Алексей Николаевич Кукушкин
Варианты выполнения судостроительной программы 1881 года. Влияние на Русско-японскую войну 1904—1905 годов
I-альтернатива: Отсутствие ПЕРЕГРУЗКИ на крейсерах «Дмитрий Донской» и «Владимир Мономах»
Начало истории берется еще в 1882 году, когда крейсера ещё строились и получили значительную строительную перегрузку в 600 тонн. Но что, было бы если бы ее не было. Управляющий МТК озаботился данной проблемой и перед установкой на корабль каждая деталь или элемент конструкции тщательно взвешивались, а негодные отправлялись обратно к поставщику! Фантастика для тех лет, скажете Вы, но вот вдруг наши предки решили так сделать. Ведь 600 тонн, от 5600 тонн водоизмещения чрезвычайно много. Почти 11 процентов! Так ходил он по морям, черпая носом воду, двенадцать лет. За это время «Владимир Мономах» два раза до Японии сходил и крейсерствовал в морях омывающих её.
В конце 1895 года корабль был отправлен для перевооружения в Кронштадт. Крейсер «Владимир Мономах» оказался перед необходимостью кардинальной переделки. Командовавший крейсером с 1894 г. Зиновий Павлович Рожественский12 и начальник эскадры Евгений Иванович Алексеев13 почти в один голос и независимо друг от друга, один в Кронштадте, другой в Иокогаме со всей остротой ставили перед управляющим Морским министерством вопрос о необходимости кардинальной разгрузки крейсера – не менее, чем на 650 тонн.
При нынешнем же его состоянии начальник эскадры считал морские качества «ниже посредственных», а сам корабль годным:
«лишь для надобностей береговой обороны, а не океанского крейсерства».
Безмерно перегруженный крейсер крайне болезненно реагировал на встречные волну и ветер, которые уже при силе 5 баллов заставляли его сильнейшим образом зарываться носом, принимать на палубу потоки воды, резко терять скорость и, во избежание напрасной траты угля, уменьшать число оборотов машин. Все это сопровождалось сильными ударами и сотрясениями, большой бортовой качкой, при 12° которой батарея уже не могла действовать. Следовало принять все меры для того, чтобы при установке новой артиллерии хотя бы два орудия главной батареи могли бы действовать в относительно свежую погоду, обстреливая весь горизонт.
Это могли быть 152-мм патронные орудия – одно в носу, другое в корме; все же восемь бортовых 152-мм пушек следовало заменить на 120-мм.
Вместо трех мачт (их и Е. И. Алексеев, ввиду полной негодности парусов, считал чрезмерно тяжелыми) следовало установить:
«две с семафорами и вышками для наблюдательных постов».
З. П. Рожественский добавлял, что нужно установить боевую рубку, не предусмотренную в проекте, «снять броню, а по поясу оной сделать двойной борт», который заполнить целлюлозой.
В итоге огромной деятельности, развернутой комиссией под председательством контр-адмирала В. П. Мессера14 и выполнившего ряд проектных проработок МТК, остановились на ограниченном варианте с более слабым, чем на «Донском», носовым огнем, что бы облегчить оконечность, без щитов для орудий и, конечно, не трогая брони.
Это решение МТК (журнал №94 от 30 июля 1896 г.), признававшее, что все облегчение составит лишь 128,9 тонн, при этом корабль от имеющегося переуглубления в 27 сантиметров всплывет только на 11 сантиметров, одобрил генерал-адмирал, приказавший подготовить крейсер к плаванию к августу будущего года.
На корабле сняли все старые орудия. Вместо предполагавшихся по проекту перевооружения восемь 152-мм и восемь 120-мм пушками, пришлось поставить только 5 и 6 таких орудий, доведя число 47-мм пушек до 18 (вместо 10), а 37-мм оставить 4 (вместо 12); кроме того, остались и 63-мм пушки Барановского, используемые при десантах на берег. Приказание великого князя было выполнено и «Владимир Мономах», вышел в плавание на Дальний Восток в ноябре 1897 года имея пять 6-дюймовых орудий и шесть 4,7-дюймовых орудий Кане.
