Алексей Николаевич Калинин
Не повторяется такое никогда!
Начальство отрицательно закачало головой.
– Ну вот и замечательно – обрадовался Евгений – Тогда присаживайтесь, мы быстро.
И мы за бацали.
– В мире где кружится снег шальной,
Где моря грозят крутой волной,
Где подолгу добрую ждём порой мы весть!
Выводил со сцены Евгений.
– Чтобы было легче в трудный час,
Очень нужно каждому из нас,
Очень нужно каждому знать, что счастье есть!
И тут мы грянули все вместе.
– Мы желаем счастья вам,
Счастья в этом мире большом,
Как солнце по утрам,
Пусть оно приходит в дом!
(И. Шаферман)
Начальство хлопало, начальство подпевало, начальство танцевало.
– Отличная песня ребята. Просто шедевр! – улыбался Илья Петрович – Ещё есть?
– Мы только начали – улыбнулся Евгений – песня "Мы бродячие артисты"! – объявил он.
– Мы по всей земле кочуем,
На погоду не глядим!
Где придётся заночуем,
Что придётся поедим!
Театральные подмостки,
Для таких, как мы бродяг,
Свежеструганные доски,
Занавески на гвоздях!
(И. Шаферман)
Я смотрел на ребят и видел, что они натурально тащатся от песни! Когда я спел её в первый раз под гитару, они устроили вокруг меня хоровод! А когда мы уже немного отрепетировали, я взял в руки баян и выдал знаменитый в моём прошлом-будущем проигрыш… Нужно было видеть их ошеломлённые лица… Как они потом скакали и визжали от радости. Как маленькие детишки, а я хохотал. Девчата меня всего зацеловали, еле потом помаду оттёрли. Короче песня так всем понравилась, что когда мы её начинали петь, то улыбки сами расцветали на наших лицах. А потом, я подговорил Артёма с Евгением и на следующей репетиции мы втроём стали подпевать – Хоп-хей-хоп! Хоп! Хей-хоп!
Тогда я и понял, что дети всегда остаются детьми, даже если им 20-30-40 или 50. Дай только повод пошалить. На следующем круге весь ансамбль душевно подпевал – Хоп-хей-хоп!
С самыми счастливыми мордами лица. А ещё мы разучили танец под эту песню. Обхохочешься! Два пол оборота влево, затем два полуоборота вправо, затем два полушага влево и два полушага вправо. Теперь левую ногу вперёд два раза, потом правую ногу вперёд два раза, поклон и всё по новой. Ребята были в таком восторге!!! Собственно, сейчас именно этот танец мы и демонстрируем на сцене.
Начальство смотрело на наши счастливые лица и тоже довольно улыбалось.
– Какая задорная песня – восхищалась Валентина Васильевна – Я теперь всегда, когда взгрустнётся буду петь вашу песню и вспоминать ваши лица! – улыбалась она.
– Ребята, я знаете, что подумал? – посмотрел на нас Илья Петрович – Может вам лучше эту песню на конкурсе спеть? Я уверен вы там просто всех порвёте. Я даже ни на секунду не сомневаюсь, что первое место ваше.
– Согласен – веско подтвердил Сергей Сергеевич – Равных вам не будет. Вы с ней можете и на всесоюзный конкурс ехать и как минимум третье место ваше.
– Ребятки никаких сомнений, только бродячие артисты. Это будет фейерверк эмоций! – чуть не запрыгала, как девчонка Валентина Васильевна – Вас бы ещё одеть, как бродячих артистов и всё. Жюри у ваших ног!
– Ничего сложного – ответил я задумчиво – Нарядимся в клоунов, циркачей, жонглёров и силачей. Евгению смешную шляпу, можно котелок. Красный нос из пенопласта на верёвочке и жилетку на голое тело. Один образ готов. Девочкам можно одеться под цыганок, я могу одеть женский сарафан, смешную шляпку и дома есть накладной нос с очками. В этом наряде с баяном, я буду смотреться отпадно – вспомнил я прикид Буйнова из клипа – Ещё можно кому-нибудь из новогоднего дождя сделать парики, щёки накрасить красным, предлагаю всем подумать над своими вариантами. Потом предложите.
