Алиса Андрианова
Алисины сказки для взрослых детей
Потеря
В сентябре умер дядя Володя. Это была первая человеческая смерть, которая случилась на моих глазах. Такое странное чувство, когда после последнего вздоха человека время в его доме словно замедляется, останавливается. Никто уже никуда не торопится, не носится по комнатам с лекарствами и тазиками. Уже неспешно приезжают скорая, полиция, так же неспешно дядя Володя покидает свой дом. Отец Карена столько лет не имел возможности выйти из дома, столько страдал из-за своей болезни, что в катафалке ехал с таким выражением лица, будто отправился на увлекательную прогулку. Я ни разу до этого не видела его таким счастливым и свободным. Все, казалось бы, были готовы к возможному уходу дяди Володи вот уже много лет, тетя Аида так мечтала снова работать, ездить к нам в город в гости. Однако смерть мужа окончательно выбила ее из колеи и загнала в еще более глубокую депрессию, чем была у нее при жизни дяди Володи. Ко всему прочему, тетя Аида убивалась, что не смогла отправить тело мужа на родину, в Ереван, чтобы он был погребен на армянской земле. Карен сказал ей, чтобы не выдумывала: «Раз вся семья здесь, в России, похороним папу на сельском кладбище, рядом с нашей деревней. Там тихо, хорошо. Ну не плачь, мам».
После похорон мы на пару месяцев забрали тетю Аиду в город, чтобы не оставлять ее одну. Больше не было мужа, о котором нужно заботиться, и она будто заняла его место, стала сущим ребенком. Часто раздражалась, капризничала, постоянно жаловалась, что мы уделяем ей мало внимания. Какими только способами мы ни пытались вывести ее из депрессии. Для начала создали маме Карена профиль в «Одноклассниках» и научили играть в простейшие игры в жанре «три в ряд». Особенно ей приглянулись «Сокровища пиратов». Тетя Аида заметно оживлялась, взрывая бомбами линии и довольно азартно преодолевала уровень за уровнем. Потом мы наладили ей видеосвязь с Ереваном в тех же «Одноклассниках», чтобы тетя Аида могла общаться с сестрами и подругами, и наша мама стала потихоньку оживать. Мы радовались первым ее победам над гореванием из-за большой потери и депрессией, как любящие заботливые родители радуются первым неуверенным шажкам своего малыша.
Месяца через три наша умница тетя Аида стала делать и первые самостоятельные шаги. Так, она сама нашла работу в городе – устроилась продавцом в армянский ларек с пирожными и тортами. Кстати, сама тетя Аида с недавних пор пирожные и прочие вредные продукты не ела – перешла на здоровое питание, чтобы похудеть. И похудела. Мы с Кареном думали, как вознаградить его маму за ее победы. Собрались втроем на семейный совет и решили все вместе отдохнуть в Турции, чтобы тетя Аида, наконец, увидела море, о котором давно мечтала. Подали ее документы на получение загранпаспорта. Тетя Аида к этому времени уже успела купить себе красивый черный купальник и вместительный красный чемодан на колесиках. Собирать багаж Тетя Аида начала чуть ли не за месяц до поездки, – настолько загорелась предстоящим путешествием. Карен шутил: «Мам, ты только крупу и сахар с собой не бери, ладно?»
Аида здесь
В день получения паспорта тетя Аида разбудила меня в пять утра громким шепотом: «Алис-джан, просыпайся, девочка моя. Нам же за паспортом идти».
– Зачем так рано, тетя Аида, у нас запись на 09:15?
– Поехали пораньше, Алис-джан, – настаивала тетя Аида. – Лучше рядом там погуляем, а то не дай бог опоздаем, паспорт не получим, и не увижу я моря.
Поняв, что спорить с тетей Аидой бесполезно, я встала и начала собираться. Мы наскоро позавтракали и прибыли к зданию УФМС за два часа до его открытия. Дверь, куда подергалась тетя Аида, естественно, была заперта. Чтобы хоть как-то отвлечь свекровь и убить время, я чуть ли не силком потащила тетю Аиду в сторону Волги.
– А давайте по набережной погуляем? Там знаете как красиво?
