Алиса Бастиан
Фредерик
5
Когда ты пришла, доктор Ч. был не в духе, и ты знала, почему.
Несколько сайтов утром опубликовали цитату твоей любви (он изредка давал краткие комментарии в письменном виде в ответ на запросы от журналистов, которых Ч. не пускал, но которые продолжали добиваться любой информации), назвавшего доктора Ч. «ничтожеством медицинского мира с амбициями, не имеющими никакого основания».
Ты мне совсем не помогаешь, милый.
Хотя…
– О, иногда он умеет быть довольно грубым, – сказала ты, надеясь, что доктор Ч. услышит в этих словах то, что он хочет.
Он усмехнулся.
Грубость не поможет ему вырваться из моей обители. И ничто не поможет.
– Вы подумали насчёт нашего вчерашнего разговора? – спросила ты.
– Подумал.
Доктор Ч. улыбнулся и положил свои холёные руки на большой блокнот в тёмно-синей кожаной обложке. Что-то в его тоне дало тебе надежду.
– Вам действительно стоит выговориться.
Ты ждала продолжения, ту часть, что интересовала тебя больше всего. И ты его получила.
– Но без посещений. Я считаю, что это вам только навредит. Вам лучше перестать цепляться за эту идею, – добавил он, не переставая улыбаться.
Нет, нет, нет. Проклятье.
Ты почувствовала, как быстро стало биться сердце. Птичка, готовая вырваться на свободу, снова оказалась в клетке, и захлопнул её доктор Ч.
Держи себя в руках.
Запер на ключ и выбросил его.
Не сдавайся.
Он улыбался так, словно оказал тебе услугу.
Найди ключ.
Ты вздохнула, призывая всё своё самообладание, и печально сказала:
– Хорошо. Раз вы считаете, что так будет лучше для меня.
Доктор Ч., казалось, искренне обрадовался:
– Вот видите! Вы и сами всё понимаете. Просто иногда сложно себе в чём-то признаться. Требуется помощь извне.
– Да, наверное, – покорно согласилась ты, не замечая, что дёргаешь «язычок» молнии на сумке.
– Не волнуйтесь, всё в порядке, – а вот доктор Ч. это заметил, более того, он встал со своего кресла и сел в то второе, что стояло рядом с твоим. Поближе к тебе.
Ты напряглась, зато перестала дёргать молнию. Держите дистанцию, доктор.
– У вас есть друзья? – вдруг спросил он.
Неожиданно.
– Ну… – ты лихорадочно соображала, что нужно ответить.
– Вам есть к кому пойти? С кем поговорить – не с врачом, я имею в виду? С кем провести время?
Ты снова начала дёргать молнию сумки.
Есть, только вы меня к нему не пускаете.
– Дело не во мне, – сказал доктор Ч.
Ты поняла, что последнюю фразу сказала вслух. Вот же идиотка.
– Это не отношения – хотя вы и думаете так. Это зависимость. Ваш мир сосредоточился на одном человеке, отсекая всё и всех вокруг. Это ненормально.
Вообще-то это и есть любовь, кретин.
– А у вас есть друзья? – не удержалась ты, потому что была уверена, что нет.
– Вот видите: вы меняете тему разговора, когда она становится неудобной. Позвольте задать только один вопрос, но пообещайте, что подумаете, хорошенько подумаете, прежде чем ответить.
Представляю.
– Хорошо, – ты кивнула и переставила сумку с колен на пол, потому что иначе оторвала бы эту чёртову молнию.
Он выдержал паузу, словно давая тебе возможность сосредоточиться. Ты слышала, как тикают часы на его руке. Громоздкие, претенциозные. Некрасивые.
– Почему вы всё-таки оставались с ним всё это время? – казалось, доктор Ч. искренне не понимал.
Некоторые люди просто не знают, что значит любить.
Ты прикрыла глаза. Прикинула варианты. Помолчала. Пожалела, что сумка теперь так далеко.
– Потому что… – ты осеклась, боясь продолжать.
Врать об этом – значит, предать свою любовь.
Доктор Ч. с доверительным видом подвинулся ближе, как бы поощряя тебя продолжать. Показывая, что он слушает. Что ему можно рассказать. Что ему можно доверять. Как будто ты когда-нибудь смогла бы.