Теперь давайте представим, что перегрузки крейсера не образовалось при строительстве, и его вооружили положенным количеством 6-дм и 4,7-дм орудиями Кане, а точнее было установлено, место благо на корабле длинной 90 метров имелось.
Перенесемся в май 1905 года, с вооруженным по проекту «Дмитрием Донским» и «Владимиром Мономахом». В бою при Цусиме отряд транспортов поступил в соответствии с единственной выданной ему на случай боя директивой:
«держаться на стороне наших броненосцев, противоположной неприятелю»
Гениальный приказ для боевых кораблей – держаться, и перешел на правую сторону колонны. Конвоировавшие их «Донской» и «Мономах» проследовали тем же курсом. Примерно через сорок минут после начала сражения транспорты и охранявшие их корабли, еще «Олег» и «Аврора», были атакованы отрядом из десяти японских бронепалубных крейсеров.
Для отражения их атаки контр-адмирал и младший флагман 2-й эскадры флота Тихого океана Оскар Адольфович Энквист, находившийся на «Олеге», принял решение выстроить колонну из своих четырех крейсеров, для чего дал сигнал «Мономаху» и «Донскому» вступить в кильватер «Авроре».
По словам капитана второго ранга Блохина:
«… только „Мономаху“ удалось скоро вступить в кильватер… „Донской“ же исполнить этот сигнал некоторое время не мог, благодаря путавшимся и мешавшим маневрированию транспортам…».
Почти в самом начале боя на «Донском» вышла из строя рулевая машина, в связи с чем править пришлось на ручном штурвале, расположенном на заднем мостике корабля. Управление же машиной продолжало осуществляться с переднего мостика.
Данное обстоятельство дополнительно усложняло условия маневрирования, и так затрудненные близостью к ним транспортных судов, которые, не считаясь с риском столкновения, в стремлении уйти из-под огня противника неоднократно нестройной кучей прорезали линию защищающих их крейсеров.
Из-за этого «Донскому» постоянно приходилось перекладывать руль, стопорить машину или даже давать задний ход. По мнению капитана второго ранга Блохина, в связи с этими постоянными циркуляциями и переменами ходов:
«стрельба наша вообще плохая, делалась от этого прямо никуда негодной»
Очевидно, поэтому в ходе продолжавшегося почти четыре часа боя ни один японский крейсер не был потоплен или хотя бы выведен из строя.
Впрочем, и сам «Дмитрий Донской» также не получил критических повреждений, что тоже является несомненным плюсом. При оснащении крейсера на 60% большим 6-дюймовых орудий и на 30% 4,7-дюймовых, безусловно, урон японцам будет нанесен больший, но до потопления хотя бы одного из десяти японских крейсеров речи не идет.
Около десяти часов вечера на «Донском» окончательно перестали различать силуэт идущей впереди «Авроры». Для обсуждения плана дальнейших действий командир крейсера, капитан первого ранга Н.И.Лебедев, собрал на мостике совет. Все единогласно высказались за то, чтобы идти во Владивосток. Большинством голосов было решено, что двигаться к выходу из Корейского пролива следует вдоль берегов Японии, что и было сделано.
На следующий день артиллерия крейсера затопила свой же миноносец «Буйный» артиллерийским огнем, еще немного попрактиковавшись. Вот как это происходило:
«По „Буйному“ было сделано девять выстрелов из шестидюймового орудия, с расстояния от 2 до 3 кабельтовых. Один снаряд не попал, остальные восемь, хотя и попали, но большинство из них не рвалось, так что прошло минут 20—30 с момента начала стрельбы, прежде чем миноносец затонул…».
В 16:30 наблюдателем были замечены дымы кораблей, двигавшихся несколько правее курса «Донского». Попытка скрыться от неприятеля, приняв левее не удалась. Вражеские корабли были опознаны и являлись: «Нанива», «Такачихо», «Акаси» и «Цусима», сопровождаемые дивизионом миноносцев – начали преследование российского крейсера. Получасом позже левее курса «Донского» показались еще два японских судна – «Отова» и «Ниитака», также сопровождаемые миноносцами.
