Алина Кононова
Настольная книга поджигателя
– Мы будем поджигать? Сейчас? Это не опасно? – услышать это от Пси было ожидаемо.
– Нет, если мы хотим отвлечь их, – Дзет ткнул пальцем в карту. – Мы пойдём сюда.
Район был не слишком отдалённым, двадцать минут пешком, не больше. Близко, опасно близко, на мой взгляд.
– Почему тогда не на другом конце города? – сказал я.
Дзет сочувственно мне улыбнулся.
– Альф, это будет слишком очевидно.
Я почувствовал себя тупым. Стало стыдно. К счастью, ни Пси, ни Стигма вроде бы не обратили на это внимания.
– Как будем действовать? – спросила она.
– Как обычно, всё как обычно. Я подготовлю всё, что нужно, проверю погоду и запасы бензина. Которые вы сами, кстати, недавно пополнили, – Дзет всё ещё улыбался. В такие моменты он чем-то напоминал мне Тету.
Кстати, Теты всё ещё не было. Я хотел спросить о ней, но Дзет сказал: «Обсудим детали», – и я решил молчать. Привлекать к себе внимание после недавнего промаха не хотелось. Совсем.
Перейдём к одной из самых популярных и полезных тем: горючим жидкостям.
Вы уже знаете, как они полезны для поджигателя. Что Вы делаете, когда нужно, чтобы огня было много и быстро? Ищете поблизости канистру дизельного (или любого другого) топлива, разливаете её в нужном месте, и легко поджигаете. Любая из подобных жидкостей легко воспламеняется и быстро горит, за что мы и любим их использовать. Также к горючим относятся разнообразные масла, лаки, глицерин и мазут.
Отметим, что работать с любой из этих жидкостей стоит достаточно осторожно, так как Вы рискуете случайно поджечь себя или своего товарища.
Но без риска не было бы удовольствия, не так ли?
Я возвращался в общежитие, планируя поужинать, ещё немного почитать и уснуть наконец-то спокойно, когда меня окликнули из кустов, растущих вдоль дороги.
Сначала я подумал, что мне показалось. Но потом, пугая меня, ветки раздвинулись, и я увидел Тету.
Это было очень неожиданно.
– Где ты была?! – слишком громко спросил я. Тета прижала палец к губам. – Где ты была? – прошипел я. – Мы ждали тебя.
Она тихо засмеялась. Я заметил, что выглядит она ещё хуже, чем обычно: в волосах запутались листья и мелкие ветки, на лице царапины, а зрачки расширены почти на всю радужку.
– О, Альф, – прошептала она, высовываясь из кустов почти по пояс. – Разве ты не знаешь, что меня ищут?
– Но кто? – я вспомнил нудный голос агента. – Неужели…
– Тише, – она снова приложила палец к губам. – Развлекайтесь пока без меня. А мне надо спрятаться.
– Почему? – но я и так понимал, почему.
– Потому что я не хочу пропадать, – прошептала Тета.
Её рука коснулась моей щеки. А потом она скрылась в ветках и – исчезла. Убежала беззвучно.
Пару минут я стоял и смотрел в темноту.
На моём лице остался след грязи, сажи и крови.
Моё терпение кончилось, когда я пытался незаметно стереть с лица сажу, только размазывая, делая хуже. Я с трудом дождался утра, решительно высидел первое собрание (так же решительно не раздражая Гамму), пришёл в читалку и прямо спросил Дзета, который, к счастью, тем утром сидел там:
– Где Тета? И что происходит? Вы ведь ничего не объяснили вчера.
Он положил книгу, отставил чашку – до моего прихода он пил свой утренний кофе – и указал мне на стул.
– Присядь. Так будет удобнее разговаривать.
Его спокойный тон уничтожил мою решительность, не оставил от неё и пепла. Я опустился на предложенный стул, а Дзет встал, чтобы налить и мне кофе.
– Отвечая на твой первый вопрос: Тета сейчас скрывается. Даже я не знаю, где она, – я слушал, как он опустошает кофейник, размешивает сливки, стуча ложечкой о чашку. – Мы решили, что так безопаснее.
– Но почему? – я не мог и представить, что Дзет может что-то не знать. Это было… неправильно.