Но тетя Аида недолго любовалась видами, открывающимися с верхнего яруса набережной: «Давай все-таки вернемся, Алис-джан, опоздаем ведь». Прокуковав часик на улице, у входа в УФМС, мы втекли с толпой других заявителей в зал, сели перед заветным кабинетом и стали ждать, когда нас вызовут.
Имя, фамилия и отчество того, кто шел следующим согласно электронной записи, высвечивались на большом электронном табло над дверью кабинета. И вот, наконец, тетя Аида, светясь от радости, прочитала вслух надпись на табло: «Гаспарян Аида… НЕТ».
– Вай! Алис-джан, – вскочила со стула тетя Аида, – почему меня нет?! Мы же здесь! Почему нет?!
Я сразу поняла, в чем дело, но не успела ничего сказать тете Аиде, потому что она уже неслась к администратору, сидевшему за стойкой, и голосила на весь зал: «Аида здесь! Аида здесь! Как нет?! Я здесь!». Всё внимание присутствующих устремилось на нашу парочку. Я сидела, закрыв лицо руками от стыда, пока администратор успокаивал тетю Аиду и терпеливо объяснял паникерше, что «НЕТ» на табло означает лишь то, что в ее российском паспорте отчество не указано, как и в армянском. У них на родине разрешен вариант и с отчеством, и без отчества. После этого тетя Аида, наконец, успокоилась и, гордо задрав подбородок, прошла в кабинет, где благополучно получила свой загранпаспорт.
На круги своя…
Перед поездкой на море мы с мужем свозили тетю Аиду в салон красоты, где ей сделали модную стрижку, а косметолог поколдовал над ее лицом. Теперь маму Карена было и вовсе не узнать, она будто помолодела лет на десять-пятнадцать.
Как же тетя Аида радовалась нашему путешествию! Мы устроили ей фотосессию на рассвете на берегу Средиземного моря и сделали фото, точно такое же, как в ее молодости, на озере Севан, только теперь на настоящем море: повторили позу Аиды, взгляд, прическу.
– Смотрите какая вы красавица! – демонстрировала я тете Аиде результат нашего эксперимента на дисплее фотоаппарата. – С такой фоткой можно смело и на сайт знакомств, правда? – подмигнула я. И тетя Аида улыбнулась: «А давайте, дети мои! Может, в шестьдесят три моя жизнь только начинается».
Сказка про странного котика
Посвящается Людмиле Михайловне Климовой,
доброй волшебнице из уютного мира книг,
которая когда-то в меня поверила
Жил-был на свете маленький черный пушистый котик с желтыми глазами, и звали его… Да никак его не звали, потому что он странно мяукал, не умел ловить мышей, был жутко неуклюж, вечно был какой-то взъерошенный, лохматый. И никто из котов и кошек не хотел с ним дружить, потому что он странный, не такой, как все.
– С тобой каши не сваришь, – говорили они.
– Ну и ладно, мне и одному неплохо, – успокаивал себя котик, но, по правде сказать, ему было очень тоскливо.
Однажды котик пошел в котомаркет за томатным соком. Да-да, не удивляйтесь, молоко он не любил, а вот томатный сок просто обожал. Вышел из магазина и увидел на скамейке маленькую серую кошечку, очень красивую и очень расстроенную. Она сидела и тихонько плакала, теребя лапками лямки розового рюкзачка, который валялся рядышком на скамейке.
– Ты почему плачешь? – заботливо спросил котик.
– А у меня, – всхлипнула кошечка, – сегодня день рождения.
Она пододвинула рюкзачок к себе, чтобы котик мог присесть
– Так день рождения – это же хорошо! Зачем плакать? – котик устроился на скамейке рядом с кошечкой и болтал задними лапами.
– Конечно, хорошо-о-о, когда на дне рождения друзья, гости, подарков куча. А у меня друг всего один – моя кошка-бабушка.
– Подожди-ка. Тебя как зовут?
Кошечка подняла на котика заплаканные голубые глаза:
– Джоли́н, бабушка иногда Джо называет.
– Так-так, а бабушка тебе что-нибудь подарила?
– Ба-а-абушка? Конечно, подарила. Вот, смотри, – кошечка смахнула лапкой слёзы и достала из рюкзачка альбом и цветные карандаши.
