Анастасия Нуштаева
Свет тьмы
Глава 1
Ангелина
Макс мне понравился сразу.
Во-первых, он красив. При чем не общепринятой красотой, как актер кино или старший брату лучшей подруги. Нет. Макс высокий, но не крепкий, скорее ловкий, чем сильный. Мне нравятся его каштановые волосы, незнакомые с расческой. Мне нравятся его глаза: большие, зеленые, надежные, как крепости изумрудного города.
Во-вторых, Макс не общителен, чего нельзя сказать про меня. Но противоположности притягиваются, не так ли? Он никогда бы не заговорил со мной, если бы я его не заставила.
А в-третьих, он обращал на меня ровно ноль процентов своего внимания. Но не будем о грустном.
В первый день нашей совместной учебы я топала к корпусу университета, предвкушая новый прекрасный этап жизни. Я не думала, что встречу там парня. Знаете ли вы такой факультет психологии, на котором много мальчишек? И я не знаю (хотя с радостью поступила туда). Если целью моей учебы было бы найти жениха, то я предпочла бы техническую специальность.
Но я с твердым намерением и глупой наивностью любого первокурсника, поступала в университет исключительно чтобы учиться.
В это прекрасное утро сентябрьское солнышко золотило все, чего касалось. Оно дарило тепло и яркий свет, который ощущался даже сквозь закрытые веки. Ася наврала мне, когда сказала, что город, где мы теперь живем, – самый мрачный из всех, в которых я когда-либо побываю.
Тайнев.
О нем бродит уйма слухов, но ни один я подтвердить не могу. Пока. Я, вообще, впечатлительная девочка – поздним вечером могу спутать тень дерева с вампиром. Но здравый разум еще при мне. Так что я смогу осознать, что это тень, а не сверхъестественное существо. Может, сделаю это не сразу, но сделаю. За Асю не ручаюсь. Она старше меня на четыре года, но мистики страшится так же, как я. Например, сегодня сказала мне, чтобы я вернулась в общагу до заката. Во-первых, странно это говорить человеку, который выходит из дома в семь утра. Во-вторых… до заката? А что потом?
Корпуса университета торчали как пеньки на полянке. Наверное, они располагались в каком-то порядке, но я пока не понимала в каком именно. Из сайта университета я изучила только свой корпус, высокий, как остальные, с прозрачными глазами-окнами. Издали казалось, что он порос мхом.
Каждый корпус был выкрашен в свой цвет. Краски поблекли со временем, но различать корпуса все еще было легко, как, верно, в день их открытия. Математики – красные, врачи – синие, англичане – желтые и так далее. Корпус темно-зеленого цвета включал несколько направлений. В том числе психологию.
Когда я подошла к университету, на небольшой площади перед лестницей уже столпился народ. Я взглянула на наручные часы. До моего первого звонка оставалось около двадцати минут.
Я улыбнулась и по щербатому камню пешеходной тропинки зашагала ко входу. Шпильки проваливались в трещины асфальта, но я не обращала на это внимание. Насколько это было возможно. То и дело заваливаясь, я насильно держала улыбку на лице. Ну разве можно не улыбаться в этот чудесный день?
Заглянув в расписание, что делала уже миллион раз, я в миллион первый раз глянула номер аудитории, в которой пройдет моя первая пара.
К аудитории я подошла только минут через семь, потому что заблудилась. Ну а что? Здесь пятьсот этажей… чуть меньше, конечно, но заблудиться можно и на одном. Чтобы скрыть нервозность, я уверенно ступила на порог, рассматривая своих одногруппников. Одни девочки.
Но тут мой взгляд зацепился за темно-коричневую шевелюру. Ее обладатель сидел в одиночестве в дальнем конце аудитории. Макс.
Конечно, в то время я еще не знала, как его зовут. В моем распоряжении был только внешний образ. Прыгающие по лицу солнечные зайчики, из-за которых он прикрывал глаза с длинными ресницами. Густые пряди цвета горького шоколада плавились, ниспадали на лоб. Белая футболка неглубоким вырезом открывала крепкую шею.
– Вы заходите?
Я обернулась и увидела высокую женщину в узкой коричневой юбке. Из-под толстых стекол ее очков на меня выжидающе смотрели два прищуренных глаза.
– Да, конечно… извините.
