Алексей Тестон
Приключения бравого наёмника Гарика
Часть 4. Армия 2.0
Ещё через пару дней у них забрали автоматы. Гарик сделал это с большим удовольствием. Автомат, как бронежилет и каска, входил в систему личной ответственности. Потерять автомат, даже в бою, означало получить штраф в размере месячной зарплаты. Вот так. На войне тоже бывают штрафы, прямо как в любой конторке в наше время.
– Шо вы хотите? Капитализм!
Теперь они ходили на посты с лопатами. Однажды возле штаба начался ржач, по поводу их действий при обнаружении противника. Предлагалась масса вариантов действия с лопатой, но все они заканчивались бегством. Было это в два часа ночи. Говорят, командир отряда не спал, слушал. На следующий день посты сняли.
Народ начали в принудительном и добровольном порядке отправлять в отпуска.
– А когда обратно?
– Зайдём в зону боевых действий, вызовем.
«Значит никогда, кто ж нас теперь в эту зону пустит и оружие даст?» – рассуждал Гарик.
Наконец-то колесики судьбы крутанулись и пришёл приказ переброски в соседнюю республику. Родина решила сбагрить беспокойную контору подальше. Начались сборы.
Гарик должен был ехать на буханке вдвоём с водителем, который подошёл за сутки перед отправкой. Познакомились, пошли паковать машину.
– Подай, пожалуйста, веревочку.
Гарик замер на пару секунд.
– Что ты сказал?
– Подай веревочку, пожалуйста.
– Обалдеть, за три месяца первый раз слышу от человека слово «пожалуйста».
– Да? Тогда давай веревочку, – улыбнулся водитель, – пожалуйста.
– Конечно, держи.
Водитель был из Новосибирска, инженер. Высоченный, худющий, с ироничной хитрецой в глазах. Они болтали всю дорогу обо всём. Трескали «ёжики», которые Гарик предварительно по-хозяйски изъял из забытой кучи сухпая. Можно сказать, наслаждались жизнью все трое суток дороги.
– Буду детям в детском саду рассказывать, что на войне питался только «ёжиками» и открою коробку.
– Воспиталка в обморок упадёт, пока узнает, что это конфеты.
Единственным минусом, как обычно, был страшный недосып. К концу глаза не слушались и закрывались.
– Что-то нас здесь не радостно встречают, – сообщил новосибирец проезжая очередную деревню, приютившей их страны.
– Конечно, мы им войну принесли. Если их батька позволит нам начать действовать с его территории, то им кранты. Они боятся.
– Не позволит, он сам боится.
– Согласен.
– Знаешь, я расстроен, что у нас всё забрали. У меня было семь кило пластита. Нажито непосильным трудом. Если бы знал, что на таможне так проверять будут, обязательно бы оставил.
– Зачем тебе пластит?
– Очень нужная вещь. Я могу таким объёмом взорвать целую деревеньку, например, как эта.
– Поздравляю, Валера. Вот поэтому, они нам и не рады.
Поржали.
– Домики здесь удобные, деревянные.
– Чем же они удобные?
– Легко разбирать на мародёрку. Там всё время камень был. Чего-то надо, хрен найдёшь. А здесь, пожалуйста, скинул пару брусьев и делай, что хочешь.
– Действительно, удобные домики. Однако пару месяцев назад, критерий удобного домика был у тебя малость другой.
– Так это, когда было? – рассмеялся Валера.
Радушные хозяева встретили наёмников очень ласково: поселили в палаточном лагере за бетонным забором, с колючей проволокой, и выставили три круга охраны.
В первый же день штурма перелезли через забор за яблоками, в соседнем лесочке. Были пойманы. Отжимались, приседали и бегали в бронежилетах по лагерю.
– Надо же, яблочек не хватило, – заметил Валера. – Нет, дно человеческого дебилизма бездонно.
– Где-то я это уже слышал, – усмехнулся Гарик.