В 18:30 японские крейсера, шедшие с левой стороны, сократили расстояние до «Донского» до 50 кабельтовых и открыли по нему огонь. Через пятнадцать минут к ним присоединились четыре корабля, шедшие правее. Российский крейсер ответил им с небольшим промедлением. На российском крейсере подняли стеньговые флаги и открыли огонь по приближающимся кораблям японцев. В начальной фазе боя «Донской» старался маневрировать (с неисправной рулевой машиной), сбивая пристрелку противнику. Когда же дистанция сократилась, пошел практически прямо, для того, чтобы улучшить качество своей стрельбы.
В это время участились попадания и в сам «Донской». Снаряды японцев, вероятнее всего, не способны были нанести критические повреждения машинам корабля или пробить его борт в районе ватерлинии (спасибо броне изготовленной в Англии), защищенной бронепоясом, но они вызывали пожары в различных помещениях крейсера, производили серьезные разрушения надстроек, пробивали дымовые трубы, уменьшая тем самым скорость хода, а главное выводили из строя людей. Значительные сложности доставили командованию «Донского» члены экипажа броненосца «Ослябя», спасенные «Буйным», едва не устроившие на корабле настоящую панику, так как уже пережили гибель своего корабля.
Примерно через час после начала боя японцам удалось попасть в передний мостик крейсера, в результате чего погибли старший артиллерийский офицер П.Н.Дурново, младший штурманский офицер Н.М.Гирс и несколько нижних чинов. Также был смертельно ранен командир Н.И.Лебедев. Командование крейсером принял старший офицер К.П.Блохин. Броненосный крейсер «Дмитрий Донской» продолжал вести огонь по кораблям противника с обоих бортов и довольно успешно. Некоторые члены команды даже полагали, что им удалось потопить один из японских крейсеров, но, к сожалению, они выдали желаемое за действительное:
«Крейсер „Нанива“, получивший серьезный крен из-за пробоины в подводной части, действительно вышел из боя, но тонуть не собирался».
Из недавно опубликованных источников стало ясно: В 17:07 (около 17:00) в корму «Нанивы» в районе ватерлинии попал 6-дм снаряд, и в 17:40 корабль был вынужден на полчаса уменьшить ход и временно выйти из боя для заделки пробоины. В 20:05 «Нанива» опять получила попадание 6-дм снарядом с «Дмитрия Донского» с разрывом в заднем торпедном отделении. Торпеды не взорвались, но через повреждения ниже ватерлинии, поступило много воды и с креном 7 градусов корабль вновь вышел из боя. Японцы могли себе позволить поврежденные корабли отводить в сторону, для устранения повреждений, хоть и стреляли русские комендоры российского крейсера достойно.
В девятом часу вечера, когда уже стемнело, крейсер приблизился к острову Дажелет настолько, что стал неразличим на его фоне, и это сделало невозможным продолжение его обстрела. Желая во что бы то ни стало уничтожить упрямый российский корабль, японцы направили против него миноносцы, которым удалось пустить три или четыре торпеды, но ни одна из них не попала в цель. Крейсер «Донской» же в ходе отражения минных атак был удачлив и, если верить, показаниям наших моряков, а также автору книги «The fleet that had to die» («Флот, который должен был погибнуть»), Ричарду Хоу, даже потопил один или два вражеских миноносца. Таким образом, можно сказать, что если бы на корабле отсутствовал перегруз и были установлены положенные восемь 6-дюймовых и восемь 4,7-дюймовых орудий, то он бы смог утопить «Наниву» с «Отовой15», а один или два миноносца он забрал на дно с собой и существующим составом вооружения. Российские моряки проявили себя в этом бою настоящими героями.