Господи, как же он омерзителен. Ищейка, напавшая на след. Сраный благодетель.
Врать об этом – значит, сделать шажок по направлению к своей цели.
Ты вцепилась в мягкие кожаные подлокотники, ощущая резкий парфюм доктора Ч. Близко. Слишком близко. Ты не вынесешь этой клоунады. Ты не настолько хорошая актриса. Он не настолько неискушённый зритель.
Но шанс у тебя есть, и ты обязана его использовать.
– Потому что мне было страшно, – выдавила ты то, что он так жаждал услышать.
И получилось это легче, чем ты думала. Ведь тебе действительно было страшно.
Страшно – когда ты обнаружила, что он убийца. Страшно – когда поняла, что он убьёт и тебя, чтобы сохранить свой секрет. Когда он этого не сделал. Когда ты не пошла в полицию. Когда ты поняла, что не можешь без него жить. Ты никогда его не боялась, но страшно тебе было.
– С этим можно работать, – с глубоким удовлетворением сказал доктор Ч., откидываясь на спинку кресла, и ты не поверила своим ушам.
Конечно, он был доволен услышать то, что хотел. Но что он имеет в виду?
– Думаю, можно назначить четыре-пять сеансов в неделю, что скажете?
Скажу, что я никогда больше сюда не приду.
– Я не…
– Не торопитесь. Подумайте, – перебил тебя доктор Ч., вставая с кресла, но вид у него был такой, словно он точно знал: ты придёшь, и не раз.
– Но мне не нужны сеансы, – сказала ты. – Со мной всё нормально.
– О, нет, только не после всего, что вы пережили, – он положил руку тебе на плечо, заставив тебя дёрнуться. Ладонь была большой и тяжёлой. – Вам определённо нужно с кем-то об этом поговорить.
А кому-то определённо нужно записать всё это в свой долбаный блокнот.
– Думаю, я не смогу, – сказала ты чистую правду.
Ещё одного такого «сеанса» ты не вынесешь. К тому же он ни на йоту не приблизил тебя к твоей цели, лишь отбросил назад. И уж точно та безумная затея, мелькнувшая в твоей голове в тот злополучный холодный вечер, никогда не осуществится.
– Вы всё ещё боитесь его? Даже когда он здесь? – серьёзно спросил доктор Ч., и ты задумалась, что же будет правильно ответить.
Он ведь сам даёт мне подсказку. Желание получить желаемое слишком отчётливо написано на его лице.
– Нет, – ответила ты, но так, чтобы было понятно, что это ложь. – Нет, всё в порядке.
– Люди в таких ситуациях, как ваша, нередко лгут сами себе, – доктор Ч. выключил и закрыл ноутбук. – Но это тупик. – Он убрал блокнот в шкаф и посмотрел на тебя. – Вы должны из него выбраться.
– Всё в порядке, – повторила ты, вставая с кресла. – Мне не нужно ниоткуда выбираться.
Выбраться нужно смыслу моей жизни.
– Я хотел бы кое-что проверить, если вы позволите, – остановил тебя доктор Ч.
– Что?
Он достал из ящика стола бейдж-пропуск посетителя на синем шнурке и протянул его тебе.
Что… это?
У тебя пересохло во рту.
– Ну же, смелее, – подбодрил доктор Ч. – Вы же так отчаянно этого хотели.
– Но ведь вы…
– Я передумал. После нашей беседы. И я хотел бы понаблюдать за вашей реакцией.
За вами обоими.
Ты нерешительно протянула руку, коснулась бейджа, не веря своим глазам.
– Вы сказали, что не боитесь, – подначил тебя доктор Ч., видя твою нерешительность. – Но если вы не готовы, если всё-таки…
– Нет. – Ты буквально вырвала бейдж из его руки. – Я готова.
Готова. Готова.
Ты ликовала. Это оказалось проще, чем ты думала!
– Хорошо, – кивнул доктор Ч., внимательно смотря на тебя.
Нужно лишь придумать, как себя вести при встрече с ним. Избавиться от доктора Ч. не получится, так что нужно притвориться. Наверное, он ждёт, что ты подтвердишь свои слова.
