Анна Айдарова
Дорога к солнцу
Солнца было много, луг словно наполнился этим солнцем, ярким, тяжелым и сочился светом. Лес на горизонте. И небо – синее, пронзительно-глубокое небо. Солнца много, и до замка не так далеко – ещё чуть-чуть по лесной тропе, а там поле, и уже видны мощные стены, и можно различить, как яркие стяги треплет ветер. И возвращаться домой – такое долгожданное и такое приятное чувство, когда тебя ждут. И навстречу бежит ребёнок – девочка, вернувшаяся с Земли домой… Ребенок, ближе которого нет. И не объяснить это так просто обычной благодарностью. Чувствовать ее как себя, принимать и понимать так, как никто. Подарок. И солнца много, и дорога впереди долгая, особенно если ехать не торопясь, и времени хватит на любые разговоры.
И этой девочкой была я.
И об этом он думал, когда смотрел на меня. А мне почему-то стало грустно. Здесь и сейчас я была нужна ему. Но буду ли нужна завтра?
Он словно понял мои мысли. Встал и подошёл ко мне совсем близко. И вдруг опустился на колено и снял с шеи свой медальон.
– Я, Эарэль Нэаль Инглорион, капитан третьего земного отряда, отдаю тебе свой камень и добровольно принимаю обязательство оберегать тебя, защищать, сделать все, что в моих силах и отдать все, что потребуется, для выполнения моего слова. Я обещаю, что наша связь будет временна, ты свободна в выборе, клянусь не препятствовать в выборе, не навязывать свою волю. Пожалуйста, если ты согласна, возьми мой камень и надень его.
Не уверена, что я очень отчетливо понимала, о чем он говорит. На самом деле он говорил намного больше. Ритуальный текст на двух языках, и то, что он сам посчитал нужным добавить, для меня.
Я смотрела на моего эльфа и впервые вдруг поняла, что такое предназначение. То, во что я никогда не верила, то, что я всегда пыталась найти. Вот это слово – предназначение – крутилось в голове, и думала я только об этом. Только об этом…
Сейчас эти картинки сменяют друг друга, как кадры в замедленном мультфильме: интерьер один, и до мельчайшей подробности можно все рассмотреть, каждую миллисекунду прочувствовать… И так больно.
Понимала ли я, что значит взять камень и завершить обряд? Да. Не то, чтобы я резко получила небесное откровение и действовала как фанатик, слепо и не задумываясь. Но я действительно не думала. Не знаю, как объяснить – я смотрела на эльфа и точно знала: именно этого я хотела все время. Все было… естественным? правильным? Да, скорее всего так – правильным. Пазл сложился, и мой мир стал понятным, мой мир стал моим.
– Пока он с тобой, я буду спокоен, – эльф вложил мне в ладонь свой медальон. – Надень сама, и никогда не снимай.
Я покорно надела шнурок и спрятала под майку.
– Если с тобой что-то случится, я смогу помочь. Только не снимай его сама.
– Могут снять силой, – предположила я.
– Нет, это невозможно. Все будет хорошо. Но постарайся сделать так, чтобы камень не видели посторонние. Особенно не стоит о нем знать твоему брату и его друзьям. Тебе придётся несколько дней подождать меня. Я завершу все дела и заберу тебя на Остров. Ты мне веришь?
Я рассеянно кивала. Медальон неожиданно стал горячим – ощутимо, но не больно. И я достала его. Ничего особенного в подвеске не было – плоский круглый темный камень, оплетенный кожей. Только присмотревшись, я заметила, что камень прозрачный и в глубине его посверкивают маленькие серебряные точки.
– А как ты узнаешь, если что-то случится?
– Узнаю, – ответил эльф.
– Если медальон был у тебя, значит, твои друзья могли узнать, что с тобой случилось и прийти к тебе на помощь?
– Нет, не могли.
– Почему?
– Потому что медальон предназначен только для двоих. Я могу отдать его только один раз. И отдаю его тебе. У тебя еще есть вопросы, ребёнок?
И только тут до меня дошло посмотреть повнимательнее на эльфа.
С час я просидела почти не дыша – эльф дремал у стола положив голову на руки. Лечь он отказался, а настаивать я не стала. И я очень боялась потревожить его. Рассматривала камень, теребила кожаный шнур и пыталась думать. Получалось плохо. Мыслей в голове было слишком много. Да, мой пазл сложился. Да, мне многое стало понятно. Но и того, о чем стоит подумать и определить – куда больше появилось. Учебники, оказавшиеся под рукой, вообще никакой конкуренции не выдерживали.