Я бросилась к ближайшей парте. Только разложив на столе тетрадки и ручки, я увидела, что она занята.
На втором стульчике сидела хмурая девушка с волосами, заплетенным в толстую косу. Пара прядей у лица выбились, но девушка еще не успела их заправить за уши. Она разглядывала что-то у себя на животе, выпятив нижнюю губу. Я почувствовала, что она чем-то жутко недовольна. Вряд ли моим появлением, потому что, кажется, она меня так и не заметила. Но лучше уточнить, чтобы не переселяться на другую парту в середине занятия.
– Привет, – шепнула я. – Можно с тобой сидеть?
– Облилась, – сказала она.
Когда девушка посмотрела на меня, я поняла, что она скорее грустит, чем злится.
– Или что ты спрашивала?
– Можно сесть?
– Да… конечно.
Я кивнула и отвела взгляд, но тут же снова посмотрела на одногруппницу. Она снова разглядывала живот. Мне сделалось интересно, и я тоже опустила взгляд.
На подоле ее белой рубашки расползлось уродливое коричневое пятно. Наверное, кофе. И, наверное, именно из-за пятна девушка так грустит.
– Завяжи узел, – шепнула я, пока преподавательница говорила вступительную речь.
– Что?
Сперва мне показалось, будто это «что» равняется «какого черта?». Но когда девушка поймала мой взгляд, я поняла, что это обычное «что», которое произносят, когда не расслышали собеседника.
– Расстегни несколько нижних пуговиц, завяжи узел и тогда пятно не будет так бросаться в глаза.
Девушка ничего не ответила – просто похлопала глазами. Я подумала, что, наверное, зря вмешалась. Не мое это дело. Но потом увидела, что девушка стала расстегивать нижние пуговицы.
Закончив с узлом, она выпрямила спину, натянула подол рубашки, который теперь укоротился. Пятно и вправду перестало быть заметным. Она почти скрылось в узле, где стало казаться тенью, игрой света.
Девушка улыбнулась, затем глянула на меня. Наши взгляды тут же пересеклись, ведь я все это время смотрела на нее, бесстыдно пропуская речь преподавательницы.
– Спасибо! – шепнула она.
Я улыбнулась и кивнула в ответ.
– Как тебя зовут? – спросила девушка.
– Ангелина, – сказала я.
– А я Марина.
Мы зачем-то пожали друг другу руки под партой, словно заключали какую-то сделку. Но обе при этом улыбались, так что, если это вправду была сделка, то вряд ли плохая.
От начала лекции, которая оказалась жутко скучной с первой секундочки, прошло не более пяти минут, как на мой телефон пришло уведомление. Я встрепенулась, будто очнувшись от легкой дремоты.
Осмотрев класс, я обнаружила, что все молчат. Не понятно почему. То ли одногруппники оказались усердными учениками и внимали слова учителя, то ли нежные солнечные лучики, сочившиеся из высоких окон, погрузили всех в полудрему.
Я посмотрела на преподавательницу. Она громко рассказывала что-то, то и дело поворачиваясь к доске. Воспользовалась тем, что преподавательница повернулась спиной, я опустила телефон под парту и открыла сообщение.
Это оказалось приглашением в беседу одногруппников. Я перешла в список участников и стала изучать его с единой целью.
– Как думаешь, кто из них, Макс или Леня, самый красивый мальчик на планете Земля? – шепотом спросила я.
Марина посмотрела на меня странным взглядом.
– Кто?
Я кивнула в дальнюю сторону аудитории, от чего Марина нахмурилась сильнее.
– На пять часов!
Марина посмотрела ровно туда, куда надо. Даже не знаю, почему я вдруг решила обсудить с ней этот вопрос. Просто мне сразу показалось, что человеку с такими волосами можно доверять. Но на секундочку засомневалась, когда Марина разглядывала брюнета слишком долго.
– Что-то я не наблюдаю здесь самого красивого мальчика на планете Земля, – сказала Марина.
Я вздохнула.
– Вкуса у тебя нет.
Марину эта реплика развеселила, и она перевела взгляд на преподавательницу. Уже через полминуты улыбка слезла с ее губ – Марина забыла о моей вопросе.
А я забыть о нем не могла. Все оборачивалась на последнюю парту третьего ряда, надеясь, что делаю это не слишком заметно.