Дмитрий Донской (броненосный крейсер)
Судьба крейсера «Владимир Мономах» в Цусимском сражении тоже зависела от усиления артиллерийского вооружения. В 13 часов 45 минут 14 мая 1905 года броненосный крейсер «Владимир Мономах» под командованием капитана 1-го ранга В. А. Попова, охранявший колонну транспортов, энергично обстрелял японский крейсер «Идзуми», нанеся тому ощутимые повреждения, сам же благополучно избежал повреждений. В случае усиления вооружения, мог бы и потопить.
С началом сражения главных сил «Мономах» вступил концевым мателотом в колонну крейсеров под флагом контр-адмирала О. А. Энквиста. Во время дневного боя крейсер получил лишь пять попаданий (1 убитый, 16 раненых, разбито одно 120-мм орудие).
Около 16:00 тяжелый снаряд, взорвавшийся возле носового 152-мм элеватора, вызвал сильный пожар, который не привел к взрыву боезапаса лишь благодаря умелым действиям трюмного старшины. Ночью крейсер успешно отбил три атаки миноносцев, но в 21:00 был торпедирован в носовую часть правого борта, в район угольной ямы N2. Попытки подвести пластырь Макарова ни к чему не привели. Слабые от старости переборки корабля не выдерживали напора воды и ломались. Были залиты оба котельных и правое машинное отделение – аварийные помпы отключились из-за прекращения подачи электричества. В. А. Попов направил крейсер к корейскому берегу, чтобы выброситься на камни, но дошел лишь до о. Цусима, где был настигнут контрминоносцем «Сирануи» и вспомогательным крейсером «Садо-Мару». Крен корабля уже достиг 18 градусов и вести ответный огонь могли лишь 75-мм орудия при предельном угле снижения. Японцы, видя безнадежное положение судна, сами перестали стрелять. Были открыты кингстоны и крейсер быстро затонул. Это произошло в 10 часов 20 минут 15 мая 1905 года в точке с координатами 34°32» с.ш., 129°40» в. д. Экипаж был принят на борт японскими вспомогательными крейсерами «Садо-Мару» и «Мансю-Мару» (бывший российский транспорт «Манчжурия», захвачен японцами в Порт-Артуре). Всем вышеперечисленным можно сказать, что: «Не будь два крейсера перегружены, то на них можно было установить на пять орудий больше и они унесли бы с собой на дно три крейсера противника». Вот така я цена строительной перегрузки корабля при постройке.
1883 год
Немного о государственном флаге. Черно-желто-белый флаг был официальным символом в течение почти четверти века, в память о усмирении польского мятежа. Но 28 апреля 1883 года, накануне коронации Александра III, вышло Высочайшее повеление «О флагах для украшения зданий в торжественных случаях». Согласно этому указу, для украшения зданий разрешалось использовать только бело-сине-красные флаги.
По всеподданнейшему Министра Внутренних Дел докладу, Государь Император, в 28-й день Апреля 1883 года, Высочайше повелеть соизволил: чтобы в тех торжественных случаях, когда признаётся возможным дозволить украшение зданий флагами, был употребляем исключительно русский флаг, состоящий из трёх полос: верхней – белого, средней – синего и нижней – красного цветов…
27 мая 1883 года состоялась коронация императора России Александра III. Период его правления был довольно противоречивым. С одной стороны, он сопровождался бурным социально-экономическим развитием, а с другой – политическим регрессом. Реагируя на угрозы для российской государственности, царь вынужден был принимать сложные и весьма неоднозначные решения. Военные стратеги должны мыслить так, чтобы предвосхищать события, – поэтому и усилился контроль над ситуацией в отдаленных регионах. Кроме того, в результате реформ Александра II, на национальных окраинах выросли свои политические элиты, появилась своя собственная национальная политика.
Строящиеся корабли в 1883 году были представлены лишь фрегатами «Владимир Мономах» и «Дмитрий Донской». Причем, первый, построенный в Большом деревянном эллинге Балтийского завода, экстренно введен в строй летом и уже в августе, не закончив приёмных испытаний, крейсер под командованием капитана 1-го ранга П. А. Полянского конвоировал в Копенгаген яхту «Держава» с императорской семьёй на борту. Вернувшись, вошёл в состав Балтийского флота.