Даже усталость не помогала ему заснуть. Он все никак не мог устроиться так, чтобы стало хоть немного полегче. Легче явно не становилось.
–
Эарэль?
Он не отозвался сразу, и я подошла к нему. Не шуметь старалась, чтобы не тревожить. Конечно не получилось – топала я слоном. Как всегда, когда не надо.
И температура была, и боль, и слабость наверняка. Я подумала и сбегала за пледом – от озноба особо не избавит, конечно. Но что еще сделать я не знала: от таблеток эльф отказывался категорически. А вот от той воды из подвала наверняка не откажется. Еще там, в подвале, я попыталась сделать глоток из «кулера». Это было непередаваемо гадкое ощущение. Вы как-нибудь при случае и, если будет желание, можете дистиллированную воду попробовать – поймете меня, думаю. Конечно, если альтернативы нет – вполне и она сойдет. Но Эарэль и от обычной воды отворачивался, как от яда.
Не топать, пока я носилась вокруг в попытках хоть что-то сделать и хоть чем-то помочь, опять не получилось, но я оправдывала себя тем, что очень старалась.
Несколько часов, которые Эарэль отвёл себе на отдых заканчивались. Он торопился. Держал меня за плечи и рассказывал, что нужно быть осторожной. Обязательно быть осторожнее и ждать. Он вернется, обязательно. Если же что-то случится – я узнаю об этом.
– Попробуй сходить сюда, – он назвал адрес на другом конце города. – Покажешь камень, тебе помогут. Если никого нет – запомни, Синегорье. Запомнишь? И знаешь… имя. Я дам тебе имя, ты не против?
Я покивала, говорить не рискнула – боялась заплакать.
–
Пожалуйста, поверь. Если бы я мог – мы ушли бы немедленно. Несколько дней. Потерпи несколько дней.
Воздух вокруг эльфа слабо засветился и, издав тихий шуршащий звук, неторопливо и плавно раскрылись два черных, гладких крыла.
– Офигеть!.. – только и сказала я, забыв про слезы. – Ну надо же! А где ты их прячешь?
Эльф быстро сложил крылья за спиной. И я уже не могла с уверенностью сказать – а не привиделось ли мне это чудо?
– А как же? Это иллюзия, да? Мне показалось?
– Нет, все правда.
– Я потрогаю? Можно?
Он покорно дал мне насладиться моментом. Я положила ладонь – крылья были гладкие и теплые.
– Риэльта, – неожиданно сказал эльф. – Вот какое имя тебе подходит. Риа. Тебе нравится?
Не скажу, что мне очень понравилось – имя показалось твердым и холодным. Но было удобным. Да и какая разница? Риа так Риа.
–
Это редкое имя? – спросила я. Не знаю, почему именно это меня вдруг заинтересовало.
–
Достаточно. По крайней мере, я не знаю никого с таким именем. Если ты захочешь, потом имя можно поменять. А кто-то так и носит два-три имени.
– Нет, мне нравится. Оно что-то значит?
– Только то, что ты – мой самый драгоценный подарок. Несколько дней. И я вернусь за тобой, обязательно.
А мое предчувствие – вечное чертово предчувствие – кричало, что все закончится очень плохо. А потом Эарэль ушел.
Я успела переписать классные, и даже дошла до ненавистной алгебры, оставленной напоследок. Я даже решила большую часть уравнений, оставив задачу совсем на потом. Я успела вымыть полы, привести в порядок почти всю нашу квартиру: мне нужно было хоть как-то успокоиться, а другого способа я до сих пор для себя не нашла. Только когда народ начал подтягиваться в нашу небольшую квартирку – сначала Егор, потом кто-то еще, я испугалась. Несколько часов уговоров себя помогли продержаться ровно до прихода первого из незабвенной компании, не дольше. Дожидаться Яра я не стала – кого-кого, а этого товарища мне было не обмануть. Он все всегда замечал. А актриса из меня та еще.