Или просто проверяет твою ложь. Насколько далеко ты способна в ней зайти.
– Тогда пойдёмте.
Ты решила, что попробуешь изобразить страх, надеясь, что он поймёт, что ты просто притворяешься.
Но тебе не пришлось притворяться.
Доктор Ч. провёл тебя по коридору, по лестнице, несколько раз вы прикладывали бейджи к считывающему устройству. На всякий случай ты пыталась всё запомнить, но лабиринт психиатрической лечебницы никак не хотел складываться у тебя в голове – ты слишком волновалась. Прошло больше двух месяцев. С момента знакомства вы никогда не разлучались так надолго, никогда не оставались без какой-либо связи. Несмотря на обстоятельства, твоё сердце трепетало.
Пока не разбилось от боли.
Его подстригли. Он сильно похудел. Это было видно даже несмотря на мешковатую больничную одежду, в которую его одели. Белоснежную. Стерильную. Здесь всё было таким. Одинокая подопытная мышь в большой стеклянной коробке.
Двойная смерть. Сперва смерть духа, затем – физическая.
Какой бы сильной ты ни старалась казаться перед ним, твоё тело не поддержало твои намерения. Ноги отказались держать такой груз, тебе пришлось – действительно пришлось – ухватиться за доктора Ч., чтобы не упасть на колени. Ты так сильно вцепилась в рукав его пиджака, что где-то затрещала ткань.
Он смотрел на тебя с нежной печалью, смирившийся, что уже тебя не увидит, обрадованный, что ты всё-таки пришла, раненый твоей реакцией и твоей болью.
Доктор Ч. видел ужас на твоём лице, и ужас этот был неподдельный. Но трактовал он его неправильно. По крайней мере, далеко от правды.
Твоё сердце лишили красок. Заперли в пустой стерильности, звенящей безысходности, застывшем небытие. Два безжизненных месяца позади и сотня таких же впереди. Это невозможно вынести. Это никогда не должно было случиться.
– Боже, – сказала ты бесцветным голосом.
Ты не услышала ни себя, ни того, что говорил доктор Ч. Звуки вдруг стали жидкими, потекли по толстому стеклу, за которым была твоя искалеченная душа, смотрящая тебе прямо в глаза. Ты поняла, что сейчас упадёшь в обморок. Или умрёшь. Эта встреча оказалась совсем не тем, чего ты так ждала.
Ты не хотела отводить взгляда, стараясь не упустить ни секунды его присутствия, но всё начало становиться нечётким, ватным, ускользающим. Ты почувствовала его руки на спине и пояснице, словно он смог дотянуться до тебя сквозь ограждающее его стекло, сквозь окружающую тебя пелену, из своего мира в твой, как всегда и как ты того хотела.
Нет, руки были не его. Руки были чужие, неприятные, нежеланные.
Они подхватили тебя и бросили в темноту.
Когда ты открыла глаза, их ослепили яркие потолочные лампочки. Ты зажмурилась, но на сетчатке всё равно бесновались белёсые пятна. Доктор Ч. легонько похлопал тебя по руке, налил стакан воды.
– С возвращением, – сказал он. – Похоже, вы упали в обморок.
Поверить не могу.
Ты лежала на небольшом диване в незнакомом тебе помещении. Белые столики, кухня… Похоже, это была мини-столовая для персонала. Очевидно, ближайшее помещение, где тебя можно было уложить, чтобы ты пришла в себя.
Доктор Ч. нёс меня на руках?
И он… это видел?
Ты села, сцепила руки в замок на коленях. Доктор Ч. смотрел на тебя с лёгкой жалостью.
– Думаю, сеансы вам всё-таки нужны.
Ты отпила глоток. Вода была слишком холодной.
– Чтобы вас не трясло так при встрече с вашим бывшим любовником, – добавил он.
Меня всегда будет трясти при встрече с ним. И никакой он не бывший.
– Боюсь, так будет всегда, – почти озвучила ты свои мысли.
– Вы просто не знаете, что такое терапия, – улыбнулся доктор Ч. – Уверяю вас, в следующий раз вы будете гораздо спокойнее.
Что?
– Вы так просили посещений – вы их получите. Но не потому, что они вам нужны. А для того, чтобы понять, что это не так.