– Шея еще не болит? – шепнула Марина, даже не глядя на меня.
Я надула губы и перестала расстреливать глазами того брюнета. Вообще-то, это хорошо, что у нас с Мариной разные вкусы на парней.
Когда преподавательница стала надиктовывать какие-то бессвязные предложения, я поставила в уголке листка тетради дату и принялась записывать все сказанное, не желая упустить хоть одно слово. Вдруг на экзамене попадется.
Пара была по русскому языку. Несмотря на то, что мы уже учили его одиннадцать лет в школе, преподавательница первые двадцать минут говорила про важность изучения этой дисциплины. Ее звали Ирина Сергеевна. Она постоянно хмурилась, но не зло, а так, будто что-то ее беспокоит.
До конца пары оставалось не так много времени, когда моя кисть уже отваливалась от руки вместе с шариковой ручкой. Если дело пойдет так же на следующих парах, то мне нужно научиться писать левой рукой, чтобы не переутомлять правую. А еще придется просить у кого-то ручку – моя наверняка скоро закончится. Надеюсь, у Марины найдется…
– Кто-то хочет выйти к доске?
Я встрепенулась, и моя рука сама собой потянулась вверх. Вопрос, на который придется отвечать, я не услышала, но вряд ли в первый день занятий нас завалят каким-то тяжелым заданием?
К тому же глупо не отвечать на первые вопросы преподавателей. Я объясню.
Для того, чтобы облегчить учебную жизнь, я вывела свод правил заучек-отличников. Он включает следующие пункты.
1. Не пить (вредно для мозга).
2. Не курить (см. пункт 1).
3. Не отвлекаться от учебы на личную жизнь (с этим проблем пока не было).
4. Отвечать на первые вопросы учителей (потому что первые вопросы – самые легкие, а балов за них ставят, как за все).
5. Садиться на третью парту среднего ряда (здесь обзор учитель тебя почти не замечает, но в то же время ты на виду, если захочешь отвечать).
Никто кроме меня руку не тянул. Стало неловко, но правила еще никогда меня не подводили, так что я не расстраивалась.
– Так, хорошо, – сказала Ирина Сергеевна. – Выходите…
Голос у нее был мягкий и приветливый, что не подходило выражению лица. Я поднялась и, оправив юбку, двинулась к доске, будто по подиуму, хотя остальные на меня глядели, словно я шла на эшафот.
– Ваша фамилия?
Я назвалась и повернулась лицом к доске. Взяв огрызок мела, я с улыбкой покрутила его в пальцах, на которых появились пыльные следы. Давно уже я не стояла вот так, ожидая, что скажет учитель. Соскучилась по этому ощущению.
– Кто-то еще хочет?
Ирина Сергеевна вглядывалась в лица ребят, но никто не оказался таким же смелым, как я. Или отчаянным.
– Хорошо, тогда я выберу сама, – Ирина Сергеевна опустила взгляд на листочек со списком потока. – Давайте мальчика, чтобы не было скучно… Вы… Да, вы. Выходите.
Очень скоро рядом встал тот самый брюнет. До последнего я была уверена, что вызовут второго, волосы которого были даже светлее, чем мои.
Парень кивнул мне со скорбной улыбкой на лице. Я лишь ошарашенно смотрела на него, но, когда он кивнул, я резко повернулась к доске. Да блин! Надо было тоже улыбнуться!..
– Разделите доску на две части. Я буду диктовать слова. Первое пишите вы, – Ирина Сергеевна показала на меня, – а второе вы, – теперь преподавательница обратилась к парню. – И так далее. Все понятно?
Мы кивнули и одновременно бросились делить доску. Наши ладони соприкоснулись и от неожиданности я выронила свой кусочек мела. Мой коллега ни секунду не колебался, прежде чем поднять мел и протянуть его мне.
– Спасибо, – пискнула я высоким голосом.
Парень ничего не ответил, так как Ирина Сергеевна начала диктовку.
Все слова я записывала быстро, не сомневаясь в правильности. А коллега больше крутил пальцами мелок, чем писал. Он явно не понимал, что происходит. Тогда я зачем-то шепнула:
– Там две «н».
– Где? – одними губами произнес парень.
Я отчетливо его слышала, хотя он не наклонился в мою сторону, даже взгляд не бросил. Видно, привык жульничать и теперь делает это мастерски.
