Алинда Ивлева
По ту сторону души
Антонина Михайловна встретила дальних родственников с чрезмерным радушием, что выглядело не очень естественно, но Лизка не придала этому значения. Павел занес вещи в комнату, которая предназначалась Лизе, попрощался, пообещав вернуться с проверкой как можно скорее. Он настоятельно порекомендовал сестре в ближайшее время подойти к ректору СПБГУ, оставил данные, как с профессором связаться.
– Надо же определяться в жизни, Лизок, факультет выберешь сама, все остальное я улажу! – констатировал Павел, обняв сестру и тепло поблагодарив за помощь троюродную тетку, седьмая вода на киселе, но все же родня.
Кот Пуша шмыгнул под шкаф. Черный пушистый комок взъерошился и зашипел на гостью из своего укрытия.
– Что-то не понравилась ты ему, племянница! Будет кидаться, терпи, бить Пушка не смей. Усвоила? – Пушенька, мальчик мой, иди к мамочке, – и старая женщина полезла под шкаф доставать своего любимца, но кот не собирался покидать надежное место и еще более злобно заурчал. Лиза попыталась с другой стороны выманить испуганное животное, но тот вжался в угол за многочисленными коробками, и только жутко светились в темноте желтые глаза. Неожиданно раздался странный щелчок, и погас свет в комнате. Антонина Михайловна схватила табурет и понеслась с криками в коридор:
– Опять пробки повылетали, а мне одной больше всех надо! За свет одна плачу, а пользуются все! Дармоеды! – забравшись на табурет, она попыталась нажать автоматическую кнопку включения на счетчике, но из него повалил дым. Раздался странный треск, счетчик засверкал причудливым фейерверком неоновых искр. Почуяв удушающий запах плавящейся пластмассы, повыскакивали из комнат соседи. Начался невероятный шум и гам. Напуганная Антонина Михайловна предположила, что загорелась старая проводка. Занервничала, проклиная старый дореволюционный дом и его архитектора. Неудачно повернувшись на своем постаменте, грохнулась на паркетный пол. Замелькали по длинному коридору, на котором легко можно изучать балетные па, фонарики и зажженные свечи из запасов. Упавшая женщина стонала, кряхтела, но не звала на помощь. На шум выбежала Лиза, попыталась поднять тетушку, но та осерчала еще больше, и поковыляла в комнату сама. В темноте она ориентировалась не хуже кошки. Сразу понятно, в квартире она себя чувствует хозяйкой и знает каждый уголок и щелочку. Вызванный электрик пришел часа через два и развел руками:
– Чертовщина какая-то! У вас все в порядке с напряжением, электричество поступает, перебоев нет, счетчик недавно меняли, замыкания нигде на линии нет! Будем ждать…– не очень профессионально вынес вердикт специалист и ушел. К вечеру свет зажегся сам по себе, чем вызвал шоковое состояние у обитателей квартиры. Тетка же лежала все это время в кровати, изображала из себя жертву террора, охала и бурчала, но нога ее опухла и синела на глазах. Кот Пуша набрался смелости, вылез из убежища и урчал возле хозяйки на постели, боязливо поглядывая на Лизу. Когда свет включили, девушка побежала на кухню ставить чайник, чтобы хоть как-то угодить тетушке. В тот день она впервые увидела его. Сына соседки Любки. Девушка застала его пытающимся, с матерком, отдраить заскорузлый общественный противень от жира и гари в общественной, такой же грязной, раковине. В наушниках он не сразу услышал, что Лиза неуверенно просила уступить единственный рабочий кран с водой, чтоб налить воды в чайник. Противень скорей всего принадлежал первым хозяевам квартиры, профессорской семье, которые жили здесь в конце прошлого века. Он уже настолько не поддавался столь редкой санобработке, что Артур в сердцах бросил его в раковину, резко развернулся и хотел выйти на лестницу для перекура, когда увидел ее. Перед ним стояла прекрасная незнакомка с необыкновенно голубыми грустными глазами и черными, как вороново крыло, волосами. Она продолжала что-то лепетать, а он стоял, как зачарованный, и смотрел в глаза девушки, не отрываясь. Потом будто спала пелена с затуманенного рассудка и растерявшийся сосед, молодой и симпатичный, вынул из ушей музыку и представился.