– Потому что тогда никто не сможет сказать, где она. Даже если нас будут допрашивать, – он поставил передо мной белую чашку со сколотым краем. – Даже если будут пытать.
Я попробовал кофе. Горячий, сливок ровно столько, чтобы сделать горький вкус более приятным, но не забить его совсем. Потрогав пальцем скол на чашке, я спросил, стараясь не выдать волнения:
– А нас могут пытать?
Дзет грустно улыбнулся.
– Всё возможно, когда мы говорим о Втором Отделе.
Задумавшись, я чуть не порезался о стекло. О пытках я знал мало, и почти всё «мало» было подчерпнуто из книг. И в этих книгах страдания описывались достаточно ярко, поэтому то, что я нервничал, было нормальным. И то, что боялся, тоже.
– А второй вопрос? – сказал я, пытаясь отвлечься от болезненных картин, возникших в мыслях.
– Что происходит?
– Да.
– Пока ничего особенного. Они пытаются поймать нас, выискивают нити, ведущие к нам, какие-то доказательства, но ничего у них не получится. Не должно получиться. Просто поверь мне. Ты можешь?
Я кивнул. Он повертел на столе свою полупустую чашку и кивнул на массивный том, лежащий обложкой вверх на столе.
– Пока ты не пришел, я перечитывал «Дон Кихота». Книги и кофе… Отличное сочетание, не так ли?
Я снова кивнул, думая, что же будет, если всё-таки нас поймают. Если они догадаются, кто устраивает пожары, и, что хуже, почему они это делают.
– Да… – Дзет будто говорил сам с собой. – Пока в этом мире есть искусство и кофеин, он достоин существования.
– А если бы не было?
Дзет усмехнулся.
– Тогда, наверное, стоило бы сжечь его подчистую. Неплохая перспектива, так?
Я серьёзно задумался. Весь мир в огне. Огненная геенна – прямо на Земле. Целые страны. Города. Дома. Все люди. Всё. Наверное, это было ужасно, но меня очаровывало.
Дзет, кажется, это понял.
– Не страшно?
– Нет, – когда я видел огонь, даже когда думал о нём, страх отступал. Все плохое отступало. – Но ведь невозможно.
– Не значит, что к этому нельзя стремиться.
– Я всё равно, даже представить не могу, как…
– А это тебе решать, Альф. Ты даже можешь попробовать, можешь сделать всё, что тебе хочется. Только будь осторожен.
– Чтобы не попасться?
– Именно, – он легко поставил логическую точку в разговоре.
Я ушёл от Дзета полностью спокойным. Мне больше не хотелось нервничать или куда-то бежать. Только найти тихое место и почитать свою книгу. А потом что-нибудь сжечь.
И такая возможность у меня была.
Говоря о горючих жидкостях нельзя не упомянуть особую их разновидность, а именно – легковоспламеняющиеся. При температуре более 61 градуса по Цельсию такие жидкости возгораются сами и после свободно горят.
С одной стороны, это достаточно удобно, так как нет необходимости использовать какой-либо источник пламеня. С другой, это может быть очень опасно. Даже пары ЛВЖ способны вспыхнуть при определённой температуре, и причинить вред всем, находящимся рядом.
Таким образом, ЛВЖ необходимо тщательно контролировать. Проверяйте температуру вокруг и держите их подальше от источников огня (до тех пор, пока Вам не понадобится их поджечь).
Самые распространённые легковоспламеняющиеся жидкости это, конечно, бензин, керосин, ацетон и скипидар. Мы настоятельно рекомендуем Вам не забывать о мерах безопасности при работе с данными материалами!
Мы готовились к делу втроём. Было немного пусто без Теты, без её громкого голоса и постоянной кривой улыбки, но предвкушение отгоняло это чувство. Мы снова почти синхронно натягивали чёрные, пропитанные запахом бензина тряпки, прятали ладонь в перчатки, собирали канистры и спички. У меня дрожали руки. Посмотрев на Стигму я понял, что у неё тоже. Только Пси выглядел спокойно – по крайней мере, по пути он всего пару раз резко затаскивал нас в подворотни, подальше от проезжающих мимо машин.
– Твою мать, Пси, – сказала Стигма на третий, поправляя капюшон. – Хватит параноить, мы никому не нужны.
– Скажешь мне об этом, когда тебя будет увозить Второе Отделение, – ответил он.
