Алексей Николаевич Кукушкин
Броненосец «Варяг»
Набег на вражеский порт
Утро 11-го февраля 1904 года застало Владивостокский отряд крейсеров, где-то у берегов острова Хоккайдо, красующийся своими заснеженными сопками.
Каперанг Стемман подошел к вице-адмиралу, поглядел на орлов, что красовались на погонах, подумал: «Когда же у меня будут такие же», а затем произнес: «Изрядно штормит. Хорошо, что наша серия кораблей мореходная, и построена нашими земляками – германцами очень добротно. И вообще лютеране – немцы не зря руководят этой великой страной. Мы привыкли к порядку, ордунгу, так сказать. Что ваш род Иессен, что мой Стемман – всегда были опорой царя Готторп VI и Готторп VII, служебное имя для варваров Александр 3 и Николай 2, соответственно. Русские отлично занимаются сельским хозяйством и торговлей, ну еще Богу своему молятся, да составляют большинство в наших командах, но белая кость флота мы – немцы».
Контр-адмирал, к удивлению, Бурлакова и против его воли кивнул собеседнику немцу, видимо контроль со стороны курсанта был не 100 процентный, над чем, приходилось задуматься.
Капитан флагманского крейсера продолжил свой монолог: «Но, сменим тему, на таком ветру обмерзают надстройки, а также очень большой верхний вес образуется на кораблях. Но, ничего, пошлю матросиков, пусть уберут лед с орудий и надстроек».
Николаю вообще, от такого националистского пассажа стало не по себе, и подумал: «Кто они, эти остзейские немцы, и почему их так много на флоте?» и уже вслух Бурлаков, кутаясь в адмиральскую шинель, приказал: «Соизвольте приказать не только отдолбить лед, несмотря на волны и холод, но и соорудить чехлы на орудия батарейной палубы, иначе вода попадет и заледенеет, стрелять не сможем, превратимся в голубей мира».
Александр Федорович отметил про себя должную предусмотрительность командующего отрядом; подозвав мичмана Тереньтева, приказал ему срочно взять матросов и парусину из запасов и изготовить на все орудия, которые заливает ледяной водой – чехлы, для предотвращения её попадания. Приказ капитана Василий Михайлович кинулся незамедлительно исполнять. По радио, которое с началом войны усиленно осваивали, и добились в этом немалых успехов, данный приказ продублировали и на другие крейсера отряда. Ведомые корабли, по мере разбора приказа, высылали квиток о получении оного, и на всех крейсерах закипела работа.
Контр-адмирал к вечеру уже наблюдал на орудиях всех кораблей отряда в штормовом море чехлы на всех орудиях. Крейсера существенно качало и валяло с борта на борт. Брызги летели во все стороны, но корабли упорно двигались экономической скоростью в десять узлов и по окончании двух суток, израсходовав примерно по сто десять тонн угля каждый, приблизились к порту Отару19, затянутого дымкой.
Контр-адмирал, глядя в бинокль, удовлетворенно наблюдал погрузку четырех больших черных транспортов в порту, на которых и рядом с ними, словно маленькие черные точки, суетились люди. Издалека они казались муравьями вокруг погибшего трупа животного. В голове у Бурлакова появилась информация, что японская пехотная дивизия образца 1904 года, состоит из 13000 человек. На его шести крейсерах было 3300 человек, и нанести ущерб можно было только точным артиллерийским огнем. Состояло соединение японской императорской армии из четырех пехотных полков по три батальона в каждом. В полку находилось по две тысячи шестьсот человек, или по восемьсот шестьдесят восемь человек в батальоне. Еще имелись: кавалерийский батальон для связи и разведки в триста шестьдесят человек, артиллерийский полк в составе шести батарей, четыре батареи сверх того (из них одна осадная), один саперный батальон, команда понтонеров, рота железнодорожных войск, отделение связи, административные службы и даже обоз, со всем необходимым на неделю ведения боевых действий. Дополнительно включала дивизия и восемь тысяч человек военных рабочих. Работники могли и копать, и строить и даже сражаться, но только с пиками в руках, так, что боевая ценность была сомнительна. Для перевозки такого внушительного хозяйства требовалось сорок больших транспортов, а погрузка одного транспорта занимала до двух суток, при налаженной организации. В прочем у японцев все было налажено. Только прибытие русских в эти планы не входило. В данный момент четыре морских левиафана заканчивали погрузку, и были полны солдат и вооружения, как гигантские ульи с пчелами. Они как раз начали грузиться, в тот момент как Владивостокский отряд выходил из своей базы, сквозь лед.