– Вот и отлично! Вот и хорошо! – потёр руки Илья Петрович – Эх, надо было на коньяк спорить… – расстроенно выдохнул он.
Нормально, на нас уже спорят…
– А остальные слушать будете? – спросил Евгений.
– Остальные? – удивились они.
– Да! – с укором посмотрел на них Евгений – Ещё две.
– Ого! – удивились они, посмотрели друг на друга и тут Сергей Сергеевич спросил – Ребята, а сколько у вас уже готовых песен?
– Готовых? – удивились уже мы – Сейчас посчитаем: – "Не повторяется" – раз, "Наш адрес" – два, "Папа подари" – три, "Кто тебе сказал" – четыре, " Плывут туманы белые" – пять, "Этот мир" – шесть, " Мы желаем счастья вам" – семь, "Бродячие артисты" восемь, "Звёздное лето" – девять, " Дождь и я" – десять – посмотрел Евгений на начальство – Правда мы репетировали ещё пять песен, но Андрею не нравится, как они звучат.
– Андрей, что действительно так плохо? – посмотрел на меня Илья Петрович.
– Смотря с чем сравнивать… – ответил я – Ребятам нравится, а меня корёжит. Я-то знаю, как они должны звучать на самом деле – постучал я себя по голове пальцем.
– Понятно… – задумался Илья Петрович.
– А если вы победите на конкурсе и у вас будут новые инструменты, вы сможете их быстро отрепетировать до нужного звучания? – с надеждой посмотрела на меня Валентина Васильевна.
– Без проблем. Думаю, недели нам вполне хватит… – ответил я.
– А у тебя ещё есть песни, которые можно быстро разучить? – чуть волнуясь спросила она.
– Если солировать буду я, то не вижу ничего сложного… – пожал я плечами.
– Это хорошо Андрей – заулыбалась Валентина Васильевна – Это очень хорошо.
Я вопросительно посмотрел на всех по очереди.
– Андрей, сначала вы должны победить на конкурсе… – глубокомысленно ответил Илья Петрович – Готовьтесь, всё потом.
Я согласно пожал плечами.
– А во сколько нам выступать? – спросила Маша.
А ведь точно. Что-то мы расслабились, от основной работы нас никто не освобождал.
– С десяти до двенадцати – ответил Сергей Сергеевич – Точнее сказать не можем.
Мы переглянулись с ребятами.
– Я всё понял – заулыбался Сергей Сергеевич – С вашим комсоргом я знаком лично, пересекались на разных собраниях. Сейчас ему позвоню и объясню сложившееся положение, а вы пока садитесь писать заявления на отгул. За рабочий день вам заплатит комсомольская организация завода, не переживайте.
– Так, значит мы определились. Завтра вы поёте "Бродячих артистов", послезавтра по результатам выигрываете конкурс. Мы постараемся в тот же день забрать ваш выигрыш и доставить его к вам. Всё устраивает?
– Повезут нас на заводском автобусе и туда и обратно? – уточнил я.
– Обязательно Андрей – укоризненно посмотрел на меня Илья Петрович – Не на городском же транспорте вам добираться?
– Хорошо, что вы это понимаете… – довольно покивал я.
– Готовьтесь к конкурсу и ни о чём не переживайте – заверил нас замдиректора – Привезём вам гримёра перед выступлением и посмотрим что-нибудь на костюмы для песни. Ну что, удачи нам всем товарищи?
Все согласно закивали и заулыбались, начальство попрощалось и ушло. Все сгрудились вокруг меня.
– Ребята на всякий случай нужно подстраховаться – начал я – Что-то мне подсказывает, что с гримёром и костюмами нас прокатят. Посмотрите у кого что есть дома из старинных вещей, вдруг у кого старинный купальный костюм сохранился или интересные шляпы. Чем смешнее мы будем выглядеть, тем лучше. Девочки посмотрите косметику, нас бы желательно раскрасить как клоунов, но тут как получится. Договорились?
