Анатолий Григорьев
Судьба калмыка
Глава 7
Утро наступило внезапно, будто ночи и не было. Хриплый гудок электростанции извещал о новом рабочем дне. Максима словно пружину подбросило с охапки душистого сена и он протирая глаза недоуменно оглядывался вокруг. Старика уже не было. Наконец он сообразил, почему здесь находится и натягивая гимнастерку с наградами спустился в низ. Под навесом у костра уже сидели старухи. Как будто и не уходили отсюда. На камне стояла исходящая паром мятая кастрюлька. Жомба! Пей! Ткнула старуха на посудину. Спасибо! Пойду к речке умоюсь, и воды заодно принесу. И взяв ведро, он пошел по косогору вниз. Умывшись, он вернулся и поставив ведро у костра, стал расспрашивать старух как им тут живется. Те горестно охая, попыхивая трубками рассказывали о голодной жизни и горестно качали головами – Как же дети дальше жить будут. Это ваши внуки, а где же их родители? Нет милый! Внучка только девочка – Сюля, остальные чужие с дороги остались. Родители их погибли в пути как ехали вместе, так и остались. Куда-то забрать их хотели, мы не дали. Сказали, что это наши внуки. А теперь куда их?, – они родные стали, горе какое вместе мыкаем уже три года. А у тебя? И Максим рассказал, что где-то здесь в Канском районе его жена и двое детей. Дочь и сын. Тоже маленькие лет по семь. Как раз перед войной родились близняшки, как вы. Старухи горестно переглянулись. Жить – то здесь будешь или уйдешь? Тут у нас трудно будет. Детей много. Если можно поживу у вас. Можно, можно сразу согласились старухи. Только спать негде, надо что-то придумать. Придумаю, время есть. Лето пока тепло, на сарае посплю, отхлебывал чай с молоком Максим. Ну, мне на работу пора. Гараж вижу не далеко. Как короче пройти туда? А вон спускайся к речке и по берегу к мосту, там рядом. Придя в гараж, Максим сразу увидел большую толпу рабочих у небольшой избенки, очевидно конторы-нарядной. Тут же, на улице был длинный стол с лавками. Очевидно, тут летом выписывались наряды, а больше это была наверное курилка. Хотя и на улице, а махорочного дыма было полно. Почти у каждого во рту была самокрутка. Люди смеялись, балагурили. Из конторы вышел худощавый сутулый мужик средних лет с пачкой бумаг в руке и уселся за столом. Мужики сдвинулись к нему и поглядывали на подошедшего Максима. Шум заметно стих и как-то само собой образовался коридор между людей к столу. Максим смешался и остановился. Давай, сержант докладывай генералу! – прогудел громадный детина и дымящейся самокруткой указал на сидевшего завгара. В толпе одобрительно засмеялись. Максим моментально отбросил смущение и вытянув руки по швам строевым шагом, четко подошел к столу. Здравия желаю, товарищи! Сержант Цынгиляев по специальному переселенческому направлению для работы прибыл в ваше распоряжение. И положил записку из отдела кадров. Во, дает! Это по нашему! – зашумела толпа. Завгар взял бумажку, повертел ее в руках и положил на стол. Кем прикажешь оформлять тебя? Специальности нет, наград вижу много. Да специальность есть и шофер я и тракторист и слесарь. А документы? – развел руками завгар и пшикнул губами. Документы есть? – да в райцентре забрали. Вот опись в замен дали. – заволновался Максим. Завгар исподлобья глянул на него взял опись и изучив ее нахмурился и покачал головой. Ну, Помазов, на хрена лишние хлопоты создает? А награды, что тоже забрали? А эти? Что-то не понимаю. Да вот, растерянно заулыбался Максим – показалось им, что многовато для калмыка столько наград. Вроде как на сохранение взяли. А эти я немного раньше успел спрятать в сапоги. Документы на них есть! – закашлялся завгар. Вот здесь! – хлопнул по нагрудному карману он. В гроб…! Выругался завгар еще больше