«На Муроране возможно, происходит то же самое, – пронеслась как молния в голове у Бурлакова, и он отдал приказ, всем крейсерам отряда, начать стрельбу по черным, глубоко сидящим транспортам, прямо у причалов, намереваясь попутно и нанести повреждения порту с его инфраструктурой, пока только6-дюймовыми снарядами. Тратить на эти цели 8-дюймовые снаряды, из погребов башен, он посчитал излишним, и рассудил: «вдруг еще, кто встретиться, должно же быть прикрытие у этих транспортов».
И его интуиция не подвела. Впрочем, она не подводит любого человека, который периодически к ней обращается. Транспорты под погрузкой с моря прикрывал 7-й боевой отряд адмирала Ямада Хикохачи. В составе отряда находились: кургузенький броненосец "Фусо", постройки тридцатилетней давности, с еще железной броней в 9-дм, но прошедшего модернизацию и перевооруженный на скорострельную артиллерию, состоящую из шести скорострельных и дальнобойных 6-дюймовых орудия системы Армстронга20, под командованием капитана 2- го ранга Кимуры Кокити. Броненосец являлся флагманским для контр-адмирала Ямада, командира 7-го боевого отряда. Но перед бронепалубными крейсерами Владивостокского отряда, из дымки тумана, неспеша, вышел хотя и старый, но самый настоящий броненосец. «Крепкий орешек» для орудий русских бронепалубных крейсеров. Вторым по боевой мощи был, крейсер с железным набором корпуса и деревянной обшивкой – "Такао" построенный еще в далеком 1888 году. Брони на нем не было от слова совсем, как, впрочем, и на всех кораблях японского отряда, кроме «Фусо». Безбронный корвет построили на самой заре развития японского флота, просто так, для опыта судостроителей и несения дозорных функций, он нес четыре 6-дюймовых, не скорострельных, орудия системы Круппа, а остальные корабли японского седьмого боевого отряда, были 600-тонными канонерками, вооруженными четырьмя 5-дюймовыми орудиями Армстронга каждый.
«Вообще для японского флота, – как знал Николай, – было характерно, бережно относиться ко всем старым кораблям, как собственного флота, так и трофеям и это очень правильно! Ветеранов ремонтировали, модернизировали, и ставили те задачи, которые они могли выполнить. Например, им доступно было: траление, ретрансляция радиосигналов, дозорная служба, минирование, гидрографические работы и охрана водного района, разминирование. Все те задачи, что российский императорский флот возложил на миноносцы, канонерки и крейсера 2-го ранга, или просто не решал. В то время как старые корабли стояли в отстое или отправлялись для неосуществимой модернизации на Балтику. Причем все корабли русского вспомогательного флота работали на износ. С соответствующим результатом», – как успел подумать Бурлаков, когда первые залпы орудий среднего калибра, начав пристрелку, оглушили его. Но сквозь выстрелы контр-адмирал, чуть наклонившись, к благоухающему одеколоном Стемману произнес: «Мы оказались в нужном месте, в нужное время. Отомстим, за крейсер «Варяг», застигнутый японцами врасплох».
На флагманском крейсере “Богатырь” стали выстреливать флажные сигналы: «Крейсерам "Витязь" и "Полкан" уничтожить транспорты и обстрелять порт».
Через небольшой промежуток: «Крейсерам "Рюрик", "Россия" и "Громобой" следовать за "Богатырем" уничтожить 7-й боевой отряд японского флота».
Капитан «Полкана» Тундерман, стоя на своем мостике, когда вахтенный офицер доложил о полученном с «Богатыря» сигнале, произнес: «Да, не последовательный у нас адмирал, несколько дней назад приказывал тройкам действовать, а сейчас два и четыре», и уже подумал про себя: «Неужели если я буду адмиралом после войны и у меня разума убавиться?»