– Так ребята, всё это отлично, но подстраховаться не помешает. – встрял Евгений – Жду вас завтра здесь в 9 утра, без опозданий. Ещё раз прогоним песню, если получится в сценическом образе. Затем все едем обратно и будем репетировать новые песни, думается не просто так начальство про них спрашивало. Все согласны?
Мы согласно закивали головами.
– Тогда прибираем инструмент и по домам! – махнул Евгений в сторону сцены.
Быстрёнько собрали инструмент и остальное и гомонящей толпой вывалились на улицу, разбились на группки попутчиков и разбежались.
Глава 9.
Конкурс.
Выступления начались с 9 утра и шли одно за другим. Естественно к нашему выступлению, высокая комиссия была уже немного уставшей. Что греха таить, не все, кто считает себя талантливым и уникальным, являются такими в действительности. Хотя стоит признать, что два выступления впечатлили даже меня. Баянист лихо спевший песню о Тюменском крае и девчушка лет 15-ти, исполнившая Камаринскую с таким драйвом и задором, что я чуть не пустился в пляс. Что интересно, они оба представляли Тюменскую филармонию. Не уверен, что и "Вологда", стала бы неоспоримым лидером, а вот "Бродячие артисты", станут бесспорным фаворитом.
Мы подобрали костюмы, отточили образ каждого. Вышло до того юморно, что, когда все оделись и вышли, мы хохотали над собой минут пятнадцать. До того смешно выглядели. И вот нас объявили. Наш выход вызвал бурные смешки и обсуждение сценических образов даже в жюри. Жюри смотрело в недоумении, это что ещё за придурки сюда выперлись? Но стоило нам заиграть и запеть…
Это было реальное сумасшествие!
Ну, во-первых, перед тем, как нам запеть я выкрикнул – Йёххо!
Что сразу привело в изумлённый тонус и нас и зал, а во-вторых, от нас поперла такая незамутнённая волна радости, счастья и праздника, что все дети, что были в зале, выскочили перед сценой и устроили там натуральные танцы. Что естественно добавило нашему выступлению шарма и обаяния, короче успех был полный.
Сказать, что песня понравилась, это не сказать ничего. Нам все аплодировали стоя, даже жюри. Крики браво и молодцы не смолкали, пока не перешли в скандирование ещё-ещё. Нам ничего не оставалось, как повторить песню. На этот раз нам подпевали в зале и народ танцевал не стесняясь.
После выступления к нам подходили многие участники и благодарили за песню, никто из них не сомневался, что именно мы будущие победители. Мы не стали дожидаться окончания прослушиваний и счастливые, и довольные поехали на базу, то есть в нашу репетиционную. Мы ехали и довольно перешучивались друг с другом, все были умиротворены. Мы могли, и мы сделали. Все были довольны собой и результатом.
Больше всех конечно радовался я. Наконец то у нас будет приличная аппаратура и инструмент. Вы, наверное, думаете и чего он привязался к этому инструменту? Думаете-думаете. Я напомню на дворе декабрь 1970 года, рассказать вам что из себя представляет советская аппаратура и инструменты? Чтобы вы хоть немного поняли из-за чего я нервничаю, приведу пример, электрогитара "Урал" весила она 5-6 кг. Играть на ней было реально тяжело. Были случай, когда гитарист резал себе пальцы о кромку грифа, до того она была острая. Её просто никто на производстве не доводил до ума, пофиг на гитаристов, пусть мучаются…
Микрофоны для вокала подключались к усилителю УМ-50, он постоянно перегревался, и мы реально боялись пожара. Всё потому, что анод одной из выходных ламп нагревался до красна. Не лучше были и сундуки ТУ-50 и ТУ-100 для гитар. Для электрооргана мы использовали транзисторный усилитель с колонкой RET-Accord, производства Эстонии. Защиту усилков постоянно выбивало и соло и ритм гитары пропадали, прямо посреди песни. Нормально так да?
Замучившийся Шах предложил прикрутить к ним вентиляторы и только после этого, они заработали вполне приемлемо. А что на заводе мастистые инженеры не могли до этого додуматься?
