Алёна Моденская
Успенский мост
Глава 5. Некуда бежать
Горошина в маленькой пластмассовой баночке появлялась на тумбочке каждый вечер, и каждый вечер отправлялась в плавание по канализации. Правда, потом Лика пожалела, что смывала таблетки. Смартфон так и не заработал, а дни слились воедино, время узнавалось только по будильнику, установленному на тумбочке. Однообразие существования в «Черноречье» напрочь стёрло понятие о днях недели и числах, даже вспомнить название месяца никак не получалось. А если бы сохранились таблетки, то их количество помогло бы определить, сколько уже длилось «послушание» санитарки.
Лика немного научилась ориентироваться во времяисчислении по книгам, которые брала в библиотеке. Никаких формуляров здесь не велось, желающие могли просто прийти и выбрать интересующий экземпляр на полке, а потом вернуть. Иногда Лике давали задание разобрать литературу на столике возврата. Чтобы окончательно не потеряться в серой монотонной унылости, она стала набирать книги, даже записывала в блокноте название прочитанного и добавляла по паре предложений о впечатлениях. Так появилась возможность хоть какого-то счёта дней.
В очередной раз в библиотеку её отправили после ужина, Раиса сказала, что на столике скопилась большая стопа. Традиционно пустые коридоры привычно глушили звуки шагов.
Хотя откуда-то доносились приглушённые голоса. Лика остановилась и прислушалась. Понять, откуда именно шёл звук, не вышло, так что Лика просто решила постоять смирно и попробовать расслышать слова.
Женский голос чем-то возмущался.
– До пяти утра, – сумела разобрать Лика. – И шум, и музыка, и голоса… топот… на всю округу… спать совершенно невозможно…
Дальше что-то проговорил спокойный голос Раисы.
– И что?! – намного чётче прокричал первый. – Это ничего не значит!
Снова слова Раисы.
– Это когда было! – Дальше следовало нечленораздельное восклицание. – И что?! Мы имели на это право!
Раиса снова что-то ответила, но обладательница первого голоса, видимо, не хотела ничего слушать.
– Вы обязаны с этим разобраться! Пусть мы здесь… – Дальше снова неразборчиво. – Но они не имеют права…
Снова голос Раисы и резкий хлопок – Лика даже подпрыгнула. Голоса исчезли, снова стало тихо.
Кто-то жаловался на музыку и шум? Это здесь-то, где от постоянной тишины выть хотелось? Да тут муха пролетит – и будет слышно на все пять этажей. Если бы кто-то балагурил по ночам, об этом знали бы абсолютно все, а Лика ни разу ничего не слышала.
Мимо, виляя полными бёдрами, проплыла Кристина, бросив насмешливый взгляд на потрёпанный томик «Евгения Онегина» в руках Лики. Это заставило встряхнуться. Может, у кого-то просто галлюцинации. Зачем думать о чужих проблемах?
Даже хихиканье Кристины и её подружек перестало вызывать острую реакцию. Хотя поначалу стоило большого труда сдержаться и не вмазать по какой-нибудь самодовольной физиономии. Но поступить так означало выдать секрет о том, куда отправлялись таблетки.
Следом в коридоре появился Илья. Оглядываясь по сторонам, он одёргивал форму, нервно расправляя складки.
– А, ты здесь. – Натолкнувшись на Лику, Илья застыл посреди прохода и стал озадаченно метаться взглядом по сторонам. – В библиотеку?
– Ну да, – вяло пожала плечами Лика.
– А я… а мы… – Илья сухо сглотнул и шумно выдохнул.
– Да мне фиолетово. Я же не твоя мамочка.
Илья вдруг довольно громко хохотнул, потом осёкся и снова стал суетливо оглядываться, будто стыдясь, что нарушил тишину коридоров.
– Обычно здесь всем до всего есть дело, – едва слышно пробормотал санитар.
– Да ладно?! – Лика, пожалуй, тоже непозволительно превысила тон, только ей за это было не стыдно.
– Я не то хотел сказать…
Лике надоело нудное перетаптывание Ильи, и она, обогнув его, вошла в библиотеку. Включив свет, аккуратно разложила стопками беспорядочно сваленные в кучу книги, потом начала расставлять их по полкам в алфавитном порядке. Странно, но читатели, возвращающие прочитанное, не встречались ни разу. Однако движение литературы в библиотеке всё же явно происходило.