Да! Да, да, да!
– Нет, нет, – помотала ты головой, залпом допивая ледяную воду и со стуком ставя стакан на белый столик. – Я больше не приду. – Ложь. – Это ужасное место. – Правда.
– Это лучшая больница из подобных, – оскорбился доктор Ч.
Но тут же смягчился:
– Здесь нет ничего страшного, вам не причинят вреда. Мы будем действовать исключительно в ваших интересах.
Ложь.
– Эти два месяца были нелёгкими, но теперь, думаю, мы с вами поладим, – добавил он.
Правда.
6
Ты снова была в этом кабинете. Кабинете, станущем значительной частью твоей жизни. Они всё так же отталкивали, словно только для этого и были созданы: тёмные шкафы, кожаные кресла, полированный стол, уродливый ковёр, резкий свет лампы, удушающий парфюм, доктор Ч.
Сегодня вы обсудили примерный план работы (особенно ты настаивала на неприменении медикаментов). Ты попросила выключить яркую настольную лампу (казалось, доктор Ч. специально принёс её для тебя, ибо раньше её вроде бы не было), он ответил на звонок (не сметь беспокоить его), потом начал говорить что-то о пользе ваших бесед вперемешку с медицинскими терминами. Ты перестала слушать, вспомнив визит к твоему измученному сердцу. Вы не сказали друг другу ни слова. Всё произошло так быстро. Хотя, наверное, ты и не смогла бы в тот момент подобрать слова. Особенно в присутствии доктора Ч. Голос которого настойчиво пробивался к тебе сквозь туман. Тебе пришлось сосредоточиться.
– Что? – переспросила ты.
– Мне нужно ваше согласие, – повторил доктор Ч., копаясь в бумагах на столе. Нашёл нужную, убрал в папку, шлёпнул её на полку шкафа позади него.
Так и не дождавшись ответа, посмотрел на тебя.
– Согласие?
– Разумеется. На наши беседы.
Ты подавила вздох. Надо будет очень внимательно прочитать то, что там будет написано. То, на что ты дашь своё согласие.
– Хорошо. Что нужно подписать?
Тебе ужасно не хотелось подписывать какие-то документы. Ты знала, что тогда эта «терапия» останется в истории, и ты навечно будешь той, что лечилась у психиатра. Чем бы это ни было на самом деле, восприниматься оно будет именно так. Но ты уже не могла повернуть назад.
– О, ничего, – сверкнул белоснежной улыбкой доктор Ч. – Достаточно будет дать согласие в устной форме.
Такого ты не ожидала. Совсем.
С одной стороны, это, конечно, хорошо, – обойтись без официальных бумаг. С другой – это немного настораживало. К тому же ты не сможешь ничего доказать, если что-то пойдёт не так. Что будет на этих «беседах»? В устном согласии этого не пропишешь. Ты занервничала.
– Э-э…
– Зачем нам лишняя возня с бумажками, верно? – пожал плечами доктор Ч.
Успокойся. Если что-то и пойдёт не так, то только из-за тебя. Возьми себя в руки.
– Да… Конечно.
– Так вы согласны?
На что именно? Господи.
– Я…
Доктор Ч. заглянул в свой любимый блокнот.
– Не больше трёх вопросов за раз. Развёрнутые ответы. Доверительные беседы, комфорт участников, погружение в себя и воспоминания, – тезисно перечислил он. – Сложно сказать, как будет проходить процесс, пока мы не начнём.
Это что-то новенькое.
– И никаких лекарств, – напомнила ты.
– Лекарственная терапия – вычеркнуто, – снова улыбнулся доктор Ч.
Господи, на что я соглашаюсь?
– И неортодоксальных методов.
– Понятия не имею, о чём вы говорите, – поднял брови Ч. – Я таким не занимаюсь.
Кое-кто считает иначе.
– Надеюсь, – ответила ты. – В общем, я согласна.
– Отлично! – хлопнул ладонями доктор Ч., чем вызвал у тебя непроизвольную дрожь.
Словно капкан захлопнулся.
– Жду вас завтра утром.
Ты кивнула и стала собираться, думая, что до утра вряд ли сможешь заснуть. У тебя уже были мурашки от того, что ты сделала и ещё больше от того, что будет дальше.
