Андрей Собакин
Аусфарт
– Когда это произошло?
– Несколько минут назад, – очень тихо ответила девушка и тут же, опустив глаза и ни на кого не глядя, поспешно вышла из комнаты.
Доктор повернулся ко мне с озабоченным выражением лица, и в его глазах я уловил некоторую растерянность. Девушка стоявшая в ногах моей кровати тоже как-то замерла и взволнованно поглядывала то на меня, то на доктора.
– Что такое? – спросил я.
Доктор немного помолчал, а потом медленно сказал:
– Девушка, которая была с вами в машине…
– Эмма?
– Да, Эмма, – грустно кивнул доктор, – Мы сделали всё возможное, но, к сожалению, нам не удалось её спасти… Она скончалась несколько минут назад.
– Что? – пробормотал я, думая, что из-за моей головной боли я, возможно, ослышался.
Доктор осторожно положил руку мне на плечо.
– Мы все очень сожалеем о случившемся, – тихо сказал он.
– Но как?.. Почему?.. Что всё это значит? – я совсем ничего не понимал.
– Вы попали в аварию на автобане, – сказал доктор, – Ваша машина была буквально раздавлена – спасателям пришлось разрезать её на части, чтобы вас оттуда извлечь. К сожалению, ваша спутница получила слишком тяжёлые повреждения…
– О какой аварии вы говорите? – я напряжённо пытался вспомнить хоть что-нибудь, но безрезультатно – я, действительно, никогда в жизни не попадал ни в какие аварии.
– Вы ничего не помните? – спросил доктор.
– Я помню всё, но я не помню никакую аварию.
– Это довольно обычное явление, – вздохнул доктор, – У вас было сотрясение мозга. В таких случаях память возвращается чуть попозже… Ну, или не возвращается…
– Что со мной случилось? – спросил я кивнув в сторону шкафа с аппаратурой, к которому от меня тянулись провода и шланги.
– Это вы просто под наблюдением, – сказал доктор, – Переломов у вас нет, позвоночник – не повреждён… Есть сотрясение мозга (что, впрочем, не удивительно) и сильные ушибы, а также несколько внутрених кровоизлияний… Чем-то вам поцарапало левую руку – но, к счастью, рана неглубокая, и там сейчас наложена повязка, так что не беспокойтесь… Мы проведём полное обследование, поэтому вы у нас полежите неделю-другую… Если вы хотите позвонить родным или знакомым – скажите медсестре, и она принесёт вам телефон. Вы помните номер ваших родителей или кому вы хотели бы позвонить?
– Помню, – немного подумав ответил я.
– Вот и хорошо! – радостно сказал доктор, – Я зайду к вам немого попозже.
Он кивнул на прощание девушке стоявшей у моей постели и вышел из комнаты. Девушка с состраданием посмотрела на меня своими большими тёмными глазами и полуутвердительно спросила:
– Вам принести телефон?
Я кивнул, и уже через пару минут я объяснял по очереди моему отцу и маме, что со мной всё в порядке, и что им не надо приезжать в Дортмунд, поскольку я тут долго не задержусь. Когда мама спросила про Эмму, я сказал, что не знаю, как она, и что она сейчас находится в другом отделении больницы…
Доктор появился снова довольно быстро – я даже подумал, что это медсестра сказала ему, что я как раз закончил говорить по телефону. В руках у него была большая чёрная папка для бумаг.
– Как вы сейчас себя чувствуете? – и доктор оценивающе посмотрел на меня.
– Всё болит и тошнит, – честно ответил я.
–Это хорошо, – доктор удовлетворённо кивнул, – Вы можете рассказать своими словами, что случилось? – он слегка помахал своей папкой для бумаг в воздухе, – Здесь есть копия полицейского протокола с места аварии, но полиции (да и мне тоже) хотелось бы получить вашу версию происшедшего, потому что причину аварии так и не смогли установить…
Заметив мой недоумённый взгляд, доктор задумался, а потом предложил:
– Давайте, вы расскажете, что помните, а я буду записывать. Хорошо?
– Хорошо, – согласился я, – Но только я ничего не помню про аварию и, если совсем честно, вообще не понимаю, о чём вы говорите.
– Тогда давайте так, – доктор достал из кармана ручку и, придвинув стул, уселся возле моей кровати, – Вы же помните, как вы очнулись? Просто расскажите, что с вами было до этого.
– А с чего начать? – уточнил я.
– С чего сочтёте нужным, – ответил доктор, – Полностью на ваше усмотрение. Итак?
Я вкратце рассказал, как мы отправились на машине в Париж, как поздно вечером начали искать гостиницу для ночлега, как свернули с автобана на Люнен и как переночевали в странном старомодном отеле. Я не знал, стоило ли рассказывать про то, как мы пытались вернуться в отель на следующее утро; однако, до этой части повествования я не успел дойти – доктор прервал меня коротким вопросом:
– Когда это было?
– Что когда? – не понял я.