Никто не засмеялся. Сейчас это не было смешно. Совсем.
По тёмным улицам, мимо таких же тёмных окон, закрытых дверей и ставень нас снова вело это чувство. Пальцы дрожали, но уже не от нервов, дыхание срывалось, хотелось идти всё быстрее и быстрее, сорваться на бег. Мы предчувствовали жар и огненное сияние. Нам не терпелось зажечь первую спичку. Ореол запаха бензина окружал нас.
Но всё равно чего-то не хватало. Кого-то.
Я покосился направо – в прошлый раз рядом со мной шла Тета. Если бы мы сейчас встретились взглядами, то она улыбнулась бы. Правда, её не было и… нужно было постараться о ней просто сейчас не думать. Эти мысли ведь ничем бы не помогли, определённо, они бы не избавили нас от проблем.
– Пришли, – сказала Стигма, останавливаясь посреди улицы.
Мы замерли рядом. Здание, которое обвёл на карте Дзет, казалось уже давно нежилым. Стёкла или выбиты, или наглухо заколочены, стены в пятнах от закрашенных граффити, ступени, ведущие к входной двери сломаны. Я приподнялся на цыпочки, чтобы заглянуть в провал окна – внутри было ещё темнее, чем на улице.
– Ну что, начинаем? – Стигма сняла рюкзак, достала первую канистру. Я спустил с плеч лямки своего. Чтобы сделать всё правильно, нужно было бы залезть в дом, разлить там несколько литров бензина, поджечь с нескольких очагов, но это заняло бы слишком много времени. Мне не терпелось. Я хотел огня, скорее, пепла в воздухе, чёрных пятен на пальцах, языков пламени в небе, скорее уже!
Судя по тому, как Стигма ломала крышку канистры, она нестерпимо желала того же самого.
Пока мы возились с бензином и искали по карманам спички, Пси осматривался вокруг. Я уже думал, что он слишком боится, что нас поймают, но тут он указал на стену дома через улицу.
– Посмотрите.
Я старательно попытался разглядеть что-то в темноте. Серое пятно стены, чёрные тени. Решительно ничего. Когда я сказал об этом, Пси закатил глаза и вытащил из кармана куртки фонарик.
– А так?
Тонкий луч света прорезал улицу. Я наконец-то увидел, то, на что Пси пытался обратить моё внимание – пожарную лестницу на стене.
– Может, устроимся с комфортом? Крыша, и только мы и пламя, пламя и мы, – Пси тихо засмеялся. Я оценил идею. В том здании напротив было пять этажей, на два больше, чем в выбранном нами для поджога. Можно было сидеть на крыше и смотреть, как искры пытаются долететь до нас.
– Это всё конечно очень здорово, но может, мне уже поможет кто-нибудь? – прошипела Стигма.
Как и в прошлый раз, мы быстро закончили. Аккуратно обошли дом, разливая бензин, изредка спотыкаясь о мусор – впрочем, спотыкался, кажется, я один. Пси подсвечивал себе фонарём, а Стигма неплохо ориентировалась в темноте – привыкла из-за волос, должно быть. Работая, я старался осмотреться. Дзет снова выбрал отличное место, за домом не было ничего, кроме развалин, соседние же стояли достаточно далеко, окна были закрыты, внутри все спали, или, как обычно во время комендантского часа, не выглядывали на улицу. Тем лучше было для нас.
Мы отвели тонкую дорожку бензина на десяток шагов от дома – чтобы успеть залезть повыше, пока не началось самое интересное. Стигма сломала спички. Я вытянул короткую.
И Пси тоже.
И сама Стигма.
Несколько мгновений мы молча стояли посреди залитой бензином улицы и смотрели друг на друга. Наконец Стигма медленно разжала ладонь. В ней лежала последняя спичка. Длинная. Та, которую взяла бы Тета.
– Простите… Сама не знаю, почему я достала четыре, – прошептала Стигма.
Мы ответили, что всё нормально. Не стоит беспокоиться, все ошибаются, всё можно переиграть. Стигма выкинула одну спичку, перемешала оставшиеся, мы переиграли, и в этот раз Пси вытянул жребий. Всё действительно было нормально, но осталось какое-то неприятное послевкусие.
Правда, беспокоило оно нас ровно до того момента, когда Пси зажёг свою спичку.
