Альманах
Деньги и процент: экономика и этика
Фуко М. (2010). Рождение биополитики: курс лекций, прочитанных в Коллеж де Франс в 1978/1979 учебном году. Санкт-Петербург: Наука.
Хиршман А. (2013). Страсти и интересы: политические аргументы в пользу капитализма до его триумфа // Экономическая социология. Т. 13. № 3. С. 57–70.
Atekyereza P., Ayebare J., Bukuluki P. (2014). The Economic Aspects of Human and Child Sacrifice // International Letters of Social and Humanistic Sciences. Vol. 30. No. 1. P. 53–65.
Butler J. (2004). Precarious Life: the Powers of Mourning and Violence. New York, NY: Verso.
Butler J. (2009). Frames of War: When Is Life Grievable? New York, NY: Verso.
Campbell B., Manning J. (2018). The Rise of Victimhood Culture: Microaggressions, Safe Spaces, and the New Culture Wars. New York, NY: Palgrave Macmillan.
Coronavirus and philosophers. M. Foucault, G. Agamben, J. L. Nancy, R. Esposito, S. Benvenuto, D. Dwivedi, S. Mohan, R. Ronchi, M. de Carolis. (2020) // EJΨ. European Journal of Psychoanalysis in collaboration with the Journal «Antinomie». Special issue. URL: https://www.journal-psychoanalysis.eu/coronavirus-and-philosophers/ (дата обращения 12.04.2020)
Groß J., Herz B., Schiller J. (2020). Libra – Concept and Policy Implications. Diskussionspapier 02–19. ISSN 1611–3837. URL: https://www.researchgate.net/publication/336401723_Libra_-_Concept_and_Policy_Implications. (дата обращения 10.03.2020)
Lukianoff G., Haidt J. (2018). The Coddling of the American Mind. New York, NY: Penguin Press.
Portes J. (2020). Don’t believe the myth that we must sacrifice lives to save the economy // The Guardian. 26.03.2020. URL: https://www.theguardian.com/commentisfree/2020/mar/25/there-is-no-trade-off-between-the-economy-and-health (дата обращения 10.04.2020).
Rappaport R. (1999). Ritual and Religion in the Making of Humanity. Cambrige: Cambridge University Press.
Shilling Ch., Mellor Ph. (2013). ‘Making things sacred’: Re-theorizing the nature and function of sacrifice in Modernity // Journal of Classical Sociology. Vol. 3. P. 319–337.
Smithin J. (2016). Some puzzles about money, finance and the monetary circuit // Cambridge Journal of Economics. Vol. 40. No. 5. P. 1259–1274.
Santino J. (ed.) (2005). Spontaneous Shrines and Public Memorializations of Death. New York, NY: Palgrave Macmillan.
Vaidhyanathan S. (2020). The economy v our lives? It’s a false choice – and a deeply stupid one. The Guardian. 26.03.2020. URL: https://www.theguardian.com/commentisfree/2020/mar/26/coronavirus-us-economy-health-lives-trump (дата обращения 10.04.2020).
Žižek S. 2020. Monitor and Punish? Yes, Please! // The philosophical salon. 16.03. 2020. URL: http://thephilosophicalsalon.com/monitor-and-punish-yes-please/ (дата обращения 12.04.2020).
Economics of sacrifice and life as value: vita sacra/nuda vitа/dolce vita
Marina Koretskaya (e-mail: listarh@list.ru). Samara State Medical University (Samara, Russia).
The article substantiates the economics of sacrifice concept. It is shown that in the classical anthropological studies of the sacrifice practice, there was always an economic problem, but it was rarely singled out as such. It has been suggested that in contemporary societies, which are subordinated to the biopolitical dispositive and tabooing sacrifice, the figure of the victim is endowed with a super-high moral status and embodies the value of life both in its ethical and economic understanding. The question of what economic meaning does the victim’s figure have today, what functions in exchanges (now global) it performs, how its economic profile is constructed.
Keywords: victim; victim economics; value of life; bare life; safetism; victimhood culture.
JEL: Z1.