– Постарайтесь выспаться, – сказал доктор Ч., словно знал, как ты будешь нервничать до самого «сеанса».
Он чувствовал, что тебе неприятно, что ты побаиваешься, и его это очень даже устраивало. Это отлично вписывалось в его планы.
Ничего, у меня свой план.
– Не волнуйтесь, я отлично сплю.
Ложь.
– Замечательно! – доктор Ч. встал и проводил тебя до дверей кабинета. – Буду ждать.
Ещё бы.
– Я тоже.
Ложь.
Ты прошла коридор, спустилась на первый этаж, вышла на улицу. Обернулась, посмотрела на здание знаменитой психиатрической лечебницы для преступников доктора Ч. Сказала себе, что будешь стараться изо всех сил, чего бы это ни стоило.
Правда.
Ты сунула руку в сумку и нашарила на диктофоне кнопку выключения.
7
Ты дашь ему то, чего он хочет.
Ты знаешь, что нельзя переигрывать, ведь доктор Ч. вовсе не так глуп, как тебе хотелось бы думать. Пусть он не так успешен, как жаждет его непомерное эго, он всё-таки психиатр. Ты можешь предугадать многое из его поведения, но то, что касается профессиональной сферы, для тебя не так очевидно. Конечно, ты представляешь, какие вопросы он захочет задать.
Но какие ответы он захочет получить?
Где сказать правду, а где солгать, глядя ему в глаза? Скорее всего, придётся смешивать истину и ложь. Импровизировать. Потихоньку укреплять контакт.
Но главное – не переигрывать.
Ему нужен полный доступ к извращённому разуму, сулящий множество интересных открытий, ему нужны правдивые ответы на любые вопросы, ему нужно согласие пройти разнообразные психологические тесты и смоделировать нестандартные ситуации. Если он пока не может заполучить всё это от по-прежнему отказывающегося сотрудничать нового пациента, он попробует взять это у тебя. Так или иначе.
Пока всё было неплохо. Сегодня была ваша первая официальная беседа, и пока вам не пришлось разговаривать, всё действительно было неплохо. Ты выполняла тесты, распечатанные для тебя доктором Ч., сидя в его кресле за его столом. Он не объяснил, почему ты должна была сидеть именно там. Может быть, ты должна была прочувствовать всю важность вашей встречи. Или внушительность его положения. (Сидя за его столом, ты действительно понимала, каким значительным себя ощущает доктор Ч.) Или просто за столом было удобно заполнять бумаги. Он же сидел в том кресле, где обычно сидела ты, и внимательно следил за тобой. Ты постоянно чувствовала его взгляд, хотя он и делал вид, что проверяет почту в телефоне.
Двадцать страниц формата А4 с кучей похожих вопросов. Судя по всему, похожесть была продумана так, чтобы было видно, врёшь ты или нет. Потому что если на один вопрос на первой странице ты ответишь так, а на практически идентичный на третьей – иначе, значит, где-то ты привираешь, дорогуша. Для тебя всё это не составляло труда, ты могла бы понаставить галочек в нужных местах за пять минут, но ты сделала вид, что каждый раз глубоко задумываешься над ответом.
Закончив, ты протянула доктору Ч. бумаги, вы поменялись местами. Он стал просматривать твои ответы, ты стала осматривать кабинет. Ты решила каждый приход сюда подмечать незначительные мелочи, которые могут пригодиться. В конце концов ты должна будешь знать этот кабинет не хуже своей комнаты.
Пока он вчитывался в контрольный перечень вопросов для оценки психопатии и кучу тестов – очевидно, придуманных самим доктором Ч., потому что их он изучал с особенным интересом, – ты заметила недостающую горизонтальную полоску жалюзи на окне, следы на ковре – стол явно раньше стоял по-другому, и почти невидимую царапину на ноутбуке.
Доктор Ч. наконец закончил изучать твои ответы, и тебе не терпелось услышать его комментарий.
– Ну что, – спросила ты, с любопытством уставившись на него, – я психопатка?
Он внимательно посмотрел на тебя, потом усмехнулся и записал что-то в блокнот.
– Да или нет? – слегка занервничала ты.