Так они встретились. Лиза, назвав свое имя, оторопело уставилась на молодого человека, затем быстро набрала воды в чайник, поставила его на плиту и убежала в комнату, как дикая лань. Будто завороженный, Артур остался пребывать в недоумении, рассуждая, откуда в этом захолустье оказалась прекрасная фея.
*****
После этих невероятных мистических зигзагов судьбы жизнь Лизы менялась стремительно. Компашка подобралась в квартире весьма разнообразная. Любка – заводила, дебоширка, редко бывающая трезвой, не работала и жила тем, что собирала у себя в гостях совсем непривлекательный люд, таких же прожигателей жизни и любителей содержимого чужих карманов. Попойки и сборища бывали здесь частенько, ошивались и проститутки с Московского вокзала, и наркоманы оттуда же, и менты местные захаживали за долей малой. Так что оставшимся соседям, пытающимся вести здоровый образ жизни, жаловаться было некому, а бороться с этой гопотой было невозможно. Таких, как Любка, надо или уничтожать, или терпеть их пребывание на этой бренной земле для баланса. Они терпели: Антонина Михайловна, бабулька Серафима Ларионовна, Катя с дочкой Маришкой. А еще сын Любки, Артур, названный в честь любимого актера 60-х Артура О’ Коннела. Артурчик бывал здесь очень редко, жил отдельно, снимал квартиру – с матерью жить не получалось по определению, как часто выражался молодой человек, емко и лаконично!
Когда отец Артура погиб в автомобильной аварии, мать его стала сильно за воротник закладывать, появились закадычные друзья по застолью, нашлись и «советчики», что кинули Любку и ее маленького десятилетнего сына на хорошую, по тем временам, «трешку» на Гражданке. Повезло, черные маклеры сына пожалели и предоставили им комнату в этой злосчастной квартире на Ковенском переулке. Весь сброд с ближайшей округи чувствовал себя здесь, как дома, но только не Артур. Он жалел мать, даже в чем – то оправдывал ее поступки. Однако, вырастила его улица и посторонние, добрые люди. Они же помогли после 10 класса пойти служить в ВДВ. Парень был столь же харизматичен и талантлив, как и его тезка из прошлого его родителей. А потом его затянула армия и небо, и он поступил в Ульяновское летное училище. В небе он забывал обо всем. Сейчас работал на гражданке. Он жил небом, быт и земные проблемы его интересовали мало, поговорка из известного фильма с невероятной точностью характеризовала Артура: «Первым делом самолеты, ну а девушки, а девушки, потом». Единственным минусом молодого человека была его патологическая любовь к чистоте. Если он заезжал к матери, то выпроваживал всех ее так называемых друзей – собутыльников восвояси, и, засучив рукава, принимался за уборку. В эти моменты он никого не видел и не слышал.
Постепенно Лизка обживалась в своем новом пристанище, тетушка благосклоннее стала к ней относиться. Тем более, что любимый кот перестал гадить по углам с появлением в доме новой жилички, а Антонина Михайловна все недоумевала: сколько лет она билась с этой напастью, а здесь раз – как по мановению волшебной палочки, и Пуша стал ласковым и послушным. Вечерами Лизка и одинокая когда-то женщина чаевничали и «отогревали» друг другу души. Со временем девушка стала забывать свои злосчастия и начала чувствовать радость от житейских мелочей, от солнышка в окне по утрам, от улыбки тетушки при встрече, от самостоятельно приготовленного ужина и первого в своей жизни ремонта в комнате у благодарной ей за это тети Тони. Зачахшие цветы на подоконниках, словно в сказке, стали с появлением Лизы разрастаться и цвести, радуя пожилую женщину.
К осени Лизавета пристроилась не без помощи небезызвестного профессора Лебедева в университет на выбранный ею факультет психологии. Ее давно интересовало это научное направление, ей захотелось докопаться до некоторых закоулков человеческой души, чтобы больше понимать себя и, возможно, помочь тому, кто нуждается в этом. Помочь тем, кто самостоятельно справиться с бедой или стрессом не может, кто одинок и запутался. Ей очень хотелось быть нужной и полезной.