Глубокая семиотика и герменевтика денег
Григорий Тульчинский
Тульчинский Григорий Львович (gtul@mail.ru), доктор философских наук, заслуженный деятель науки РФ, профессор НИУ «Высшая школа экономики» (Санкт-Петербург, Россия); научный сотрудник БФУ им. Канта (Калининград, Россия).
Представление о деньгах как всеобщем эквиваленте разнообразных обменов позволяет рассматривать их в качестве универсальной знаковой системы, к анализу которой применим аппарат семиотики – общей теории знаков, как концептуальной платформы междисциплинарного анализа. Особенно перспективным представляется концепт «глубокой» социальной семиотики, позволяющей систематизировать уровни смыслового содержания социального опыта. Эта систематизация перекликается с уровнями герменевтического анализа, но выводит аналитику за лингвистические рамки. Семиотический анализ феномена денег позволят, не отделяя экономическую значимость денег, говорить о множественности их знаковых функций в различных ценностно-нормативных контекстах культуры, осмысляя этот феномен в комплексе междисциплинарных исследований, включая перспективы институтов контроля и доверия в условиях цифровизации.
Ключевые слова: герменевтика; глубокая семиотика; деньги; смысл; ценность.
JEL: A13.
Своим универсальным присутствием – явным и неявным – во всех сферах социальной жизни деньги давно привлекают внимание не только экономистов и обществоведов, но и гуманитариев. Одним из традиционных методов, выработанных в гуманитарных практиках, является герменевтика как теория и практика интерпретации знаков. Попытки герменевтического анализа социальных практик, включая экономические, предпринимались неоднократно [Dyke 1983; Simmel 2016]. Но, как и большинство обобщений герменевтического подхода [Bleicher 1980; Coreth 1969; Warnach 1971; Герменевтика 1985], они оставались в русле преимущественно аппарата, выработанного в русле филологии, психологии и теологии.
Пожалуй, только с разработкой концептов социальной и глубокой семиотики, возникла возможность полноценной интеграции междисциплинарного анализа такого социально-экономического и культурального феномена, как деньги.
Ч. У. Моррис был не далек от истины, утверждая, что понятие знака может быть столь же фундаментальным для науки о человеке, как и понятие атома для физики и химии, а понятие клетки для биологии. Это связано с посредующей ролью знаков в детерминации социального бытия, освоении и осмыслении человеком действительности. Поскольку рыночные отношения, платежи и другие практики с использованием денег – суть проявления антропологической неполноты человека, принципиально нуждающегося в обмене (веществ, собственности, коммуникации), постольку представление о деньгах как всеобщем эквиваленте таких обменов позволяет рассматривать их в качестве универсальной знаковой системы, к анализу которой применим аппарат семиотики – общей теории знаков, как концептуальной платформы междисциплинарного анализа.
В этом плане деньги, будучи крайне распространенным средством коммуникации в самых различных сферах экономики, политики, искусства, науки, образования, религии, выступают благодатным предметом семиотического анализа, открывающего нетривиальные возможности осмысления самого феномена денег.
В этой связи нелишне вспомнить, что для А. Смита, филолога по образованию, использование термина value (ценность, значение) было довольно естественным. А в оригинальных текстах К. Маркса используется широкий набор концептов, упрощенно переводившихся на русский до последнего времени как «стоимость»: der Wert (ценность, значение, стоимость, достоинство), das Wertding (ценная вещь), die Wertgegenständlichkeit (ценностная предметность), der Tauschwert (меновая ценность) [Маркс 2015]. Марксова «Wert-терминология» обладает несомненным семиотическим потенциалом [Тульчинский 2019а] – неспроста именно через первый том «Капитала» советские гуманитарии переоткрывали семиотику [Резников 1964; Коршунов, Мантатов 1974] и теорию значения [Нарский 1969; Щедровицкий 2005].
Аппарат «глубокой семиотики» (deep semiotics) в применении к деньгам, позволяет различать в них – помимо семиологически традиционных означаемого (того опыта, с которым связан и к которому отсылает данный знак) и означающего (материальной формы знака) – другие компоненты семиозиса. Так, в структуре означаемого, в свою очередь, можно вычленить: социальное значение (с различением в нем инвариантов предметного и функционального аспектов опыта) и личностный смысл (эмоционально-оценочное отношение личности к этому опыту и собственно его переживание).