– Любишь читать? – Илья теперь топтался у порога. – Ты вроде часто здесь бываешь.
– Угу. Часто. Только тебя ни разу не видела.
– Да я по книгам не особо…
До Лики не сразу дошёл смысл бубнежа.
– Так вы здесь, что ли? Фу-у! Не могли другое место найти?! – В сознании сама собой возникла Кристина в нижнем белье, с вываливающимися складочками, бугристым целлюлитом и растяжками. – Фу-фу-фу.
– Да ладно, мы же…
– Хватит, а? Не хочу ничего про это знать. – Даже захотелось руки отряхнуть, а лучше помыть.
– Не говори никому, ладно? Хотя и так все в курсе. – Последнюю фразу Илья произнёс почти шёпотом.
– Какое мне вообще до вас дело?
– Не приветствуется, – вставил Илья.
– Ханжество, – заявила Лика, беря вторую стопку возвращённых книг. – Я вообще считаю, что каждый имеет право делать всё, что хочет. Но до тех пор, пока не мешает другим. Вы мне не мешаете. Я думаю, никто не может никому диктовать, когда и с кем спать. Вся эта средневековая чушь про однолюбов и воздержание до свадьбы – полный бред.
– Серьёзно? – Тон Ильи из плаксиво-виноватого превратился в оживлённый.
– А что такого? Все взрослые люди, все имеют право открыто выражать себя и свою… свои наклонности.
Не стоило, пожалуй, так откровенничать. Теперь, когда даже голову лишний раз поднимать не хотелось, чтобы не поймать на себе чей-нибудь взгляд, лучше бы помалкивать. Но вышло как-то само собой, по привычке, Лика ведь давно уже не признавала ограничений в этом вопросе. Почти всех подруг растеряла, убеждая в пользе «свободных» отношений. С их парнями.
Илья уже некоторое время молчал. И вообще затих. Поставив последнюю книгу на полку, Лика повернулась, чтобы увидеть хорошо знакомый «масляный» взгляд. Против воли почувствовала, как щёки раскраснелись и дыхание стало чаще.
На безрыбье, конечно… Да ещё сама разгласила свои принципы. Вообще-то эта идея свербела занозой уже который день, проникая всё глубже и разрастаясь в твёрдое намерение.
– После отбоя, – почти бесшумно произнесла Лика одними губами. Через плечо проследила, как Илья молча скрылся.
Ближе к полуночи Лика отправилась в душ, пока Илья курил в открытое окно. Предварительно выключил свет, чтобы никто ничего не заметил. Лике не было дела до того, кто и что может заметить, подумать и сказать, а вот её «кавалер» оказался на удивление мнительным.
Отражение в зеркале в который раз подтвердило неутешительную догадку. Лика провела ладонью по щетине на висках и за ушами. Волосы оставались ровно той же длины, как в день приезда. И корни не отрастали, хотя обычно покраску приходилось повторять чуть ли не раз в неделю, чтобы скрыть наследственную рыжину. Можно, конечно, потешить себя мыслью о том, что времени пока прошло недостаточно, в конце концов, телефон давно сломался, а календарей поблизости не было.
Ерунда всё это. Надо честно признать – волосы и ногти перестали расти.
– Кристина теперь будет меня люто ненавидеть. – Лика, накинув безразмерную футболку, которую использовала как ночнушку, вышла из душа.
– Она и так тебя терпеть не может. – Илья, сидевший на подоконнике, даже не повернулся.
Лика подошла ближе и выглянула в окно. Точно так – в небе болтался оранжевый полумесяц. Левый край луны. Ровно такой же, как в ту ночь, когда долговязый привёз её в «Черноречье». Фаза не изменилась. Или сделала полный круг? Или не обманывать себя?
Недавно зародившаяся мысль, крепнущая от наблюдения за деталями, свербела и крутилась на языке. Но спрашивать вот так, в лоб, не хотелось. Как бы Илья не подумал, что у неё крыша едет. Как у тех, кто в этой тишине слышит несуществующие шумы.
– Вы давно вместе? – Правильно, лучше сначала побеседовать на посторонние темы.
– С кем?
– С Кристиной.
– С чего ты взяла, что мы вместе? – с насмешкой спросил Илья.