Отлежались пару дней, обустроились. Пора браться за дело. Псам войны раздали лопаты, пару топоров и вперёд. Установка такая: мы будем зимовать в блиндажах, построим их сами. Конечно, слабо верилось, что мы будем зимовать в блиндажах, тем более «построенных сами», тем более при таком уровне инструмента, тем более при таком уровне материалов. Поэтому вывод псы войны сделали простой: у них Армия 2.0. Начальство решило их чем-то занять, чтобы они книжки умные не читали, разговоры неправильные не вели и всё такое прочее, как положено. По-простому, звучит так: чем бы солдат не занимался, лишь бы упластался.
Руководство дало ценные указания. Для начала выкопали место под душ и туалет, на следующий день выяснилось, что душ расположен строго у входа, где планируется подземная блиндажная столовая. С планом размещения блиндажей сверились. Руководство дало ценные указания. Душ закопали.
Решено было вызвать экскаватор. Чтобы экскаваторщик не ошибся в размерах ям под блиндажи, было принято решение снять по всей поверхности будущей ямы дёрн, сложить его отдельно, потом использовать. Руководство дало ценные указания. Начали копать.
– Интересно, насколько слепой этот экскаваторщик, что ему так яму обозначать надо?
– Надо, чтобы ты копал, копай.
В такой коллективной работе на свежем воздухе сразу видно, кто халтурит, кто работает. Но круче всех отличился Крыса. Он не стал включатся ни в одну группу, например, на подмену. Сел в центре всей этой стройки под дерево и начал смотреть себе под ноги. Единственной его проблемой, было отсутствие сигарет. Раз в час он поднимался, шёл до какой-нибудь группы стрелял там сигаретку. Выкуривал её и возвращался под дерево. Занимал свою позу и молча сидел, разглядывая что-то под ногами час. Потом всё повторялось. Гарик наблюдал за ним целый день. Умилялся и удивлялся уровню человеческой подлости. Правда, через неделю работ, Гарику стало даже жалко Крысу. Он выглядел больным, раздражённым мужиком за сорок. Гарик подумал, что у него плохо со здоровьем, и здесь он бодрится, пытается быть на уровне с молодыми, хотя к сорока годам быть на уровне с молодыми, человеку, прожившему жизнь без кола и двора очень сложно. Ну, да ладно, Крыса не самый хороший человек. Гарик имел возможность больше с ним не общаться и никогда не общался, даже не сказал «пока» перед отъездом домой.
Вечером их привозили обратно в лагерь, где теперь собралась в одну кучу вся контора. Здесь же он встретил своих по учебке. Узнал, что Димка погиб, что Машинист ранен, но неизвестно вытащили его или он так и истёк кровью в подвале. Что циник остался один на позиции и отстреливался из пулемёта несколько часов, отбив три атаки. Пока не подошли свои, и его тяжело раненного увезли в госпиталь. Рим выжил, но к соседям на житьё ехать отказался, уехал к себе на Балтику. Узнал, что осталось их целых семь-восемь человек. Остальные – половина убитые, половина по госпиталям. Выслушал кучу страшных и смешных историй. Но сил на эмоции не было. Что-то в нём зачерствело. И он никак вспомнить имя паренька, который был ему очень рад. «Васька!», – но это уже на следующий день.
Нашёлся Белгородский Медведь. Почти каждый вечер он заходил за Гариком или Гарик за ним, и они гуляли по периметру зоны, ведя светские разговоры. Обоим нужна была отдушина.
Ямы выкопаны, пора готовить бревно на блиндажи. Руководство дало ценные указания. Поехали в лес пилить и таскать брёвна. Пацаны, уже поскуливали и роптали: на войну приехали или зону топтать? У кого-то с непривычки начались проблемы со спиной. Бревно, оно, конечно, не компьютер. От нормального лесоповала отличало два момента: не было четкой выработки объёма, и сухпай с конфетами.
Брёвна грузили в машину, довозили до полянки с блиндажами и складывали в ста пятидесяти метрах от ямы будущего штабного блиндажа. Шкурили брёвна. Таскали к штабному блиндажу на горбу или снова загружали их в машину, везли сто пятьдесят метров до штабного блиндажа, разгружали. На вопрос:
– А нельзя брёвна сразу привести к будущему штабному блиндажу и там зашкурить?