закашливаясь. Да перестаньте галдеть и курить! – вдруг разразился он. Тут такое дело! К нам направлен на работу…, сбился завгар. – Мукубен Кирсанович Цынгиляев, вот он. Кем работать будет – увидите сами. У нас работа как на фронте не поможешь другу, может быть и тебе в следующий раз каюк. Так что вот человек, будьте людьми. А почему о том, что он спецпереселенец ни слова? – протиснулся сквозь толпу парторг. По машинам! Дежурки пришли! Заорал кто-то и толпа смеясь и улюлюкая повлекла за собой парторга. Отойди пока, минут через пять подойдешь. Спецовку, продкарточки получишь, а сейчас исчезни, парторг голову мне мыть будет. И завгар покашливая зашел в контору. Максим побродил между тракторами, заглянул в ремонтный цех и издали наблюдал за конторкой, откуда вскоре выскочил парторг и размахивая руками, что-то втолковывал завгару. Тот смущенно разводил руками. Парторг куда-то с кем-то ушел. Максим подошел к завгару и молча остановился. Так как тебя…? А, зовите проще – Максим. Ха! Катька окрестила? Говорила она про тебя. Ну, Максим, так Максим. Вот тебе бумажка. Зайдешь в конторку бухгалтерша выпишет спецовку и продкарточки на хлеб, талоны на обед, вон столовая. А сейчас пойдешь в ремонтный цех и проходя мимо трелевочного трактора КТ-12, с приплюснутой кабиной он объяснил: если руки не из задницы растут, отремонтируешь, будет твой. Тут видишь работы конечно хватит, кабину выправить, лебедку новым тросом заправить, лафет видишь покривило, гусеницы перетянешь. А мотор? – мотор слава богу цел. Ну так чуть подтянешь кое-что. А не выправишь лишней техники нет. А на кэтэшку уже парторг глаз положил, списать собирается на металлолом. Доложить партии и правительству о выполнении этого мероприятия. Неделя сроку у тебя есть. – А там утащат в райцентр. Все понял – задумчиво произнес Максим. С передовой машина, с лесосеки, листвягом привалило, – Так? Глянул Максим на завгара. Откуда узнал? А вот кора лиственная на кабине. Глазастый. В разведке был. Где воевал? Под Сталинградом и дальше назад почти до границы, да приказ остановил не дал войну закончить. Хотя мне приказа комдив еще полгода все не отдавал, чтобы отправить меня на зону. Чуть погоны с него не сняли. Ладно, прошло это, тут я теперь. Вот еще бы семью найти и жить можно – разглядывал Максим высокие лесистые горы. А не секрет если – водила этой кэтэшки где, живой? Живой, язви его! – ругнулся завгар, подвел трактор под падающее дерево и сбежал, зэк бывший – уголовник. Найдут десятку сунут точно, диверсией посчитают. А как не считать, смотри, до сих пор рычаги проволокой перевязаны. Направил специально. Так, будешь ремонтировать? Конечно, что вы! Тогда инструмент возьмешь у бригадира. Живешь где? А вон избенку отсюда видно. Там где старухи и ребятишки? Да, там. Вот знаете, замялся Максим, мне бы досок с десяток путь не совсем новых и гвоздей. Ремонт кое какой надо сделать да и спать негде. Пошли. Вон, из этой кучи выбирай любые обрезки, для котельной привезли, все равно сгорят. Вот эта кэтэшка к вечеру в лесосеку уйдет, пока свободна. Подгони ее загрузи, и на обед заодно отвезешь и меня. Я вон выше живу. Ой, спасибо! Спасибо! Ладно давай устраиваться. Ну, а про ремонт трактора не забудь, если даже на день с ремонтом опоздаешь, увезут, разрежут даже почти готовый. Все зависит от тебя. Пацана – ученика я тебе дам для подмоги. А рабочая единица техники нам не лишняя. Ну я пошел. И завгар ушел в другой конец гаража. Максим зашел в конторку выписал спецовку, карточки и в прекрасном настроении пошел на склад. Получив комбинезон и рабочие ботинки, он тут же переоделся и зайдя в ремонтный цех попросил инструменты для ремонта трактора. Два домкрата мне надо. На кой? Кабину