Также чудо-техника усилитель Электрон-10 на 10 ватт с выходным каскадом на 4-х лучевых лампах тетродах 6П14П. Эти лампы постоянно горели, и мы были вынуждены, запасные лампы возить с собой запаянные в мыльницы, обложенные ватой. Докажите остановившей вас милиции что это не бомба? И это только самые геморройные примеры. Если перечислять все проблемы, вы просто удивитесь, когда и как, мы вообще умудрялись играть и петь!!! И это совсем не шутка.
Теперь вы понимаете, почему я так психую? Новая аппаратура и инструменты нам необходимы, как воздух. Просто для того, чтобы начать нормально играть, а не героически преодолевать трудности.
Приехав на базу, мы порепетировали новые песни, но так, без души. По крайней мере мне так показалось, я всеми мыслями был в ожидании новой аппаратуры и инструментов. Примерно в 16-00 в зал зашло довольное и счастливое начальство, их вид однозначно показывал, что мы победили. Правда с ними был какой-то важный, но неприятный типчик с брезгливым выражением лица, но в данный момент это не важно.
– Ребята! – светился Илья Петрович – Вы заняли первое место. Жюри проголосовало за вас единогласно. Поздравляем вас!
– Урррааа! – закричали мы все и стали радостно подпрыгивать и обниматься.
Мы сделали это, у нас будет будущее. Здорово-здорово-здорово! Скакал и радовался я месте со всеми, как мальчишка. Урррааа!
Когда схлынул первый угар радости, и все немного успокоились, нас сразу огорчили.
– Мы понимаем, что это немного не приятно… – замялся Илья Петрович – Не совсем подходящий момент, но мы должны вам сообщить. Худсовет филармонии не утвердил некоторые песни из вашего репертуара. Более того, их признали не приемлемыми к исполнению, как искажающими и выставляющими советскую действительность, в нелицеприятном виде и прославляющими капиталистический образ жизни, недопустимый для наших комсомольцев – закончил свою речь Илья Петрович.
А я завис с открытым ртом. Это где это они нашли прославление капиталистического строя? В моих песнях? Это я-то искажаю советскую действительность? Вы там суки совсем охренели? Я же подобрал самые безобидные песенки, а меня в антисоветчики? Во враги народа? А вот хрен вам в дышло! Русские не сдаются! Мы вам пачкой масла по роже и батоном размажем. Я оглядел начальство и мой взгляд остановился на довольном типчике. Все в зале оглушительно молчали, пытаясь осознать сказанное.
– А позвольте узнать, на каком основании худсовет рассматривал произведения автора, без автора? На основании инструкции министерства культуры? Когда и кем именно, была подписана эта провокационная инструкция врагов народа? Кто ещё участвовал в этой антисоветской акции? Адреса, явки, пароли? Я обращусь в Центральный комитет комсомола, в ЦК партии, в Министерство культуры, милицию и прокуратуру с жалобой на произвол "товарищей" из филармонии, которые оказывается нам вовсе и не товарищи? Своими продуманными, спланированными действиями, они отталкивают советскую молодёжь от нашей музыки, музыке, достойной и составляющей конкуренцию всей западной своре, пропагандирующей наркоманию и разврат. Они искусственно переводят взор комсомольцев, на западную музыку и культуру, на их образ жизни и их идеологию. Призывая к отрицанию семьи и брака, чести и совести, противопоставляя им алчность, деньги, алкоголь, наркотики, сексуальную распущенность и полную вседозволенность, отсутствие морально-этических норм, принятых в нашем, советском обществе. Тем самым, они подкладывают бомбу с часовым механизмом, под сами основы нашей Советской Родины! Пытаясь лишить её самого дорогого, пристрастий нашей передовой молодёжи к справедливости, равенству и братству. Они пытаются, подменить Марксизм-Ленинизм, красивыми, лживыми песенками о призрачном счастье миллионеров и проституток. Я не позволю каким-то вырожденцам от культуры, издеваться над своим творчеством, над моими песнями, воспевающими настоящую любовь, верную дружбу и взаимовыручку! Прививающим любовь к Родине, к Социалистическому строю, комсомолу и партии!