Был получен уникальный ответ:
– Нет, вы там намусорите.
Шкурить бревно лопатой можно, но то ещё удовольствие. К удивлению, временами присутствовали некоторые из начальства, показывали примеры. Правда только примеры, как надо работать. Сами, обычно не работали. До обеда, как правило, все уезжали по важным и очень важным и очень ответственным делам обратно в лагерь, где и сидели в доступном начальству интернете, в важной начальственной палатке, отдельно огороженной забором из маскировочной сетки. Сетка позволяла замаскировать важную штабную палатку и создать у руководства, которое занимается важными делами, зону комфорта, чтобы решать важные дела.
Как-то в дождь, сильный ветер снёс плохо закреплённую маскировочную сеть и оголил палатку. Срочно были вызваны бойцы, которые под дождём обустраивали начальственный забор.
Гарику всё это очень нравилось. Во-первых, поработать на свежем воздухе. Во-вторых, было особенно весело, наблюдать за тем, как они маялись дурью, занимаясь мартышкиным трудом. В-третьих, не стреляли. В-четвёртых, зарплата прилично выше, чем дома за тоже самое.
– Чего вы разнылись? – обратился Гарик к парням. – Домой приедете, зайдёте на пилораму, спросите, сколько мужики получают. Скажете им, что они лохи, что настоящим наёмникам платят в пять раз больше. Джамбу покажете. Круто.
– Ты уже дед, Гарик. Таблетки сегодня не ел, вот и радостный.
Как-то раз они шкурили бревно со Стасом, который ворчал, что надо было слушать маму, идти учиться. Был бы сейчас инженером.
– Давай местами поменяемся, – предложил Гарик.
– Зачем?
– Ты же хотел почувствовать себя на месте инженера? Будешь шкурить бревно с этой стороны, инженерской.
– Ты инженер? – засмеялся Стас.
– А то! Меняемся?
Поржали.
Через несколько дней, снова прислали экскаватор. Гарик шкурил бревно, перешучиваясь с соседями. Когда закончил повернулся к будущим блиндажам. Экскаватора не было. Ям тоже не было.
– Не понял?
– Зарыли, Гарик. Обратно.
– Это интересно.
Поржали.
Последним штрихом была гениальная мысль руководства вытащить из ям все брёвна, в том числе уже закопанные, а аккуратно складировать в ста пятидесяти метрах от неудавшегося будущего штабного блиндажа. Поливал мелкий дождик. Гарик договорился с начальником склада, поработать у него. Вытаскивать закопанные в ямах брёвна, да ещё под дождём, было неохота.
С начсклада у Гарика сложились особые отношения. Тот был из штурмов, бывший зэка, хороший специалист, разжалованный на склад за пьянку.
– Если сейчас, объявить этим воинам, что все они пойдут в штурма, то боевой пыл сразу кончится и девяносто процентов сбегут.
– Ты, Лёха, плохо относишься к людям.
– Зачем к ним хорошо относится? Патронов извели тонны, обвешанные все ходили, как «рембы», а воевать не умеют, только понты.
Когда Гарик сдавал свой автомат, Лёха улыбнулся, автомат был ещё в заводском солидоле.
– Гарик, автомат сдал! – весело сообщил начсклада.
У него Гарик мог попросить совета или телефон, чтобы набрать жену.
– Только тихо, – просил Лёха. – Только тебе. Говорить никому не надо.
Людишек продолжали регулярно разбрасывать по домам. Видимо, начальство путём ни о чём не договорилось, и контору по-тихому сворачивали. Никакой конкретики не было.
Когда закончился лесоповал, начались весёлые трудовые будни в лагере. Снова выставили посты, теперь Гарик и Валера с шести до двенадцати утра охраняли гараж. Сначала было весело. Утро начиналось с шахматной партии, поедания чего-нибудь и обсуждения жизненно важных вопросов.
– Я людей с работы всегда увольняю ласково, – рассказывал Валера. – Желаю им найти своё место в жизни, удачи, семейного благополучия, здоровья и финансовых успехов.
– Аминь, – добавил Гарик.
– Что?
– В конце надо вставить «аминь».
Поржали.