Про лоскуток в медальоне она и думать забыла, положив, не глядя, вместе со своими украшениями, простенькими и немногочисленными безделушками, в шкатулку. Единственный, о ком она стала думать в последнее время все чаще – это Артур, которого она не видела с их первой встречи уже год. Появились новые знакомые из однокурсников по университету. Коротко стриженный, с ершиком непослушных, пружинистых волос всех оттенков настоявшегося рома, с выбритыми висками, выделяющими мужественные скулы, парень, не выходил из ее головы. Его голос и загадочный прищур, хотя они обмолвились всего парой фраз, запустил невидимый таймер, отсчитывающий дни календаря, дни, когда Лиза перестала замечать других парней. Будучи на втором курсе, Лизка всерьез заинтересовалась темой старинных обрядов, заговоров и влияния их на современную жизнь. Магия – правда или вымысел? Она стала собирать вырезки из журналов, газет, перелопатила массу литературы на эту тему. Тетушка недовольно ворчала, чтоб не лезла Лизка в эти дебри. Это другой мир, темные силы не прощают того, кто в их мир без приглашения входи. Не просто так ведь Бог всех гадалок да чернокнижников проклял, а языческие обряды и заклинания иноверием считаются. Вот тогда-то Лизка, благодаря теткиным предупреждениям, вспомнила те странные слова: «Они не прощают!», сказанные «Люськой – катастрофой».
«Как же я могла забыть про медальон?!»– спохватилась девушка. «Надо провести научное расследование, может, получится неплохая диссертация, ведь подарку зловещему, возможно, не один век, и к потустороннему миру он явно имеет отношение», – размышляла воодушевленная Лиза, роясь в своих вещах среди старых теткиных фотоальбомов и вырезанных газетных статей, пожелтевших от времени, и пыталась найти заветный лоскут. А ведь там была еще и записочка какая-то? Лизку даже затрясло от возбуждения перед предстоящим открытием важной тайны, причем известной ей одной, тайны с того света.
*****
«Куда же запропастился мой «секретик»? Как сквозь землю провалилась та тряпица в кулоне!» Лизка сгоряча вытряхнула содержимое из тумбочки. Перетряхнула все газеты и альбомы со старыми фотографиями, опорожнила все коробки и шкатулочки, а тряпичного свертка с тесемкой не было. Антонина Михайловна, как зажила нога, практически в городе не жила. Ей на даче было комфортнее и спокойнее, говорила, что спится ей на свежем воздухе лучше, да и Пуше любимому раздолье. Поэтому мысль о том, что тетка наводила порядки, тут же была отметена. Да и связи с ней не было, сотовый там не ловит сигнал. Лизка судорожно стала вспоминать, может, у кого есть запасные ключи от комнат, вдруг? Поразмыслив еще немного и составив в уме каждому из проживающих подробный психологический портрет, девушка пришла к выводу: подходящей кандидатуры, которая бы вызвала у острожной тетушки доверие настолько, в их квартире не было. За этими размышлениями на кухне ее и застал Артур, который не появлялся у матери чуть больше года. Лизка даже не замечала, что ведет беседу сама с собой.
– Лиза!? Привет! У тебя что-то случилось? – спросил молодой человек с такой искренней заинтересованностью, что девушка сразу уловила это в его интонациях и мимике, и ей стало легче на душе. «Может, он тоже вспоминал обо мне, хоть иногда?» – про себя подумала Лиза, но вслух произнесла:
– Привет! Все в порядке! Вещь одну потеряла, очень важную, для учебы, – слукавила она и отвернулась, боясь проявить свое истинное отношение к молодому человеку, читающееся во взгляде.