– Когда вы ехали по автобану? Когда вы свернули на Люнен? Вы можете назвать дату, время?
– Это было вчера, – уверенно сказал я, – В среду, шестнадцатого.
– Вчера? – переспросил доктор и посмотрел на меня.
Мне вдруг показалось, что в этот момент он чем-то напомнил того старика с собакой, которого мы сегодня утром расспрашивали про отель.
– Да, вчера, – подтвердил я.
Доктор задумался. Я поймал его взгляд и почему-то подумал, что он смотрел в окно, которое было за моей головой. Самого окна я не видел – я просто догадался, что позади меня было окно…
– Хотите взглянуть? – вдруг спросил доктор заметив, что я пытаюсь повернуть голову.
Моя кровать оказалась на колёсиках, так что доктор чуть-чуть повернул её, взявшись рукой за металлический поручень.
Я увидел окно. Там, за тёмным стеклом, отражающим меня, доктора и всю комнату, стояла глубокая ночь…
– Сколько времени я был без сознания? – спросил я.
– Согласно полицейскому протоколу, – сказал доктор листая бумаги в папке, – Авария произошла где-то в 20:50 – 21:00. Сейчас у нас без двадцати минут двенадцать – значит, без сознания вы были около двух с половиной часов.
– Послушайте, доктор, – я пытался хоть как-то совместить время и события в моей голове, – Я что-то не очень понимаю, что произошло… Если авария была сегодня вечером, то получается, что я не помню абсолютно ничего из того, что случилось за день…
– Такое бывает, – ответил доктор, – Частичная или полная потеря памяти. Со временем память обычно восстанавливается. Просто ваш мозг хорошенько встряхнуло, и вы временно забыли, где у вас хранится какая информация. У меня был в практике случай, когда, как раз после автомобильной аварии, пациент начисто забыл как завязывают шнурки. То есть во всём остальном – память ни капельки не пострадала, а вот про шнурки – ну будто никогда и не умел. Обнаружилось, кстати, когда выписывали…
– Да, – вздохнул я, – Как же это у меня целый день вычеркнулся?.. Вроде совсем недавно утро было – и вот уже почти пятница…
– Почему пятница? – как-то рассеянно спросил доктор.
– Ну, вчера была среда, – сказал я, – В этом я уверен. Сегодня утром был четверг…
– До четверга ещё восемнадцать минут, – доктор взглянул на свои наручные часы.
– Что? – удивился я.
– Сейчас всё ещё среда, – сказал доктор внимательно глядя на меня, – Авария была сегодня…
– Этого не может быть, – пробормотал я.
Доктор слегка наклонился ко мне и, чётко выговаривая слова, сказал не сводя с меня глаз:
– Авария была сегодня вечером, примерно три часа назад, где-то в девять часов вечера.
– Но ведь как раз в это время мы свернули с автобана на Люнен! – воскликнул я.
– Вы не свернули на Люнен, – грустно сказал доктор, – Согласно полицейскому протоколу, авария произошла на автобане, за два с половиной километра до поворота на Люнен.
Я молчал и тупо смотрел на доктора.
– Что? – смог я произнести не ранее чем через минуту.
– Вы не доехали до поворота на Люнен, – печально сказал доктор, – Хотите взглянуть на копию полицейского протокола с места происшествия?
– Что это значит?.. – я не совсем понимал, что он говорил.
Доктор вздохнул и ответил:
– То, что вы рассказали про отель – не более чем сновидение. Вы были без сознания, судя по всему, с момента аварии, и поэтому… – доктор грустно развёл руками…
– Это был сон? – спросил я, ни секунды не веря словам доктора.
Тот кивнул:
– Ваше подсознание сделало вам удивительный подарок… Это была своего рода защитная реакция вашего мозга на происшедшее.
– То есть, мне всё приснилось? – я никак не мог понять, как это кто-то пытается вот так, запросто, выкинуть целый день моей жизни и объявить его всего лишь сновидением…
– Я бы сказал так… – доктор поднялся со стула и встал у моей кровати, – Я думаю, что вы видели аварию; вы видели, что случилось с вашей девушкой, вы видели всё… Однако ваше сознание решило это от вас скрыть. Такое бывает, хотя, должен вам признаться, что история, которую вы рассказали, довольно необычна. Вам, действительно, удалось меня удивить…
Я молчал – я просто не знал, что ответить. Доктор посоветовал мне постараться заснуть и показал кнопку сигнализации возле моей левой руки на кровати – ею я мог воспользоваться, если бы моё самочувствие вдруг ухудшилось или если бы мне чего-нибудь захотелось.
– Спите спокойно, – сказал доктор, – Мы за вами наблюдаем, – он показал на все шланги и провода, которые тянулись от меня к шкафу с аппаратурой, – Обещаю вам, что вы ещё никогда не спали под столь тщательным наблюдением.
