи
Иван Тимофеев Естифей Платонов
Дмитрий Удачин Осип Гаврилов
Ефим Широкий
На грот-марсе
матросы 1-й статьи
Алексей Коркин Леонтий Тарасов
Афанасий Андреев
матросы 2-й статьи
Спиридон Казмаков Михаил Евсюков
Селиван Конаков Гаврила Соловьев
Василий Астафьев Калина Карпов
Евсей Третьяков Савелий Шемекин
На крюйселе
матросы 1-й статьи
Никита Иванов Иван Александров
матросы 2-й статьи
Сергей Капыцвин Лев Слащев
(РГА ВМФ Ф. 132. Оп. 1. Д. 765. Л. 28–29)
20 февраля фрегат «Венус» прибыл в Рагузу. Чиновники сошли на берег, и капитан-лейтенант Развозов, распечатав секретный пакет и ознакомившись с его содержанием, приказал ставить паруса и идти на юг.
Фрегат шел под всеми парусами при порывистом северо-западном ветре. Вахтенный офицер внимательно следил за ветром. Фрегат начал подозрительно крениться вперед и на левый борт. В правый борт с кормы бил сильный ветер. Лейтенант скомандовал матросам, чтобы они убрали верхние паруса, а впередсмотрящему спуститься с салинга для безопасности на полубак и смотреть в оба. Это было нелегко выполнить при сильном ветре и качке, но паруса были убраны. Наступила ночь… Пошел дождь.
Шканечный журнал фрегата:
«В 20-й день февраля 1806 года. С полуночи ветер марсельный пасмурная погода с дождем. В половине 1-го часа взяли у марселей и триселей по 1-му рифу в 2 часа поворотили через фордевинд на правый галс…»
Ветер завывал все громче. От сильного ветра часто задувало застекленные сигнальные фонари. Вахтенные вынуждены были опять и опять зажигать их. Ко второй ночной вахте ветер несколько стих, но качало сильно.
Как ни торопился «Венус» на встречу с кораблями отряда капитана I ранга Белли, но после шторма половину перехода дул слабый ветер, и Развозов сильно нервничал, боясь опоздать. Наконец, показался залив Бокко-ди-Каттаро. Очевидец писал: «Рейд здешний закрыт отовсюду высочайшими горами, и корабли едва приметны по огромности окружающих гор. Вход открывается уже почти подошедши к самому месту. Лучшее и безопаснейшее место стоянки для флота. Якорное место находится… против крепостей Кастель-Нуово и Испаньоло».
– Трубу, – не оглядываясь, потребовал Развозов, протянув руку. Находившийся рядом вахтенный мичман тут же вложил ему в ладонь подзорную трубу. Приставив окуляр к глазу, Развозов рассмотрел порт. Корабли капитана I ранга Белли находились в глубине бухты.
21 февраля в густом тумане фрегат «Венус» положил якорь на рейде Кастель-Нуово, где стояли корабль «Азия», фрегат «Михаил» и шхуна «Экспедицион».
Шканечный журнал «Венуса»:
«В 21-й день февраля 1806 года В середине 3-го часа увидели мы стоящих в бухте корабли Азия, фрегат Михаил, шхуну Экспедицион и несколько купеческих судов».
Командир отряда капитан I ранга Г. Г. Белли принял решение вновь отправить фрегат «Венус» в Рагузу. Офицерам и матросам «Венуса» не разрешили даже сойти на берег.
Вызвав к себе Развозова, Белли приказал ему перекрыть пути к Рагузе и не дать французам переправиться туда морем. И заодно доставить в Рагузу графа Войновича, на которого возложена миссия – побудить сенат Новой Рагузы отказаться от помощи французам.
– Будет исполнено! – ответил Развозов.
Из Шканечного журнала фрегата:
«В 22-й день февраля… в 4-м часу приехал на фрегат для отвозу в город Рагузу из города Катаро для некоторых важных дел подполковник граф Войнович. В 6 и ¾ часа по приказанию командующего отдали марсели и топсели, натянув у оных шкоты, и подняли фалы и стали выбирать якорь».