Но, приказ есть приказ, и все корабли Владивостокского отряда крейсеров ответили, что сигнал разобрали. Контр-адмирал получил доклад, что его приказ дошел до подчиненных кораблей, и он произнес: «С нами Бог».
Из труб всех шести крейсеров усиленно пошел дым, а у форштевней стал появляться бурун из темно-синих набегающих волн Японского моря. Два корабля под славным Андреевским флагом направились в порт, резонно игнорируя возможность существования мин заграждения, их явно тут не ждали, да и японцы вели наступательную войну, а не оборонительную. Четыре же корабля направились в другую сторону, на встречу с боевыми кораблями неприятеля.
Капитан 1-го ранга Риценштейн Николай Карлович, хоть был и не рад приказу топить транспорты противника в порту, так как был по знаку зодиака Лев, и привык высказывать свою власть и силу, но приказ есть приказ, отдал флагом сигнал Тундерману на "Полкане" следовать за ним. И подойдя к порту на два десятка кабельтовых, открыли стрельбу 6-дюймовыми чугунными фугасными снарядами снаряженные килограммом тротила каждый.
С берега им отвечали три батареи, не успевшие погрузиться, и развернутые, стараниями своих офицеров, прямо на берегу. Но пушки, по-видимому, были 6-футовые21, а возможно и древнее, снаряды попросту не долетали до русских кораблей. Два бронепалубных русских крейсера, развернув свои орудия, осыпали фугасами четыре транспорта у пирсов, город, войска на берегу и батареи. Причем если для транспортов использовали фугасные снаряды, для войск и артиллерии использовали сегментные и шрапнельные снаряды, оставляющие после себя красные пятна на берегу от уничтоженной пехоты, и проделывали настоящие просеки в позициях войск, расквартированных на берегу.
Мичман Шиллинг, руководивший огнем батареи 6-дюймовых орудий левого борта крейсера 1-го ранга “Витязь”, прохаживался и наставлял комендоров: «По домам не стреляй. Цель в транспорты, как в такой Тмутаракани22 дом то сладить?». Комендору Миклухе он приказал довернуть орудие и заставить замолчать батарею, которая опасно близко пристрелялась по русским кораблям. Шиллинг хоть и был бароном, но простых людей жалел. И простой рязанский парень несколькими точными попаданиями в район расположения батареи заставил ее замолчать. Только стволы, колеса и лафеты полетели в разные стороны. Зрелище было фееричное.
Каперанг23 Риценштейн с удовлетворением отметил, что за минуту его отряд выпускает восемь 8-дюймовых фугасных снарядов24 и до сорока 6-дюймовых25 фугасных чугунных снарядов, и эффект был потрясающий. Транспорты горели, люди выпрыгивали прямо с верхних палуб. На берегу суета и толчея. Взорван артиллерийский обоз, нанеся не малый ущерб японцам, оказавшимся по близости, от опасного места. Один из транспортов, не выдержав дюжины попаданий фугасов, тоже взорвался, осыпая весь порт железом и огнем. Видимо на нем находилось много боеприпасов. Начинают гореть и жилые кварталы, и этого, к сожалению, было не избежать, так как дома построены сплошь из дерева и очень близко расположены друг к другу. Крейсер "Полкан" под командованием Тундермана Павла Карловича, стрелял не хуже "Витязя" и вскоре, когда на берегу воцарилась вакханалия26, взрывы и огонь, а все транспорты погрузились по клюзы в море, была сыграна дробь, означавшая конец канонаде, но не конец работе расчетов орудий. Канониры принялись прочищать, а затем смазывать стволы орудий, вытягивая из нарезки ствола медные пояски, остающиеся от снарядов. Огонь орудий прекратился. Два крейсера, как всадники апокалипсиса бросились догонять своих собратьев, нещадно дымя из трех труб каждый.
Вжившийся в роль контр-адмирала Бурлаков, про себя отметил, видя, как взрываются транспорты за кормой в порту: «Капитаны Тундерман и Риценштейн, ведь тоже немцы!» Но, мысли прочь, и контр-адмирал вел свои четыре крейсера, на встречу с 7-м боевым отрядом. Схватка должна показать, кто останется на поверхности моря, а кто пойдет на дно.