Время замедлилось. Пока горел маленький огонёк в ночи, затмевавший для нас все звёзды, затмивший бы и Солнце, могла пройти вечность. Пальцы Пси больше не дрожали, он стал выглядеть увереннее. Ему больше не нужно было оглядываться по сторонам, следить за всеми и вздрагивать от каждого звука. У него был огонь.
Когда он повернул руку, бросая спичку, время снова понеслось.
Мы побежали. Спичка уже упала, когда мы стояли у стены соседнего дома. Стигма снова лезла первой, Пси замыкал, я пристроился между ними. Мы уже поднялись на полтора этажа, по скрипящей, дрожащей и пачкающей перчатки лестнице, когда вспыхнула дорожка, и пламя побежало к дому. Мы пытались обогнать его, карабкались так быстро, как только могли, но, конечно, опоздали.
Когда пламя охватило стену, мы были только у третьего этажа. Нужно было торопиться дальше на крышу, чтобы не пропустить зрелище, но я ничего не смог сделать. Сжав перекладину как можно крепче, я повис на ней, повернувшись к огню.
Мне стоило бы ждать того, что Пси нетерпеливо толкнёт меня, но, я знал, этого не произошло бы. Потому что он тоже смотрел. Мы все смотрели.
Пламя охватывало стены, пробиралось в окна, зажигая их. Треск становился всё сильнее, в воздух полетели искры. Я попытался обернуться и повиснуть на одной руке, как можно аккуратнее, чтобы ничего не упустить, но лестница жалобно скрипнула подо мной. На какой-то момент мне показалось, что сейчас она упадёт и похоронит нас всех под грудой металла.
Что ж, в последние мгновения своей жизни я хотя бы увидел огонь.
Но этого не случилось.
– Наверх! – крикнула Стигма, и мы очнулись. И минуты не прошло, как она протягивала мне руку, помогая подняться на крышу. Пси не отставал. Мы стояли втроём, у края, и смотрели на огонь.
Это не могло быть лучше. Прохладная и безветренная осенняя ночь. Спящий или просто прячущийся за закрытыми дверями город. Новолуние – ничего не мешало огню быть самым ярким здесь. И мы. Как Пси и хотел, как мы все хотели: только огонь и мы.
Стигма протянула мне руку. Я сжал её ладонь и ладонь Пси.
Языки пламени расчерчивали чёрное небо. В соседних домах зажглись окна – огонь всё-таки заставил людей выглянуть на улицу. И через дом напротив, и ещё – спичка, которую бросили мы, зажгла не только этот одинокий заброшенный дом, нет, она могла бы зажечь весь город. И я бы этого хотел. На самом деле хотел бы.
Треск огня нарушил шум машин. Пси потянул нас подальше от края крыши: так, чтобы мы видели всё, но никто не увидел нас. И мы продолжили смотреть, мы продолжали бы, пока пожарная машина не потушила последний уголёк, но и потом могли бы смотреть на пепелище. Но нас прервали.
Странный звук, о котором я сначала подумал, как о чём-то, ломающемся внутри, становился всё ближе и настойчивее. Пси напрягся, он понял первым. Это был крик.
Кто-то истошно кричал. Огонь пожирал дом, внутри что-то рушилось, а он орал. Мы замерли, не представляя, что делать, но всё решилось само собой. Охваченная пламенем сломанная дверь распахнулась, и на пару мгновений мы увидели, что творилось внутри. Если, конечно, можно так сказать, потому что всё, что мы видели, это свет. Невероятный оранжевый свет, охвативший дом.
Кто-то выбежал на улицу, тоже залитую огнём. Судя по голосу, какой-то мужчина, хотя я не могу быть уверенным. Потому что крик искажает голос и потому что он был… Ну, как бы охвачен огнём. Полностью.
Стигма, кажется, перестала дышать. А он, отбежав на пару шагов, упал на землю. Мне показалось, что он умер, но потом он начал кататься, не прекращая истошно кричать. Пламя слетало с него, оставаясь на земле. Поблизости уже вторила криком сирена. Я бы так и стоял, пытаясь переварить увиденное, но Пси снова потянул меня за руку.
– Уходим, – прошептал он. – Тише и быстрей.