Я не могу вспомнить, сколько я «ходила к подруге»… Ни к кому я не пошла, конечно, так, вперед, по улицам, лишь бы не останавливаться, сворачивала перед светофорами, лишь бы идти, не ждать, не задерживаться, попробовала спуститься в метро, но едва продержалась в вагоне до следующей станции. И тем более я не хочу даже сейчас анализировать – пошла ли я в сторону метро в надежде… без мысли… с целью… зачем я вообще туда пошла? На что рассчитывала? Неужели только на призрачную возможность успокоиться? Не помню. Но когда я вернулась… да, мне пришлось вернуться – просто понять, что я стою у своего дома, Бог весть как оказавшегося на моем пути, у собственного подъезда… так вот, когда я вернулась – в квартире уже никого не было. Даже Егор не вернулся на ночь.
И потом наступила тишина. Все было «типа по-прежнему». Долго. Мое время тянулось и тянулось, как будто месяц отделял меня от нового витка событий. Но прошло три дня – больше у меня не получается насчитать. Всего три дня. Я ходила в школу – как обычно. Делала уроки – как обычно. Вокруг ничего не менялось, разве что Яр стал как-то порассеяннее, меньше обращал на меня внимания при встречах, которые стали просто пугающе регулярными, и уже не интересовался мной и моими делами – хвала небесам и всему, что доставило ему неприятности. Это совершенно точно были неприятности, но такие, мелкие, досадные, но совершенно не критичные… и я даже немного успокоилась.
Все было очень тихо. Егор ходил как пришибленный, после работы сидел дома, тихонечко писал за своим компьютером: писал, стирал, хотел орать – я видела, как бесит его эта тишина и Яр, устроивший из нашей однушки генштаб – постоянно кто-то приходил, кто-то уходил, кто-то отчитывался, кто-то собирался… А Яр… Ничего он конечно во мне не увидел, допрашивать не стал, и на этот раз пронесло. Я выдохнула спокойно и начала заниматься своим прямым делом – ждать моего эльфа. Но плохо было не это. Яр по-прежнему отвечал мне, если я приходила вопросами, по-прежнему просил дневник, даже решил мне задачу по этой долбанной алгебре, но как-то отрешенно, вроде как не здесь он был мыслями. И вот как раз когда он мне тетрадку с решением передавал, меня вдруг озарило. Я смотрела на Яра и спрашивала себя – что ж я такая… дура. Долго, наверное, стояла. Пока он не сказал:
– Спасибо.
– Что? – глупо спросила я.
– Можешь сказать «спасибо».
– Спасибо.
– Все, иди, – он как-то моментально отвлекся от меня на свои мысли.
– Яр, – позвала я.
– Да.
– Ты эльф?
Чего не отнять у него, так это умения очень быстро переключаться с себя на окружающее. Я так не могу, не получается… Он только посмотрел на меня внимательно и рукой махнул, мол, иди уже, иди. Отвечать он не собирался. Но это было и неважно.
Остальное «потом» накапливалось и уже достигало критической массы. Мне казалось, что даже воздух в нашей квартире становился все более спертым и недвижимым, это что-то, что я ждала – с надеждой и ужасом. И я действительно верила, что все будет хорошо. Только вот предчувствие… вечное мое чертово предчувствие… Но оно же не всегда сбывается, правда?
3
Я уходила, возвращалась, люди вокруг меня делали тоже самое и крайне хаотично. Никогда нельзя было точно сказать, кто и когда будет дома. И ни на секунду я не могла расслабиться. Ни на секунду я не могла развязать браслет и взглянуть на камень. Я даже думать об этом боялась. А потом все закончилось.
Была пятница, четвертый день. Шесть уроков, классный час, уборка класса. Я тащилась домой так медленно, как только могла. Беспокойство, сидевшее во мне с утра, нарастало. И у двери в квартиру стало совсем погано.
Дома кто-то был, я слышала голоса за дверью. Я постояла в подъезде: тишины хотелось, и было обидно, что слабая надежда на пустую квартиру не оправдалась. Тянуть было бессмысленно, надо входить уже. Честно говоря, я намеревалась бросить рюкзак и уйти на выходные к однокласснице, у нее как раз уезжали родители, и жила она на этаж выше. В общем, я была уверена, что с тем, кто обещал прийти за мной, мы не разминемся. Не знаю почему. Знала, и все. Я прикидывала, как отвертеться от совместного обеда – если Яр дома, от допроса не избавиться, а мне этого хотелось меньше всего на свете. Ничего не придумывалось, разобрать по голосам, кто из братниных дружков отдыхает на этот раз, тоже не получилось. Я толкнула дверь.