– Третье сверху, – прошептала я.
Мне казалось, что мой писк слышен всей аудитории, но Ирина Сергеевна продолжала диктант, делая между словами большие паузы, чтобы мы успели подумать.
– И следующее слитно, а не через дефис.
Парень снова лишь кивнул мне, не удостаивая взглядом.
– А в последнем…
– Ангелина, в чем дело? – вдруг обратилась ко мне преподавательница.
Я промолчала и на моем лице разлилась скорбь. Если будут ругать меня, а не того, кто жульничает, то я заплачу прямо здесь, возле доски, у всех на глазах. Но Ирина Сергеевна больше ничего не сказала.
Покончив с диктантом, она отправила нас на места. Этот путь был просто ужасным, потому что я задумалась о том, какую жуткую ошибку совершила! И нет, не в словарном диктанте.
После того, как я помогла этому парню, он теперь точно считает меня заучкой, феминисткой и вообще такой женщиной, которой мужчины не нужны! Почему? Потому что мальчики должны помогать девочкам, а не наоборот! Как же я не подумала об этом раньше? Подходя к парте, я едва не плакала. Зачем подсказывала? Зачем мальчику такая девочка, которая умнее его? Но поздно сокрушаться.
Я опустилась на парту и дрожащими губами уперлась в ладони. Хоть бы не заплакать.
В следующую секунду телефон пискнул, и я прочитала сообщение. «Спасибо))» и улыбающийся смайлик от контакта «Максим».
Так, ладно, счастье все такие есть в этом мире.
Глава 2
Ангелина
Во время большой перемены девочка с черными блестящими волосами попросила нас задержаться.
– Меня зовут Алена, – начала она, когда из аудитории вышел преподаватель. – Я буду вашей старостой…
– Разве уже были выборы? – спросила у меня Марина.
В следующую секунду в кабинет зашла полная, невысокая дамочка. Она мелкими шажочками засеменила к центру кафедры, где стояла Алена. Отдышавшись, дамочка положила на преподавательский стол внушительную стопку папок и листов.
– Ребята, здравствуйте, здравствуйте! Присядьте, пожалуйста.
Девочки, которые уже стояли у выхода, разочарованно вздохнули и заняли ближайшие парты.
– Так, ребята, извините, что не встретила вас перед первой парой. Первый день, куча неотложных обязательств, сами понимаете… – начала дамочка. – Меня зовут Мария Сергеевна. Я буду куратором вашей группы. Первый, самый важный вопрос: вы уже выбрали старосту?
– Понятно, – сказала Марина. – Не было выборов.
Пока никто не опомнился, Алена улыбнулась куратору и бодро сказала:
– Да, конечно! Это буду я!
Марина наклонилась ко мне и прошептала:
– Мне она уже не нравится.
Мне тоже Алена сразу не понравилась, но причину я понять не могла. Просто… бывает, смотришь на человека, и он тебя бесит, хотя еще и слова не сказал.
– Хорошо, хорошо, – говорила куратор. – Дайте мне ваш номер телефона.
Алена послушалась. После Мария Сергеевна покопалась в бумагах и вручила Алене почти в полном объеме ту стопку, с которой забежала в класс.
– Раздать, заполнить и отдать мне завтра утром, – сказала куратор.
Алена на миг помрачнела, но тут же просияла и сказала:
– Да, конечно! Будет сделано.
Остаток перемены мы провели в коридоре. Встали в круг вместе с несколькими одногруппницами так, будто собирались играть в «платочек».
– Кто из какой школы пришел? – спросила Алена.
Девочки по очереди отвечали, а когда очередь дошла до Марины, она не успела и рта открыть, как Алена громко сказала:
– Ой, ты видела? У тебя там пятнышко.
Она показала пальцем точно в то местечко, где гадкое пятно от кофе выглядывало из-под узла.
Марина помрачнела, а я поняла, почему Алена мне так не нравится. Он просто мразь.
– А у тебя грязь над губой! – так же громко сказала я, желая отвести взгляды от Марины. – А, это родинка… Прости.
Алена сладенько улыбнулась и сказала, прикоснувшись к родинке:
– Да, это моя любимая родинка… Говорят, родинки появляются в том месте, где в прошлой жизни тебя чаще всего целовали.
Самые впечатлительные девчонки умилились. А мы с Мариной закатили глаза синхронно, словно сговаривались.