Бронепалубные крейсера набрали полный ход, их корпуса дрожали, дым из труб густо валил, застилая пространство с подветренной стороны своим покрывалом. Брызги долетали до мостика, и азарт предстоящего боя чувствовался Николаем Бурлаковым всеми фибрами своей души. Возможно, в этот миг курсант и ощутил, полное слияние со своим историческим аватаром, и больше никаких неудобств, пребывание в исторической матрице Николаю не доставляло.
Боевые корабли японцев пришли в Отару вчера днем. Вице-адмирал Ямада, назначенный императором командовать этим антиквариатом, знал, что его корабли это те, которые на данный момент не требуются под Порт – Артуром. Именно ему доверили решение вспомогательной, но не менее важной для империи задачи – конвоирование четырех транспортов с частями 7-й дивизии до корейского порта Чемульпо. В этом порту захвачен затопленный крейсер 1-го ранга «Варяг», которому даже имя придумано «Сойя». Вице-адмирал подумал: «Как символично, 7-й боевой отряд сопровождает 7-ю дивизию, сумма этих чисел предрекает двойную удачу, надеюсь, мы благополучно справимся с поставленной задачей», и, выпив чашку чая, что в принципе являлось дурным тоном на мостике, подумал ещё: «И когда «Варяг» поднимут и вычистят оттуда русский дух, он будет образцовым кораблем и самым сильным бронепалубным крейсером японского флота. Возможно, он войдет в мой боевой отряд».
Сейчас под командованием Ямалы был броненосец “Фусо” построенный три десятка лет тому назад. Он являлся первым японским броненосцем, пусть и казематным. На момент вступления «Фусо» считался очень мощным, но года идут, машины состарились, артиллерия тоже. Но империя сынов Ямато нашла средства и модернизировала броненосец-ветеран, на котором прошли практику практически все офицеры флота, да и большая часть матросов. И сейчас под командованием опытного капитана Кимуры Кокити находился модернизированный старичок, который мог огрызаться в сторону неприятеля шестью 6-дюймовыми орудиями, которые находились, по одному на баке и юте, и еще на спонсонах по паре на каждый борт. Установить орудий больше, мешала небольшая длинна корабля, составлявшая всего 220 футов.
Японский 2-й броненосец, затем линкор береговой обороны "Фусо", после реконструкции в начале 1890-х годов
Второй корабль эскадры – безброный крейсер “Такао”, получил свое название в честь одноименной горы, расположенной близ города Киото. Построенный Морским Арсеналом Йокосуки, корабль пыл пасынком Эмиля Бертена, укреплявшего в 1889 году японскую морскую мощь. Крейсер не нес брони, да и при его водоизмещении 1750 тонн, это было вряд ли возможно, длинна была на 9 футов длиннее “Фусо”, ширина 34 фута, а осадка составляла 13 футов. Вооружен, этот не побоюсь сказать слово пароход, в аналогии с Российским императорским флотом, приходит на ум только крейсер “Ярославль”, был четырьмя 6-дюймовыми дальнобойными, но не скорострельными орудиями Круппа. Были, конечно, еще и три пушки мелкого калибра и два 14-дюймовыхминных аппарата, но на боевую ценность существенного влияния данное обстоятельство не оказывало. Следом, по боевой мощи в японском 7-мбоевом отряде, шли две типичные ренделловские канонерки “Чокай” и “Майя”, и если бы не прогресс в морских вооружениях, то эти два небольших кораблика водоизмещением в 600 тонн, так бы и остались вооруженными одним 8-дюймовым орудием каждый. Длинной канонерки обладали сто 154 фута, шириной 26 футов и имеющих осадку всего в 10 футов, способные действовать на реках, и тоже обделенных броней, как и “Такао”.
Фотография японской канонерки "Акаги"
«Словно, вся броня в этом отряде досталась “Фусо”, – решил японский вице-адмирал, допивая вторую чашку ароматного и терпкого чая, продолжая свои размышления: «Работал принцип – все или ничего! Сейчас канонерки были вооружены каждая четырьмя 5-дюймовыми не дальнобойными и не скорострельными орудиями, и их экипажи были набраны из резервистов и моряков торгового флота».