Коридор у нас в квартире был, конечно, но, как и все вокруг, – маленький. Одному там было относительно нормально, а вот двоим поместиться уже проблемно, если не невозможно. Дверь-то я открыла, а вот как войти… в коридоре удобно пристроился один из Яровых прихлебателей. А мне не пройти, даже если и втиснусь в квартиру.
– Привет, – сказала я. – Пройти можно?
– Привет. Нельзя, – и добавил в кухню: – Она здесь, – а с места не сдвинулся.
– Ну, я пойду тогда.
– Яр подойдет, потом пойдешь, если отпустят. Дверь закрой.
Ждали мы долго. Минут пятнадцать прошло, пока я стояла, «охранник» сидел, а за закрытой дверью что-то агрессивно обсуждалось. Я ненавязчиво прислушивалась – любопытно, конечно, хотя я знала, что услышать вряд получится. А еще мне было интересно, кто в комнате. Брат, конечно, а кто еще? У меня было странное чувство, уверенность пополам с азартом. Ничего мне тогда не было страшно, и никто.
Наконец, вышел Яр.
– Почему так долго?
Я, конечно, начала отвечать – до такой наглости, как игнорирование, я не дошла. Только он меня не слушал.
– Рубашку расстегни.
– Яр… – я действительно начала расстегивать пуговицу, верхнюю. Побоялась, правда, даже бурливший во мне азарт не перекрыл страх. – Давай может в комнату пройдем? Там, наверное, удобнее будет…
– Что тебе неудобно? Три пуговицы расстегни. Ну? Пожалуйста.
И голос у него в этот момент был такой ласковый, такой тихий… А я смотрела в пол, старалась состроить из себя примерную девочку, осознающую всю чудовищность и глубину… ну и так далее. И пуговицы я, конечно, расстегнула.
– Замечательно. Что это?
Под рубашкой теперь стал виден тонкий кожаный шнур.
И как озарение я поняла вдруг, почему внезапно такой пристальный интерес ко мне. Можно было и логикой дойти, но мне в тот момент казалось, что во мне больше ничего нет. Потому что все закончено.
– Что это? – повторил Яр.
Я не отвечала. Смотрела в пол. И чувствовала, как противно по щекам сползают капельки влаги.
Терпение у Яра закончилось быстро. Он потянул за шнур. И замер, рассматривая как сверкают еще не успевшие потускнеть грани крестика.
– Что-то я пропустил в твоем воспитании, – отметил он, пока я приводила себя в порядок.
– Нельзя было?
– А? Да нет, от чего же. Просто от тебя я этого… не ожидал,.. – И, видимо, гениальную мысль навеяло ему это замечание: – И много ты от меня скрываешь?
– Двойку по алгебре за контрольную, – огрызнулась я. – Чего ты не ожидал – поступка или что не сказала?
– Ну пойдем, посмотрим, – пропустив мой вопрос, Яр потащил меня за собой на кухню.
– Отпусти, – просила я. – Мне больно. Я не хочу никуда идти. Слышишь, я не хочу.
Люк в подпол был открыт. Я стояла у самого края и тряслась от страха.
– Давай, спускайся, или я тебя столкну туда.
– Я не пойду!
Он просто схватил меня и сунул туда, в темный низ. До пола оставалось немного, но я все равно не удержалась, упала, ударилась и кажется, плакала. Я боялась, действительно боялась до паники, что он оставит меня здесь, в темноте, одну. Но он спустился следом и поволок за собой. ТУДА.
ТАМ был свет.
Еще двое из команды Яра расположились в комнате, и вообще мне показалось, что стало теснее. А может, это произошло из-за света…
В тот угол, где был Эарэль, я старалась не смотреть – и беглого взгляда хватило, чтобы меня затошнило. Яр вошел за мной, и оба его дружка тут же камеру покинули.
– Где камень, милая? – ласково спросил Яр. – Я жду внятный ответ, или ты знаешь, что случится.
– Я не понимаю, о чем ты. Какой камень? И что случится?
– Где камень?
– Я не понимаю, о чем ты, – повторила я тихо.
– Ты уже была здесь, ведь так? И знаешь, кто это. Отдай мне то, что он тебе дал.
– Я не знаю. Я ничего не брала. И в подвале мне делать нечего, ты же знаешь.