буду править. Без сварки? Без. Вытянешь? Думаю, да. И еще две лампы паяльные. Возьмешь. А сейчас вот ту кэтэшку до обеда мне дал завгар. Знаю. Бери. Колька! Крикнул усатый бригадир щуплого парнишку. Ему помогать будешь, пока побитую кэтэшку ремонтировать будете. Колька стоял и хлюпал носом, смотрел на Маскима и молчал. Васильич сказал! Вот бери инструмент и домкраты и туда. А че другой работы нет? Наконец выговорил пацан. Сейчас по ушам за прежнюю работу надаю, за то что не сделал. Я тебе убегу купаться во время работы! Да я ниче, пойду если надо! И бурча под нос: Под калмыка уже поставили, дожили. А я ведь в комсомол поступать собираюсь! Вот работу выполнишь поступай куда хочешь! Вдогонку крикнул ему бригадир. Подойдя к трактору Максим показал парнишке: Коля, ты пока откручивай вот эти гайки, лафет скинем и поправим. Угу, поправишь тут, в кузне работы невпроворот, а без пол-литра туда не сунешься. А нам кузня не нужна, мы сами с тобой выправим. Давай, пока сделай, что я сказал, а я пока вон ту кэтэшку заведу и разогрею. Примерно через полчаса вокруг побитого трактора крутился его здоровый собрат зацепившись крюком своей лебедки за исковерканный лафет – фартук, смеясь и скаля белые зубы Максим стащил его и поволок на ровную площадку. Потом стал наезжать своими гусеницами то на один край лафета, то на другой, то на середину. Искореженный мощный железный лист, под тяжестью трактора стал выправляться. Пришлось несколько раз переворачивать лист подкладывать под него бревнышко или камень, наезжать снова гусеницами и наконец лист стал почти ровным. Максим вышел, попрыгал по лафету кое-где помахал, – постучал по нему громадной кувалдой и довольный уселся на бревно. Ну, что Коля, утерли мы нос кузнецам? Восхищенный Колька отбивая чечетку на лафете, звучно высморкался в сторону и изрек. Вот так, дядя Максим утерли! Отдохнули немножко, давай Коля лебедку посмотрим. Отцепи там рычаг, на холостой ход поставь барабан и я потяну его трактором. Настроились потянули, расправили затянувшиеся петли и стали укладывать ровными слоями трос снова на барабан лебедки. Палочкой поправляй и ломиком никогда не лезь. Если что, палочка сломалась и все – безопасно, а если ломиком, его закусит, он потянет тебя за собой или за одежду зацепится. Понял? Запомни. Немного лишнего времени провозились с установкой лафета-фартука на место. Вот сейчас бы завел трактор, да испытал бы лебедку, да вот загвоздка крыша кабины почти на рычагах управления, и да и капот не откроешь, заклиненный. Ладно не все сразу. Все, Коля иди пока отдыхай. После обеда опять сюда. И сев на кэтэшку поехал к котельной грузить доски. Накидав добрую горку разных обрезков на лафет Максим притянул их проволокой и опять подъехал к разбитому трактору. Там уже по хозяйски его осматривал завгар, бригадир и стояло еще несколько рабочих. Размахивая руками Колька что-то рассказывал им. Увидев подъехавшего Максима завгар деланно грубовато заявил: Что делаешь с своим другом? – и он указал на Кольку, если такими темпами будете работать, денег не хватит премии вам платить. Да и в металлолом отдавать нечего будет. Да, вот! – скалился в улыбке Максим. Клин клином вышибают, так у русских говорят? Так-то, так, да никто до тебя не додумался. Полгода почти стоит колымага. И трос перемотали? Целый? Целый, запутан был только. Хорошо. Ну, что на обед пора? Не знаю, как по времени. Время – 12. Что ж, поехали. Завгар изредка посматривая как Максим водит трактор остался доволен. Показав как подъехать к избенке Максима, он ткнул на бревно лежащее на обочине. Отвезешь свои доски, вернись и захвати это бревно, зимой на дрова сгодится. Ну давай, останови, я тут выйду. К четырем часам трактор