Алёна Моденская
Успенский мост
Глава 4.
Что посеешь, то и пожрёшь
После завтрака Раиса наконец выдала Лике зауженную сменную форму. Она, конечно, по-прежнему болталась мешком, но всё же стала немного удобнее – ощущение барахтанья в спутанном парашюте перестало мешать движению.
Получив рабочий костюм, Лика отправилась к себе в комнатушку, чтобы переодеться и сдать первый комплект в прачечную. На обратном пути из-за поворота посреди коридора резко выпрыгнула какая-то фигура, Лика кое-как успела отпрянуть и увернуться, но когда оглянулась, проход оказался совершенно пустым. Ни единого человека в поле зрения.
Отмахнувшись от очередной странности и перейдя на третий этаж, такой же безлюдный, Лика выкатила из кладовой пылесос и начала вяло возить щёткой по мягкому ворсу ковра. Красные дорожки тянулись с двух сторон и встречались как раз у «излома». Они выглядели как новые – свежие, пушистые и почти идеально чистые, как будто по ним каждый день не топтались десятки гостей и работников санатория. Собственно, особых усилий для чистки не требовалось, однако Лика проходила одно и то же место по нескольку раз. Просто чтобы подольше не получать нового задания.
Нумерация на дверях отсутствовала, как и опознавательные таблички. От сестры-хозяйки Лика знала, что помещения третьего этажа – это врачебные и процедурные кабинеты, но как гости и сами медики здесь ориентировались, оставалось загадкой.
Потихоньку пятясь, новоявленная санитарка елозила щёткой по краю напольного покрытия уже пятый или шестой раз. За спиной раздался тихий щелчок. Обернувшись, Лика увидела, как одна из комнат медленно и бесшумно начала открываться. Изнутри пробивался голубоватый свет. Чуть повыше ручки в край двери вцепились тонкие бледные пальцы. Выпирающие костяшки на них побелели, ногти почти впились в дерево. Как будто с той стороны кто-то прилагал неимоверные усилия, чтобы выбраться в коридор.
В долю секунды пальцы бесшумно соскользнули, и дверь резко захлопнулась. От громкого стука Лика подпрыгнула, прикусив язык, и, оцепенев, некоторое время простояла, зажав рот ладонью. Но потом выключила пылесос и, пристыдив себя за трусливость, подкралась на цыпочках к безликой манипуляционной комнате. Затаив дыхание прильнула ухом к гладкому деревянному косяку. Ни одного звука не доносилось из кабинета. Так ничего и не услышав, Лика отошла подальше и окинула взглядом безмолвный коридор третьего этажа.
Какого характера процедуры проходили загадочные пациенты санатория в отделении с абсолютной, пугающей и давящей тишиной, думать уже не хотелось.
Дойдя до небольшой ниши, отведённой под зону рекреации, Лика снова включила пылесос, поменяла щётку и стала чистить велюровую обивку мягкого серого дивана, расположенного под большим овальным зеркалом. Несколько раз пройдясь по спинке и подлокотникам, Лика присела на корточки и пропылесосила пол под днищем. Выпрямилась и чуть не вскрикнула – в сверкающей чистоте зеркального овала отражался тёмный силуэт висельника. Медленно переступая, обернулась, но за спиной оказался лишь выход на балкон.
Щеколда балконной двери отодвинулась на удивление легко. В этом санатории вообще все вещи – посуда, оборудование, мебель – содержались в образцовом состоянии. Как будто ими никто никогда не пользовался. Выйдя на балкон, Лика проследила взглядом за небольшим грузовичком, повернувшим в сторону столовой. Эта машина время от времени бесшумно появлялась и исчезала, но вот каким именно образом она проезжала на территорию «Черноречья», проследить не получилось.
Машина скрылась из вида, и Лика уже собралась было шагнуть обратно в коридор, когда заметила маленькую фигурку у стены здания. Девчонка в укороченных джинсах и розовом худи неуклюже кралась вдоль стены, сгибаясь, чтобы спрятаться за кустами. Бесполезное дело, учитывая, что кусты в апреле ещё не обзавелись листвой. Увязая по щиколотку в рыхлом апрельском снегу, девчонка кое-как пробралась под балконом, осторожно выглянула за поворот здания и быстро шмыгнула туда.