Канонерка “Цукуба” капитана 2-го ранга Цутияма представляла собой вообще винтовой деревянный корвет, привет из прошлого – так сказать. Две тысячи тонн водоизмещения, но вооружен кораблик под флагом страны восходящего солнца, четырьмя скорострельными и дальнобойными 6-дюймовыми орудиями производства фирмы Армстронг.
Капитан броненосца Кимура Кокити стоя на мостике “Фусо” видел взрывы и зарево над портом Отару. Там находятся транспорты и все корабли в его отряде должны защитить суда, находящиеся в порту, ведь сейчас они особенно уязвимы. Но, что делать, если там русские? Предположительно это могут быть только шесть мощнейших и новейших бронепалубных крейсеров из Владивостока, которые обладают избыточной для этого захолустья мощью. Наверняка, “Фусо” справиться с одним русским крейсером, возможно, смог отогнать бы пару. В этом ему помогут, как новейшие скорострельные 6-дм орудия, так и хороший бронепояс, но остальные корабли в его отряде подумал капитан Кокити откровенная рухлядь, за потопление которой русским капитанам дадут очередной орден, хоть и император Николай II и так, орденами и медалями не обходит моряков. Флот его любимая игрушка.
«Что же делать в данной ситуации? – думал уже вице-адмирал Ямада, – Когда к нам, на полной скорости идут четыре крейсера противника!»
У него задергался глаз. Четыре – самое несчастливое число в Японии, потому что данный иероглиф читается как смерть! Но честь самурая не позволила отступить, и он отдал приказ разноцветными флагами на мачтах и реях “Фусо”. Вице-адмирал знал, что жить всему морскому антиквариату, находящемуся у него под командованием, остается считанные минуты, подобно листу сакуры их унесет злой ветер. И японский адмирал поднял на реях сигнал атака или идти по-возможности на таран. Капитаны отчитались о полученном приказе. 7-й боевой отряд, защищая 7-ю пехотную дивизию, устремился в атаку, на корабли противника.
Карл Петрович, то же разглядел японцев и составил в голове план боя. Решил разделить свой отряд, чтобы исключить малейшую возможность противника скрыться. Направил свой крейсер “Богатырь” и следующий за ним “Рюрик” в обход японских кораблей береговой обороны, а “России” и “Громобою” приказ атаковать 7-й японский отряд в лоб.
Обращаясь к старшему артиллеристу Ширяеву Александру Владимировичу, каперанг Стемман приказывает: «Стрелять фугасными».
И в 10.30 заговорили орудия крейсера “Богатырь” с дистанции 40 кабельтовых, а “Рюрик” ему изо всех сил вторил и сбивал пристрелку. Причем, так как головным шел бронированный сундучок “Фусо”, то именно он испытал всю мощь русских фугасов, не столь взрывную, так как взрывчатки в чугунной 100-фунтовой чугунной гранате был всего килограмм, сколь кинетическую. Первый залп правого носового плутонга лег с недолетом, второго с недолетом. Боцман Исаков, крича на комендоров: «Что же вас укачало кузькины дети? Целься точнее!» Снаряды продолжали лететь до цели по шестнадцать секунд каждый, и момент образования султана воды рядом с японским пусть и старым, но броненосцем, совпадал с выстрелом 6-дюймового орудия Кане. Казалось, выстрелил и тут же раздавался взрыв, в 7 километрах у противника.
– Мистика какая-то, – пробормотал и перекрестился Гаврилов, только что получивший нагоняй от Исакова.
Всего в эту завязку боя, а именно в 10.31 корабли обоих отрядов вели пристрелку. Всей эскадре Иессен приказал идти на 12 узлах. Противник шел с такой же скоростью, но общая скорость сближения была очень большая. Бурлаков рассудил, что противник никуда не денется, но стрелять наши артиллеристы будут точнее, да и угроза, со стороны устаревших японских кораблей казалась незначительной.