После этого все замолчали. Я отчаянно пыталась придумать, что бы такого спросить, чтобы завязался разговор, интересный всем, а не только Алине. Но ту она снова заговорила. Правда, теперь ее слова меня заинтересовали.
– А давайте после уроков, то есть пар, сходим куда-нибудь? Отпразднуем, познакомимся…
Все закивали. Мы с Мариной в том числе. Идти первого сентября обратно в общагу, никак не отметив этот «праздник», означало бы полный социальный провал.
Мы условились встретиться у входа и разбрелись на занятия – следующая пара была практической, на которую нашу группу разбили на подгруппы.
Я в полном одиночестве куковала у двери в кабинет. По закону подлости Марину определили во вторую группу. Но и Алену тоже, что не могла не радовать. Так что в своей подгруппе я никого не знала по имени.
На нашем потоке было целых два мальчика и оба они попали в первую группу вместе со мной. Ха!
Один сидел за последней партой и молчал, а второй – за первой партой и отвечал на каждой паре. У одного был тяжелый, пронзительный взгляд, а второй своими голубыми глазами порхал по лицам, не задерживаясь, но оставляя желание обернуться. Один был брюнетом, второй – блондином.
Это я выяснила во время пар, тайком разглядывая то одного парня, то второго. А сейчас я смотрела на одногруппниц, надеясь, что кто-то из них захочет познакомиться со мной.
Я так сосредоточилась на их лицах, что не заметила, как ко мне кто-то подошел.
– Привет, меня зовут Леня, – сказал блондин и протянул мне руку.
Его звонкий голос заставили меня вздрогнуть.
– Привет, – сказала я и пожала его руку. – Ангелина.
Леня задержал рукопожатие на секунду дольше, чем требовалось. И сильно сжал ладонь, так что я поморщилась. В пальцы впилось кольцо – большое и белое. Но прежде, чем я попросила отпустить меня, Леня убрал руки за спину.
– Ангелина – значит ангел? – спросил Леня, улыбнувшись одним уголком рта.
Я насторожилась. В его лица было столько же дружелюбия, сколько в улыбке Алены.
– Моя старшая сестра с тобой поспорила бы, – сказала я, пытаясь найти в Лене подвох.
– Как же она тебя называет?
Ася звала меня, как и все остальные, просто Геля. Но говорить об этом почему-то не хотелось.
– Чертина или хм-м-м… Бесина… точно не Ангелина. – Сказала я. – Но, как правило, просто «малая».
Леня рассмеялся, но натужно, как и улыбнулся прежде. Я тоже вымучила и улыбку и спаслась от продолжения этого странного разговора прозвеневшим на пару звонком.
В аудиторию я зашла первой. Здесь были парты одиночки, но от соседей это не спасло. Я заняла вторую парту поближе к окну, чтобы не зачахнуть в тени противоположной стены. А Леня приземлился рядом.
– Ты от меня убегаешь? – спросил он.
– А ты меня преследуешь?
Леня неопределенно качнул головой и, продолжая улыбаться, перевел взгляд на доску.
Менялись преподаватели, менялись аудитории, менялись мои тетради, но все пары были стабильно скучными. Я не питала иллюзий насчет того, что занятия в университете будут увлекательными. Но я не подозревала, что они будут настолько схожими со школьными уроками.
Практика мало чем отличалась от лекций. Так как по этому предмету материал нам еще не давали, преподавательнице в очках в прямоугольной оправе пришлось унылым бормотанием поведать нам в сжатом виде теорию, необходимую для практического занятия.
Подперев щеку, я следила за ней, как удав за мышонком. Со стороны казалось, что я внимательно ее слушаю. Но на деле я в мыслях подбирала преподавательнице такую оправу очков, которая бы не портила черты ее лица. Даже к концу пары я не справилась со этим заданием и потому вышла из аудитории в плохом настроении.
– Чего такая кислая?
На лестнице меня нагнал Леня и я вздохнула уж слишком злостно. На каблуках я не рисковала спускаться быстро, поэтому он быстро меня обогнал. Осознав свою ошибку, Леня дождался меня и пошел вровень.
– Все-таки преследуешь, – сказала я, проигнорировав его вопрос.
– Да брось ты, – сказал Леня и, не давая мне ответить, сказал. – Зачем вы, девочки, обуваете каблуки? Это же так неудобно.