Прохождение этого ряда от переживания к материальной форме представляет объективацию (опредмечивание, воплощение) опыта, а от материальной формы к переживанию – усвоение социального опыта, его субъективацию (распредмечивание, понимание). Эти же компоненты предстают также уровнями осмысления – идентификацией, референцией, интерпретацией, оценкой и эмпатией (сопереживанием, вчувствованием) [Тульчинский 2019б]. Нетрудно заметить, что по сути указанные семиотические уровни смыслового содержания социального опыта фактически совпадают с уровнями герменевтического анализа [Бласс 1891; Шлейермахер 2004; Ricoeur 1981].
Языковые знаки в коммуникации имеют несобственные предметные значения, отсылая к предметам культуры (первичным знакам), что делает язык путеводителем по данной культуре. Так и деньги обеспечивают реализацию отношений в самых различных фреймах. А с позиций глубокой семиотики открывается многоуровневый и многовекторный характер значения денег – именно как денежных знаков. Задается основа междисциплинарного герменевтического анализа денежных систем, вполне сопоставимая с классическими герменевтическими систематизациями [Шпет 1934; Лотман 2014], когда тексты используются как фокусировки экономических, политических, художественных, бытовых, гастрономических, транспортных, почтовых, персонологических и т. д. характеристик эпохи. Только в данном случае можно говорить уже о многоуровневом осмыслении не только текстов, но любых артефактов и систем социальной жизни, включая деньги.
Наиболее очевидна эта многоплановость на уровне социального значения денег. Так, в плане финансового учета и анализа они могут выступать как данные, необходимые для сравнительного анализа состояния и развития различных сфер социальной жизни, связанных с ними индустрий и принятия необходимых решений. Тем самым открываются возможности интерпретации денег при анализе различных сфер социальной жизни не только в плане их экономического развития, но и в плане более глубокой типологии, кластеризации, – вплоть до оценки целей и выраженности намерений, когда деньги выступают как свидетельства интенций – целей включенности в конкретные виды деятельности [Engelke 2009, p. 4–18]. В этой связи уже сложилась долгая и респектабельная традиция исследования денег в контексте социологии финансового поведения, социально-психологическом контексте [Simmel 2016; Geßner und Kramme 2002; Зелизер 2004; Мазараки, Ильин 2004].
Благодаря семиотическому подходу, маркетинговый анализ погружает в ценностно-нормативный контекст конкретных социально-культурных практик. Примером может служить ценообразование, которое зависит не только от необходимости компенсации затраты, но также от спроса, замещения и конкуренции на конкретных рынках. А в культурных индустриях к факторам ценообразования добавляются еще и социальное позиционирование потребителей, престижность, возможность подтверждения или повышения статуса, наращивания социального капитала (контактов, общения с другими), творческой самореализации, релаксации.
Поскольку сама материальная форма денег имеет множество вариантов дизайна национальных валют, возможно осмысление денег с позиций визуальной семантики, художественной, эстетической стилистики, социальной мифологии [Барт 2019]. Анализ визуальных трансформаций денежных знаков в исторической перспективе позволяет рассматривать их художественно-символический образ в качестве идеологического инструмента. В этом плане деньги, включая собственно денежные знаки, оказываются буквально ключом к историческому осмыслению своеобразия конкретного исторического периода конкретного социума, способа публичной символической самопрезентации государством своего имиджа [Шталенкова 2018].
Более того, в упомянутых культурных индустриях потребителю предоставляется некий необыкновенный личный опыт, переживания, эмоции, выводящие его за рамки обыденности, которым он стремится оказаться сопричастным в определенное время и в определенном месте, и – вернуться «домой», полным новых впечатлений. Этот новый опыт переживаний, относительно природы, истории, отношений с другими, быта, труда дает возможность расширения смысловой картины мира, наращивает социальный и человеческий капитал личности.