Лика вернулась к своему пылесосу и закрыла балконную дверь. Почему-то подумалось, что внизу впустую тратила время на прятки та самая девчонка, что ночью пыталась сбежать от Ильи, Раисы и долговязого. Конечно, ни тогда, ни сейчас лица разглядеть не вышло, но движения и одежда всё-таки были одни и те же. Не зная имени, про себя Лика назвала её Мажоркой из-за явно недешёвого прикида и кроссовок на толстой подошве.
Значит, не всем здесь нравится. Хотя, судя по угрюмым лицам и почти полному отсутствию общения гостей друг с другом, пребывание в этом санатории вообще мало кому доставляло радость. С другой стороны, Илья же проговорился о не совсем благополучном психическом состоянии постояльцев.
Перед обедом Лика специально пристроилась в хвост толпы гостей, чтобы оказаться поближе к той пациентке, что кралась по двору утром. Сейчас Мажорка легко узнавалась по узким укороченным джинсам с модными протёртостями, объёмному розовому худи и тёмным волосам, завязанным в высокий неаккуратный узел на макушке.
Именно на этот нелепый пук растрёпанных волос ориентировалась Лика, лавируя между плетущимися на обед гостями санатория. Однако постояльцы, похоже, отвыкли от резких движений, так что кто-то неловко качнулся и задел мужчину с костылями. Тот не удержался и завалился назад, взмахнув руками и чудом никого не задев. За его спиной оказался высокий бледный брюнет, который, как и ожидалось, не удостоил упавшего человека даже мимолётным взглядом. Равнодушно прошли мимо и девчонка с вечно кислой миной, и дамочка в побрякушках, и пожилая пара, и Малинка с Зелёнкой. Клиенты санатория в лучшем случае аккуратно перешагивали костыли, которыми размахивал мужчина, пытаясь встать. Некоторые вообще откровенно злорадно посмеивались.
Откуда-то вынырнула Эльвира, подхватила под мышки кое-как сумевшего сесть постояльца и попыталась помочь ему встать, но сил ей явно не хватало. Лика подошла с другой стороны, подхватила мужчину под руку, и вместе две санитарки поставили его на ноги.
Вместо благодарности он только вырвал у Эльвиры поднятые с пола костыли и быстро поскакал в столовую.
– Спасибо, – бесцветным голосом произнесла Эльвира, глядя в пол, и, не дожидаясь ответа, ушла.
– Да не за что, – бросила Лика ей вслед.
Девчонку в розовом худи удалось выследить после обеда в холле. Лика пристроилась рядом и уже почти заговорила с ней, когда увидела, как из-за стойки регистрации враждебно зыркнула Кристина. Рядом стояли две медсестры, тихо переговариваясь и покачивая головами, с неприязнью косились в сторону Лики.
Снова нагнать Мажорку получилось на подходе к лестнице. Та заметила интерес к себе и шарахнулась в сторону, чуть не сбив с ног молодую дамочку в обтягивающем спортивном костюме, которая тут же довольно грубо высказала своё недовольство. Девчонка в розовом, впрочем, в долгу не осталась и в такой же форме посоветовала дамочке направление для путешествия.
Почувствовав вдруг нарастающее раздражение, Лика рванула вперёд, как бы случайно прошла между орущими друг на друга девицами, отпихнув их в разные стороны и вызвав шквал ругани в свой адрес, и почти выбежала на балкон, где в дверях столкнулась с Ильёй. Молча протиснулась мимо и захлопнула за собой дверь. Илья даже не обернулся.
Выкурив сигарету, почувствовала, как напряжение немного спало. Потянулась за следующей, но оказалось, что пачка почти опустела. Может, оно и к лучшему – курить всё-таки надо бросать. Главное – не начать потом заедать стресс, чтобы не разжиреть, как Кристина и её подружки, на которых форма натягивалась, как оболочка на ветчине-вязанке, и грозила расползтись по швам.
Лика вернулась в помещение и уже закрывала гладкую щеколду балконной двери, как за спиной раздалось:
– Феодулия, вы разве курите?