В 10.31 крейсер “Богатырь” уже меньше дымя всеми трубами и стреляя полным бортом по броненосцу “Фусо” с 30 кабельтовых. Сергей Борисович Сагатович – командир носовой башни тщательно прицелился, рассчитав качку и движение противника, попал 8-дюймовым снарядом в 9-дюймовый бронепояс из кованого железа, на момент постройки “Фусо” другой брони в распоряжении судостроителей не имелось. Броневой борт не смог остановить снаряд, мчащийся с энергией в 6 мегаджоулей27. Снаряд прошел как сквозь масло бронеплиту на уровне ватерлинии, и взорвался силой в еще 6 мегаджоулей энергии, но теперь уже пироксилина, внутри корабля, круша переборки и трубы своими крупными осколками. Батарея капитана Салова (правый борт “Богатыря”) то же отличилась, добившись двух попаданий фугасными снарядами в нос “Фусо” рядом с якорем и в бронеплиту рядом 8-дюймовым снарядом, но в отличие от первого попадания поясная броня выдержала и приняла весь ущерб на себя.
Красивые и грозные русские бронепалубные крейсера: “Россия”, “Громобой” и “Рюрик” добились еще трех попаданий по броненосцу “Фусо”. Попадания пришлись в корму, выведя из строя кормовую скорострельную пушку, в надстройки 6-дм фугасом, разбив шлюпку и опять в поврежденное кормовое 6-дюймовое орудие, к которому только подбежал новый расчет из запасных, но силой взрыва второго попадания их сильно посекло осколками и троих даже убило. Капитан “Фусо” Кимура Кокити стоя открыто на мостике, как истинный самурай обратился к адмиралу Ямаде: «Гайдзины хорошо пристрелялись!»
«Наши тоже метко стреляют, да помогут им Боги, – ответил щурящийся вице-адмирал, – курс пока менять не будем, чтобы не сбивать пристрелку, потерпим, понадеемся на броню, да и взрывчатки в наших снарядах больше».
По грациозному “Громобою” стреляли орудия левого борта японского клина, в который выстроился японский боевой отряд. Вице-адмирал Ямада выбрал именно такое построение своей эскадры. В русский крейсер нацеливали свои жерла три 6-дюймовки с “Фусо”, два 5-дюймовых орудия с “Такао” и одно 8-дюймовое орудие с канонерки “Чокай”. Когда ствол винтовки или револьвера наведут и то страшно, а тут шесть крупнокалиберных орудий с мощной оптикой, установленной на каждой. Попадание 6-дюймовым снарядом пришлось в полубак русского крейсера, но взорвался он на обшивке миллиардом осколков и вогнул листы борта внутрь. Матрос Матвей Лаптев почувствовал, что в воздухе запахло чем-то противным, подавая снаряд к орудию Кане, сказал товарищам: «Самурай воздух только испортил», – вызвав дружный смех. Второй 5-дюймовый снаряд, вдвое более легкий,28 ударил рядом с мачтой оборвав рею и напугав до смерти сигнальщика Цибулина, который сидя в “вороньем гнезде29” на грот мачте, думал, что в него то, снаряд точно не попадет, а тут на тебе, как обернулось.
По идущему головным крейсеру “Богатырь”, вели огонь орудия правого крыла японского клина кораблей. Три 6-дм орудия с “Фусо”, два 6-дм с деревянного корвета “Цукуба” и одно с канонерки “Майя”, а шедшая последней в строю авизо “Удзи” своими 12-фн орудиями не доставала до противника.
76-мм орудие 12pdr 12cwt QF Mk I (с 1893 года, вес установки 510 кг, снаряд 12,5 фунта или 5,67 кг, 15 выстрелов в минуту, 670 м/с, 10700 метров)
Японские артиллеристы выпустили три десятка фугасов, каждый с 6-ю килограммами черного надежного пороха, на мелинит успели перевооружить только корабли первой линии, а остальным отрядам пришлось довольствоваться стандартным боеприпасами. В “Богатырь” попали два снаряда. Первое попадание пришлось в кормовой спонсон30, уничтожив 3-фунтовое орудие Гочкиса и расчет, второй в полубак – вызвав пожар средней интенсивности. Мичмана Ханыкова старший офицер Хлодковский отправил устранять возникшее возгорание.