Однако эти посты стали очень быстро выматывать. Распорядка в палатке не было, телевизор орал до двух часов ночи, а полшестого Гарика поднимали на пост. Поспать днём тоже не было никакой возможности. Начальство, считало, что спать днём не положено. Или учёба, или работа. Работа была очень интересная. Например, однажды Гарик выколачивал ковёр для палатки мудрого руководства. Это была самая, что ни на есть боевая задача, всем проходящим Гарик показывал джамбу и строил суровую рожу пса войны.
С собой привезли не только ковры. Например, без хорошей двуспальной кровати с ортопедическим матрасом, передвигаться было невозможно. Шкафчики, тумбочки, холодильники, гантели, штанги, гири, спортивный уголок, компьютер – всё нажито непосильным трудом на войне, всё возили с собой там и привезли сюда. Настоящее боевое подразделение. Главное, чтобы в палатке потом не воняло. Пот, он у начальства аллергию вызывает.
К концу недели Гарик засыпал на ходу, но продолжал свои диспуты с Медведем.
– Ты, Медведь, всё упрощаешь. И общество вы все пытаетесь лечить хирургическими упрощёнными методами. Отобрать и поделить – это у вас социализм, нагнуть и отобрать – это капитализм.
– Ну, а ты, что конкретно предлагаешь?
– Мне кажется, что общество надо лечить терапевтическими методами. Как назвать систему неважно, какой там «изм» тоже не важно. Важно создать систему, при которой общество будет контролировать власть и принимать участие в управлении.
– Это невозможно.
– Не согласен. Возьми низовую структуру выборов. Чтобы каждый лично знал своего представителя. Этим представителям даётся наказ, как и за что голосовать. Если нарушил решение общества, то тебя автоматически снимают и заменяют без всяких специальных процедур. Просто на общем собрании, например, квартала. Из квартальных представителей также выбирают одного на следующий уровень, также дают наказ, за что и как голосовать. Также снимают на собрании квартальных простым голосованием. И далее до самого верха. В этом случае, не будет никакой партийной или иной бюрократической машины, за которую представитель может спрятаться. Не выполнил наказ, пошёл гулять. Быстро и просто. Депутат превращается в легко заменяемый рупор населения, без права самостоятельно, не оборачиваясь на своих избирателей, принимать решение. Он переходник от идей сверху и снизу. И действует, согласно решению общества.
– Общество не сможет принять ни один закон, никто в этом не разбирается, и никто не будет ходить на эти собрания. Это чушь.
– Частично согласен, но в наших реалиях. Законы должны спускаться сверху на обсуждение или подниматься снизу. Их на самом деле не так уж и много. То, что сегодня принимают по двести законов за сезон, это бред и слабоумие. Сколько нужно новых законов стране в год? Десяток от силы. Мы же не можем сотню раз за год принимать новые условия жизни. Этот цирк. Обсудить закон, особенно в условиях всеобщей информированности, что сегодня даёт интернет, возможно на любом уровне. Что значит, население не может разобраться в законе? Да в стране сотни, тысячи юристов, экономистов, технических специалистов всех уровней и просто неглупых людей. Неужели они разбираются в законах хуже, чем спортсмены и актёры, которые их принимают сегодня? Нет.
Конечно, этот процесс не произойдёт мгновенно. Но как только люди поймут, что от их решения, от их слова зависит будущее страны, их личное будущее и будущее их детей, поверь, они не только будут ходить на эти собрания, но и начнут активно вникать в суть происходящего, разберутся в любой запятой любого проекта. Особенно, если это будет касаться конкретных положений их личной жизни. Так потихоньку и выздоровеем.
– Это невозможно. Никто не даст народу реальную власть.
– Согласен. Такой порядок управления быстро лишит маленького меньшинства рычагов управления и наживы. Уговорить возможно только одним способом.
– Революция?
– Я этого не говорил, – улыбнулся Гарик.
– А я секса хочу. Прямо сейчас. Можно подумать, ты не хочешь.
– Опять всё в трусы перевёл.
– А чего там переводить. Войну просрали, сделать мы с тобой ничего не можем, только языком трепать. Хоть бы девку какую помять.