Ну дурачок. Даром что на всех парах отвечает. Я не собираюсь отвечать на этот вопрос. Он бы еще спросил, зачем краситься, наряжаться, и в конце концов мыться?
– Ты можешь идти быстрее, если хочешь. Не нужно меня ждать. – Сказала я, не скрывая злость.
Просто надоело играть в дружелюбие.
– Ладно, удачи, встретимся завтра, – сказал Леня и поскакал по лестнице вниз, как горный козлик.
От возмущения я на секунду остановилась, сверля взглядом его спину под белой рубашкой. Я, конечно, всем видом показывала холодность, но почему это Леня так просто сдался?
Когда я снова поползла по лестнице, мимо пронесся второй одногруппник. Макс. Он на бегу задел меня плечом, да так сильно, что, если бы я не держалась за перило, то полетела бы с проклятой лестницы.
Я снова остановилась, предвкушая сомнительного удовольствия монолог на тему «Ангелина – значит ангел, да?» Но Макс, не оборачиваясь, бросил «извини», и продолжил спускаться. Я по старой традиции проводила взглядом его широкую спину и, тяжело выдохнув, поплелась вниз.
Всю дорогу до выхода я думала над важным вопросом. Почему тот, с кем не хочется иметь дело, липнет, как не вымешенное тесто к рукам, а парень, которому хочется хотя бы имя свое сказать, даже не оборачивается на тебя?
День был замечательный. Солнечный, теплый, как будто лето не заканчивалось. Я с жадностью втянула свежий воздух, в котором аромат сочной листвы смешался с запахом мела, горячего асфальта и бензина.
На площадке перед корпусом было полно ребят. У многих, как и у меня, сегодня было четыре пары. И теперь студенты, но в основном студентки, толпились у входа, поджидая подруг.
Я глянула вниз. Снова лестница! Ну сколько можно? Туфли на шпильке еще со второй пары натерли мне ногу от пальчиков до, кажется, колена. Так что последний (надеюсь) на сегодня лестничный пролет я преодолевала с видом великомученицы.
Марину я сразу заметила в сборище. Кучка наших одногруппниц оказалась самой обширной. Чуть поодаль стояла Алена и… Ну мразь! Она разговаривала с Максом, играя прядью черных волос. Еще и хихикала так немилосердно, что у меня уши закладывало, хотя находилась я метрах в двадцати от этого рассадника сладеньких улыбочек.
Особо не думая, я протаранила толпу девчонок постарше, и направилась прямо к парочке, напрочь позабыв про мозоли и неудобные туфли.
– Геля, я тут! – позвала меня Марина.
Но я не ответила и даже не остановилась. Тогда Марина последовала за мной.
Когда я оказалась рядом с Аленой и Максом, то негромко кашлянула, чтобы привлечь их внимание. Когда они посмотрели на меня, улыбочка спала с губ Алены.
Так, хорошо, я отвела внимание Макса от Алены… Но что теперь говорить?
– Я… э… – начала я. – А когда… когда будут зачетки?
Алена посмотрела на меня, как на идиотку.
– Я тебе справочное бюро? Откуда мне знать?
На Макса я избегала смотреть. Он – нет. По крайней мере хотелось в это верить.
От слова «милая» мне захотелось расстаться с завтраком, но тут, к счастью, к нашей компании подоспела Марина. Впрочем, и она не успела сказать ничего вразумительного.
– Вы чего слетелись, как мухи на говно? – сказал Макс.
Судя по всему, женское общество его утомляло.
– Самокритично, – заметила Марина, чем заставила Макса прийти в замешательство, а меня – усмехнуться.
– Марина, это не очень вежливо и совсем не то, что хотел сказать Максик… Я права, Максик?
Максик уже ухмылялся, осознав, какой промах допустил.
– Все нормально, Аленушка, – перекривил он ее, отстраненно коснувшись рукой плеча Алены, а затем добавил. – Ладно, девчонки, я пошел. Пока.
Макс удалился так быстро, что Алене не успела его удержать.
– А я хотела позвать его с нами… – тоскливо сказала она, провожая Макса таким печальным взглядом, что мне почти стало ее жаль.
Мы с Мариной удержались от комментариев. А потом, объединившись с остальными девочками, пошли прочь от корпуса.