поставь на место. Рабочий день у нас до пяти. Работы тебе там хватит. Пацана вовремя отпускай. Подъехать к избе было невозможно из-за узкого переулка. Услышав рокот трактора навстречу выскочили все ребятишки и увидев в кабине Максима радостно закричали. Ура! – дядя Мукубен на тракторе! Сбросив с лафета доски он показал ребятишкам туда их перенести, а сам развернулся и уехал. Вскоре он приехал снова и привез огромное бревно. На зиму дрова будут! – закричал он и уехал. К куче досок и бревну подошли и старухи и попыхивая трубками удовлетворенно цокали языками и вели разговор: – Вот, что значит мужик в хозяйстве, сразу все по другому! А мужик дорвавшись до свободного труда – видя к себе доверие на работе, не сидел без дела ни минуты. Ну ты себе еще наверное медаль хочешь заработать! – шутили мужики. Только учти, споткнешься о парторга, он тебе живо укажет место! Да что я такое сделал? Изумился Максим. А он найдет грехи старое вспомнит. Да, ладно ребята! Работать надо! – отвечал он сквозь хриплый рев двух паяльных ламп, которыми грел до красна стойки помятой кабины. Коля, качай! – кивал он пацану, который усердно подкачивал домкраты, то один, то другой. Колька внимательно посматривал на Максима и умело подкачивал столько сколько надо. Пришедший сюда завгар, долго наблюдал за их работой. Вот видишь Колька, что можно сделать при желании, да еще при умении? А я с дядей Максимом хочу работать, он нормально все объясняет и показывает. Механиком хочу быть. Хорошо, подумаем. Ну, а работать надо везде и с любым с кем бы не поставили. С дядей Максимом хочу работать! – гнул свое Колька. Через день-два я вижу, вы закончите ремонт и твоего дядю Максима придется направить в лесосеку на вывозку леса. А пока тут поработаешь, опыту наберешься. Несовершеннолетний ты, в лесосеку нельзя. Ага, в войну и год после нее работал – ни хрена – можно было, по взрослому мотюгнулся пацан. А сейчас нельзя, молодцы! Коля, приказ такой. А я вот с ним хочу работать! Заорал он. Не хочу с теми мудаками работать! Колька, сбегай за водкой, стрельни закурить, да похабщину о бабах несут! Вот и все мое ученье! – затрясся пацан. А здесь все по-человечески. Коля, не разрешат в лесосеке с ним работать. Почему? – завопил парнишка. А ну вас на х…, бля, сволочи! – и побежал к ограде гаража примыкавшей к лесистой горе. Завгар и Максим печально смотрели ему вслед. Ничего, пусть там успокаивается. Войной обожженный парень. Четверо их в семье ребятишек, он старший. Мать на лесоповале пришибло, еле живая, парализованная лежит. Отца уж после войны из госпиталя привезли безногого. Да, вишь осколок у сердца еще затаился. Неделю назад схоронили. Парень совсем не в себе стал. Максим заскрипел зубами и замотал головой. Помогли, чем смогли. Уж третий месяц его держу на полной ставке слесаря, хотя числится он у нас учеником. То там ему полставки подкину, то уборку какую выдумаю. А у нас же парторг – все вынюхивает да цепляется. Тебе тоже будет не сладко. Этот трактор ему поперек горла станет, посмотришь. Это почему же? – разинул рот Максим. Зек угробил трактор диверсия, я отремонтировал трактор – выходит тоже не очень хорошо сделал. Он если разрежет в лом технику поддающуюся ремонту – как его назвать? А вот на этом стоп! Завгар поднял палец вверх. А вон и Колька назад идет. Уйду от греха подальше. Значит так, Максим. Я вижу завтра уж стекла вставишь и ремонту конец. Да, завтра разные мелочи подтяну. Вот так, завтра испробуешь трактор в настоящей работе. Ты видел, бревна валяющиеся там, там в грязи засосаны? А это дрова. Зимой, когда все замерзнет их не вывернуть, сейчас все просто. Да и зимой план надо давать. Далеко в лесосеке работать будешь. Так вот