– То есть… – Лика игриво-удивлённо подняла брови.
– Встречаемся иногда.
– Значит, не серьёзно.
– Ну да.
– А она тоже так думает?
– А тебе важно, что она думает?
– Ну, мне бы не хотелось вставать между вами.
– Ладно врать.
Лика улыбнулась. С одной стороны, ей не было никакого дела до Кристины, отчасти даже хотелось, чтобы эта жируха всё узнала. С другой – хорошо, когда парень официально занят, так и нервов меньше, не надо никому готовить-стирать, вникать в чужие проблемы. И всегда можно легко слиться. Обоюдное удовольствие и никакой ответственности. То, что нужно девушке в современном мире.
И, разумеется, лёгкое, но такое приятное чувство превосходства. Какая-нибудь курочка-дурочка Кристина, кудахчущая вокруг парня, тайком отправлявшего пикантные картинки Лике.
Илья, конечно, не так чтобы супергерой, но увы, больше никого поблизости нет. Плюс грела мысль о том, как позеленела бы его подружка, узнав о том, где и с кем он провёл ночь.
Сквозь приятные мысли о свободных отношениях вновь просочился не дававший покоя вопрос.
– А здесь всегда такая погода? – Лика попыталась окрасить голос в тон безразличия.
Илья только пожал плечами, сбрасывая пепел в окно.
Немного обидно получить тонну равнодушия в ответ на выплеск сверлящей проблемы. Да, погода, действительно, оставалась всё такой же пасмурной и мокрой, как в ночь приезда. Снег не таял. Даже солнце не выглянуло ни разу, редкость для апреля. И можно ли теперь утверждать, что продолжается именно апрель?
Лика опёрлась о подоконник. Мокрый ветер зябко холодил распаренную от горячего душа кожу под футболкой.
– У меня волосы не растут, – наконец произнесла Лика, слова выходили как через барьер.
– Где?
– Я тебя сейчас в окно выкину. – Лика смотрела в глаза Илье, наконец обратившего на неё внимание.
– Не понял.
– Чего ты не понял? Я говорю, не меняется ничего, волосы не растут, ногти тоже, погода всё такая же, даже луна! – Пока Лика отрывочно выплёвывала дребезжащие ноющие болячки, Илья снова отвернулся. – Мы что, умерли?
Саднящая идея вывалилась и повисла в воздухе. Легче не стало. Гора с плеч, всё такое – увы, не тот случай.
Илья, неподвижно глядя в ночную мглу, слабо пожал плечами. Бесполезно, Лика не дождалась разубеждения. Лучше бы засмеялся, назвал её сумасшедшей истеричкой, но не сидел так спокойно, сцепив руки на колене.
– Ты меня слышишь вообще?
– Я-то здесь при чём? Это же ты сама сказала.
– Да ты можешь нормально сказать, что здесь творится? Что это за место?! – Лика сорвалась на крик.
– Понятия не имею, – всё так же спокойно ответил Илья.
Во дворе произошло движение. Хлопнула входная дверь, на улицу выскочила Мажорка. Развернувшись, она гортанно прокричала несколько ругательств, видимо, обращаясь ко всему санаторию разом. С полминуты металась по двору, потом скорчилась и упала на бок у скамейки.
– Может, выйти? – спросила Лика, переводя взгляд с воющей девчонки на Илью. Но он снова только пожал плечами.
Девица тем временем прокричалась, снова поднялась на ноги, тыльной стороной руки потёрла глаза и щёки и, подняв голову, вдруг заметила Илью и Лику в окне. Бросив на них короткий злобный взгляд, развернулась и, пошатываясь, побрела в темноту сада.
– За ней точно не надо пойти? – Лика вытягивала шею, но рассмотреть уже ничего не могла.
– Какая разница, – вздохнул Илья, запрокидывая голову и прижимаясь затылком к оконной раме. – Сама вернётся. Бежать-то некуда.
– Ты что, пробовал?
– А ты нет? – Илья так и сидел, глядя в ночное пространство.
– Ты давно здесь? – спросила Лика, рассматривая красно-оранжевый лунный краешек.
– Не помню.
– А как ты вообще здесь оказался?
– Как-то оказался. – Илья выпустил струю дыма.
– Или мы все здесь психи? – Лика мгновенно озвучила неожиданно мелькнувшую мысль.