После того как, выполняя Сенявинский план, над крепостями побережья Каттаро, Кастель-Нуово, Сан-Стефано, Тринита и Порто-Россо зареяли русские флаги, газеты восторженно писали: «Итак, в первый раз водрузился орел Белого царя между славянскими народами, соединенными верою, языком, но разделенными неизмеримым пространством! Заря утешительной надежды воссияла перед ними, и что предполагаемо было Петром Великим, то выполнено Александром! Нельзя изобразить восхищения сего вновь приобретенного народа, покорившегося не оружию, но влечению сердец своих видевшего в подданстве России торжество своих желаний, торжество своей веры».
После занятия крепостей на побережье вице-адмирал Д. Н. Сенявин послал отряд из кораблей «Азия», «Ярослав» и шебеки «Азард» капитана I ранга Белли занять острова Курцало, Хвар и Брач, лежащие у Далматинского берега.
Русские моряки и греческие патриоты-корсары снова сражались плечом к плечу.
Писатель В. Шигин в книге «Герои парусного флота» пишет в эпизоде о захвате капитаном I ранга Белли острова Хвар у Далматинского побережья и крепости Лезины: «…Шторм долгое время не давал подойти близко. К тому же, узнав о захвате Курцало, французы успели изготовить к обороне местную крепость Лезину. Ночью высадили десант… Французы движение шлюпок заметили. Началась перестрелка… Мичман Иван Харламов и корсар Лазарь Жуанович были дерзки и удачливы».
…Небо было чистым и совершенно синим, только на севере высоко стлались по нему легкие перистые облака. Фрегат шел, оставляя за собой пенистый след, а от форштевня в стороны разлетались брызги от волн. При свежем ветре за пять часов фрегат «Венус» перешел к Новой Рагузе, что следует из Шканечного журнала «Венуса»:
«В 26-й день февраля 1806 года с полудня на якоре по N-ю сторону острова … в виду города Рагузы».
До конца февраля «Венус» находился в канале Каламото. Как писал очевидец: «Канал Каламото составлялся длинною грядой островов, идущих по направлению берега в двух и трех милях от него расстоянием. Глубина между сими островами непомерна; но по узкости проливов, их разделяющих, только три удобных для проходу военных кораблей».
Фрегат крейсировал каналом. Вечерело… Солнце садилось между островов за море. Зажглись звезды, спустилась ночь… Мичману Броневскому лишь недавно дозволено было нести ночную вахту под парусами, и он очень волновался. Чего только не передумается молодому мичману в море с нуля до четырех, который глядит на звездное небо, проплывающее над верхушками мачт. Поднявшийся месяц серебрил крюйс-марс, хорошо видный с мостика. Фрегат неумолимо поглощал пространство, рассекая форштевнем воду, подгоняемый ветром прямо в корму. В четыре часа ночи мичмана Броневского, поднявшись на мостик, сменил мичман Левшин – двоюродный брат Броневского по матери.
– На румбе вест-зюйд-вест, ветер ост-зюйд-ост, слабый, – доложил сменщику курс и направление ветра Броневский и, перечислив выставленные на мачтах паруса, сдал вахту.
– Вахту принял, – улыбнувшись, козырнул в ответ мичман Левшин, оглядывая обтянутые паруса.
В один из дней, когда ветер совсем стих и фрегат не мог преследовать малые суда, идущие каналом, капитан-лейтенант Развозов отправил мичмана Броневского с матросами на баркасе к ближним островам, чтобы наблюдать суда, проходящие морем и каналом.
Проявив упорство и терпение, мичман Броневский со своим отрядом захватил три требаки с французским грузом. Захваченная добыча была оценена в 100 000 рублей.