В следующую минуту, а именно, когда часы показывали 10.32, оба отряда продолжили изничтожать огнем друг друга, пытаясь решить, кто сильнее на этом участке моря. Башенные орудия русских крейсеров лязгнули шестнадцать раз в сторону старого японского броненосца в “Фусо”. В него попало два снаряда, что было вполне не плохим результатом, на волнующемся море. Первый снаряд под баковое орудие и взорвался так, что и контр-адмирал Ямада и капитан Кокити присели, так как палуба под их ногами подпрыгнула. Рядом с ними посекло сигнальщика и адъютанта, но остальные отделались довольно легко. Второй снаряд прошил нос, но фактически пролетел насквозь корпус броненосца и не взорвался, так как и скорость у него была огромна, и взрыватель Бринка чувствительностью не отличался, а скорее наоборот. Снарядов среднего калибра бронепалубные крейсера выпустили восемь десятков, в цель поразили шесть, что являлось отличным показателем. Фугасы попали с правого борта, в носовой тонкий бронепояс на уровне ватерлинии, броня спасла, в полубак рядом с аппаратом для пуска самодвижущихся мин Уайтхеда и 12-фн орудием, но ранил только пять матросов. И третий с правого борта уничтожил палубное 12-фн орудие, исковеркав его до неузнаваемости, вместе с расчетом. В лазарет идти было некому, им сегодня не везло. В левый борт ударило то же три чугунных фугасных снаряда в 8-дм железную бронеплиту, в надводный минный аппарат, произошел взрыв самодвижущейся мины, и пожар от этого взрыва объединился с пожаром от бакового 6-дм орудия, и один опять в невезучую кормовую пушку, от которой и так, уже ничего не осталось.
Карл Петрович видя, что броненосец “Фусо” усиленно загорелся и того гляди потонет, отдал приказ флагманскому артиллеристу, бывшим по совместительству старшим артиллерийским офицером крейсера, перенести огонь на кормовые корабли противника. Тем более что Владивостокские крейсера уже прошли строй японцев, но русские корабли в эту минуту были поражены вражескими снарядами: крейсер “Громобой” в кормовое 3-фн орудие, прямо в открытый люк, весь расчет пожгло и отбросило в стороны.
«Вероятно, снаряд был 6-дюймовый», – подумал судовой священник Матвей, оказавшийся рядом.
Второй снаряд ударил в полубак, к счастью, без последствий. Но, бед натворил 8-дм снаряд от пушки Круппа установленной на канонерке “Чокай”. Его обслуживал комендор Масо с броненосца “Микаса”, а туда плохих матросов не брали. Но неудачник Масо увлекся саке, и его выгнали служить на канонерку. Но, сейчас он был трезв, орудие германского производства смазанной и сто раз проверенное и цель была на прямой видимости, даже не маневрируя, видимо чувствуя свое полное превосходство. Не уважать противника, во все времена считалось делом не благодарным. Наводчик Масо тщательно прицелился, он очень хотел оправдаться перед командованием, и попасть к своим друзьям обратно. Он всадил снаряд в русский крейсер, под аплодисменты окружающих. Снаряд угодил в корму «Громобоя» ударился о гласис31 бронепалубы, затем взметнулся вверх, словно ракета, и взорвался во внутренних помещениях кормы крейсера, где начался сильный пожар.
Гавриилу Юркина, командира кормовой башни “Громобоя”, приложило очень сильно о броню, в корму крейсера старшим офицером были посланы пожарные расчеты, устранять возникшие возгорания.
Капитан крейсера Дабич Николай Дмитриевич подумал: «Слишком близко мы приблизились к японским канонеркам, так и потопить могут».
Капитан «Чокая» Усида воскликнул: «Масо, вернемся из боя, напишу рапорт о твоих подвигах! Служить тебе вновь на флагмане флота!»
Японские матросы со всех кораблей 7-го отряда, видя, что более сильный крейсер русских горит, закричали: «Банзай!»
