Алёна Ильинична Кощеева
Студент по обмену
– Потом я понял, что признак силы – это доброта. А если ты злой и грубый, значит тебе отчего-то очень больно и обидно. Ты не можешь с этим справиться и все это видят, – сказал Никита и, не дожидаясь ответа, зашел в подъезд.
«И что, думаешь, это поможет, философ? – сам себя спросил Никита, поднимаясь в лифте на двадцать седьмой этаж, – Мне бы не помогло». Он вспомнил детство, пьяных родителей, грязную квартиру и свои крики о том, как их ненавидит. Никакие причины не оправдывают такого поведения. Никита стыдливо поджал губы.
«Моя жизнь – лучшая иллюстрация культурно-идеологической трансформации девианта, после тьмы надо научиться видеть свет» – он открыл квартиру.
Пахло уютом, теплом и семьёй. С кухни донеслось «жух-жух» виртуальных мечей и детское протяжное «пфффффф». Никита разулся и пришел к мальчику. Тот уплетал бутерброды с колбасой и внимательно следил за боем в игре на планшете.
– Саша, ты, кажется, забыл в моей комнате резинку для рогатки.
Мальчик не поднимал глаз и делал вид, что не слушает.
– Для той рогатки, из которой ты вчера сбил дрона с доставкой.
Молчание. Саша плотно сжал губы, напыжился. Никита радовался внутри себя словно тайный сыщик, но внешне сохранял спокойствие. За пять курсов он столько узнал деталей о работе психики и мозга, такую наблюдательность развил, что лишь один из ста детей сумел бы его обмануть.
– Если ты будешь помогать талуйцам жить, как они жили раньше, они никогда не станут равноправными членами нашего общества. Ты делаешь хуже.
И тут наконец-то Саша посмотрел на Никиту. Такими же карими глазами, как и у мальчишек у подъезда.
– Но я…, – начал было он оправдываться, но тут закрутился замок входной двери.
И Никита, и Саша выглянули в коридор. Глаза обоих одинаково широко распахнулись. В прихожую задорно ввалились шестеро мальчишек-талуйцев, а за ними тётя Оля.
– Не рассказывай маме, что я им помогал, – испуганно прошептал Саша, – она меня убьёт.
Никита нахмурился, но кивнул.
– Разувайтесь, ребята, проходите, – скомандовала тётя Оля.
Мальчишки шуршали куртками и спорили кто где поставит обувь. Через две минуты они друг за дружкой скрылись в гостиной. Тётя Оля пришла на кухню и улыбнулась Никите:
– Надеюсь, ребята не помешают, – сказала она, – мы постараемся тихо. Сегодня будем печатать комплектующие для робота на 3Д-принтере.
– Нет, что вы. Робот – это здорово. А для какого?
– Дрона-доставщика, – уже не так мягко ответила тётя Оля.
Саша стыдливо прятал глаза и, казалось, вот-вот расплачется.
– Так вы знаете, как талуйцы сбивали дрон, – понял Никита.
– И даже знаю, кто им помогал, – она похлопала Сашу по спине, – неси рогатку.
Мальчик молча вскочил и побежал в свою комнату.
– Вы с ними по работе занимаетесь или просто так?
– Ох, – вздохнула тётя Оля, – ты так и не встретился с нашим папой, он поздно приходит и рано уходит… Он талуец, а это дети его сестёр и братьев. Приехали полгода назад в Москву по программе, их родители никак не адаптируются к новым порядкам и тому же учат детей.
Саша принёс рогатку и замер, глядя в пол.
– И снаряды, – железным тоном сказала тётя Оля.
Мальчик сбегал в комнату, вернулся и бросил на стол горсть металлических шариков, соединённых тонкими нитями – паутину для ловли дронов.
– Саша, людям надо помогать жить лучше, а не потакать их дурному поведению.
– Да, мам, – обиженно пробубнил мальчик.
– Иди к остальным. Вместе напортачили, вместе и отвечать.
Саша стремглав выскочил из кухни, лишь бы больше не слышать строго маминого голоса. Никита провёл мальчишку взглядом и отчего-то ему самому захотелось признаться:
– Честно говоря, вчера, когда мне звонила мама…
Он грустно усмехнулся. Сложно рассказывать о недостатках близких. Но внимательный и понимающий взгляд тёти Оли помог продолжить:
– Она не переживала о том, как я добрался. Она просила купить пару банок пива отцу. Родители забыли, что я уехал. И какие бы хорошие события с ними не случались, они всегда возвращаются к привычной безнадеге.