Сжав кулаки, чтобы задавить поднявшуюся жгучую волну гнева от произнесённого вслух имени, да ещё такого наглого интереса к своим делам, Лика медленно обернулась.
– Да, а что? – выдавила сквозь зубы.
– Курить – здоровью вредить, – добродушно отозвалась Раиса Как-её-там. – Как вам у нас? Нравится?
Сестра-хозяйка дружелюбно и спокойно зашагала рядом с Ликой, лихорадочно соображавшей, где бы ото всех спрятаться. Желательно до завтрашнего дня, чтобы не получать больше дурацких поручений.
– Не особо, – почти выплюнула Лика.
– Понимаю, – вздохнула Раиса. – Новое место, да ещё такое… э… специфическое.
– Точно, специфическое. Почему люди так себя ведут? – Лика резко развернулась и посмотрела прямо в глаза сестры-хозяйки.
– Как себя ведут? – часто заморгала Раиса.
– Странно. Хотела спросить у одной девчонки где можно купить такой классный худи, так она от меня шарахается. Или здесь вообще запрещается разговаривать с постояльцами?
– Понимаете, – взгляд Раисы заскользил по стенам и потолку, – у нас довольно специфические постояльцы. Не стоит лишний раз их беспокоить.
– У меня от этой специфичности нервный срыв скоро будет, – пробормотала Лика.
– Тогда вам нужно расслабиться. Вот! – Раиса оживилась. – Сходите в сауну. На третьем этаже рядом с тренажёрным залом есть сауна и небольшой бассейн. После девяти вечера посещение для персонала. Обязательно сходите.
Поздним вечером спать не хотелось, а закрываться в комнате, чтобы снова и снова перебирать в памяти события последних дней – только нервы себе выматывать. Взяв большое полотенце из комплекта, предоставленного санаторием, Лика поплелась на третий этаж. В пустынных коридорах ожидаемо не было ни души. Вроде кто-то говорил, что по вечерам персонал собирается в одной из комнат отдыха, кажется, там даже телевизор есть. Но от мысли об ограниченном пространстве, набитом подружками Кристины, стало ещё тоскливее.
Сауна, разумеется, оказалась электрической, но довольно уютной. Кроме Лики посетителей не было, так что она даже рискнула развернуть полотенце. В небольшой парилке приятно пахло тёплой древесиной, горячий пар с ароматическими маслами (с полочки в предбаннике) проникал во все клеточки, мысли потихоньку замедлились и почти растворились. Главное – не впускать в сознание воспоминание о том, что находится за пределами сауны.
Хорошенько пропотев, Лика вышла, приняла душ и по голубоватому кафельному коридорчику прошла к двери с надписью «Бассейн». Если и там никого, можно, пожалуй, и голышом поплавать. Когда ещё представится такая возможность. К тому же комплект спортивного белья только на первый взгляд сошёл бы за купальник. Если бы заранее знать, что здесь есть где поплескаться, то можно было и настоящий купальник прихватить.
Но в бассейне, к сожалению, кто-то присутствовал. По крайней мере, один. Вернее, одна. Огромные окна небольшого зальчика смотрели в апрельскую мглу, где слабо посвёркивал кровавый месяц.
Резкое освещение бассейна бликами отражалось от стен, уложенных мозаикой морских цветов, в такой же мозаичной чаше мягко плескалась голубоватая вода. На волнах мерно покачивались пряди длинных тёмных волос, розовый худи распластался по поверхности воды и выглядел как упавший в бассейн парус. На ногах девчонки, плавающей в чаше лицом вниз, виднелись кроссовки. Раскинув руки, Мажорка без всякого движения покачивалась на поверхности воды.
Постояв несколько секунд у хромированной лесенки для спуска в воду, Лика, пятясь, стала отодвигаться к выходу. Стараясь дышать ровно и глядя прямо перед собой, вышла, прошагала душевую, раздевалку и в одном белье и сланцах оказалась в коридоре. Привалившись спиной к стене, выдохнула – холодная поверхность приятно остудила распаренную сауной и стрессом кожу.
– Ты всё? Там свободно? – спросил Илья, топтавшийся у входа в сауну с полотенцем на плече.