Мы слезли по второй лестнице с торца дома. К счастью, окон там не было, и все были слишком увлечены пожаром, чтобы услышать нас. Мы старались не оборачиваться по пути, чтобы не смотреть, как пожарные убивают, заливая водой огонь. И чтобы не видеть черную фигуру, лежащую на земле.
Зарево от пожара уже погасло, когда мы вернулись к общежитию.
– Мне… – выдохнула Стигма, остановившись у заднего входа. – Мне нужно домой. Чтобы смыть запах. И чтобы…
Она не закончила. Кому-то нужно было об этом заговорить, и я не выдержал.
– Какого чёрта?! – рявкнул я слишком громко, Стигма шикнула на меня. – Откуда он взялся?..
– Может, Дзет ошибся домом? – тихо спросил Пси.
– Он не мог. Он же не просто так их выбирает, он… должен был проверить, – я не знал, что ещё сказать. Дзет ведь не тыкал на карту случайно, просто отмечая заброшенные здания, стоящие чуть в стороне от остальных. Нет, так было бы слишком просто попасться.
– Это мог быть, кто угодно. Кто-то спал там, или прятался, или…
– Зачем?
– Лучше спроси, от кого, – Стигма мрачно посмотрела на меня через чёлку. Я сразу подумал про Второй Отдел. Конечно, нам всегда говорили, что от них нельзя спрятаться, но… кто знал?
– Ладно, – Пси поморщился. – Мы уже ничего не можем узнать или сделать. Сейчас нам нужно вернуться, – он начал стягивать с себя чёрную куртку. – Сти, ты можешь забрать одежду? Тебе её спрятать легче, чем нам.
– Ладно, – ответила она.
Мы отдали Стигме куртки и чёрные брюки, которые натягивали поверх своих. Я попытался счистить ржавчину от ступенек лестницы с перчаток, но потерпел неудачу.
– Пошли, – позвал меня Пси. Стигма уже исчезла в темноте. Я надеялся, что она спокойно дойдёт до больницы. Я снова было двинулся к пожарному входу, но Пси повёл меня в другую сторону.
– Мы идём в… столовую? – спросил я.
– Там самые низкие подоконники и на окнах сломаны шпингалеты. Если кто-то захотел бы залезть внутрь ночью, он бы воспользовался этим входом.
– А Гамма об этом знает? – с опаской спросил я.
– Конечно. Я сам ей рассказал вчера, и сам вызвался спать в столовой, чтобы охранять это место ночью.
Я нервно засмеялся.
– А она сейчас спит спокойно, да?
– Да, днём ей нужно много сил, – Пси тяжело вздохнул и неожиданно спросил. – Как ты думаешь… Он выжил?
Я поморщился. Говорить об этом мне не хотелось. Хотелось забыть и никогда не думать, чтобы не чувствовать себя виноватым.
– Он же сбил с себя всё пламя, и пожарные приехали быстро, его должны были отвезти в больницу. И, в конце концов, – мне стоило больших сил это сказать, – мы же не знали.
Звучало как очень тупое оправдание.
– Да, точно, – Пси легко открыл одно из окон, и мы перелезли через подоконник. В столовой было непривычно тихо. И пахло едой, не чем-то конкретным, просто едой. Днём я этого не замечал.
Пси закрыл окно и стёр рукавом грязь с подоконника. Я собрался было подняться в комнату и упасть на свою кровать, но он окликнул меня.
– Иди в душ, – сказал он. – Потом спрячь всю грязную или вонючую одежду, можешь унести её на чердак. И если фото или ещё что-нибудь есть, тоже спрячь. Или сожги, но так, чтобы незаметно.
– Ты думаешь, что-то произойдёт, – я даже не спрашивал.
– Должно быть, – поморщился он. – Просто поверь мне и сделай это, а? – он взглянул на меня недовольно, почти агрессивно и у меня сразу заныли рёбра.
– Ладно, без проблем, – ответил я, поспешив выйти из столовой.
Мылся и поднимался по лестнице я тихо. Почти во всех комнатах был выключен свет, в коридорах было пусто, но всё равно я побаивался, что из-за какого-нибудь угла вылетит Гамма. Я старательно смыл с себя запахи пота и бензина, почти полчаса простояв под душем. Потом собрал одежду, от которой пахло бензином (она составляла большую часть моего гардероба), все фото и даже вырезки, сложенные в столе. Моего соседа ещё не было в комнате, или уже не было.