Здесь я хотел бы остановиться подробнее на личности мичмана Владимира Богдановича Броневского и его труде «Записки морского офицера…», в котором он описал свою службу на кораблях в период Второй Архипелагской экспедиции 1805–1810 годов. Историческая правдивость и подробности делают этот его труд важным историческим источником о той кампании и о действиях фрегата «Венус» под командованием капитан-лейтенанта Е. Ф. Развозова. Именно поэтому в дальнейшем на страницах этой книги часто будет цитироваться исторический труд В.Б. Броневского.
Историческая справка
Владимир Броневский родился в 1784 году в большой дворянской семье в Смоленской губернии. Отец – Богдан Михайлович Броневский, прапорщик в отставке, мать – Серафима Алексеевна Левшина. В семье было 8 сыновей и дочь.
В 1794 году Владимир поступил в Морской кадетский корпус. В 1802 году произведен в мичманы. В сентябре 1805 года направлен во Вторую Архипелагскую экспедицию под командованием вице-адмирала Д. Н. Сенявина. В 1806 находился на фрегате «Венус». Участвовал в морских боестолкновениях с французами у берегов Далмации, взял в плен военную полушебеку и еще несколько мелких судов.
3 марта 1806 года на посту в канале Каламото «Венуса» сменил фрегат «Михаил».
Граф Войнович успешно закончил свое поручение в Рагузе, и, используя то, что море было спокойно, а ветер благоприятный, на исходе вторых суток, 6 марта ночью фрегат «Венус» вошел в Фиумскую бухту и положил якорь на глубине тридцати пяти сажень.
Шканечный журнал фрегата:
«В 6-й день марта 1806 года стоя в Фиумской бухте на якоре. Маловетрие малооблачно. В 7-м часу перевезен с берега на фрегат для употребления в пищу служителям бык, который убит, При свидетельстве чистого мяса 9 пуд 21 фунт».
Команде разрешили отдыхать на берегу. Впервые у них под ногами ничего не качалось, не рокотала вода за бортом, не гудели канаты, не трепетали белые полотнища парусов. Матросы с удовольствием чувствовали под собой землю – прочную и надежную твердь. В Фиумской бухте простояли несколько дней, отдыхая и приводя судно в порядок, когда 8 марта на борт «Венуса» прибыл титулярный советник Ласкари с депешами к вице-адмиралу Сенявину, и в тот же час, ночью фрегат снялся с якоря.
Шканечный журнал фрегата:
«В 8-й день марта 1806 года… маловетрено, пасмурно… Прибыл на борт фрегата для отвозу в Корфу курьер титулярный советник Ласкари».
Тихие ветры замедлили плавание фрегата вдоль берегов Далмации.
«В 13-й день марта… идучи по парусами между островов Корсула и Агоста. Ветер бом-брамсельный легкий ясно сияние солнца».
Только 15 марта фрегат вошел в бухту Карбони. Солнце огненным глазом сияло в небе, и тихая водная гладь была похожа на полупрозрачное зеленоватое желе.
В бухте находилась бокезская требака, шкипер которой, узнав, что в Каттаро развевается российский флаг и что его отечество свободно, переменил на требаке флаг на российский и попросил привести его и его людей к присяге. К вечеру еще одна требака подошла к фрегату, и ее шкипер согласился стать проводником и помочь нашему отряду взять французские склады, находящиеся в деревне. Вот как об этом записано в Шканечном журнале фрегата «Венус»:
«…При входе в бухту убрали паруса, положили якорь… В начале 8-го часа по приказанию командующего посланы для осмотру французского магазина мичман Броневский с солдатскою командою…»
Капитан-лейтенант Развозов поручил мичману Броневскому возглавить отряд из пяти гребных судов, вооруженных фальконетами, во главе 80 матросов и солдат, и ночью в проливной дождь отряд вышел на берег. Вот как описывает дальнейшее сам мичман Броневский: «Идучи деревней, слышу выстрел, другой бегу и нахожу, что матросы, оставленные с гардемарином Баскаковым, уже были в доме, однако никого не схватили в нем. Французы, тут бывшие, выскочили с другой стороны в окна. По чрезмерной темноте мы не могли их преследовать и потому занялись истреблением магазинов (складов. – А.Л.). Матросы погрузили на две требаки, принадлежащие неприятелю, несколько бочек вина, водки, сухарей и муки. Остальное, чего не успели взять, отдали жителям, а бочки с красным вином ведер в 300 и более… разбили и на рассвете с хорошею добычею… возвратились на фрегат».