Мы в своих песнях поём о простых советских ребятах и девчатах. Об их стремлениях, увлечениях, о поисках своего призвания и цели в жизни. Мы поём о любви, а любовь к сожалению, не всегда бывает взаимной. Мы пока не построили коммунизм и в наших рядах, ещё встречаются подлецы и откровенные негодяи. И мои песни, как раз и обращают внимание на эти негативные стороны нашей жизни. О них нужно говорить на каждом углу, на каждом собрании, а не пытаться их стыдливо замалчивать. Это преступление перед всем советским народом и в первую очередь, преступление перед всей молодёжью. Ведь взрослые видели или пережили что-то подобное и знают, как надо действовать, а кто расскажет молодым? Вот я, при помощи своих песен и пытаюсь это сделать, а вы меня записали в антисоветчики? Враньё и провокация!!!
Короче разошёлся я не на шутку. Психанул, а в конце речи просто развернулся и ушёл никого не слушая. Да пошли вы все… Одно слово псих! Хотя…, всё равно псих. Это моя взрослая составляющая вышла, тяжело ей даются советские будни и всеобщее низзя!
Малый актовый зал. После ухода Лисёнка.
– Ну что Константин Сергеевич, понравилась вам ваша характеристика, данная нашим юным дарованием? – зло смотрел Илья Петрович на руководителя худсовета – Что молчите? Не в бровь, а в глаз. И я вас уверяю, всё что он пообещал, он сделает, и в ЦК пойдёт, и в прокуратуру. За свою правду он будет биться до конца, и я его поддержу целиком и полностью. Я не дам его сломать, из-за ваших необоснованных придирок.
Константин Сергеевич Хромов, мужчина среднего роста, примерно 60-ти лет, с пышными усами, высоким лбом, залысинами и в больших роговых очках. Он внимательно посмотрел на Илью Петровича и немного подумав ответил:
– Я не считаю наши замечания придирками. Это вполне обоснованные претензии к словам его песен, которые можно толковать двусмысленно и с не вполне понятными намерениями героев его песен. Что это за буржуйские повадки и маниакальное стремление показать её благосостояние у героини песни "Плачет девушка в автомате"? В пальцах лёд, а в ушах серёжки… Серёжки – это элемент мещанства, буржуазного прошлого, настоящие советские комсомолки не носят серёжки.
– Ха-ха-ха! – рассмеялись все девушки и женщины в зале.
– Константин Сергеевич, вы серьёзно? – смеясь спросила его Валентина Васильевна – Я член партии, и я ношу серёжки, и не вижу в этом ничего мещанского.
– Я комсомолка и тоже ношу серёжки и не вижу ничего буржуазного в том, что у меня в ушах серёжки! – встала Жанна и громко заявила, глядя на дядечку.
– Я тоже комсомолка и тоже ношу серёжки! – встала Маша.
– Может вы нам запретите носить чулки и краситься помадой? – встала Светлана – Или по-вашему, девушки не должны за собой следить, а должны быть похожими на диких обезьян?
– Представляете, Константин Сергеевич, советские женщины с вами не согласны… – с усмешкой посмотрел на него Илья Петрович.
– Ну хорошо – согласился Константин Сергеевич – А вот эти слова? Ты готова жизнь за него отдать и таких, как ты у него штук пять. А? Что скажете? Не бывает таких комсомольцев, это прямой обман и наговор.
– А вот тут, я с вами категорически не соглашусь – заявила Жанна – На прошлой неделе, в соседнем цеху, прошёл товарищеский суд, на котором одного такого "комсомольца" выгнали из комсомола и уволили с работы. Именно за то, о чём поётся в песне. За его аморальное поведение. Она написана Андреем на живом примере из жизни.
– Как интересно? – озадачился Константин Сергеевич – Выходит автор увидел ситуацию в жизни и описал её в песне? Как интересно. Ну хорошо, с этим я согласен, но вот эта белиберда про синий иней? Это же просто бессмысленный набор звуков. Какую смысловую нагрузку несёт эта песня? Объясните мне?
– Простите Константин Сергеевич, а на картошку вы в концертном фраке ездите? – обратилась к нему Валентина Васильевна.
– Что простите? – озадачился он – Не понял?