И, погасив свет в комнате, он вышел…
Я лежал и думал обо всём, что произошло. Что за бред! Ну не могло всё это быть просто сном! Что случилось с Эммой? Может это какой-то розыгрыш? Мистификация? Кому и зачем всё это нужно? Я не заметил, как уснул…
Когда я проснулся, было ещё темно. Никаких снов мне на этот раз больше не приснилось. Казалось, что я спал долго-долго – почему же всё ещё темно? За окном всё так же стояла чёрная ночь. Сколько же времени я проспал – несколько часов или несколько минут? Аппаратура в шкафу справа от меня бодро мигала лампочками, и на зеленоватых экранах струились какие-то синусоиды… Спать абсолютно не хотелось. В голове было пусто и почему-то очень легко… Ах да, головная боль прошла… Это хорошо… Где я? В больнице, в Дортмунде. Что случилось? Я и Эмма попали в аварию на автобане. Эммы больше нет… Это мне сказал доктор похожий на губернатора тропической колонии… А ещё я прекрасно помнил и ту старинную гостиницу с её забавными владельцами, и наш скромный ужин с вином и хлебом, и странную картину над кроватью, и ночь, и наши утренние попытки вернуться за рюкзаком Эммы… Если всё это было всего лишь сном, то возникает несколько вопросов. Во-первых, где сейчас находится наша машина? Разбита вдребезги на автобане или всё ещё стоит с отрытыми дверями в каком-то лесу, у забора, возле руин оставшихся от гостиницы? Где рюкзак Эммы? Если не было никакой гостиницы, то и забыть его она никак не могла! Значит, рюкзак должен быть где-то в разбитой машине…
Неожиданно я вспомнил про мобильный телефон. Если я, действительно, звонил Эмме, то тот последний звонок должен был сохранитьсяв памяти телефона с указанием даты и времени звонка! Где сейчас мой телефон? После нескольких секунд размышлений я решительно нажал кнопку сигнализации…
Сначала никакой реакции не последовало. Я даже подумал, что сигнализацию специально отключили на ночь, чтобы пациенты не беспокоили персонал по пустякам… Но вот где-то послышались шаги, и в комнату вошла девушка – одна из тех двух, что я видел у моей кровати когда очнулся.
– Что случилось? – почему-то шёпотом сросила она.
– Который час? – так же шёпотом спросил я.
– Половина четвёртого, – ответила девушка взглянув на шкаф с аппаратурой.
Я почему-то даже не подумал, что один из тех дисплеев показывал время…
– Где мои вещи? – спросил я.
– Ваша одежда и прочие вещи находятся у нас в камере хранения, не беспокойтесь, – ответила девушка одновременно бегло оглядывая провода и шланги между мной и шкафом – не отсоединилось ли чего.
– Там был мобильный телефон?
– Среди ваших вещей? – девушка задумалась, – Я не знаю.
– А вы не могли бы посмотреть?
– Сейчас? Ночью? – девушка отрицательно помотала головой, – Я не думаю, что доктор разрешит.
– Это очень важно, – сказал я, – Я пытаюсь вспомнить, что произошло…
– Да-да, я понимаю. Я поговорю с доктором… Но камера хранения ночью закрыта, и вам всё равно придётся ждать до утра.
– Хорошо, – сказал я, – Я подожду.
– Вы хотите посмотреть все ваши вещи?
–Да. Это возможно?
Девушка кивнула:
– Я скажу доктору.
И, пожелав мне спокойной ночи, она удалилась бесшумно растворившись в темноте…
… Признаться, я подумал, что она забыла о моей просьбе, или доктор не согласился – утром, когда я проснулся, никто ничего мне не принёс, не считая завтрака, который я всё равно есть не смог и лишь выпил апельсиновый сок и чай. Однако где-то через пару часов в комнату вошла незнакомая мне медсестра с большим белым полиэтиленовым пакетом, на котором красными буквами почему-то было написано «Karstadt». Следом за ней вошёл доктор Мюллер; в руках у него была синяя дорожная сумка, которую я сразу узнал.
– Доброе утро! – поприветствовал меня доктор, – Как ваше самочувствие? Что-то вы не очень хорошо позавтракали… – и он кивнул на поднос с моим практически нетронутым завтраком.
– Совсем нет аппетита, – сказал я, – Доброе утро.
– Вы что-то хотели взять из ваших вещей? – спросил доктор, осторожно поставив сумку на пол возле кровати.
– Да, мой мобильный телефон.
– Ваша одежда – здесь, – сказала медсестра и поставила «Karstadt»-ракет рядом с сумкой. Потом она переглянулась с доктором и вышла из комнаты.
К счастью, незадолго до их прихода с меня сняли все провода и трубки, а шкаф с аппаратурой укатился в неизвестном направлении… Приподнявшись на кровати я руководил поисками. Доктор Мюллер осторожно и послушно просматривал содержимое сумки и пакета. Мобильного телефона нигде не было…
– Как видите, – сказал доктор, – его здесь нет.