завтра, сразу с утра, пару бревен завезешь Николаю. Кому? Не понял Максим. Да вот нашему Николаю. Коля иди сюда! Значит с утра дровами население обеспечивать, заодно проба трактора после ремонта. И завгар объяснил Кольке, где брать бросовые бревна и кому везти. Коля на третьем участке там несколько семей калмыков живет. Им там прямо из речки топляки вытащите, а будете ехать туда, завезите пару бревен бабке Коваленчихе. С внуками-сиротами бедует. Ну и себе Максим не забудьте, зима не за горами. Ну а после завтра на наряд, горючки под завязку наливай и в лесосеку. На четвертый пока участок погоните трактор. Николай покажет. Вместе пока поездите. Да… как… я? Раскрыл рот Колька. Дядя Петя, да я, да ты…знаешь, да спасибо, ой! – кинулся парнишка обнимать завгара. Доведется встретить парторга, мол за разбитой лебедкой приехал в ремцех взять или пустые бочки под горючку. Понял? Понял, понял! – раскинул руки он. А восемнадцать стукнет на этот же трактор пересажу. А дядя Максим? Обеспокоился пацан. Твой дядя Максим к тому времени уж на лесовозе будет раскатывать. Вон целых три штуки убитых стоит, а отремонтировать некому. Ладно, заговорился тут я с вами, и завгар ушел в рем цех. Перед окончанием рабочего дня он снова заглянул к ним. Максим вставлял стекла в кабину, а Колька тут же подкручивал дверцу. Так? Дядя Максим? Максим попробовал ключом гайки, потом открыл-закрыл дверку и удовлетворенно гукнул: – Угу, пойдет. Теперь лезь под трактор и просмотри весь маслопровод, подергай его легонько. Он не должен болтаться. Места креплений посмотри. Хорошо, – и Колька нырнул под трактор. Максим, дай-ка сюда свою опись документов. Посмотрю, что там осталось у тебя в райцентре. На днях я буду там на совещании зайду к Помазову. У нас такое правило, если работает на технике человек, то его документы на право работы должны быть при нем. Ну насчет орденов, возврата не обещаю, а с документами вопрос буду решать. Как же это человек будет управлять техникой без документов? – не пойдет такое дело. Попробуйте, – засмеялся Максим. Я уже всяко привык жить с именем и без имени. Голодно или без еды. Ты это брось! – насупился завгар. Много из-за чьих-то ошибок бывает неразберихи. Ошибки надо исправлять, и закон выполнять! Ну, пока вот, так! Развел руками Максим. Ну, а опись вы с собой возьмите, а то начальник милиции и разговаривать не будет. Ты в этом прав. И сунув листок в карман, зашагал в конторку. После работы Максим наскоро зашел в столовку, отоварил карточки, ему досталось полбулки хлеба и немного крупы. Все это он принес домой, отдал старухам, а сам принялся городить в избе двухъярусные топчаны около стен. Старый настил из каких попало досок через всю избу он разобрал. Уже поздно вечером, он закончил достраивать места для ночлега. Радости у ребятишек не было конца. Они готовы были спать на голых досках новых кроватей. Ребятам стало больше места, а самое главное у каждого было свое определенное место, а не вповалку. Ну, себе завтра топчан сгорожу, да и бабушкам надо обновить – расширить топчан. В избе пахло свежей древесиной, но было темновато. Одно окно было разбито и заколочено фанерой и картоном. Ничего, потихоньку все наладим. Итак, хорошо! – восторгались старуха. Испытание отремонтированного трактора на следующий день прошло успешно. Кэтэшка лез и на крутой берег, вытаскивая на лафете из речки тяжеленные деревья – топляки и буравил топкую низину гусеницами. Бревен достали и отвезли людям не счесть. На другое утро, опоздав на наряд, в гараж прибежал парторг и заикаясь надрывно закричал на завгара.
Это что тут за благотворительность развел тут? Что за трактор развозит тут государственный лес направо-налево и по чьей указке?