Все это превращает деньги в знаки, означающие не только меновую ценность как стоимость (der Tauschenwert – по К.Марксу), а конкретную ценность (der Wert, value) конкретного артефакта в рамках конкретной социальной практики. Недаром, согласно одному не совсем шутливому определению искусства, оное есть деятельность, порождающая продукты и услуги, лишенные практического смысла и стоящие неадекватно дорого.
Характерно, что переживания, эмоции, мечты, производимые культурными индустриями, сближают артефакты культурных индустрий, с практиками современного маркетинга, когда на рынок выводятся не столько товары и услуги, сколько бренды, сопряженные с символическим капиталом. Можно сказать, что если в маркетинге бренды рассматриваются как артефакты, то в искусстве производятся протобренды. Современный бренд – это уже не просто зарегистрированная товарная марка и даже не столько имиджево-репутационная составляющая рыночной стоимости марки, сколько гудвилл – обещание реализации желаемых переживаний, буквально – миф, как волшебная история о магическом артефакте, обладание которым открывает дверь в царство мечты [Тульчинский 2013]. А главной задачей современного бизнеса становится не столько просто продажа конкретного товара, сколько создание устойчивого сообщества потребителей, фактически – некоей субкультуры [Випперфют 2007].
В терминах «глубокой семиотики» речь идет о переносе акцента с социальных значений (предметных и ценностно-нормативных) на личностные смыслы, то есть оценочно-эмоциональные компоненты представляемого и транслируемого смыслового содержания опыта.
При этом важно, что современные возможности цифровизации и прекарности труда дают деньгам возможность обеспечивать освоение не только природной и трудовой ренты, но и осваивать ренту культурально-смысловую, капитализировать нематериальные активы (гудвилл, репутация, имидж, бренд), а теперь и человеческий капитал на уровне переживаний.
Ранее семиозис (как экономический, правовой, так и эстетический) был связан с выделением в текучем мире относительно устойчивых образцов, стилей, транслирующих ценностную культуральную нормативность. В нынешней ситуации речь идет о презентации и трансляции в сети непосредственно самих уникальных личностных переживаний, иногда даже персонально не агрегируемых. Они направлены не на порождение некоего опыта сопереживания, а на презентацию самих переживаний и их распознавание. Социальная функция этих презентаций также меняется: культуральная, эстетически выраженная смысловая нормативность трансформируется в технологически обеспеченный социальный контроль. И деньги как универсальный «всеобщий эквивалент» сохраняют ключевую социальную функцию контроля и репрезентации обменов.
Как и в языке, знаковые системы работают при понимании транслируемых смысловых комплексов, что обеспечивается языковой компетентностью акторов, задаваемой ценностно-нормативным контекстом конкретных социальных отношений, так и функционирование традиционных денежных средств предполагает институциональную среду, обеспечивающую правовые гарантии доверия. А современные криптовалюты впервые переводят такие гарантии в формат технологии (блокчейн) порождения самих денег [Иванов 2017; Тапскотт Д., Тапскотт А. 2017], что еще больше сближает деньги с порождением и трансляцией смысла в семиотических комплексах.
Таким образом, семиотический анализ феномена денег позволяет, не отделяя экономическую значимость денег, говорить о множественности их знаковых функций в различных ценностно-нормативных контекстах культуры, осмысляя этот феномен в комплексе междисциплинарных исследований.
Литература
Барт Р. (2019). Мифологии. Москва: Академический проект.
Бетти Э. (2011). Герменевтика как общая методология наук о духе. Москва: Канон+.
Бласс Ф. (1891). Герменевтика и критика. Одесса: Типография Одесского военного округа.
Випперфют А. (2007). Вовлечение в бренд. Как заставить покупателя работать на компанию. Москва: ИД Коммерсантъ – ИД Питер.
Герменевтика: история и современность: критические очерки. (1985). Москва: Мысль.
Зелизер В. (2004). Социальное значение денег. Москва: Издательский дом ГУ ВШЭ.
Иванов А. (рук. колл.) (2017). Блокчейн на пике хайпа. Москва: Издательский дом ВШЭ.
Коршунов А., Мантатов В. (1974). Теория отражения и эвристическая роль знаков. Москва: Издательство МГУ.
Лотман Ю. (2014). Роман А. С. Пушкина «Евгений Онегин». Комментарий. Москва: Азбука.