16 марта во время патрулирования было взято еще одно французское судно с богатым грузом.
Шканечный журнал «Венуса»:
«В 17-й день марта 1806 года под парусами между островами Корсула и Агоста…»
«В 19-й день марта … верпуясь у Карбонских островов. В половине 4-го часа по идущему от… судну выпалено из пушки и послан для осмотру мичман Броневский. Высланный мичман с судна возвратился и донес командующему, что оное судно следует из города Корфу».
Через два дня, фрегат «Венус» снова вышел в море. Море было пустынно, и 20 марта фрегат возвратился в бухту Карбони, не обнаружив ни одного купеческого судна.
21 марта капитан-лейтенант Развозов приказал мичману Броневскому отвезти четыре призовых судна в Каттаро. «Венус» снялся с якоря и пошел мористее, а мичман Броневский на своих требаках взял курс между островом Меледо и берегом.
Капитан-лейтенант Развозов с мостика провожал взглядом отряд Броневского, который вскоре скрылся из вида. Егор Федорович волновался за молодого мичмана: «Бог ему в помощь!»
Фрегат «Венус» шел под северо-восточным ветром в Корфу. К вечеру ветер стих. Корабль мерно покачивало. Капитан-лейтенант Развозов невольно залюбовался закатом: cолнце опускалось к горизонту, «Венус», плавно скользя в волнах, словно растворялся в вечернем зное и тишине. Вверху в снастях чуть слышно посвистывал ветер.
Очевидец писал: «Солнце закатилось, море сделалось гладко, как зеркало. Небесный свод представлял кристальный купол, усыпанный блестящими звездами, ночь была ясна как день, и мы стояли на месте точно так, как будто на берегу. Природа была в совершенном спокойствии».
Ночная вода, отяжелев, неторопливо расступалась перед форштевнем фрегата…
Пока «Венус» находился в плавании, мичман Броневский прибыл в Кастель-Нуово, сдал призовые суда на комиссию и, дожидаясь, пока Призовая комиссия рассмотрит бумаги и патенты взятых «Венусом» судов, остался ожидать прибытия фрегата из Корфу.
Накануне, 15 марта 1806 года вице-адмирал Сенявин прибыл в Каттаро, где предписал капитану I ранга Белли овладеть островами, лежащими против Далмации. Выполняя приказание, 29 марта капитан I ранга Белли вышел из Каттарского залива и на следующий день, подойдя к крепости Курцало, открыл по ней сильный огонь. В результате крепость была взята. В плен попало 260 человек французов, двенадцать медных пушек, амуниция и другие запасы. После Курцало, 5 апреля капитан I ранга Белли взял остров Лиссо и крепость Камиссо.
В это время, как следует из Шканечного журнала, фрегат «Венус» находился в море:
«В 13-й день апреля 1806 года идучи под парусами. Ветер брамсельный, легкий, облачно.
В ¾ 5-го часа поставили брамсели, осадили фок и пошли в бухту Бокко де Каттаро переменяя курсы. В ¾ 7-го часа вошли в бухту Бокко де Каттаро на глубине 22 сажень грунт ил, убрав все паруса положили якорь. Канату отдано 35 саженей».