Быть открытой и страстной натурой, эмоциональной и доверчивой и одновременно демонстрировать холод и равнодушие–жизнь научила ее быть иной в отношении мужчин! Она научилась прятать эти свои черты, сдержанность и некоторая холодность у нее выходили вполне естественно. Если б только она знала, эта гордячка с фиалковыми глазами, что давно завладела всеми его мыслями, с первой встречи! Он на протяжении года запрещал себе думать о черноволосой сказочной фее, пахнущей ежевикой и корицей, так как давно встречался с девушкой, которая любит и ценит его. Молодой человек днем еще управлял своим сознанием, но ночью… Ночами волоокая ворожея приходила к нему во сне и манила взглядом к себе, что-то шептала ему на ухо, ласкала его и исчезала загадочно. И эти сны не давали ему покоя. Анечка обижалась, так как они с Артуром реже стали видеться, а видимых причин для охлаждения в отношениях не было. Анна стала все чаще упрекать парня в этом и истерить, поэтому пара решила на время расстаться. Артур тут же рванул навестить мать. Его безудержно тянуло к незнакомке, хотелось услышать ее голос, взглянуть, перекинуться парой слов.
– А что за вещь, может, я найду? – засуетился вокруг девушки Артур. – Или,
может, где увижу? Не отказывайся, у меня с детства нюх, как у собаки, где конфеты от меня не спрячет бабушка – всегда находил, интуиция! – и он смешно поднял вверх указательный палец и скорчил такую забавную гримасу, что Лиза не сдержалась и прыснула со смеху. Стенка отчуждения рухнула, и молодые люди разговорились, словно были знакомы несколько лет.
Артур рассказал про свое детство, выдуманное, книжное, опуская неприятные моменты, когда он голодал при живой матери, просиживал часами в приемниках-распределителях, лазил по подвалам и чердакам в поисках теплого угла зимой. Не рассказывал он девушке и о том, как дрался с мамиными ухажерами-алкашами, опустил историю о детском доме и о лишении матери родительских прав. А вот про небо он мог рассказывать часами, не утаивая ни мгновения. Его друзья-летчики, его семья, настоящая семья – его экипаж. Артур летал вторым пилотом, а это очень ответственная профессия, не для слабонервных слюнтяев, как поняла для себя Лиза из его рассказов, уже проникшись уважением к парню.
Девушка в свою очередь рассказала про свое детство, счастливое и безмятежное, своих родителей и братьев, пропустив историю, перевернувшую ее жизнь и некоторые события, про которые Лизе было до сих пор больно и противно вспоминать. Их идиллию прервала Любка, вошедшая с бутылкой дешевого вина в трясущейся руке, на голове возвышалась пирамида Хеопса из грязного полотенца, в зубах дымящаяся папироса. Халат на Любке не стирался со времен царя Гороха, но, несмотря на это, в нем она вошла на кухню размазанной походкой с видом царицы Савской. Встала, подбоченись и, выпуская ртом клубы едкого дыма, поставила недопитую бутылку на стол. Речь Макаренко из ее уст казалась дешевой постановкой театральной: – Дети мои! Не пора ли разойтись по домам! Приличным людям спать мешаете!
Следом за своей царицей из комнаты выполз ее обожатель в сатиновых семейных трусах. Тело его было синюшным и сутулым, то ли от многочисленных наколок, то ли от побоев, или посинело от алкоголя подвального качества. Судя по надписи на бутылке вина «777»,в простонародье – «Три топора», внешний облик мужика не требовал дополнительных описаний. «Где они только достают этот раритет»– подумала Лиза.
– Эй! Нефертити, не вертитесь! – мужик осклабился, и на всю кухню завоняло перегаром. Над своими шутками смеялся только он сам. Герой- любовник распростер объятья и полез Любе под халат со словами из песенки: «Люба, Любонька, целую тебя в губоньки!». Пьяный собутыльник схватил подругу за полы халата, падая, оставил стоять в одной задрипанной майке. Он грохнулся, как мешок костей, матерясь и кляня всех подряд. Артур не выдержал этого представления. Схватив опустившегося ниже плинтуса человека за руки, он потащил его обратно в комнату, а Любка продолжала стоять посреди кухни в одной майке, и на шее ее красовался медальон на цепочке. Лиза даже обомлела, так как не сразу поняла, где этот медальон она видела раньше. Любка, гордо выпятив вперед то, что когда-то называлось грудью, демонстрировала подарок ухажера Мишани, который провозглашал из комнаты что-то, больше напоминающее свинское хрюканье, чем человеческую речь.
