Алиса Атарова
Круг
По железке мимо карьера, это чуть-чуть перетерпеть, вдыхать неглубоко, в воздухе – жара и пыль и дробленных камней, измельченных в труху. Громко, огромные машины выше двух человек, будто чудовища из фильмов про трансформеров, вот-вот обернутся роботами, но почему-то нет, только с ревом едут мимо. На носы все уже натянули куртки, солнцезащитные очки, морщились, фыркали. Некрасиво вырублена сердцевина земли, и в нее вгрызались клешни железных монстров.
Потом их настиг лес, обнял за плечи, скрыл шум позади.
И вот заветная табличка: «Улица Хо Ши Мина». Его восхитила эта ирония, чья-то затерянная в прошлом шутка одного безымянного героя, давшего название и растворившегося в веках. Ведь пройдет сто лет, а имя больше не изживет себя, оно прикипело к нему, как сосны прикипели к этой земле и теперь будут вечно расти над головами. А почему Хо Ши Мина? По тропе до самого Хошимина можно дойти. Ага, через Северный-Ледовитый поплывем? Да хоть и так, в приятной компании хоть на край света. Подлиза.
Тропа в самом начале резко уходила в болото, пряталась среди коряг и влажной земли, мох пружинил, принимая гостей. Осторожнее, давай руку. Вот сюда ступайте. За мной, след в след. И что, тут всегда тут? Наверное, после дождя размыло дорогу. Каждая кочка, каждое упавшее дерево – препятствие, а тропа длинная, коварная, извилистая. Они шли друг за другом, нос к рюкзаку, плутали между соснами, кустами – сюда? Нет, не сюда, вон она! А говорили, легкая тропа. Кто сказал? Соврал! Надо бы темп нарастить, темнеть начинает, иначе до ночи не успеем до лагеря дойти.
А потом вдруг – ай, осторожно! Блин. Ну твою мать. Сильно ударилась? Да нет, не очень, о корень зацепилась. Ногу подвернула да и грязная вся. Руку давай, смотри, я тоже уже грязный. Да не надо, я сама пойду. Тогда вот палка, опирайся. И темп становится быстрее, на сосны сверху наваливается солнце, пытается сломить лес и провалиться под землю, но пока держится. Но с первыми признаками конца дня в лесу сгущается свет, сосны уже не кажутся такими дружелюбными, а на земле – в самом низу – тьма уже вовсю властвует.
Они достали фонарики, высветили коряги, но с фонарями окружающий полумрак как будто становится еще плотнее, словно бы за пятном света постепенно все умирает, пропадает в никуда. Днем лес прекрасен, но чем ближе к вечеру, тем угрюмее стволы, тем плотнее смыкаются вокруг туристов. Ай! Возьми мою руку. В этот раз не отказала, так и шли гуськом, полубоком продираясь сквозь листву. Камни вверх, камни вниз, прыг-скок с одного на другой, он забрался на валун, посмотрел вниз – и там никого, только люди, притихшие, уже не такие громкие, как в электричке, лес дисциплинирует. Стали аккуратнее, сосредоточеннее, мрачнее лица.