На его стапеле был заложен на Балтийском заводе броненосец «Адмирал Нахимов» с планируемым вооружением из четырех 11-дюймовых орудий и десяти 6-дюймовых. 27 апреля 1883 г. «уполномоченный от Правления Балтийского Железо-Судостроительного и механического Общества» (так тогда назывался Балтийский завод), что в переводе на современный язык означает директор, Михаил Ильич Кази заключил контракт с Санкт-Петербургской «конторой над портом», который представляли его командир контр-адмирал барон Вильгельм Морицович Гейкинг и его старший помощник капитан 1 ранга Владимир Васильевич Житков, на «построение железного корпуса с окончательной отделкой и полным вооружением».
Фактически Балтийскому заводу предстояло построить весь корабль, от набора корпуса и его спуска на воду до установки всего оборудования, башен, котлов и артиллерии, и полностью подготовить к испытаниям.
«Означенное судно Балтийское общество обязывается выстроить самым тщательным образом из самых лучших материалов, лучшего железа и стали, со стальной палубной броней и со всеми принадлежностями», – говорилось в подписанном договоре.
Там же и указывалось, что к постройке следует приступить «немедленно» и подготовить корпус к спуску в сентябре 1885 г. Полное же изготовление фрегата (так говорилось в договоре) к сдаче его в «казну» заводу следовало произвести через три года, в июле 1886.
Фрегат «Дмитрий Донской» был спущен на воду, на него устанавливались машины и котлы, а на его стапеле Большого деревянного эллинга Нового Адмиралтейства был заложен броненосец «Император Александр II» за 8,2 миллиона рублей и водоизмещением в 9244 длинных16 тонны или 9391 обычных тонны.
Подполковнику Н. А. Субботину, только что прибывшему из стажировки по судостроительным предприятиям Англии, было поручено строительство корабля. Металл для корпуса был заказан на трёх заводах: Путиловском, Александровском и Ижорском, который только осваивал производство брони «компаунд», а железной произвел всего 92 тонны.
Главные машины, котлы, трубопроводы водоотливной системы изготавливались на Балтийском заводе. Обуховский завод отвечал за артиллерию, а Ижорский – за броню, заклёпки, иллюминаторы и многие другие элементы. Металлический завод занимался торпедными аппаратами, каркасом барбетной установки главного калибра, а также кингстонами, дельными вещами, деревянным рангоутом, парусами и шлюпками.
Кронштадтский Пароходный завод поставлял штевни и рулевую раму. Путиловский завод отвечал за электрооборудование и рулевую раму. Фирма «Сименс и Гальске» занималась электрооборудованием. Ряд заказов был размещён и на других отечественных предприятиях.
Заграничные поставки были ограничены: помимо тика, использовавшегося для подкладки под броню, в Англии заказали паровой привод для рулевой машины, шпили, брашпиль и два якоря системы Мартина. Однако после их доставки в Россию было решено заменить их классическими адмиралтейскими якорями собственного производства.
На Черном море были заложены три броненосца типа «Екатерина II» но их описание не относиться к теме данной книги. Орудия новых систем типа 8-дюймовое/35-калибров и 6-дюймовое/35-калибров лишь проходили испытания.
Проектирование новых кораблей
В этом году начали сперва проектироваться, а затем, и строиться корветы «Рында» и «Витязь», так как занимались постройкой лишь два завода Балтийский и Новое Адмиралтейство.
Работа над проектом крейсера второго ранга (корвета) шла очень активно. Уже 21 января 1883 года Кораблестроительное отделение МТК представило главному инженер-механику флота продольный разрез и план корвета. На этих чертежах нужно было отметить расположение паровой машины мощностью 3000 лошадиных сил, а также рассчитать её вес, суточный расход топлива и центр тяжести вместе с котлами.