Артур влетел обратно и попытался увести нетрезвую мать, ему было невероятно стыдно и неловко перед Лизой. Что она подумает о нем? Лизку возмутило до глубины души даже не то, что это именно та вещь, которую она искала, а то, что рядом живут люди беспринципные и подлые. Ей страшно стало от мысли, на что способны они еще? Убежав в свою комнату, она разрыдалась от разочарования и бессилия. В дверь тихо постучали. На пороге стоял виноватый Артур:
– Прости за выходку матери. Она утверждает, что вещь эту Мишка выменял на вокзале у бомжа за бутылку какой-то самопальной дряни. Мишка рассказывал, что стоял с корешами, а дедок подошел и талисман предложил. Мол, продать нельзя, подарить нельзя, только обменять. Вот и обменялись, а мать моя увидала, вот и выпросила.
– Я понимаю, ты веришь своей матери. Я посторонний для тебя человек, но этот медальон – мой. Он лежал, завернутый в тряпку с тесемкой, и там записка была еще важная! Кстати! Записки этой я тоже не нашла! Господи! Они рылись в моих вещах! – Лизка заплакала еще сильнее, забыв о своих принципах: не выставлять чувств и эмоций напоказ, особенно перед посторонним мужчиной.
– Лиза, ты извини, конечно, но не пойман – не вор! Я не хочу никого выгораживать, но вдруг Мишка говорит правду! – настаивал Артур, пытаясь пройти в комнату и как-то успокоить расстроенную девушку. – Где лежала эта твоя тряпка?
– В этой тумбочке, – Лизавета указала на старый деревянный комод, – я здесь все перерыла! Ни тряпочки, ни записки, ни медальона! – девушка жалобно всхлипывала.
– Давай еще раз вместе посмотрим, может, найдется, – предложил Артур, не желая, чтобы девушка плохо думала о нем и его матери. Она, конечно, не святая, но и не воровка.
Лиза секунду колебалась, но согласилась на помощь. Они еще раз вытащили ящик из комода, где хранились старые газеты, альбомы, шкатулочки и коробочки со всякой всячиной. Лиза и Артур перетряхнули все. Никаких результатов. Лиза стала уже по сотому кругу пересматривать тетушкины фотоальбомы, как вдруг на пол выпала старый снимок, черно-белый, потрескавшийся, с трудноразличимым изображением. Но было заметно, что сделана она большим мастером, не во всех ателье того времени фотографы делали художественную роспись на фото.
Несмотря на потертость карточки, Лиза сразу обратила внимание, с какой любовью вырисовывали красивой черноволосой девушке глаза синей тушью. Кого-то она Лизе очень сильно напоминала. На оборотной стороне фотографии еле читалась надпись, сделанная красивым размашистым подчерком: «Киев, Людмиле от Владимира, с любовью, 1946 г.» Лиза протянула фото Артуру, он рассмотрел и присвистнул: – Красивая… Это же не твоя тетка! Интересно, кем она тебе приходится? – и Артур посмотрел на Лизу, а рядом приставил фото, держа его в своих руках, – Вы удивительно похожи, не находишь?
Лизку же мучил только один вопрос и не давал покоя: где она видела эти васильковые глаза?
– Лиза! С тобой все в порядке? – Артур аккуратно дотронулся до плеча ушедшей в себя девушки, воспоминания и несвязные мысли в ее мозгу разлетались, как карточный домик по ветру. Девушка даже вздрогнула.
– Лиза! – вдруг воскликнул молодой человек, – пойдем, пройдемся! Погода замечательная, тебе надо на свежий воздух, отвлечешься хоть немного! Пойдем? – он заботливо поднял ее с пола за плечи. Его сильные руки и тихий успокаивающий и нежный бархатистый голос заставили все тело Лизы покрыться мурашками. Приятное тепло разлилось где-то внутри и заполнило каждую частицу всего ее существа. Эти новые ощущения смутили девушку, она поспешила согласиться на предложение Артура, попросив его подождать на улице, пока она переоденется. На самом деле Лиза хотела взять паузу, побыть одна и справиться с захватившим ее новым чувством. От этих новых эмоций реальность исчезала, а ноги и руки, казалось, не слушались ее.