– О-о-о, круто! – обрадовался котик. – Ну-ка, Джо, прекращай плакать и сделай веселую мордочку!
– Это еще зачем? – возмутилась Джолин. – Я же грущу!
– А нам некогда будет грустить, я тут кое-что придумал. Попробую твой портрет нарисовать… Только боюсь немного, что не получится, все говорят, что я криволапый, – расстроился котик.
– Ух ты! – закричала кошечка и вскочила на скамейку. – Настоящий портрет?! Мой?! Да не слушай ты никого, никакой ты не криволапый! У тебя обязательно получится! Держи карандашики!
И черный котик нарисовал Джоли́н её портрет. Очень красивый портрет. Оказалось, он отличный художник. Да-да, у него впервые в жизни что-то получилось, потому что маленькая серая кошечка в него поверила.
– Погляди-ка, вот твой подарок, – котик протянул кошечке альбом. – С днем рождения, Джоли́н! И больше не плачь. Видишь, какая ты красивая, когда улыбаешься?
– И правда, о-о-очень красивая, спасибо тебе, большое-большое! А мы дружить будем?
– Будем, обязательно! – котик даже подпрыгнул от счастья.
– А можно я тебя кое о чем попрошу? – робко добавил он.
– Конечно! – обрадовалась серая кошечка. – Ты же мой друг, проси, о чем хочешь!
– Может… ты придумаешь мне имя?
– А у тебя разве его нет?! – удивилась Джоли́н.
– Неа.
– Имя… имя… Надо подумать… А что если… Сальвадор?
– Не-е-е, это очень сложное имя, мне такое и не выговорить, – испугался котик.
– А ты попробуй. Ты же у нас художник, а Сальвадором звали одного о-о-очень известного художника, испанского – Дали́. Мне бабушка про него рассказывала и фотографии его в книжке показывала, – затараторила Джолин. – Она, когда молодая была, в большом музее работала, экспонаты от мышей охраняла, и много картин Дали видела. Ты на него даже чем-то похож. Вон у тебя какие роскошные усищи!
Кошечка достала из рюкзачка маленькое зеркальце и протянула котику
– Да? – приободрился котик, поглядев на своё отражение и причесав коготочком усы. – Правда похож? Ну, тогда попробую. Саль-до-вар… Правильно?
– Не-е-ет, – улыбнулась Джолин. – Давай вместе, по слогам. Саль-ва-дор. Ну-ка повтори, не бойся.
– Саль-до-вар… Саль-во-рад… Саль-ва-дор? Сальвадоррррр! У меня получается! Получается!!! – закричал на всю улицу черный котик.
– Здо́рово! А теперь пошли к нам в гости, – Джолин ловко спрыгнула со скамейки, надела на спинку рюкзачок и взяла Сальвадора за лапку. – Бабушка с утра пирожков напекла, вкусных-вкусных. Будем их томатным соком запивать, ладно? Я его с детства пр-р-росто обожаю!
Армения моя
Двадцатое марта две тысячи одиннадцатого года. Когда же?! Когда же?! Алису ждет корпоративный полет в Армению, на конференцию. Они с коллегой Чулпан и организаторы, и докладчики в одном лице. А еще Алису ждет свидание с розовым Ереваном. Бо́льшая часть домов в городе построена из розового туфа, поэтому армяне и называют свою столицу розовым городом. Что может успеть девушка за двадцать восемь минут? Максимум сделать макияж. Алиса не красит ни глаза, ни губы, вообще. Не умеет. Зато двадцатого марта она успевает за двадцать восемь минут оформить в салоне красоты стильную челку и купить в торговом центре две божественных офисных юбки.
Эта командировка особенная. Алиса отправится в сказочную страну, о которой давно мечтала. Ей предстоит побывать на родине мужа, в живописных местах, откуда он года три назад присылал ей незамысловатые, но очень теплые видеорепортажи. Карен снимал их на крошечную ручную видеокамеру, чтобы Алиса смогла познакомиться с его родным Ереваном и дивным озером Севан хотя бы дистанционно. Немного обидно, что впервые она посетит родину Карена в компании коллег, а не с ним, но он все равно будет рядом, в ее мыслях. Пусть он смотрит на Армению Алисиными глазами, трогает родной город ее пальцами. Она обязательно привезет мужу сувениры и разные вкусности из его страны. А еще он сможет увидеть Алису по телевизору, если посмотрит футбол. В Ереване она будет на матче Россия – Армения (отборочный тур чемпионата Европы).