– Как тебе сказать… Там та девица, которую вы затащили в санаторий, плавает в бассейне лицом вниз.
– В смысле?
– В смысле – она, кажется, утонула.
– Да ладно.
Отодвинув Лику, Илья прошёл в раздевалку. Не в силах больше сдерживать комок, судорожно расширяющийся внутри, Лика сползла на пол. Внутренности скрутило спазмом, прерывистое дыхание не давало произнести ни звука, выходили лишь глухие всхлипы. Мимо прошли какие-то люди, никто и не подумал помочь ей подняться.
Снова появился Илья.
– Давай, вставай. – Он толкнул Лику в плечо.
– А что там? – выдавила Лика.
– Ничего, – равнодушно пожал плечами Илья. – Ты так и будешь здесь сидеть?
– Как – ничего?
– Так.
Прилив сил вздёрнул Лику на ноги.
– Что значит – ничего?! Там утопленник плавает!
– Никто там не плавает, – отмахнулся Илья. – У тебя нервы, надо отдохнуть.
– Как это – не плавает?! Я сама видела! – Лика рывком открыла дверь в раздевалку, но Илья так же резко её захлопнул и загородил проход. – Дай пройти!
Лика вцепилась в униформу Ильи, но сдвинуть его с места никак не получалось. Сзади Лику схватили сильные руки и поволокли прочь.
– Вам надо отдохнуть, – звучал над ухом спокойный мужской голос. Железная хватка, не давая пошевелиться, тащила её как куклу, не останавливаясь. Потеряв по дороге обе резиновые тапочки, Лика устала брыкаться и как-то незаметно для себя обмякла в руках того, кто её тащил. Кажется, хлопнула дверь её комнатушки, потом она всем телом упала на что-то мягкое.
А через секунду вынырнула из навалившейся глухой тьмы. Комнатка тускло освещалась пасмурным апрельским светом. Шторка с серо-коричневыми квадратами чуть колыхалась от проникавшего внутрь холодного ветерка.
С трудом сев, Лика тут же завалилась на бок, в глазах поплыли тёмные круги. Когда шум в ушах стал тише, а мрачные всполохи перед глазами рассеялись, Лика всё-таки потихоньку встала, отдёрнула занавеску и открыла окно настежь. Влажный воздух наполнил лёгкие, в голове прояснилось. В памяти всплыл розовый худи, плавающий в воде и распущенные тёмные волосы на волнах. Только вот момент возвращения в свою комнату начисто стёрся из памяти.
Спохватившись, Лика резко развернулась. На ней оказалась надета её собственная пижама. У стула стояли резиновые шлёпанцы, на сиденье белело аккуратно сложенное махровое полотенце. Форма висела на спинке, не было только спортивного белья.
Впрочем, оно отыскалось в душе. Кто-то повесил его на полотенцесушитель. Может, Лика сама разложила одежду? Только вот она никогда так аккуратно не складывала вещи, просто бросала их на стул, в шкаф или куда придётся.
Будильник на тумбочке показывал почти полдень, близилось время обеда. Как и куда пропала половина суток, гадать не хотелось. Лика переоделась и провалялась на кровати ещё час, чтобы никуда не выходить и не получать инструкций. Но урчащий желудок заставил подняться и двинуться в сторону столовой.
Первое, что она увидела в толпе собирающихся на обед постояльцев – розовый худи. Та же Мажорка с неизменным высоким пучком, глядя в пол, брела в общей толпе к входу в зал столовой. Чтобы полностью удостовериться в личности девчонки, что бегала ночью по двору, потом кралась под балконами и плавала вчера в бассейне, Лика осторожно протиснулась поближе. Сомнений не осталось, когда Мажорка глянула на Лику испуганными глазами и постаралась поскорее отодвинуться.
Дежурил по столовой Илья. Во время обеда он не задал ни одного вопроса, сидели и жевали молча. После еды сильно хотелось курить, но стрелять сигареты у сотрудников Лика не решилась и, накинув куртку, пошла бродить по чёрным асфальтовым дорожкам вокруг санатория. Она даже не подошла к Раисе, чтобы получить задание на вторую половину дня, просто вышла, не сказав никому ни слова.