Флагманскому крейсеру Иессена в эти минуты, то же пришлось не сладко. По нему били два 6-дм орудия “Фусо”, две 6-дм орудия с “Цукубы”, одно 6-дм и одно 5-дм орудие канонерки “Майя” и даже, еще присутствовала небольшая канонерка “Удзи” со своими 12-фн орудиями приняла участие в избиении русского “Богатыря”. Попадания пришлись в район ватерлинии напротив машин, поражено мощным фугасом 6-дм орудие Кане батареи капитана Салова. Комендор Игнатов искал глазами обожженных товарищей, но видел лишь куски обгорелого мяса и обрубки тел. Еще последовал удар в полубак, рядом с клюзом якорной цепи. Плюс две гранаты с “Удзи” этой маленькой канонерки, замыкающей японский строй отряда клином, а именно правое крыло.
– А это уже наглость, – решил Карл Петрович и отдал приказ флагманскому артиллеристу барону Гарвеницу показать этой мелкой выскочке всю мощь огня российского императорского флота. Канонерская лодка “Удзи” и так была в десять раз меньше каждого из двух русских крейсеров, так и вооружение было весьма скромным из четырех 12-фн орудий. Но она бросила вызов, за это и поплатилась. По ней разрядились батареи орудий левого борта капитана Салова с “Богатыря” и лейтенанта Скорупо с “Рюрика” в цель попало два фугаса. Первый по диагонали, чуть ли не с середины корпуса корабля, прошел его насквозь и разорвался в носу силой килограмма тротила, вызвав пожар, а второй снес ходовую рубку и мостик, унеся к Аматэрасу32 капитан – лейтенанта Кэнко и еще двух офицеров и четырех матросов. “Удзи” потерял управление. Затем рявкнули четыре 8-дм орудийные башни крейсеров; цель поразил снаряд из кормовой башни “Рюрика” лейтенанта Земнова. 8-дм фугас вошел под углом в корму канонерки, и разорвался в машинном отделении силой в два с половиной килограмма тротила, и вызвал как начавшееся затопление, так и потерю хода канонерки.
Каперанг Стемман восторженно воскликнул: “Вот, что значит продольный огонь, и отсутствие бронирования у противника, а также малые размеры цели, взяли и прихлопнули как блоху!”
Тем временем русские крейсера стали грызть седьмой боевой отряд японцев с кормовых румбов. Канонерка “Удзи” уже выбыла из игры и погружалась, по русским стреляли лишь два 5-дюймовых орудия с “Чокая” и “Майи”. Они попали одним снарядом в “Россию”, уничтожив 3-дюймовое орудие на верхней палубе, батареи лейтенанта Корбера, изготовленное к стрельбе. И в “Богатырь” порвав слегка борт в районе кормы на ватерлинии. Ответ был воистину ужасен. Два русских крейсера отстрелялись левыми бортами по “Чокаю”. Батареи лейтенанта Плансона с “России” и лейтенанта Федотова с “Громобоя” стреляли не только 6-дм, но и 3-дм снарядами, в отместку за погибших товарищей.
Российский императорский крейсер "Олег" в Ревеле, 14 июля 1908 года (Видна батарея 6-дм и 3-дм орудий системы Кане)
В канонерку попало всего два снаряда, хотя море рядом с буквально “Чокаем” кипело от разрывов и поднимающихся султанов воды. Первая болванка ударила в палубное 5-дм орудие. Второй русский снаряд пролетел вдоль борта, разбив в дребезги, силой своей кинетической энергии, один баркас, и взорвавшись с огнем во втором. 3-дм болванки понаделали десяток дыр в корпусе канонерки, превращая ее в дуршлаг. Затем ухнули успевшие развернуться башни русских крейсеров. Попадания добилась 8-дм кормовая установка на “Громобое” Гаврилы Юркина она засветила свой фугас прямо под нос “Чокая”, и крейсер принял его в свое чрево, и он передал силу взрыва двух с 2,5-кг тротила корпусным конструкциям, а для маленького кораблика, коим являлась канонерка “Чокай”, это был практически нокаут. Хотя и капитан Усида еще стоял на своем мостике, а артиллерист, Маса заряжал 8-дм орудие Круппа, Нептун уже положил глаз на канонерку и жадно с хлюпаньем забирал ее к себе, вливая в нее воду и засасывая на морское дно свою новую игрушку.