– Очень возможно.
– Ты можешь нормально разговаривать?
– Ты сама-то помнишь, как сюда попала? – Илья, не отлипая от рамы, перевёл взгляд на Лику.
– Конечно, я… мы… приехали сюда. Ночью.
– Кто – мы?
– Мы – это я и… – Лика запнулась. В памяти как будто белое пятно образовалось.
А кто, собственно, там был? Чёрная машина, тощий долговязый… А что было до этого? Какие-то люди, толпа, выкрики. Беготня по вонючему городу. Что-то, связанное с верёвкой. Причём здесь верёвка? Точно, тот, что слил ядовитую химию в городской коллектор. Висельник.
Воспоминания давались трудно, как многочасовой экзамен. Посреди тяжеленных, трудноразгребаемых завалов вдруг мелькнула мыслишка, которую Лика успела поймать за хвост.
– А откуда у тебя сигареты?
– Не знаю.
– Откуда они берутся, если нельзя выйти?
– Понятия не имею. Как-то появляются. – Илья выбросил сигарету и слез с подоконника, задев Лику плечом так, что она резко отшатнулась. – Я пойду. Спать пора.
Не оборачиваясь, он тихо вышел из комнатки Лики, бесшумно закрыв за собой дверь.
Глава 6. Люкс
На следующий день Лика выпросила у Раисы задание по мытью полов. Это занятие стало теперь фаворитом, к тому же, другие санитары не особенно охотно брались за швабру и ведро. И очень даже зря. Идеально – все смотрят снисходительно, поскорее проходя мимо, и никто не мешает наблюдать. А главное, можно кое-что выведать.
Например, что в дневное время все рекреации, фойе и холлы санатория пустовали. Постояльцы после завтрака расходились по процедурам и сидели там до обеда. В общем-то, и в остальное время желающих погулять по зданию не находилось.
И ещё одна занятная деталь. Мытьё полов в манипуляционных Лике ни разу не поручали. И подсмотреть, кто именно наводил там порядок, не было никакой возможности. Двери этих безымянных комнат вообще как будто не открывались.
Особых результатов и этот день, к сожалению, не принёс. Никакой картотеки в санатории так и не обнаружилось. Можно, конечно, предположить, что карточки пациентов прятались за какой-нибудь дверью без таблички, но все кабинеты оставались наглухо закрытыми.
Как-то после ужина Лика, вернув в библиотеку «Отель «У погибшего альпиниста», направилась к комнате отдыха персонала. Общаться, разумеется, ни с кем не хотелось, но, прикинувшись дурочкой, тоже можно кое-что разузнать. Как говорится, если заправлять штаны в носки, а футболку – в трусы, люди перестают ждать от тебя многого. А ты получаешь пространство для манёвра.
У самого входа Лика притормозила и оглянулась на пустой вечерний коридор, уходящий за выступающий угол. Нацепив глуповатую улыбку, открыла дверь. Комната отдыха оказалась пустой, даже свет не горел. Кресла, диван, телевизор с большим чёрным экраном, настольный хоккей – всё проступало в ночной мгле смутными очертаниями, лишь слегка подсвеченными лунным светом из окна.
Лика осмотрела телевизор и не нашла ни одного провода – он даже подключен не был. И зачем он тогда нужен? Хотя здесь вообще мало что объясняется логикой.
Стало быть, комнатой этим вечером никто не пользовался. И где они в таком случае? Ну, с Ильёй всё ясно. А остальные как развлекаются?
Топая вниз по лестнице, Лика краем глаза ухватила нечто, явно выбивавшееся из привычной обстановки. Одна из дверей жилого блока гостей санатория не сливалась со стеной, как остальные. Из-за приоткрытой створки высунулась голова с небрежно забранным пучком на макушке. Мажорка, снова она. Девчонка некоторое время смотрела в сторону, вытягивая шею, потом медленно повернула голову, увидела Лику и мгновенно скрылась в комнате.
Лика, тоже бегло оглянувшись, направилась к только что захлопнувшейся двери. Но кое-что заставило её замедлить шаг. Ещё одна комната оказалась не запертой. Ещё раз осмотревшись, Лика подошла и заглянула в тонкую щель между косяком и дверью. Из палаты доносился мерзкий запах гнили, общественного туалета и старой преющей мусорной кучи.