HMS Calliope (1884) в Портсмуте. Водоизмещение 2770 тонн, машина 4000 л. с. Скорость 14,7 узла при форсировании, вооружение четыре 6-дм и двенадцать 4,7-дюйма, броневая палуба в 1,5-дюйма, стоимость 82000 фунтов корпус и 38000 фунтов оборудование
4 февраля 1883 года Кораблестроительное отделение МТК связалось с Артиллерийским отделением и сообщило:
«В нашем отделении разрабатывают чертежи крейсера корветского ранга. Мы считаем возможным вооружить его десятью 6-дюймовыми дальнобойными пушками, которые будут расположены по бортам на верхней палубе, как на корвете „Каллиопе“. Прилагаем чертёж этого крейсера и просим указать на нём расположение артиллерии. Также просим сообщить нам вес и размеры снарядов и зарядов для предложенных вами орудий».
Уже 22 февраля в Кораблестроительное отделение МТК пришли чертежи от главного инженер-механика флота генерала А. И. Соколова. На них были отмечены две паровые машины системы Модзлея мощностью по 1500 лошадиных сил, которые должны были действовать на один гребной вал. К чертежам прилагались все необходимые расчёты. Также было отмечено, что разрабатывается проект установки одной паровой машины мощностью 3000 лошадиных сил, которая займёт меньше места и будет легче.
31 марта 1883 года директор Франко-Русских заводов, основанных в прошлом году – француз Дю Бюи17, желающий заработать на постройке кораблей, предложил управляющему Морским министерством проект контракта. То есть надо понимать, что инициатива исходила в данном случае от обычного директора завода. Появилась возможность рассудить следующим образом:
1) Генерал-адмирал и управляющий морским министерством и не думали строить два корвета?
2) Генерал-адмирал и управляющий морским министерством не интересовались положением дел на обществе Франко-Русских заводов?
3) Что было бы если француз Дю Бюи предложил построить не два крейсера по 3508 тонн и 2,6 миллиона рублей каждый, а один в 7000 тонн и стоимостью в 5,2 миллиона рублей?
От догадок, перейдем к цифрам. Стоимость каждого корабля была оценена в 1 770 000 руб. (1 275 000 – корпус, 495 000 руб. – машина с котлами). На заседании Адмиралтейств-совета 27 апреля 1883 года было решено разрешить Обществу Франко-Русских заводов постройку на Галерном островке двух стальных рангоутных крейсеров корветского ранга в 2950 тонн.
Наблюдающим за постройкой обоих крейсеров был назначен, по просьбе генерал-адъютанта А. А. Попова, корабельный инженер капитан А. Е. Леонтьев, подготовивший три года назад, броненосец «Петр Великий» к заграничному плаванию, а в 1881 году наблюдал за постановкой на броненосец новой машины и котлов в Англии.
Работа над первым из кораблей (он впоследствии получил название «Витязь») начались 16 августа 1883 года, над вторым – 13 октября 1883 года. 26 ноября 1883 года Александр III:
«Высочайше повелел соизволить строящиеся на Галерном островке, по контракту, Обществом Франко-Русских заводов, два корвета зачислить в списки судов флота и поименовать: «Витязь» и «Рында».
Работами над кораблями от завода руководил инженер П. А. Титов, по справедливому замечанию Р. М. Мельникова, «замечательный русский умелец, инженер-самородок». Согласно спецификации, главные размерения кораблей были следующие: Длина между перпендикулярами – 265 футов, ширина с обшивкою 45 футов, углубление в полном грузу: форштевнем – 14 футов, ахтерштевнем – 18 футов, среднее – 16 футов. Водоизмещение – 2950 тонн. Все части крейсера делались из стали, за исключением киля, форштевня, старнпоста, которые должны были быть из железа. Первоначально, стальные корветы не несли брони, а следовательно, серьезно снижалась их боевая устойчивость.
Уже в ходе постройки Шестаков потребовал дополнительно перекрыть машинное и котельное отделения стальной палубой толщиной 1—2 дюйма.