Мысли попытаться втянуть Яра в разговор у меня сначала не было, но ведь он выслушивал меня, не перебивал…
– Яр, правда. Я не понимаю, о чем ты говоришь. И я не знаю, кто это. Ты же знаешь, я всегда…
И тогда он меня ударил. Я даже не поняла сначала, что произошло, и почему я вдруг оказалась у стены, и почему во рту стало горячо и солено.
– Отвечай. На мой. Вопрос. Поняла?
Я кивнула.
– Где камень?
– Я не знаю.
– Ты знаешь. И знаешь, что я ударю еще раз. И еще. Пока ты не скажешь, где камень. Ну?
– Я не знаю, Яр, правда.
Предательские слезы подкатывали, и в горле дрожало, и сдержаться не получалось.
– Ладно. Спрошу по-другому. Его ты тоже видишь первый раз?
– Да.
– Правда? Смотри мне в глаза.
– Правда.
– Еще раз. Где камень? Ну?
– Я не знаю.
Он вряд ли поверил, и действительно ударил. Намного больнее, чем первый раз.
– Посмотри, девочка. Разве стоит его тайна твоей боли? Он молчит и даже не пытается заступиться за тебя. И это не первый раз. Да, Эарэль? Ведь не первый это раз, когда ты используешь детей в своих целях. Невинных детей, доверчивых и чистых. И они умирают за тебя. Да, капитан? Ну, скажи ей правду. Я предал один раз. А ты? Сколько их было? Мне ведь действительно нужен твой камень. У меня приказ. Понимаешь?
Мне очень хотелось умереть. Прямо здесь. Но больно было – мне казалось, везде, – и горько.
– Ну, капитан. Я убью ее, у тебя на глазах. Отпусти девчонку, пусть она скажет все. И идет с миром. Все забудет, оставим оба ее в покое. Соглашайся. Большего я тебе не предложу. Вставай, – процедил он в мою сторону.
И я подчинилась. Стены никак не хотели оставаться на месте, кружились вокруг и норовили упасть. Яр крепко держал меня за плечо и подталкивал туда, к эльфу.
– Посмотри. Он ничем не может тебе помочь. Чтобы ни наобещал – все пустое. Ну, скажи мне, где камень, девочка? И все будет по-прежнему. Ну, подними голову. Никто тебе не обидит. Что он тебе обещал? Я могу дать больше. Немного больше. Если ты будешь послушной девочкой и отдашь мне его камень. Ну? – его голос был такой ласковый, такой искренний. Только того Яра, которого знала я уже не было.
Я не могла это видеть. Не было лица – сплошная рана, он открывал глаза, но вряд ли видел нас. Камень жег запястье, сообщал о беде. А помочь я была не в силах.
Что видел Яр я не знаю, но стал он вдруг недовольным. Рассматривал своего пленника, и кривил губы.
– Зайди, – сказал он в открытую дверь.
Этого парня я видела постоянно. И иногда даже думала, что могущественные хозяева приставили к Яру охранника. А как еще думать, если он тенью следовал за Яром, практически всегда. А вот имени я, оказывается, не знала.
Они что-то искали в сумке, потом Яр ломал ампулы и одну за другой опустошал, вкалывая пленнику в плечо.
– Ну что, друг мой? Полегче? Умереть быстро не надейся. Сначала придется поговорить. Давай, почему нет: оба на работе, у обоих приказ есть…Есть ведь приказ, правда? – голос Яра звучал как никогда мягко. – Ну, налетел на тебя, ну, с кем не бывает, но ведь сам понимаешь, накопилось за столько-то лет. Я ведь тебя не простил. Поговорим?
Ждать ответа пришлось долго. Не дождавшись, зато выдержав эффектную паузу, Яр вновь улыбнулся:
– Или обиделся? Это ты зря. Погорячились ребятки, и я тоже хорош, вовремя их не остановил, так что с того? Всякое случается, и между старыми приятелями случается, уж поверь. А ты – чуть что, норов свой высокородный выказываешь, и не поговорить с тобой, княже, простому воину. Гордый ты всегда был. Только гордость твоя периодами совсем не к месту, вот что я тебе скажу. Вот сейчас, например. Ведь девчонка моя, тебе ее не получить. И ты не надейся, что с хозяином больше не встретишься… Хотя нет, на это надейся. Большой у меня соблазн прямо здесь разобраться с нашими делами, а хозяин обойдется.
– И не боишься, Анхаэль, что твои же подельники тебя сдадут? Так ведь и в прошлый раз было.