Не дыша, Лика осторожно, кончиками пальцев, попыталась приоткрыть дверь пошире. Та чуть отползла, но остановилась, будто столкнувшись с препятствием. На полу Лика увидела старый рваный полиэтиленовый пакет, из которого торчала пластиковая бутылка с полуотвалившейся этикеткой, мятая одноразовая посуда, пластмассовая расчёска со сломанными зубьями и ещё какие-то бесформенные предметы.
Присмотревшись, Лика увидела, что этот пакет с мусором был явно не единственным. Комната оказалась почти наполовину превращена в свалку – чуть ли не до середины стен всё пространство занимали мешки и просто одиночные предметы вроде сломанных игрушек и мебели, колотого камня, досок с торчащими гвоздями и гниющих пищевых отходов.
Когда куча вдруг начала сама собой шевелиться, шурша и переваливаясь, Лика выдохнула, как бы выплёвывая мерзкое амбре, но тут же, на автомате вдохнула. От вони горло сдавило, рвотный позыв скрутил тело в знак вопроса. Уже не заботясь о тишине, Лика захлопнула дверь в палату.
Некоторое время так и стояла, согнувшись. Но, к счастью, приступ миновал. И из комнаты никто не появился. Лика выпрямилась и уже собралась было вернуться к себе, но вспомнила, куда изначально направлялась.
В который раз осмотревшись, подошла к палате Мажорки и тихо постучала. Ответа не последовало. Повторный стук реакции тоже не вызвал.
Приникнув к двери, Лика аккуратно сомкнула пальцы на холодной ручке и, изо всех сил стараясь не производить лишнего шума, нажала. Тихий щелчок, и дверь легко отошла от косяка. Ещё раз убедившись, что никто за ней не следит, Лика поскорее юркнула внутрь.
Светленький уголок по размеру не превышал её собственную «конуру». Всё то же самое – небрежно застеленная узкая кровать, тумбочка с будильником и лампой, заваленный одеждой стул, небольшой шкаф, дверь в крошечную душевую.
Из шкафа донёсся шорох, дверца слегка качнулась. Подойдя к створкам, Лика приблизилась к щели и прошептала:
– Не надо меня бояться, мне здесь тоже не нравится.
Снова шорох внутри шкафа.
– Я хочу отсюда сбежать и, кажется, знаю, как это сделать.
Створка потихоньку открылась, и наружу выползла лохматая заплаканная девчонка. Выпрямившись, она окинула Лику оценивающим взглядом.
– С чего ты взяла, что я хочу отсюда сбежать? – с наигранным вызовом спросила Мажорка.
– Я видела, как ты пыталась.
Девчонка некоторое время неуверенно переминалась с ноги на ногу, потом, скрестив руки, обхватила себя за плечи.
– Тебя как зовут? – как можно дружелюбнее спросила Лика.
– Вика, – после паузы выдавила девчонка. – А тебя?
– А я – Лика.
– Ты давно здесь работаешь? – быстро спросила Вика.
– Нет… не помню, если честно. Здесь время как-то странно тянется. – По гримасе на лице девчонки Лика поняла, что сказанула лишнего. Но отступать было некуда. – Ты сама-то помнишь, когда сюда приехала?
Презрительная гримаса съехала, превратившись в растерянную.
– Какая разница! – Вика мигом спохватилась. – У тебя есть телефон?
– Есть, но он не работает.
– Пф-ф. – Видимо, такое презрительное фырканье для Мажорки норма. – Мой тоже не работает. И ни у кого телефона нет, а эта дура-администраторша позвонить не даёт.
Враждебное отношение к Кристине немного порадовало. Видимо, у них чуть больше общего, чем казалось.
– Когда мой отец узнает, что здесь творится, он их всех… – Дальше у Вики кончились слова, и ужасную реакцию своего папаши она изобразила жестами и гримасами. – Я ему всё расскажу!
– О процедурах? – осторожно спросила Лика, чтобы не сбить настрой девчонки на откровенность.
– Да! И ещё… – Вика вдруг замерла и обмякла, челюсть отвисла, глаза остекленели, бледное лицо приняло глуповатое выражение. Через секунду она встряхнулась.
– А что там?
– Где? – нетерпеливо переспросила Вика.