– Что же тут непонятного? – улыбнулась она – Вы на работу ходите в пижаме или спортивном трико?
– На работу я хожу в костюме, а на картошку одеваю рабочую одежду! – ответил он немного удивлённо.
– Вот вам и ответ… – вновь заулыбалась она.
– Не понимаю? – замотал он головой.
– Скажите, вот у нас поют частушки. Поют?
– Ну поют! – кивнул он.
– А почему вы, не заставляете вкладывать в них серьёзную, смысловую нагрузку?
– Это народный фольклор, просто шутливые частушки! – потёр он переносицу.
– Вот именно – серьёзно смотрела она – Шутливые частушки. Так почему в танцевальную песню, в которой важен в первую очередь весёлый ритм, вы заставляете вкладывать серьёзную, смысловую нагрузку?
– А… Хм… Озадачили вы меня Валентина Васильевна… – растерянно оглянулся он по сторонам – А эта песня танцевальная?
– А разрешите вопрос? – обратился к нему Евгений Ромашин – Вы просто прочитали тексты, а самой песни не слышали?
– Совершенно верно молодой человек – снисходительно улыбнулся он – Или вы считаете, будет большая разница?
– Само собой… – воскликнули почти все.
– Это же из серии, книгу не читал, но осуждаю… – эмоционально воскликнул Евгений – Как можно рассуждать о песне, если её даже не слышал? Это всё равно, что рассуждать о вкусе апельсинов, никогда их не пробуя. Давайте мы вам её споём, а вы скажете, бессмысленный это набор слов или нет?
– Право даже не знаю, что это изменит? – заюлил товарищ из худ совета, но под взглядами руководителей был вынужден согласиться – Разве, что в качестве эксперимента?
После прослушивания песни.
– Это безобразие! – бушевал Константин Сергеевич – Слепое подражание Западу. Что за движения на сцене? Что это за танцы? Советские певцы не выплясывают на сцене. Никаких кривляний, никакого рок-н-рола. Откуда вы вообще взяли, все эти движения?
– Сами придумали… – ответил растерянный Евгений – Что-то девчата предложили, что-то мы. А разве можно стоять под задорную мелодию? Это всё равно, что заставить художника рисовать, стоя на правой ноге и только левой рукой.
– По-моему Константин Сергеевич, вы перегибаете палку – встал Илья Петрович – Я поддержу ребят, а не вас.
– Я тоже – встала Валентина Васильевна – Ничего порочащего Советский строй я не увидела и не услышала. Считаю все ваши претензии надуманными.
– Я согласен с мнением товарищей Громова и Верхоступовой – присоединился к ним Сергей Сергеевич – Мы будем настаивать на пересмотре решения областного худсовета.
– Приму это к сведению, но от своего решения не откажусь… – поджал губы Константин Сергеевич – Вынужден откланяться… – и не прощаясь покинул зал.
– Мне кажется кто-то решил сыграть против нас? – задумчиво сказал Илья Петрович.
– Согласен с вами – кивнул Сергей Сергеевич – Только не понятно, кому мы перешли дорожку?
– А нам-то что теперь делать? – раздался взволнованный голос Евгения.
– Репетировать, репетировать и ещё раз репетировать! – ответил Илья Петрович.
Когда они вышли из зала, Сергей Сергеевич спросил:
– Что будем делать с нашим гением? По-моему, он серьёзно обиделся?
– Хорошо бы с ним переговорить с глазу на глаз… – почесал подбородок Илья Петрович – Убедить, что мы на его стороне.
– Думаю удобней будет мне – заметила Валентина Васильевна – Он испытывает ко мне определённую симпатию и поверит мне скорее, тем более я действительно считаю претензии худсовета, необоснованными.
– Хорошо, Валентина Васильевна! – согласился Илья Петрович – Постарайтесь переговорить с ним сегодня. Он нужен остальным, это важно. Вон, как ребята сразу скисли, а он их растормошит. И постарайтесь его уговорить, снизить свою эмоциональность! Хотя, как говорят, автора может любой обидеть, тем более, такого молодого.
– Я всё сделаю! – заверила их Валентина Васильевна.