Никем не замеченный, я пробрался на чердак.
Там я свалил своё барахло в несколько больших коробок – до меня кто-то кидал в них старые учебники. Нужно было идти спать, я с ног валился от усталости, но всё же не удержался от того, чтобы подойти к окну.
Уже светало, очень слабо, но всё же. Небо из чёрного стало серым, и я мог различить пепелище внизу. Мрачное пятно. Мягкий пепел и запах огня.
Я стоял у окна минут десять и смотрел на него.
Это наконец-то помогло мне успокоиться.
В предыдущих главах мы уже упоминали процесс детонации – явлении, при котором волна тепла распространяется со сверхзвуковой скоростью. Очевидно, что это явление представляет опасность для всех, находящихся вокруг.
Причиной детонации может являться взвесь воспламеняемого вещества в воздухе (от уже известных Вам ЛВЖ, до банальной муки), скопление газов. Особенную опасность представляют двигатели внутреннего сгорания, установленные на любом автомобиле, которые могут сдетонировать как из-за внешних причин, так и из-за внутренних проблем, например, неправильного распределения топлива.
Мы рекомендуем Вам всегда проверять место для поджога на наличие объектов, способных сдетонировать. Если Вы обнаружите такие, советуем переместить их (если Вы, конечно, не планируете использовать это свойство), или же выбрать другое место. При игнорировании данных инструкций, Вы рискуете своей жизнью и репутацией. Поэтому не делайте ничего, не подумав сначала.
Помните, поджигатель – не синоним тупицы!
На следующий день я мог бы спать долго, очень долго. Только Гамма, наверное, могла бы меня разбудить, и то, ей пришлось бы постараться, уделить этому немало времени. Именно так она и поступила, кстати говоря.
Пожалуй, это навсегда останется одним из самых худших моих воспоминаний. Я разлепляю веки, пытаясь всплыть из глубин сна, и вижу её. Её мрачное лицо с поджатыми губами всего в полуметре от моего. Меня тут же охватила дрожь – ну и ещё из-за того, что Гамма сдернула с меня одеяло.
Я резко сел, чуть не столкнувшись с ней лбами. Как и ожидалось, Гамма сразу начала рычать:
– Сколько можно спать?! Весь этаж уже построился!
– А?.. – большего я выдавить из себя не мог. Потерев ладонями глаза, я наконец-то сфокусировался на реальности. Дверь в комнату была распахнула, и у неё, прислонившись к косяку стоял Пси, кажется, именно он. В коридоре кто-то галдел и топал. Наша рутина была грубо нарушена.
– Вставай! – рявкнула Гамма и отвесила мне подзатыльник. Я взвыл: голова после всего нескольких часов сна и так была тяжёлой, поэтому удар ощущался особенно больно. – В коридор, не одеваясь, на построение!
– Понял, я понял! – почти закричал в ответ я, категорически против того, чтобы меня били снова. К счастью, Гамме это показалось достаточно убедительным, и она вышла.
Один из близнецов остался стоять у двери. Я одёрнул мятую после сна футболку и мрачно посмотрел на него.
– Может, мне кто-нибудь скажет, что происходит?
– У нас обыск, – ответил Пси… всё-таки Пси, как я понял.
– Второй… – договорить я не успел.
– Второй и Первый, все здесь, – он отвернулся. – Пошевеливайся, их нельзя злить.
Спорить не стоило. Я положил скинутое на пол одеяло назад на кровать и вышел в коридор. Судя по солнечным лучам, бьющим в окна, уже настало время завтрака, но никто не торопился в столовую. Все собрались здесь. Все воспитанники, живущие на моём этаже. И не только здесь, проходя мимо лестницы, я перегнулся через перила – на соседних этажах творилось то же самое. Всем сказали выйти из комнат и построиться у стен. Нормально одеться не дали времени: почти все вокруг были в белье и футболках, многие босые. Встрёпанные волосы, немного сонные, немного взволнованные лица, любопытство во взглядах и разговорах.
Никому из них не было так страшно, как мне.
Хорошо, что я смог прислониться к ближайшей стене. Меня бросало то в жар, то в холод, ладони дрожали. Я лихорадочно вспоминал, всё ли успел спрятать, все ли фотографии, картинки собрал, от всего ли, пахнущего бензином избавился. Я был уверен, что это связано именно с поджогом, никаких сомнений. Да с чем ещё, в конце концов?