Завгар исподлобья смотрел на него, потом сказал: – По моей. А с каких это пор и кем вам дано право разбазаривать социалистическую собственность? Все что делалось вчера делалось по совести, по закону и по моему приказу. За это ответственен лично я. Хочешь, встанем на весы бюро райкома и рассудим, что было справедливее и нужнее народу и партии. Мое: – испытание вновь отремонтированного трактора; одним рабочим днем, в который обеспечил дровами из бросовой, затопленной при сплаве древесины, для остро нуждающихся семей. Зимой будут никого не прося везти деловую древесину. Морозы заставят и воровать и терять рабочие дни. Теперь рассмотрим твое: Ты этот трактор, который не спрося тебя отремонтировали уже похоронил и ждал завтрашнего дня чтобы разрезать его на металлолом и сдать в счет тех недостающих двух тонн, чтобы выйти в передовики района по металлолому. А вот это видел? – оскалился завгар и рубанул одной рукой по локтю другой своей руки со сжатыми кулаками, откровенно показывая себе на пах. Этот трактор знаешь сколько древесины за год вывезет? Город новый построить можно. Так что давай на бюро, наконец надо выяснить твое назначение и пользу людям. Ты, что Петр Васильевич? – заговорил парторг. – Что-то неправильно ты меня понимаешь. Вопрос идет о том что партийные органы должны быть оповещены и с их разрешения должны производится все процессы на производстве и в быту. Ну завел канитель! – сморщился завгар. Значит в уборную если припекло, к тебе за разрешением бежать надо? Тьфу ты! Договоришься Петр Васильевич! Партия и правительство призывают разъяснять… Да пошел, ты! Со своими проповедями! Ну поставили балабола на свою голову! – вышел из своей конторы завгар. Парторг, что-то еще громко кричал в присутствии бухгалтерши. А тем временем Максим с Колькой благополучно добрались до четвертого лесоучастка и мастер просто показал их место работы. Вон там идет валка леса, там же сучкорубы, готовят хлысты. Ваша задача подтянуть эти хлысты вот сюда на тракторе, к месту погрузки на лесовозы. Все просто: – пока ходят лесовозы – до тех пор и ваша работа где костры горят. С двенадцати до часу привозят обед. Как потопаешь так и полопаешь. Что, что? – не понял Максим. Говорю – работа сдельная, сколько вывезешь, за столько и получишь. Так что с учетчицей – сверяй свою кубатуру привезенного леса с ней, записывай если грамотный. На обоих склонах разлома урчали бензопилы, рокотали трактора, покрикивали возчики на лошадей. Казалось была полная неразбериха, но только казалось. Каждый делал свое дело, и непросто кое-как, а скоро, с огоньком.
Повалить деревья, освободить их от сучьев, свезти их в кучу, – это еще малая часть работы, хотя и трудоемкая. Доставить эти бревна, рассортировать, распилить в определенные размеры, до водной артерии или центральной железной дороги, которые загонят их на лесозаводы – вот основная задача лесозаготовок. Сколько было случаев, что из-за нехватки техники или ротозейства руководства сваленный лес навечно оставался гнить в далеких лесосеках . Свалить, срезать с корня дерево, точнее угробить его – проще простого. Сумей это дерево, если уже загубил – доставить его людям, хотя бы на дрова. Лучшая промышленная цель заготовки древесины – это постройка из нее домов, изготовление мебели и тысяч разных принадлежностей полезных человеку. А также из-за страшной разрушительной войны страна нуждалась остро в лесоматериалах. И работающие люди, на лесозаготовках, будь это местные жители или военнопленные, спец переселенцы, загнанные сюда не по своей воле – все понимали это. В тяжелом труде на лесозаготовках, люди работали плече к плечу, забывая о своих невзгодах. Страну нужно было поднимать из разрухи. До поздней осени Максим с Колькой работали на своем КТ-12, почти безвылазно из лесосеки. В конце недели, поздно вечером, Максиму удавалось навестить ребятишек и старух. Рано утром, он снова уезжал, оставив им сэкономленный за неделю кирпич хлеба и какой-нибудь крупы. За лето и осень он уже знал все калмыцкие – леспромхозовские семьи и места их обитания в селе и на участках. Многие жили прямо в лесосеке, в наспех построенных бараках-общежитиях. Кто работал в лесосеках, хотя было и трудно, но едой и спецодеждой как-то обеспечивались. Хотя и в впроголодь бывало. На лесоучастке правил балом – распределением мастер участка. Неграмотным и плохо говорившим по-русски калмыкам все доставалось в последнюю очередь. А когда и не доставалось. Куда идти жаловаться? Некуда. Да и на это надо время . Уйдешь с работы – прогул – тюрьма.