Снова показался грузовичок, привозивший продукты на кухню. Лика вышла на середину дорожки и преградила машине путь. Водитель, мужичок среднего возраста, раз пять нервно просигналил.
– Послушайте! – прокричала Лика, подойдя к водителю поближе. Но дядька не открыл дверь, даже стекло не опустил. – Вы можете взять меня с собой? Я вам заплачу!
Водитель только рассмеялся, как будто услышал хороший анекдот. Он покатил дальше и завернул за угол здания. Когда Лика дошла до торца, машина уже исчезла, и как именно она скрылась, снова осталось непонятным.
– Хоть бы сигарет привёз, – пробормотала Лика, рассматривая бетонную стену забора. Взгляд натолкнулся на Кристину и двух её приятельниц-медсестёр, которые неподалёку тихо что-то обсуждали.
Пока Лика перетаптывалась возле круглой клумбы, соображая, где бы раздобыть сигарет, со стороны подружек донёсся наглый хохот. Взгляды Кристины и её коллег становились всё назойливее и пренебрежительнее, а реплики о «мужской причёске», «хамстве» и «костях да коже» – всё громче.
Завязав в памяти узелок поквитаться как-нибудь с этими курицами (благо, в этом дурдоме, кажется, полно возможностей), Лика потихоньку двинулась в сторону кухни. Светлая металлическая дверь оказалась приоткрыта, так что удалось прокрасться внутрь, не привлекая к себе лишнего внимания.
По сторонам узенького коридорчика в небольших нишах виднелись проходы в кладовые. В одной тёмной комнатушке, куда сунулась Лика, на полках стояли бутыли и канистры, в другой лежали мешки, третья оказалась холодильником. От вида развешанных там на крюках красных мясных туш захотелось влепить кому-нибудь звонкую затрещину. Желательно Кристине.
Ещё одна тёмная каморка с металлической оцинкованной дверью оказалась открытой. В тусклом свете из коридорчика Лика рассмотрела синие пластиковые бочки.
В общем, ничего занимательного, вроде бы обычные кладовые. Лика уже приготовилась развернуться и по-тихому уйти, но услышала голоса, доносившиеся оттуда, где в конце коридорчика зиял светлый проход в кухню.
– Мы не разламываем ко-ости, чтобы встряли в глотке го-остя…
Разобрав слова, которые напевал то ли женский, то ли мужской хриплый голос, Лика замерла.
– Чтоб никого он не трави-ил, мы ему положим гни-иль… – Дальше раздался чавкающий шмяк.
– А теперь, уважаемые дамы и господа, прошу внимания! Представляем вам коктейль «Ароматный»! Из сгнивших овощей выжимаем сок, вот так, добавляем белизны, подпорченной кровушки, слитой из мясных туш, марганцовочки, приправляем ароматизатором. Что лучше – «Жидкий дым» или «Клубника»? Пусть будет «Клубника». И заправляем всё это великолепие диоксидом серы. Смешать, но не взбалтывать.
Дальше раздался раскатистый хохот нескольких голосов.
– А как тебе вот это? – спросил женский голос, а потом мелодично, будто профессионально, запел: – Всё стало вокру-уг ядовито-зелёным, везде закипе-ела моя кислота…
– Почему твоя?
– Не знаю. Чтобы в рифму было.
– Она не твоя, а их, – уже серьёзно сказал первый хриплый голос, по-прежнему оставаясь неясным – мужской или женский. – Что заслужили, то и получают. Что посеешь, то и пожнёшь. Нет, не так – что посеешь, то и пожрёшь. Наш девиз. Да, кстати, что там с рыбой?
– С дохлой? Которую у химкомбината выловили?
– Угу, – сказал первый голос под глухой удар.
– Полная кладовая.
– Эт хорошо. Значит, ещё долго будет её есть на завтрак, обед и ужин. Пока всю не съест, отсюда не уедет. Умеешь рыбу отравить – умей её съесть.
– Бумеранг? – спросил певческий женский голос.
– Можно и так, – согласился другой. – О, можно новое блюдо придумать – «Бумеранг».