***
Корпоративный полет проходил нормально (солнечно и пьяно) до захода на посадку. Пилот предупредил, что самолет будет заходить на второй круг, не сообщив причины. У русских стюардесс каменные настороженные лица без дежурных улыбок. Алису это крайне обеспокоило. Она представила, что в этот момент ощутили трезвые пассажиры и те, кто панически боится перелетов. Получается, синий коньячно-этикеточный Арарат в иллюминаторе станет последней картинкой в Алисиной жизни? Увидеть Арарат и умереть… Не самый, конечно, плохой расклад. Но на всякий случай девушка тихо-тихо разговаривала с самолетом: «Маленький, миленький, сядь, пожалуйста, хорошо?». Алиса не хотела умирать, и самолет благополучно сел. Оказалось, ему мешали приземлиться птицы. Возможно, армянские крылатые друзья встречали на взлетно-посадочной полосе именно Алису, черную русскую птицу.
Все позади, девушка и ее коллеги успешно удрали из промозглого российского марта и приземлились в лето. Армянское небо – голубее не придумаешь, диковинная марсианская башня аэропорта Звартноц, и его страна, его город. Супруг покинул их в двадцать семь лет, Алиса, напротив, впервые прилетела туда в свои двадцать семь. Облачившись в сшитое специально к поездке платье в «новоармянском» стиле (длинное, черное, с широкой бронзовой тесьмой под грудью – именно такие в представлении Алисы должны носить современные армянки), она рассекала по улицам Еревана в высоких адидасах с широкими красными шнурками-лентами, с большим фотоаппаратом на груди и неизменной тонкой сигаретой в зубах. Оказалось, в столице дерзким нарядом и вызывающим поведением никого не удивить. Алиса даже слегка расстроилась.
«Ха-я-стан!»
Перед футбольным матчем Алиса пытается дозвониться до мужа в Россию, сообщить, что с ней все хорошо, но новенькая армянская симка не желает работать. А футбол совсем скоро. На ближайших к стадиону улицах длиннющие очереди из армянских и русских фанатов. Драки, толкучка, в очереди Алису успевают пару раз позвать замуж (естественно, безрезультатно). И вот часа через два она, наконец, вливается с толпой в ворота розового предзакатного стадиона. Победное фото для мужа с футбольным билетом в руках, но радоваться, как выяснилось, рано. Впереди самое сложное – пробраться на трибуны. Охрана не пускает Алисину группу из-за билетов особого цвета, купленных в московском турагентстве, они выпущены специально для русских болельщиков. Начальник охраны стадиона предлагает товарищам проследовать в российский фанатский сектор, но соседство с русскими фанатами кажется Алисе и ее подруге Чулпан куда более опасной затеей, чем соседство с рядовыми армянами (не заядлыми фанами). В их группе солидные, серьезные дяденьки и тетеньки, а Алиса с Чулпан отвечают за них перед директором головой.
Идет двадцатая минута матча, а бедняги все еще толкаются у входа и ругаются с начальником охраны, но вскоре отважно прорывают оборону и бегут на трибуны. Свободных кресел на стадионе нет, их законные места заняты армянскими мальчишками. Алисе ничего не остается, как встать на ступеньках у стены, недалеко от футбольных ворот. Она пытается влезть в объектив телекамер – пусть Карен увидит любимую жену в прямой трансляции, раз им не удалось поговорить по телефону.
Стадион безумно красив, он лежит в чаше гор. В маленьких домиках на их склонах зажигаются уютные вечерние огоньки. Девушка вдыхает горный воздух с ароматами трав. Пейзаж и эффектно подкрадывающиеся сумерки занимают Алису (неземную субстанцию) куда больше футбольных баталий. Но рядом рациональная, твердо стоящая на земле Чулпан, ярая футбольная фанатка. Она то и дело дергает подругу за подол платья и призывает следить за игрой (отборочный тур чемпионата Европы как никак). Алису довольно легко подсадить на чужие эмоции, на чей-то адреналин. Чулпан так красиво болеет за российскую сборную, что девушка постепенно вовлекается, заряжаясь азартом подруги, ее сочным «па-а-а-а-рень!!!», которым Чулпан чертовски вкусно подбадривает игроков.