Пока мы вставали почти ровным квадратом, а Гамма, уже полностью одетая и причёсанная, обходила наши ряды, я сначала пытался понять, как они нас вычислили, как догадались. Что мы сделали не так? Кто-то нас заметил? Шёл по запаху? Кто-то проболтался? На эти вопросы не было ответа, поэтому я переключился на более… яркие мысли. Я думал о том, что со мной сделают, когда поймают. Насколько это будет больно? Тесная камера, лампа, светящая в лицо, и…
Кто-то поднимался по лестнице. Я поднял голову и сжал кулаки, чтобы они не заметили дрожи в пальцах.
Их было четверо. Трое в чёрной форме: брюках, куртках и водолазках, с электрошоковыми пистолетами на поясах – форма Первого Отдела. Я постарался не думать о том, что я почувствую, если в меня попадут из такого. Четвёртый шёл за ними. Он был высоким, выше остальных агентов минимум на голову, и мог подозрительно смотреть на всех с высоты своего роста. Хотя, я, наверное, погорячился по поводу подозрительности: его худое лицо выражало полнейшее безразличие. Я подумал, что это глава отряда, но потом заметил тёмно-синюю повязку на рукаве его куртки. Знак Второго отдела. Они всё-таки прислали кого-то из своих.
Гамма стоящая в углу у окна, недовольно посмотрела на нас. Свет делал её только ещё мрачнее. Близнецы почти бесшумно поднялись по лестнице, встали за её спиной. Я бросил взгляд на Пси, но тот даже головы не повернул.
Агент второго начал медленно обходить нас по кругу. Я постарался расслабиться. Он не останавливался, просто шёл медленно, заглядывая каждому в лицо. Остальные трое держались за его спиной, прямо как близнецы за Гаммой. Я старался не нервничать, и, когда он прошёл мимо меня – ничего не произошло. Совсем. Я даже успел рассмотреть его получше: увидеть презрительно (презрительно ли?) поджатые тонкие губы, жидкую бородку и набрякшие под глазами мешки.
Он остановился около Гаммы, спросил её, сколько человек живёт на этаже, сколько мужских и женских комнат. Я узнал этого голос. Его я слышал, когда нас закрыли в гараже. Его, нудный, негромкий и какой-то давящий. Мне он сразу не понравился.
Агент наконец-то пошёл наверх. Я постарался сделать свой облегчённый вздох как можно более тихим, но ничего ещё не закончилось, Гамма, проводив четвёрку взглядом, крикнула нам:
– Все в столовую. В комнаты никто не заходит. Из здания не выходит. Занятия отменены!
Остальные загалдели, потянувшись к лестнице. Я шёл вместе с толпой, выбиваться было нельзя. Выбиваться нельзя было никогда, только влившись в систему, став максимально тихим и незаметным, можно было спрятаться от обоих Отделов.
Уже спускаясь по лестнице, я оглянулся – в этом не было ничего особенного, многие с любопытством смотрели на агентов. Пси стоял на верхней ступеньке. В этот раз он поймал мой взгляд. И подмигнул.
Не знаю, должно ли это было насторожить меня или успокоить. Но я хотя бы не был один.
Осознавать это было приятно.
Поджогом часто называют умышленное нанесение ущерба имуществу или людям с помощью огня. Не менее часто поджог признаётся преступлением и преследуется по закону.
Как бы грустно это не звучало, Вам придётся это осознать.
Поджигателей преследуют. Поджигателей пытаются поймать. Отобрать у нас спички, бензин и факелы. Посадить нас в клетки, туда, где невозможно увидеть огонь. Лишить того, что радует нас, самого тёплого и приятного в нашей жизни.
Признайте, они не понимают Вас.
Для них огонь это вред и страх. Они бегут от него, или пытаются залить его водой или затоптать. Мы не такие. Мы просто хотим смотреть на пламя и быть счастливыми, но общество считает, что это категорически неправильно.
Мы предлагаем Вам способы избежать подобной несправедливости.
Я запомнил это утро… надолго запомнил. Особенно первые пару часов, когда мы все сидели в столовой, а наверху люди с электрошоковыми пистолетами обыскивали наши комнаты. Эти часы были намного хуже того, что последовало за ними.