По возвращению «Венуса» из Корфу мичман Броневский доложил капитан-лейтенанту Развозову о выполнении задания. 15 апреля было получено приказание доставить в Триест надворного советника Скрипицына, отправленного в Россию с донесением и доставить на корабль «Азия» артиллерии унтер-лейтенанта Келемара. Фрегат «Венус» оставил Кастель-Нуово. При ясном небе и тихом ветре фрегат шел близ Рагузского берега. К вечеру набежали облака, береговой ветер наполнил верхние паруса, и фрегат ускорил свой путь. Очевидец писал: «Множество касаток играли вокруг фрегата; они так плавно и не торопясь выбрасывались из воды, что, кажется, нарочно желали доставить нам удовольствие. Серпу подобное перо на спине отличает их от дельфинов, которые притом и меньше; сии рыбы любят приближаться к кораблям, и кажется, забавляются, быстро оные обгоняя».
16 апреля, несмотря на темную ночь и противный ветер, фрегат благополучно прошел Курцольским каналом, весьма тесным и опасным. Утром капитан-лейтенант Развозов у острова Курцало, который был взят капитаном I ранга Белли в конце марта, наблюдал в подзорную трубу корабль «Азия», бриг «Летун» и шхуну «Экспедицион» из отряда Белли, стоявшие на якоре.
Из Шканечного журнала «Венуса»:
«По приказанию командующего легли под грот-марселем и крюйселем в дрейф.
В ¾ 7-го часа командующие брига Летуна и шхуны Экспедицион со фрегата отбыли, а мы снялись с дрейфа с левой стороны поставили все лисели и взяли курс W-N».
Ветер брамсельный облачно. В ¾ 1-го часа поворотили оверштаг на левый галс. В ½ 2-го часа взяли фок и грот на гитовы, Глубина по лоту 8 сажень, грунт ил с песком. В 2 часа вошли в середину пролива между острова Курцало и Далмацким берегом поблизости корабля Азии. Легли под грот-марселем в дрейф, а наш командующий поехал на оный корабль в то время бывшего для отвозу у нас на корабль Азия артиллерии унтер-лейтенанта Келемара отправлен на оный. В ½ 3-го часа наш командующий с вышеписанного корабля приехал на фрегат и снялись с дрейфа».
Фрегат «Венус» волей судьбы и командования находился в самых горячих местах, высаживал десанты, блокировал неприятельские порты и вел обстрел вражеских укреплений.
Миновав остров Длинный. с «Венуса» заметили требаку. Прогремел пушечный выстрел под ветер, что означало поговорить по-дружески, потребовать, чтобы судно подошло к осмотру. Выстрел против ветра означал намерение остановить судно силой, если оно само не остановится.
В ответ на выстрел требака, не поднимая флага, пыталась скрыться среди гряды мелких островов. «Венус» несколькими своими ядрами остановил ее. Люди с требаки бежали, а груз – кукуруза и масло – был поднят на борт фрегата в качестве приза.
Шканечный журнал фрегата:
«В 17-й день апреля 1806 года идучи под парусами в половине 8-го часа усмотрели… 2-х мачтовое судно и для осмотру оного взяли курс N-N-W. В8 часов ветер брамсельный легкий малооблачно… Легли в дрейф и для осмотра оного послан флота лейтенант Насекин. По возвращению онаго объявил, что судно цесарское и идет из города Фиума с разными товарами».
20 апреля, на переходе из Кастель-Нуово, когда «Венус» подходил к Триесту, на фрегате заметили французскую канонерскую лодку, вышедшую из Капо д’Истрии. Капитан-лейтенант Е. Ф. Развозов принял решение атаковать противника. Фрегат начал выходить на дистанцию стрельбы. Развозов, стоя на мостике, внимательно следил за развитием ситуации и не давал команды на стрельбу – французы маневрировали и находились от него на расстоянии полтора пушечных выстрела. Перед этим он приказал канонирам стрелять не залпом, при котором точность попадания ниже, а индивидуально.
– Боевая тревога!
На верхней палубе у всегда заряженных и готовых к выстрелу пушек заняли свои места канониры с зажженными фитилями.
– Орудия! Огонь! – скомандовал капитан-лейтенант Развозов.
Фрегат содрогнулся от первых пристрелочных выстрелов. Пороховая гарь и дым окутали палубу. Ядра, видимо, по причине отсыревшего в пушках пороха, легли с недолетом.