Во втором тайме Алисиной группе все же удается занять места на трибунах. Местный партнер Алисиной компании предупредил, что выкрикивать русских речевок в окружении армян не стоит, и товарищам остается тихо скандировать «Я-ро-славль!», что фонетически сходно с «Ха-я-стан!» («Армения» с армянского), а потому не слишком режет уши местным.
Игра заканчивается вничью, чему Алиса с Чулпан несказанно рады: делить болельщикам нечего, никаких скандалов и стычек, а значит, их подопечные в безопасности. Разогретая футболом группа едет знакомиться с гостиницей. Она не в Ереване, а вблизи горнолыжного курорта Цахкадзор. Весьма колоритный двухэтажный отель. У входа гуляют живые павлины, подметая снег веерами роскошных хвостов. На второй этаж ведет широкая лестница с имитацией россыпи драгоценных камней внутри стеклянных ступеней. В номере мягкая кровать и пушистый ковер.
Поутру гостей ждет восхитительный шведский стол в этническом стиле, без малейшего намека на континентальный завтрак: все виды домашних армянских сыров, кроваво-красные томаты и перцы, любимая Алисина яичница с сыром и помидорками (так обычно готовит муж), ароматный молотый кофе.
Дикое волнение перед конференцией, бесконечная Алисина презентация. Ура! Отстрелялась! Девушка скидывает официальные шмотки-каблуки-колготки, принимает душ, устроив в номере потоп из-за засорившегося слива, и облачается в новоармянское платье и кеды. Группу ждет прогулка по Еревану и вечерний банкет в ресторане «Ворскан».
Яркие весенние улицы, бесконечные ступени Каскада
(исполинской лестницы, уходящей в небо), основательно прогретые солнечными лучами черные скульптуры бокастых котов-богатырей на площади у его подножия. Алиса обнимает кота, прижимается к нему щекой, ей безумно комфортно и радостно в этом городе солнца после затяжной и пасмурной российской зимы. А после дегустации коньяка на заводе «Арарат» становится еще теплее. Теперь Алиса умеет грамотно чокаться и наполнять бокал так, чтобы лежа на боку он не потерял ни капли. Будет чем блеснуть перед родственниками Карена по возвращении домой.
***
С обзорной автобусной экскурсии по Еревану Алиса сбега́ет во время одной из остановок в гости к художнику Сарьяну. В его доме-музее она неожиданно встречает мужчину из их группы. Сочные пейзажи, мультипредметные натюрморты, красные собаки и синие женщины. А вот и еще одна неожиданная встреча – с портретом Алисиной землячки Марии Петровы́х. Поэтесса и переводчица родом из Ярославля тоже когда-то беззаветно влюбилась в Армению (в ее людей, природу, культуру), и та ответила ей взаимностью.
Алисин спутник учит ее рассматривать картины через маленькое окошечко, сконструированное из больших и указательных пальцев обеих рук. Так, через пальцы, лучше видны детали, а работы художника кажутся еще более объемными (3D), живыми, в них больше света. Оказывается, смотреть сквозь пальцы иногда полезно! Парочка проходит путь от самых первых картин-сказок мастера до его последней, недописанной сказки. В одной из комнат музея на мольберте стоит незаконченная картина, рядом тюбики с краской, кисти – все, как в последний день жизни Мартироса Сарьяна.
На банкете в ресторане «Ворскан» Алиса слушает армянский дудук в дуэте со сливочной скрипкой. Девушке кажется, будто из нее вытягивают вены – так воздействует на нее почти человеческий голос этого удивительного деревянного духового инструмента. Она глядит по сторонам – все спокойно едят, пьют, общаются, им не до музыки. Для Алисы она почти родная (из-за Карена), а для большинства гостей нет. Алиса поет с армянским вокалистом «Ов сирун, сирун» под аккомпанемент мини-оркестра, и тут же – урок лезгинки от дагестанских партнеров корпорации. Она счастлива! А завтра девушку ждет встреча с волшебным озером Севан.