Потому что тяжелее всего – ждать.
Ждать, не понимая, что происходит. Ждать, не представляя, что готовит тебе будущее. Сидеть, не отрывая взгляда от дверей и ждать. Пытаться услышать шаги наверху и ждать. Прислушиваться к разговорам и ждать.
Жаль я не мог просто отключиться ненадолго. Кто-то из моих по ночному одетых товарищей дремал, положив головы на стол, болтал, смеялся или ел. Я бы так не смог. Я сидел у окна, отодвигался от лучей солнца, проникающих всё дальше в комнату и ложащихся светлым пятном на пол, и пытался успокоиться. Хотя, скорее наоборот, я ещё больше распалял себя, пытаясь угадать, что со мной будет.
Мысленно, я дошёл до настолько пугающих вещей, что если бы агент Второго Отдела предложил просто убить меня сразу, я бы согласился. Так бы было легче.
Ещё легче, если бы они потом действительно сожгли моё тело. Прах к праху и всё такое.
Может, я бы успокоился, если бы мог с кем-то поговорить, но из-за Гаммы не было никакой возможности подойти к Пси. Стигма была далеко, Тета… даже хорошо, что её тут не было, они бы схватили её моментально, и увезли, и заперли бы неизвестно где, а может, сделали бы что-нибудь похуже. Я жалел, что Дзет не показывался в общежитии. В его компании я бы чувствовал себя намного лучше.
Отодвинувшись ещё немного от солнечного луча, я закрыл глаза. Легче не стало.
Я как раз думал, не лучшим ли выходом будет выскользнуть в окно и попытаться скрыться, когда двери наконец-то открылись.
Тут же стихли разговоры, все головы синхронно, в едином движении повернулись к входу. На пороге стоял он, обводя нас всех пристальным взглядом, сканируя. Я снова захотел стать невидимым. Как Человек Невидимка в той старой книге. О, это было бы великолепно. Я был бы Невидимкой-Вторым, свободным, абсолютно неуловимым. И я был бы умнее, осторожнее, чем тот, я мог бы творить, что хотел, поджигать что угодно, и они бы никогда, никогда меня не поймали.
Гамма подошла к агенту, и тот протянул ей листок бумаги, что-то сказав. Она мрачно кивнула. Близнецы остановились у неё за плечом, я видел, как Пси старается прочитать лист. Конечно, я сгорал от любопытства. Мне казалось, что это очень, очень важно, особенно для меня.
Наконец Гамма повернулась к нам, сжимая листок в ладони. Я ожидал, что она прокричит что-то, но вместо этого она начала медленно обходить столы – один за другим.
– Ты, – она грубо била по спине, плечу или просто тыкала пальцем. – Ты. Вы двое. Ты. Ты…
Я напрягся. Людей, на которых указывала Гамма, никогда не ожидало ничего хорошего, а сейчас, очевидно, особенно. А она продолжала идти, недовольно глядя на нас.
– Вы тоже. Ты. Ты, – её палец указал прямо на меня.
Не сказать, чтобы я сильно удивился.
– Ещё ты, ты и ты, – она остановилась, снова проглядела листок и кивнула. – Сидите здесь. Остальные, свободны. Освободите столовую, сейчас! Но из общежития не выходить.
Я не сдвинулся с места. Пятно света наползало на мои ступни, но я не шевельнулся. Что бы с нами не собирались сделать, оно должно было быть плохо и, скорее всего, болезненно.
Остальные потянулись к выходу. Медленно, поток людей вытекал из столовой, и Гамма закрыла дверь за последним. Она встала у створок, Фи и Пси – за её спиной. Не иначе, почётная стража.
Агент неторопливо вышел на середину комнаты. Двое в чёрной униформе тоже следовали за ним, осматривая нас, держа руки у пистолетов, будто кто-то собирался на них кинуться. Их брови были напряжённо сведены, губы плотно сжаты. Хотя, я, наверное, сам казался слишком напряжённым сейчас. Но не только я. Нас осталось около пятнадцати человек, не больше. Мы не были близко знакомы, некоторых я даже в лицо не помнил. Мы не разговаривали, и все смотрели на агентов. Сейчас нас не могло заинтересовать что-либо ещё.