– На процедурах? Что там такого ужасного?
– Там… там… – Снова мелькнуло глупое лицо. – Не знаю, не помню.
– А что ты тогда расскажешь родителям?
– А… – Вика хватала ртом воздух. – А чего они меня не выпускают? Какое они имеют право удерживать человека?
– Твои родители точно не знают, что ты здесь? – медленно спросила Лика.
– Ну, наверное. В любом случае, если бы они узнали, что ко мне здесь так относятся, они бы всем бошки поотрывали.
Лика потихоньку стала двигаться к выходу. Кажется, не стоило сюда приходить.
– Эй, а что ты там придумала? Как отсюда свалить?
– Ну, это пока только так… – Лика неопределенно махнула рукой. – Только идея.
– Что за идея? – с энтузиазмом спросила Вика.
– Не знаю, может, ничего и не получится.
– Ты расскажешь или нет? – Вика, похоже, привыкла получать желаемое по первому требованию и легко теряла терпение при отказе.
– Надо ещё подумать. Я потом расскажу. – Лика рывком открыла дверь, выскочила в коридор и бегом спустилась по лестнице.
Пройдя через слабоосвещённый гулкий холл с пустой стойкой администратора, Лика поднялась по другой лестнице и вернулась к себе. Она, видимо, здорово дала маху, выбрав в союзники именно Мажорку. Что происходит на процедурах, не помнит. Зависает с глупым лицом. Это, пожалуй, ещё два аргумента в пользу того, что «Черноречье» – на самом деле психбольница. И Вику, вполне возможно, сюда пристроили родители.
Но в таком случае – что здесь делает сама Лика? И почему фазы луны не меняются, а волосы и ногти не отрастают? Или это ей только кажется, а на самом деле…
Усилием воли Лика перестала думать о луне, волосах, процедурах и пациентах. Приняв контрастный душ, растёрла кожу полотенцем до жаркой красноты и легла спать.
Утром после завтрака Лика отправилась на кухню мыть посуду. Дни сливались в сплошной поток, но хлипенькая система исчисления всё же оформилась – кроме прочитанных книг можно было считать смены. Все мыли посуду по очереди, и в этот день отскребание тарелок от липкой жижи, грязи, помоев и какой-то ядовитой химии очень удачно совпало ещё с одним событием.
Лика специально не торопилась, отчищала все чашки и тарелки тщательно, до блеска. И время от времени выглядывала в окно. Наконец появился грузовой фургончик, привозящий продукты. Чистые тарелки выстроились в несколько стопок, чашки, приборы – всё отправилось на свои места. Остальные работники кухни занимались приготовлением обеда, заведующая производством вместе с Раисой о чём-то разговаривали с водителем, уже разгрузившим фургон.
Вытерев руки полотенцем и аккуратно вернув его на вешалку, Лика накинула куртку и вышла через служебный ход на улицу. Раиса и водитель сверяли какие-то бумаги у приотркытой двери. Бочком Лика дошла до кузова фургона, как бы с любопытством заглянула внутрь. Раиса и водитель остались за дверцей. Ещё раз оглянувшись, Лика запрыгнула в кузов и забилась в дальний угол, спрятавшись за большими коробками.
Пару минут всё было тихо, но потом послышался шорох, и по полу кузова пробежали тихие шаги.
– Что, думала без меня сбежать? – Вика юркнула в другой угол, перетащив одну коробку так, чтобы её тоже не было заметно.
Ответить Лика не успела – им обеим пришлось притихнуть, потому что набежала тень, и послышался стук и скрежет. Хлопок водительской двери, урчание мотора, и фургон, качнувшись, поплыл прочь от санатория.
В кромешной тьме слышался только рычащий гул мотора, коробки мягко шуршали по качающемуся полу. Внезапно кузов резко подбросил Лику вверх, а потом она бухнулась вниз, ударившись пятой точкой о жёсткую ровную поверхность. Сквозь шум кувыркающихся коробок проступил девчачий визг.
Вибрация мотора стихла, машина остановилась. Двери открылись, мужской хриплый голос просил:
– Эй, кто тут?
Лика вжалась в угол, слышалось только тихое хныканье Мажорки. Водитель забрался в кузов и, расшвыряв пустую тару, навис над непрошеными пассажирками.