Что планировалось включить в состав нового блюда, Лика слушать не стала. Отлепилась от стены и на негнущихся ногах вышла на улицу. Услышанное никак не хотело складываться хоть в мало-мальски понятную схему. Какие кости? Что ещё за кислота? Причём здесь отравленная дохлая рыба? Даже если люди здесь с отклонениями, кислоту они пить явно не будут. Или будут? В памяти всплыла лиловая жидкость, которую из чайника разливали по стаканам.
Да не может быть. Никак не может. Человек же просто не выживет после кислоты. И тут в памяти всплыла Мажорка, лицом вниз покачивающаяся в бассейне. А потом пришедшая в столовую.
– Вот ты где. Пойдём-ка со мной. – Вездесущая и неотвратимая Раиса без разрешения подхватила Лику под локоть и повела к зданию. – Сегодня надо помыть полы в тренажёрном зале, душевых и раздевалках.
– Бассейн не надо почистить? – спросила Лика, вырывая руку. Хорошо, хоть оцепенение прошло.
– Нет, бассейн не нужно. – Раиса на тон замечания даже внимания не обратила.
– Да сколько можно! Что это за место вообще?! – Внутри разрастался клокочущий вихрь, не находивший выхода.
Дальше вылился поток ругани, бессвязных выкриков и мата, потом ноги сами собой подогнулись, и Лика упала на колени прямо посреди дорожки. Скуля и воя, она обхватила руками голову и начала раскачиваться из стороны в сторону. Но даже сквозь вырывающиеся изнутри потоки рыданий, смогла разглядеть неприятные силуэты подружек-медсестричек с их гаденькими улыбочками.
– Ничего, это бывает, – приговаривал спокойный голос над ухом. – Это пройдёт, у всех проходит.
Вокруг головы носился воющий смерч, застилавший глаза и уши. Но было в нём и нечто приятное – мглистая завеса полностью отгородила от сознания санаторий месте со всеми его обитателями.
– На, выпей, – произнёс голос, в нос ударил резкий аптечный запах.
Рука сама собой махнула перед лицом, отбросив что-то твёрдое. Вылезать из спасительного мрака не хотелось. Звуки утихли сами собой, забрав цвета, свет и боль в коленях.
И снова Лика проснулась в своей крохотной комнатушке на четвёртом этаже. Придя в себя, она пару минут лежала с закрытыми глазами, надеясь, что всё схлынуло, и вокруг окажутся не бежевые стены и сероватые занавески с бурыми квадратами, а что-нибудь другое. Неважно, что. Однако даже эта надежда отдавала обречённостью. По совести, Лика в первый же миг пробуждения отлично поняла, где находилась.
В дверь постучали. Размеренный ровный стук повторился три раза, пока Лика с трудом шевелясь, натягивала форму, оказавшуюся аккуратно сложенной на стуле.
– Доброе утро, – глухо произнёс главный врач, когда дверь отползла в сторону. – Можно войти?
Лика, не говоря ни слова, посторонилась, пропуская доктора. В этот раз он хотя бы потрудился постучать.
– Погорельский Игорь Петрович, – зачем-то представился врач, усаживаясь на стул. Лика, шатаясь, плюхнулась на кровать. Погорельский наблюдал за ней, сохраняя пустое выражение на лице. – Нервное перенапряжение. Это случается. Пройдёт. Я распорядился, по вечерам вам будут приносить препараты.
Лика только молча кивнула, глядя на сцепленные на коленях руки.
– Сегодня можете отдохнуть, а завтра снова приступайте к работе.
За весь день Лика ни разу даже не встала с кровати, лежала, накрывшись с головой тонким покрывалом. Оно на удивление хорошо согревало, хотя раньше Лика постоянно мёрзла по ночам, даже летом спала под двумя одеялами.
Когда вечером снова постучали, Лика не сразу среагировала, подошла открыть только после четвёртой попытки визитёра. В тёмную комнатку вошла Эльвира, она поставила на тумбочку пластмассовую баночку, по донышку которой перекатывалась белая горошина.
– Принять перед сном, минут за двадцать, – прошуршала Эльвира и сразу же тихо исчезла за дверью.
Несколько секунд Лика стояла, прижав ухо к двери. Вроде бы Эльвира ушла и не подслушивала. Горошина из баночки отправилась прямиком в унитаз.