Артур очень нервничал и не ожидал такого скорого свидания, поэтому пока девушка его мечты не передумала, закрыл дверь с другой стороны и помчался на улицу – надо успеть купить цветы. Вылетев из подъезда на крыльях любви, молодой человек чуть не сбил девушку небольшого росточка, рыженькую, все лицо в конопушках, немного нескладную.
– Аня! Что ты здесь делаешь? – опешил Артур, хотел было извиниться перед девушкой, но решил, что не в чем оправдываться. – Вот так неожиданность!
– Неожиданность? Арти, а мы что уже не вместе? У тебя есть кто-то? Мне надо поговорить с тобой – это важно!
– Ты же могла позвонить! Мы решили пожить отдельно, мы давно уже не понимаем друг друга. Давай в другой раз, я очень спешу, – и Артур попытался отстранить Анну, чтоб продолжить свой путь. Но девушка разрыдалась и вцепилась в шею любимого: – Не могу без тебя! И не буду!
Лизка тем временем повыкидывала все блузки, кофточки и платья из шифоньера. Какой же мучительный выбор – в чем предстать перед мужчиной, который нравится, и посоветоваться-то не с кем. Взгляд упал в последнюю очередь на синее атласное платье, которое мама сшила на выпускной, оно невероятно подходило по цвету к ее глазам. Босоножки надеты, сумочка в руке, быстрый взмах помадой по губам, последний контрольный взгляд в зеркало на двери. Лиза нравилась себе. Правда сердце стучало и колотилось в груди от нетерпения и предчувствия чего-то тревожно неизбежного.
Она бежала по лестнице, сердце выстукивало ритм в такт стуку каблуков. Душа пела, а былые неприятности представлялись уже мелочью жизни.
Лиза распахнула дверь в парадную навстречу неизведанному, и… чуть не потеряла сознание от увиденной картины.
Ее Артур, мужчина мечты, обнимал какую-то девушку, она прижималась к нему, будто приросла к любимому всем телом, а он гладил ее по голове, и было совершенно очевидно, что они друг другу совсем не посторонние люди. Потом незнакомка обхватила его шею руками и стала неистово целовать мужчину, он не отстранялся и отвечал взаимностью, как показалось Лизавете, с такой же страстью. Лизка хотела было тут же вернуться назад, но Артур заметил ее, оставив Аню в недоумении, остановил на полпути, придержав бережно за руку:
– Лиза, я, наверное, должен был тебе сказать, но момента не было подходящего. Это Аня. Понимаю, …– повисла мучительная пауза.
– Не скажу, что мне очень приятно, при других обстоятельствах, возможно, мы нашли бы общие темы для бесед, а на сегодня они исчерпаны, – и Лиза, гордо вскинув голову, развернулась, расправила плечи и пошла не спеша вверх по лестнице, с трудом сдерживая подступившие слезы. Артур понял, что останавливать ее бессмысленно, да и бесполезно. Он даже не спросил номер телефона у девушки, которая ему снилась на протяжении полутора лет почти каждую ночь.