Напоследок Медведь признался Гарику:
– Я должен попросить у тебя прощения.
– За что?
– Я хотел тебе застрелить, точнее планировал.
– Вот те раз.
– Когда мы шли на столицу, ты говорил, что все сбегут. Я решил, что ты решил сбежать, и решил тебя пристрелить. Сейчас думаю, что такого хорошего человека убил бы, но тогда убил бы. Прости меня.
– Без проблем, Медведь. Но крайне неожиданно, – засмеялся Гарик.
С ним было интересно. Медведь потом будет уговаривать Гарика вернуться на войну, где-то сейчас сам тянет военную лямку, если ещё живой.
Кроме Медведя, было приятно и весело общаться с вновь прибывшими молодыми парнями, которых машина набора выплюнула уже после похода на столицу.
– Привет, мушкетёры!
– Привет, дед. Таблетки сегодня ел?
Они пели песни по дороге на лесоповал, они гоготали от старых анекдотов и бородатых историй, они строили планы, беззлобно шутили друг над другом. У них впереди была целая жизнь. Глядя, на этих парней Гарику казалось, что всё не так уж плохо. Что будущее какое-никакое, а есть.
Прошла ещё неделя. Пришёл приказ собираться домой. Все на всё забили, обострилось то, что раньше сдерживалось. Крысе пообещали набить морду, старшину посылали, начальство игнорировали. Хотя какой-то жёсткой озлобленности не было, было желание дождаться автобуса, и чтобы никто не трогал. К сожалению, для Гарика, он стоял на посту до последнего дня. Вымотался больше, чем на боевых.
Автобус отправлялся ночью. Всех разбрасывали по разным вокзалам и аэропортам родной столицы. Гарик вышел из автобуса с Арамисом, это был один из молодых мушкетёров, и Валеркой, который сбежал по своим делам. В аэропорту не было сигарет. Они с Арамисом сдали багаж и пошли искать ларёк с куревом. Недалеко обнаружилось кафе на два столика, за одним из них сидели двое бородатых, в потёртых куртках.
– Странные какие-то – сообщил, Арамису продавец. – Может с Кавказа?
Они устроились за соседним столиком, аккуратно поставили пластиковые стаканчики с кофе. Переглянулись с бородатыми.
– Вы парни, не из соседней республики?
– Из соседней, – улыбнулся Гарик.
Это были приятные два часа, когда они снова обсуждали поход на столицу, войну, дурацкий лагерь с колючей проволокой, допекавшее от безделья начальство. Это были свои, с конторы.
В аэропорту Гарика встретила жена, которая охнула от его внешнего вида.
– Кожа да кости.
– Там все худеют, – Гарик прижал её рыжую голову к груди. – Поехали домой?
– Тебе какой-то парень из госпиталя звонил несколько раз. И машинист какой-то, уже из дома.
– Это хорошо, значит, жив Машинист. Жив Серёга.
Дома Гарик взял у жены телефон и набрал номер.
– Слушаю.
– Здравствуйте, скажите, пожалуйста, а место директора продуктового склада ещё свободно?
10.10.2023 год.
А.Тестон
Послесловие
Инструктор
– Самое главное, не быть дебилом. Нас как-то бросили на лесополку. Шестьсот человек заходило. Там укреп район. Один фланг вышел на снайперов. Сразу пятнадцать человек положили. Дебилы, неужели непонятно, что снайпер работает? Надо было в обход идти. Мы пока в лес зашли, нас двадцать человек осталось. Мы там всех положили. Получается, что надо было всего двадцать нормальных пацанов. Понимаете?
– Я как-то у дома стою, валят со всех сторон. Под ноги мина прилетает и не разрывается. Я же не дебил, я сразу перебежал к пацанам. Опять мина, опять не взорвалась! Я думаю, пора отсюда валить. Вот так надо воевать. Не быть дебилом!
– Простите, а мины только возле дебилов взрываются?
– Вот ты, дебил. Я тебе говорю, как воевать надо. У меня три контузии и четыре ранения. Но вот он я, перед вами. Жив и здоров. Не тупил просто, и вы не тупите!