10 декабря 1883 года на эту работу был заключен дополнительный контракт. Для компенсации увеличения массы корпуса пришлось уменьшить запасы угля и расчетную дальность плавания. Корабль превращался из чисто рейсера в тот, кто мог принять бой. Переделки проекта продолжались, несколько раз переделывалось расположение внутренних помещений, количество и калибр орудий. Чтобы уменьшить перегрузку, вместо деревянных мачт впервые в российском флоте на корветах были установлены стальные, но такелаж на них пришлось покупать в Англии.
Общество Франко-Русских заводов согласилось установить броню на крейсерах за сверхконтрактную плату в 122 000 рублей за каждый крейсер. Дополнительный контракт на установку броневой палубы на корабли был подписан 10 декабря 1883 года. Так «Витязь» и «Рында» станут первыми в истории отечественного военно-морского флота бронепалубными крейсерами. Установка броневой палубы существенно усилила защищенность кораблей в бою.
Озаботились и созданием канонерских лодок для Сибирской флотилии. 11 января 1883 года вступивший в должность И. А. Шестаков озвучил новую резолюцию:
«Составить чертежи лодок со скоростью 9 узлов, одним 9-дюймовым орудием и 4 или 6-ю малыми, углубление 8 или 8,5 фут». Позже он добавил, что для Восточного океана нужны корабли большего водоизмещения и большей мощности. Чертёж паровой машины со всеми расчётами решено было заказать в Финляндии на заводе «Крейтон и Ко»
После очередной переработки проекта, 2 апреля 1883 года в МТК был представлен обновлённый проект канонерской лодки: длина по грузовой ватерлинии – 187 футов 6 дюймов; ширина без обшивки – 35 футов; водоизмещение – 948 тонн; углубление на ровный киль – 9 футов 6 дюймов; глубина интрюма 14 футов; паровая машина – 1 000 сил, движителями являлись два винта с лопастями Бевина и паруса площадью 3 489,85 кв. фута. На что там дали резолюцию:
«…по рассмотрении в Соединенном собрании Кораблестроительного и Артиллерийского отделений и Главного инженер-механика флота чертежей канонерской лодки для Восточного океана, Соединенное собрание нашло их соответствующими заданной программе, и потому чертежи эти и спецификацию лодки одобрило…». На это И. А. Шестаков лично наложил следующую резолюцию: «Согласен, но винтов Бевина иметь ни к чему, так как лодка под одними парусами ходить не может».
Этими резолюциями, проектирование было завершено и был дан старт строительству.
5 сентября 1883 года в Стокгольме был заключён договор на строительство канонерской лодки. Стоимость проекта составила 715 000 шведских крон, из них 480 000 – стоимость корпуса, а 235 000 – стоимость машин и котлов. По однотипной канонерской лодке «Бобр» приводятся другие цифры:
«Стоимость постройки канонерки составляла 580 125 рублей, из них 420 375 рублей – корпус, 159 750 рублей – паровая машина с котлами. Срок сдачи – не позднее 31 мая 1885 года».
Мореходная канонерская лодка «Бобр», вооружена одним 9-дюймовым и одним 6-дюймовым орудием, а также шестью 4,2-дюймовыми сухопутными и четырьмя 37-мм орудиями Гочкиса
Представители шведской компании обязались сдать лодку к 1 августа 1884 года. Наблюдение за строительством было поручено подпоручику В. К. Бергу. Приказом от 2 декабря 1883 года лодке было присвоено имя «Сивуч».
Закладка киля состоялась на верфях механического завода «Бергзунд» в Стокгольме 15 апреля 1884 года. В ходе строительства по инициативе завода-изготовителя в проект были внесены небольшие изменения. Однако от некоторых изменений пришлось отказаться, несмотря на то, что они могли улучшить характеристики лодки. Это было связано с увеличением сроков строительства.
Дело в том, что все улучшения, разработанные на заводе, необходимо было сначала отправить в Морской технический комитет (МТК), согласовать, а затем отправить обратно на завод. Это занимало много времени.