– А ну пошли вон отсюда! Давайте-давайте.
По рычащему тону водителя Лика догадалась, что он оказался, мягко говоря, не в восторге от такой находки. Молча поднявшись, она, бочком обойдя мужика, выбралась из кузова, спрыгнув на мокрый асфальт дороги. Вика, морщась и держась за локоть, вылезла из машины следом.
– Вот ещё, – бурчал водитель, захлопывая створки кузова. – Пристроились, халявщики.
– Послушайте, мы не халявщики, нам надо в город, – примирительно сказала Лика.
– Ага, щас. Я что, таксист?
– Мы заплатим, – встряла Вика.
– Говорю же, я не такси вожу.
Водитель забрался в кабину, завёл мотор, и грузовик покатил по дороге в туманную морось.
– Что теперь? – Вика перестала держаться за руку и хныкать.
– А что это за дома? – Лика прищурилась, пытаясь рассмотреть смутно видневшиеся блеклые крыши.
– Откуда я… – крикливо начала Вика, но резко остановилась. – Погоди-ка, я знаю. Знаю! – И она радостно заплясала прямо на дороге. – Это «Черноречье»!
– Что?!
– Ну, коттеджный посёлок, у нас там дача.
– Ах, это, – облегчённо вздохнула Лика. – Далеко туда идти?
– Не знаю, мы всегда на машине ездим.
– Вот и проверим, – пробормотала Лика, шагая по влажной дороге.
Однообразные крыши элитных коттеджей «Черноречья Люкс» мокро темнели на фоне белёсого апрельского неба. Сырой асфальт идеально ровной дороги чёрной границей рассекал всё ещё заснеженное поле, чуть дальше пересечённое неровной полоской реки. Ближе к посёлку дорога истончалась, из широкой ленты превращаясь в тоненькую ниточку.
– А я, кстати, вспомнила эту тётку. – Вике, видимо, хотелось скрасить поход к посёлку болтовнёй.
– Какую? – сухо спросила Лика, оглядываясь, чтобы удостовериться, что машин на дороге нет.
– Эту, санитарку.
– Эльвиру? – машинально спросила Лика, вытягивая шею и глядя вперёд. Ни одной машины ни впереди, ни позади.
– Вроде. У неё был бизнес в Добромыслове.
– Что? – автоматически переспросила Лика, снова оглядываясь, чтобы вновь увидеть лишь пустое тёмное дорожное полотно.
– Бизнес. Ну, косметологический центр. Или там эстетическая медицина. Что-то вроде того. – Вика покрутила рукой в воздухе. – Она попалась.
– Как это? – Пустота дороги и абсолютная тишина поля вокруг вызывали мелкую дрожь внутри.
– Ну, она как бы предлагала кредиты.
До Лики наконец дошёл смысл болтовни попутчицы.
– То есть, она навязывала людям кредиты?
– Ну, как бы да. А что такого? – Вика привычно пожала плечами и состроила наивную физиономию. – Не разведёшь – не проживёшь. Так мой папа говорит.
– Интересно, как она в «Черноречье» попала, – пробормотала Лика, ухмыляясь.
Теперь она тоже вспомнила громкую историю с центром не то косметологии, не то пластической хирургии. Когда Эльвиру припёрли к стенке разгневанные женщины, у половины которых лица после процедур перестали быть похожими на человеческие, она ударилась в бега. Суд, конечно, аннулировал все договоры и присудил пострадавшим компенсации, только бизнесменша, опустошив счета, как в воду канула. Теперь вот, видимо, всплыла.
– А потом моя мама там салон открыла, – продолжала щебетать Вика.
– Где?
– Там, где у этой… как её… клиника была, в общем.
– Твоя мама тоже кредиты навязывает?
– Они же сами подписывают. Сами виноваты. Не разведёшь – не проживёшь. – Вика произносила эти слова так легко и непринуждённо, как будто говорила о чём-то вполне естественном. Видимо, для неё обман в порядке вещей, «кинуть» другого – всё равно, что выпить чашку кофе. Хорошенькая компания.
Некоторое время Вика молчала, хотя выглядела весьма довольной. К Лике же вернулась мелкая дрожь.
– Здесь всегда так? – наконец спросила Лика, снова и снова оглядываясь и высматривая хоть какое-нибудь движение.