Мазараки А., Ильин В. (2004). Философия денег. Киев: КНТЭУ.
Маркс К. (2015). Капитал. Критика политической экономии. Т. 1. Кн. 1. Процесс производства капитала / под ред. В. Я. Чеховского. Москва: РОССПЭН.
Нарский И. (ред.). (1969). Проблема знака и значения. Москва: Издательство МГУ.
Резников Л. (1964). Гносеологические вопросы семиотики. Ленинград: Издательство ЛГУ.
Тапскотт Д., Тапскотт А. (2017). Технология блокчейн: то, что движет финансовой революцией сегодня. Москва: Эксмо.
Тульчинский Г. (2019а). Политический контекст наррации с Wert-терминологией К. Маркса: стоимость vs ценность // Полис. Политические исследования. 2019. № 3. С. 174–185.
Тульчинский Г. (2019б). Расширение возможностей семиотического анализа: источники и содержание концепции «глубокой семиотики» // Вопросы философии. 2019. № 11. С. 115–125.
Тульчинский Г. (2013). Total Branding: мифодизайн постинформационного общества. Бренды и их роль в современном бизнесе и культуре. Санкт-Петербург: Издательство СПбГУ.
Шлейермахер Ф. (2004). Герменевтика. Санкт-Петербург: Европейский Дом.
Шпет Г. (1934). Комментарий к «Посмертным запискам Пиквикского клуба» // Диккенс Ч. Посмертные записки Пиквикского клуба. Т. 3. Москва; Ленинград: Academia.
Шталенкова К. (2018). Деньги и идеология: [R]эволюция белорусскости длиной в 100 лет. Вильнюс: ЕГУ.
Щедровицкий Г. (2005). Знак и деятельность: в 3 кн. Кн. I. Структура знака: смыслы, значения, знания: 14 лекций 1971 г. Москва: Восточная литература РАН.
Bleicher J. (1980). Contemporary hermeneutics: Hermeneutics as method, philosophy and critique. London: Routledge & Kegan Paul.
Coreth E. (1969). Grundfragen der Hermeneutik. Freiburg, Basel, Wien: Herder Verlag.
Dyke C. (1983). The Question of Interpretation in Economics // Ratio. Oxford. Vol. 25. No. 1. P. 15–29.
Engelke M. (ed.) (2009). The Objects of Evidence. Anthropological Approaches to the Production of Knowledge. Hoboken (NJ): John Wiley and Sons.
Geßner W., Kramme R. (Hrsg.) (2002). Aspekte der Geldkultur. Neue Beiträge zu Georg Simmels «Philosophie des Geldes». Magdeburg: Edition Humboldt, Scriptum Verlag.
Ricoeur P. (1981). Hermeneutics and the human sciences: Essays on language, action and interpretation. Cambridge: Cambridge Univ.Press.
Simmel G. (2016). Philosophie des Geldes. Leipzig: Hofenberg.
Warnach V. (Hrsg.) (1971). Hermeneutik als Weg heutiger Wissenschaft: Ein Forschungsgespräch. Salzburg-München, Verlag Anton Pustet.
Deep semiotics and hermeneutics in the money phenomenon analysis
Grigorii Tulchinskii (e-mail: gtul@mail.ru). NRU «Higher School of Economics» (St. Petersburg, Russia); Immanuel Kant BFU (Kaliningrad, Russia).
Money is the universal equivalent in various exchanges. This allows us to consider them as a universal sign system, the analysis of which is applicable the apparatus of semiotics – the general theory of signs, as a conceptual platform for interdisciplinary analysis. The «deep» social semiotics concept allows to systematize the levels of semantic content of social experience. This systematization echoes the levels of hermeneutic analysis, but takes analytics beyond the linguistic framework. A semiotic money analysis will make possible, without separating the economic importance of money, to talk about the multiplicity of their sign functions in various value-normative contexts of culture, conceptualizing this phenomenon in a complex of interdisciplinary research, including the prospects of institutions of control and trust in the context of digitalization.
Keywords: hermeneutics; deep semiotics; money; meaning; value.
JEL: A13.