В райцентр далеко, без разрешения туда ни ногой. Круг замкнутый. Разрешено одно – молчать, работать, надеется, терпеть. Поездив с Максимом месяца три, – Кольку отправили на краткосрочные курсы трактористов. Завгар вызвал Максима и повел в отдельный угол гаража. Вот смотри: – к трем разбитым лесовозам добавился еще один. Давай посмотрим что можно сделать. Они долго ходили между изуродованными лесовозами. Максим ящерицей ползал под машинами, высматривая поломки. Ну, что? – испытующе смотрел на него завгар. Две машины из четырех можно собрать. Какой срок? Десять дней. – Короче до седьмого ноября, могу протянуть. Идет. Слово сдержишь Васильич? Какое? На одну из машин сяду я. Без всяких – кивнул завгар. И еще, местечко бы в ремцеху выделить, все-таки там некоторые условия – теплее, а тут уже морозы подпирают. Ну и подмога нужна, эх Кольку бы! Будет, дам настоящего слесаря. Ну, что сажай тогда замену на кэтээшку, и как-то с парторгом реши этот вопрос. Он ведь меня чуть не съел за Кольку, а теперь – ремонт. А ему все план, да «партия и правительство»! – смутился Максим глядя на завгара. А вот тут грамотность свою не показывай! – назидательно сказал ему завгар. Я тоже член партии! Пока живи вот так, смотри и разбирайся кто, есть кто и больше помалкивай. Тебе же лучше будет. Ну а я где надо разберусь! И еще ни одна расческа сломается об мою прическу! И сняв шапку, он звучно хлопнул ладонью по своей лысине. Максим внимательно смотрел на рассерженного завгара и вконец смешался. Извините. Я все понял. Ну и хорошо! – закашлялся завгар. Засранцы! В гроб их мать! Обращаясь куда-то в даль за горы выругался завгар. Потом полез за пазуху и достал бумажный пакет. На держи! Что это? Неуверенно потянулся Максим к пакету. Все твое. Теперь будешь узаконенным водителем и трактористом. Вот это да! Вырвалось у Максима и он долго рассматривал свои документы. Ну, а остальное – твои награды, извини пока так, как есть. Да, ладно, Василич! Я и с этими документами теперь человек! Спасибо большое! Чего там! Пошли в ремцех, обмозгуем что и как. Ну, что там, живы твои калмычата? Хотя вижу редко, но живы. Двое еще добавилось. У одного мать умерла, другой неизвестно откуда появился. Может из детдома сбежал. Там Катеринин племянник из детдома Степаном, братом ее взят, вот он с ним и дружит, а не признается, что он сам из детдома. Пусть живет. А карточки-то на всех дают? А-а в этом трудно разобраться! – махнул рукой Максим. Вот пустые бочки из-под горючки вез сюда, завез им требуху, голову, да ноги кобыльи. В лесосеке кобылку придавило лесиной, ну мясо да шкуру забрали. Мясо по столовкам развезли, шкуру на сдачу, а остальное добро выбросили. Отобрал я у собак, привез домой. Старухи, чистят, варят. Картошки немного заготовили с полей, после копки осталась. Где гнилая, где мелкая – пойдет. Только одного не пойму: ведь не везде успели убрать урожай, уже ведь начинает мерзнуть картошка, турнепс. А взять нельзя. А с голоду подыхать можно. Вот взяли бы так: – не успеем убрать, помогите граждане, вот эту часть урожая государству, а эту вам за ваши труды. Ночью бы люди работали и государству бы польза и людям. Пропадает, но нельзя взять. Возьмешь – тюрьма. А? Глянул Максим на завгара и запнулся. Все, сказал? Толкуешь-растолковываешь, ни хрена тебе не доходит. Можно жить так как живешь, а так все-таки жить можно! – повысил голос завгар! Понял? Понял, – понуро ответил Максим. На свою задницу приключений ищешь? Найдешь! Пошли, делом заниматься! – и завгар шагнул в ремцех.