– Вопросы, – сказал доктор Ч., – здесь задаю я.
Сволочь.
Ты обиженно сложила руки на груди, но удержалась от ответной реплики.
Он помолчал, наблюдая за твоей реакцией. Увидел, как ты напряжена. Со стуком поставил ручку в маленький чёрный органайзер, отодвинул ноутбук и закинул ноги на стол. Опять.
– Расслабьтесь, – улыбнулся он, – у нас доверительная встреча.
Ну да, конечно.
Ты смотрела на подошву его ботинок и думала, сколько ещё сможешь продержаться. А ведь вы ещё даже не начали.
– Ладно, – сказала ты, слегка повернулась в своём кресле и закинула ноги в тёмно-серых джинсах на соседнее, надеясь, что кеды достаточно извозюканы в осенней грязи, чтобы испортить кожаную обивку.
Доктор Ч., казалось, был доволен.
– Начнём? – спросил он.
– Конечно, – отозвалась ты. – И это был ваш первый вопрос. Осталось два.
Доктор Ч. покачал головой.
– Вы же сами согласились. Почему вы так враждебны?
– Второй, – улыбнулась ты, глядя в потолок, выкрашенный тёмно-коричневой краской.
Кто вообще красит потолки в тёмные цвета?
Доктор Ч. потянулся к ноутбуку, открыл его, пощёлкал по клавишам. Повернул его экраном к тебе.
– Думаю, вам нужно стать серьёзнее.
Ты взглянула на монитор и вздрогнула от неожиданности.
Он.
Он лежал на койке и читал какую-то книгу. Ты не могла оторвать от него взгляда. Время застыло. В кабинете повисла тишина. Там, в этом стеклянном отсеке, тоже было тихо. Вдруг он отшвырнул книгу и повернулся лицом к стене.
Отчаяние.
Доктор Ч. закрыл крышку ноутбука, отсекая тебя от твоего мира.
Он следит за ним. Может быть, за всеми ними.
Доктор Ч. дразнил тебя, проверял тебя, вправлял тебе мозги. Всё сразу. Он напомнил тебе, почему ты здесь, и если ты хочешь чего-то добиться, тебе и правда нужно стать посерьёзнее. И повежливее. Как бы трудно это ни было.
Картинка всё ещё стояла у тебя перед глазами. И то, как он отшвырнул книгу. Он никогда так не сделал бы.
Раньше.
Доктор Ч. молча смотрел на тебя, не нарушая тишину. Звука падающей книги в той комнате тоже не было. Странно, что он не опустился до прослушки, с неприязнью подумала ты.
– Видеонаблюдение в целях безопасности, – сообщил тебе доктор Ч.
Чьей именно?
– Так на чём мы остановились?
Ты опустила глаза и ответила:
– На первом вопросе.
– Верно, – улыбнулся доктор Ч. так, словно ты была кретинкой и наконец сделала что-то правильно. – Начнём с самого начала. Расскажите, как вы познакомились?
Этого не смогла выудить ни полиция, ни журналистская братия. Ты хотела навсегда оставить эту историю при себе, сохранить её нетронутой, но теперь было неважно, чего ты хотела. Ты преподнесёшь её доктору Ч. на блюдечке. Полностью сфабриковать ты её не смогла, хотя и была готова к такому вопросу. В твоей голове просто не укладывалось, что вы могли познакомиться как-то иначе, поэтому переписать эту историю целиком ты оказалась не способна. К тому же если на первом же вопросе доктор Ч. распознает ложь, ни к чему хорошему это не приведёт.
– Хорошо, – ответила ты, изучая свои кеды на кресле напротив. – Мы встретились на музыкальном вечере. Так мы и познакомились.
– Это прекрасно, – сказал доктор Ч. – Но вы же поняли мой вопрос.
Конечно.
Доктора Ч. не интересовало место вашей первой встречи. Его интересовало, что происходило с того мгновения, как вы впервые увидели друг друга, до того момента, как ты стала сообщницей убийцы и психопата. Что за дичь творилась у неё в голове? Почему он её не убил? Почему она не сдала его? Почему? Их всех это интересовало, но никто из них не был способен этого понять.
– Да, – ответила ты.
И доктор Ч. приготовился слушать.