В ответ просвистело вражеское ядро, не причинив особого вреда. Французская канонерская лодка продолжала приближаться.
И снова команды: «Бань!», «Жай!»
– Огонь! – командовал Развозов.
И еще раз:
– Огонь!
Канониры ни на минуту не прерывали стрельбы… Ядра «Венуса» со свистом проносились в воздухе, пропахшем вонючей пороховой гарью. Одно из наших ядер врезалось в подводную часть канонерской лодки, и было видно, как хлещет вода, другое – подбило пушечный станок. Меткий артиллерийский огонь наших канониров нанес противнику серьезные повреждения. Лохмотья парусов мотались в пламени, горели пеньковые штаги и ванты… После этих попаданий французская канонерская лодка вышла из боя и, резко повернув в сторону гавани, укрылась под защитой крепости Капо д’Истрия. Бой закончился. Он был скоротечным и результативным.
Капитан-лейтенант Развозов обходил корабль. Матросы убирали с палубы обрывки снастей и осколки ядер. Наши повреждения составили несколько перебитых снастей. Их быстро исправили. На фрегате продолжалась обычная корабельная жизнь.
Развозов был доволен результатом боя, проявленным при этом усердии, выдержанности и мастерством в исполнении своих обязанностей офицерами и служителями. По его команде старший помощник выстроил команду. Офицеры – на шканцах – пространстве между грот- и бизань-мачтами, матросы – вдоль бортов, и Егор Федорович поблагодарил экипаж за мужество и храбрость, проявленные в бою.
Шканечный журнал фрегата «Венус»:
«В 21-й день апреля 1806 года… в 3/4 2-го часа пришли мы на Триестрский рейд, убрав все паруса и на глубине 11 саженей грунт ил положили якорь, канату отдано 25 сажень… В вышеописанном сражении употреблено выстрелов 24-х фунтового калибра шведского весу 45, российского 6-ти фунтового 1, итого 46 ядер».
На третий день стоянки в Триесте портовыми властями города капитану Развозову было объявлено, что российским и английским военным кораблям вход в австрийские порты впредь запрещается, что вынудило фрегат «Венус» отойти от города на пушечный выстрел. Эта ситуация позволила командиру «Венуса» останавливать и осматривать все лодки и суда, которые уже не могли миновать «Венус», когда ветер дул от Венеции. Вооруженный досмотровой баркас всегда возвращался с призами – лодками, нагруженными по большей части съестными припасами. За несколько дней было захвачено таким образом призов более чем на сто пятьдесят тысяч рублей.
Почти в это же время, 17 апреля, капитан I ранга Белли атаковал крепость Лезино, но атаки эти успеха не имели, а к 27 апреля, получив подкрепление, французы отбили обратно крепость на острове Курцало.
29 апреля корабли вице-адмирала Сенявина после принятия решения не штурмовать крепость острова Лезино перешли в Рагузу.
4 мая, продолжая блокировать Венецию, фрегат «Венус» нес крейсерскую (каперскую) службу, находясь вблизи Истрии. Ветры были переменными. Фрегату приходилось маневрировать. При этом паруса на мгновение полоскали, но потом опять вздувались, поймав ветер, и так по несколько раз на дню. За сутки взяли две требаки.
Из Шканечного журнала «Венуса»:
«В 4-й день мая 1806 года идучи под парусами… В ¾ 9-го часа усмотрели к N-N-W 2 требакулы и для осмотру оных послан на барказе с вооруженными людьми мичман Броневский. …вышеописанный мичман Броневский с барказом возвратился на фрегат…»
По бумагам шкипера одной из требак выяснили, что они вышли из Венеции, поэтому их взяли как приз. Оказалось, что требаки были нагружены деньгами – 35 тысяч гульденов.
Весомый приз. Молодец, мичман Броневский!
6 мая, выйдя из Рагузы, вице-адмирал Сенявин прибыл в Каттаро.