– Можешь ничего не объяснять! Просто вернемся домой, и я сделаю вид, что ничего не знаю, не видела, а ты мне ничего не говорил! – вернул Артура к реальности голос Анны. Те чувства, которые испытывал он в тот миг – это ничто по сравнению с бурей в душе Лизы. Она в отчаянии боролась с собой, чтобы ничего не разбить. Это хорошо, что мучилась она не в приступах депрессии, а от злости на себя и свою патологическую доверчивость и возложение надежд на первого мужчину, который несколько раз поговорил с ней по душам. «Артур ведь тут ни при чем», – успокоившись, стала анализировать ход событий Лиза. «Да, возможно, у него были или есть отношения, но между ними нет обязательств, клятв и обещаний, иначе бы он не стал общаться со мной, а я повела себя так, как истеричка. А может это его родственница?» – рассуждала уже более здраво Лизка, пытаясь привести комнату в порядок, запихивая содержимое вместе с выдвижным ящиком обратно в комод. Фотографию синеглазой девушки она отложила на стол, ящик не закрывался до конца. Девушка толкала еще и еще, но до упора к задней стенке ящик не задвигался. Лизка наклонилась и посмотрела в щель, но ничего не увидела. Она снова вытащила составную часть комода и пошарила рукой внутри, пальцы нащупали прилипшую к стенке тряпицу. Сердце бешено заколотилось. Это был тот самый лоскут, выцветший и грязный, внутри него прощупывалась бумага, скомканная и ветхая, как древний пергамент. Лизка в надежде, что медальон может быть скрыт где-то во внутренностях доисторического предмета мебели. Девушка, практически, разобрала его до винтика, но заветного и таинственного подарка не обнаружила.
Значит, кто-то пробрался сюда, в ее с тетушкой отсутствие, и у этого кого-то было достаточно времени поковыряться везде, как следует.
– Может, еще что пропало? – Лизку охватил приступ паники. Она совсем забыла про деньги, которые Антонина Михайловна по деревенской привычке хранила за иконой Пресвятой Богородицы в правом углу. Там была приличная сумма, Пашка не скупился, переводил деньги регулярно, чтоб сестра не бедствовала. Соседи могли знать о деньгах по переводам, в которых указывалась сумма.
– Все-таки Любка могла навести своих дружков!? Но как? Замки не сломаны!
Вдруг за окном Лиза услышала шорох и непонятное топанье. Девушку передернуло от страха. Она на цыпочках подкралась к окну и, слегка отодвинув занавеску, выглянула наружу. Взобравшись на подоконник, увидела кошку, разноцветную, пушистую, с огромными желтыми глазами. Та пристально изучала ее своим немигающими глазами – фарами, жалобно мяукая.
– Бедненькая, как же ты сюда забралась? – Лизка попыталась пролезть через окно спасать животное. Форточка была невообразимо узкая, и, хотя девушка считала себя стройной, протиснуться сквозь раму получилось не сразу. Стоя на подоконнике, взгляду открылся завораживающий вид вечернего города. Вид сверху на мегаполис ошеломлял сознание своими размерами. Мелькали вдалеке темные воды Невы, стройный шпиль Адмиралтейства, многочисленные соборы и их золоченые купола, видно и мечеть с синим мозаичным куполом и подсветкой, разношерстные крыши, жестяные, дореволюционные и пластиковые окна-глаза. Необычайная гармония прошлого и настоящего! Кошка напомнила о своем присутствии и нужде в сочувствии. Лизка стала слезать с подоконника, схватилась за перила на парапете и спрыгнула, почувствовав себя неустойчиво на жестяном покрытии, окружающем полностью дом по периметру. Мансарды всегда строились так, с выступами, чтобы в случае пожара люди могли выбраться и перейти на другой конец дома, а соответственно спастись. Ведь старые дома строились в то время с деревянными перекрытиями, пожары случались часто из-за каминов и буржуек. Другого, как говорят сейчас, центрального отопления, не было. Лизка схватила кошку и запустила ее через окошко в комнату, а сама осторожно перегнулась вниз и посмотрела по сторонам. Через несколько окон от своего она увидела высунувшуюся Любку с присохшей к губам папиросой, которая ничуть не мешала ей перекрикиваться с человеком внизу. Любка не заметила девушку и продолжала орать, конечная ее фраза резанула слух:
– Обождать надо, щас деньги тратить нельзя, а то эта малолетняя стерва догадается. Мишаню к тебе пошлю, сходите, «водовки» купите, – и Любка кинула окурок вниз, затем смачно сплюнула. Лиза оцепенела от своего открытия. Пазл к пазлу сложился. Форточку в комнату летом Антонина Михайловна никогда не закрывала, так как выходили окна на солнечную сторону дома. По этому самому парапету с перилами можно было обойти весь дом, вылезти из окошка одной комнаты и забраться непринужденно в соседское. Живя в одной квартире, легко знать распорядок дня и местонахождения каждого соседа.