– Как? – со вздохом спросила Вика. Она, кажется, начала уставать.
– Пусто.
– Не знаю, – раздражённо отмахнулась Вика.
Сколько времени прошло с тех пор, как их высадили из фургона, определить было невозможно. Небо ничуть не изменилось, темнее или светлее не стало, лишь серые тучи, скрывающие солнце, слегка потяжелели. Ни одна машина не проехала мимо, нигде не прозвучало ничего, кроме шороха шагов.
– Я устала, – заявила Вика, закатывая глаза.
– Мне что, взять тебя на ручки?
Вика только насупилась и недовольно причмокнула. Смартфон в красном чехле, на который она смотрела каждую минуту, показывал несуществующее время и дату.
Крыши домов потихоньку становились чётче, выступил поворот дороги, огибавшей посёлок. Хотелось идти быстрее, но ноги ослабели, спина затекала, озноб усиливался.
Наконец дома приблизились настолько, что стали просматриваться их блёклые стены. За решёткой автоматических ворот выстроились два ряда каменных коттеджей. Слева виднелся грязно-жёлтый дом за коричневым забором, справа – розовый с лысым палисадником.
С ноющими стопами и холодной болью в ослабевших коленях беглянки остановились у ворот.
– Может, не пойдём? – слабо произнесла Лика под громкое урчание в животе. От вида коттеджей дрожь внутри усилилась.
– Ещё чего, – буркнула Вика. – Да где охрана?!
Вика, держась за вертикальные прутья ворот, вытягивала шею, всматриваясь в территорию посёлка в поисках охранника, но в поле зрения никто не появлялся.
– Может, как-то позвонить? Или как вы обычно туда попадаете?
– Да мы обычно на машине. – Вика ещё пару минут помельтешила у ворот, потом остановилась и заявила: – Придётся перелезать.
– Это как, интересно?
Вместо ответа Вика ухватилась за поперечную перекладину ворот, подтянулась, взобралась ещё выше, перемахнула через верх и спрыгнула на другой стороне. Удивительная ловкость.
– А нас за это не…
Мажорка, не дослушав, развернулась и направилась по дороге между домами вглубь посёлка. Лика кое-как перелезла через ворота и поплелась следом. От голода и усталости идти становилось всё труднее. Колени подгибались, стопы при соприкосновении с землёй пронзала острая боль, так что, поневоле сгорбившись, приходилось ковылять по-старушечьи.
По обеим сторонам дороги тянулись ряды каменных коттеджей с тёмными стёклами и пустыми мокрыми палисадниками.
– Здесь всегда так тихо? – спросила Лика, заглядывая в один из запущенных дворов, где на качелях и скамейках кривыми бугорками растекался апрельский снег.
– Почти, – отмахнулась Вика, уверенно топая вперёд по расчищенной дорожке.
Ни одного оживлённого дворика так и не попалось, однако аккуратные сугробики по обочинам основной дороги свидетельствовали о том, что кто-то здесь всё же присутствует и следит за порядком. И, наверное, лучше бы с ним не встречаться.
Во дворе серого гладкостенного дома послышалось рычание. Лика отпрянула и попятилась. Но собака не показывалась. Немного помявшись на месте, Лика присмотрелась, но никакого движения ни в доме с окнами, прикрытыми светлыми шторками, ни в пустом дворе не происходило. Откуда-то из глубины посёлка донёсся собачий лай.
Лика прибавила шаг и догнала свою попутчицу.
– Далеко до вашего дома?
– Нет, вон он. – Вика указала на бордовую крышу двухэтажного кирпичного коттеджа.
– А ключ у тебя с собой? – Кажется, Лика выбрала наиболее подходящий момент, чтобы задать этот вопрос.
– Э… – Вика замерла, снова выпучив глаза и по-рыбьи приоткрыв рот. – Нет. Но, может, кто-то там есть. Может, домработница.
– А если нет?
– Ну… не знаю. – Вика, глядя остекленевшими глазами прямо перед собой, походкой робота направилась к семейному загородному дому.
Мажорка сказала, что коттедж принадлежит её семье. Но она, мягко говоря, немного не в себе. А что, если эта девица вообще не имеет к дому и его хозяевам ни малейшего отношения? Конечно, в случае чего можно сказать, что они просто ошиблись адресом. Но дальше-то что делать?