На следующий день 7 мая, получив с курьером Неаполитанского двора Лучиано Спирадар от полномочного Венского посла графа Разумовского депеши к вице-адмиралу Сенявину фрегат «Венус» с девятью бокезскими судами, сдав свой пост кораблю «Елена», пошел обратно в Каттаро для доставления этих важных сведений Главнокомандующему вице-адмиралу Сенявину.
Менялись задачи, которые ставились командованием эскадры перед экипажем фрегата «Венус», но одно оставалось постоянным: всходило и садилось солнце, катились в синюю даль волны, дул ветер, текли по небу облака и ночами мерцали звезды.
Густой верховой ветер при ровной поверхности моря весьма благоприятствовал переходу. Но во второй половине дня облака сгустились, небо померкло, ветер начал усиливаться. Капитан-лейтенант Развозов приказал уменьшить парусность. Наконец, фрегат остался под малыми парусами и, гонимый крепкими порывами, и, накренившись, скользил по ровной еще поверхности моря. Развозов даже в сильный ветер не убирал верхних брамселей, поэтому фрегат шел с большим креном.
И вновь Шканечный журнал фрегата «Венус»:
«В 12-й день мая 1806 года в начале 8-го часа стали входить в Бокко де Каттарскую бухту переменяя курсы. В ¾ того же часа пришли в оную бухту убрав все паруса и на глубине 23 сажень положили якорь… Крепость Кастель-Нуово к NW… Стоящие в бухте корабли под вице-адмиральским флагом Селафаил, Святой Петр, Москва, корвет, судов 5…»
Как писал мичман Броневский: «…под всеми парусами при свежем ветре, когда фрегат лежал совсем на боку, под самою кормою Адмиральского корабля, отсалютовав ему 9-ю выстрелами, проворно (что называют морские «на хвастовство») убрав паруса, бросили якорь у Кастель-Нуово». В русском парусном флоте, входя на рейд, фрегат обязан был «обрезать» корму флагмана, впритирку пройдя под его кормой, чтобы этим рискованным маневром засвидетельствовать особое почтение. Чем ближе пройдет, тем больше чести оказано адмиралу. Эта традиция сохранилась в русском флоте вплоть до окончания эпохи парусов.
Замечательный писатель Валентин Саввич Пикуль в романе «Три возраста Окини-сан» захватывающе и со знанием дела описал это морское «хвастовство», этот флотский шик: «…“Разбойник” всегда славился флотским шиком. Деливрон уже нацелился пройти своим бортом впритирку к борту “Наездника”. Сближение двух кораблей грозило катастрофой… Казалось, еще минута, и громадный лес его рангоута станет сокрушать рангоут “Наездника”, калеча матросов, сверху рухнут обломки дерева, людей окутают узлы рваного такелажа… Расчет Деливрона был ювелирным: блок на ноке грота-рея “Разбойника” звонко ударился в блок фока-рея “Наездника”, будто два приятеля, радуясь встрече, чокнулись бокалами».
Рейд Кастель-Нуово, прежде уединенный и пустой, теперь, как писал очевидец, представлял совсем иную картину: «Огромные линейные корабли, малые легкие бриги и множество разного роду и названия купеческих судов, все под Российским флагом, в таком отдалении от отчества льстили гордости русского сердца. Там отзывались отрывистые крики матросов, поднимавших на корабли тяжести; тут пронзительный звук дудочки призывал людей к получению вина и обеда… Везде было движение и суета… Тут несколько раскрашенных шлюпок пестрили море и мелькали в глазах. Казалось, что две под парусами, сойдясь, ударятся одна об другую и люди погибнут; но нет, одним малым движением руля они минуют и так близко, что с шлюпки на шлюпку можно подать руку. Вот одна, неся большие паруса, лежит совсем на боку, вода плещет через борт и, кажется, ее заливает; но к сему нужна одна только привычка, а не излишняя смелость; это обыкновенная забава молодых офицеров; они катаются и утешаются, по-видимому, столь опасным положением».