– О, Эарэль заговорил. Ну что, по старой дружбе – может и приказать, чтобы ты без наручников остался? Не подведешь? Да знаю я, чего ты сейчас хочешь. Только дождешься ли? А за меня не беспокойся, мой добрый капитан, мои проблемы тебе сейчас точно ни к чему: о себе стоило бы подумать… Девчонку-то зря сманил за собой.
Яр неторопливо повернулся ко мне.
– Скажи мне, и я тогда твоего приятеля не трону, слово чести! Отправится обратно, и даже живым. Видишь, детка, на что ради тебя готов пойти? Давай же! Ты молодец, ты делала все правильно! Ну да, он соблазнить может, кого захочет, но я не вспомню об этом, обещаю. И даже заступлюсь за тебя. И если повезет, мы с тобой останемся живы. Ты не понимаешь, куда ты влезла, неразумный ребенок…
То, что все это было ложью, я видела – буквально видела. От Яра словно шла красная пульсирующая волна. Где он врал, кому и зачем – я не понимала, но желание отвлечь внимание от пленника появилось и даже идеи кое-какие тоже.
«Не смей, – отчетливо прозвучал в моей голове голос Эарэля. – Все будет хорошо. Уходи в Синегорье как только сможешь. Синегорье». Эльф напряженно смотрел в угол. «Все будет хорошо. Дождись там. Обязательно дождись».
Мне казалось, что все это слышат, но Яр даже не повернулся.
– Все твои штучки просто не пройдут в силу разных обстоятельств – и воевали мы с тобой не один год, и знаем друг друга тоже немало. И на что ты способен – я тоже не забыл. Диалог? Последний раз предлагаю мирно решить наши дела. Потом у меня уже терпения не хватит, не удержусь и отдам приказ мальчикам. Они тоже уже устали болтовню слушать. Результата нет – а им, сам понимаешь, нужен результат, не привыкли они к другому… Вот и дураком меня уже не один раз в мыслях обозвали – а все почему? Потому что я из хорошего к тебе отношения до сих пор никаких мер не принимал, и, как следствие, ничего нужного не узнал… Ну что, капитан, надумал? – очевидно, эльф подал какой-то знак согласия, потому как Яр продолжал вполне миролюбиво: – вот и отлично. Значит, на все вопросы ответишь, капитан? Что ж так?
– Это был первый вопрос?
– А ты злой… Раньше таким не был. Про первый вопрос ты знаешь. Давай-ка, расскажи мне – где?
– Ты забыл, Анхаэль, что мне обычно было известно меньше всех остальных. Этот случай не исключение.
– Дааааааа… А я-то размечтался… Думал, капитан благоразумие проявляет… Или ты не капитан уже, а? Повышение было? А то я все по старой памяти – капитан, капитан…
Удар был сильный, Эарэль застонал сквозь зубы, сжался от боли.
– А так – знание появилось? Или все-таки память освежить нужно?
Эльф молчал.
– Не понимаю я – чего ты ожидаешь. Товарищи твои давно уже про своего капитана забыли – пропал и пропал. И искать тебя никто не будет. Это, заметь, свои. А про людей я вообще промолчу. Тут совсем без шансов. Что, думаешь, хоть кто-то вспомнит о том, что ты для них сделал? Не вспомнит. У них жизнь короткая, а память и того короче. И девчонка – не исключение. Она ведь, так?.. И не надо на меня с такой ненавистью смотреть. Я пока только спрашиваю.
– Это, полагаю, второй вопрос.
– А ты и тут знаешь меньше всех остальных? – рассмеялся Яр.
– Мне нечего тебе сказать, Анхаэль. Но я рад тому, что ты обрел себе настоящего хозяина.
Я зажала уши руками, но от звуков, хоть и приглушенных, было не избавиться. Шум выливаемой воды. И затянувшаяся пауза.
– Опять поговорим? Давай поговорим. Я на чем остановился? На людях, да? Ты еще с такой ненавистью на меня зыркнул. Так ведь я не соврал, люди – существа совершенно неблагодарные. Ты ему – деньги, чтоб долг вернул, а он, случись у тебя нужда, глотка воды не подаст, под дождь выставит, да еще и сделает вид, что так и надо. Знакомая ситуация, правда? А ты все уперто веришь в их благородство… По себе, благородный лорд, людей не судят. Сами же люди и придумали, верно, кстати, придумали, не находишь? Ну, в себя пришел? Лучше стало? И хорошо. Злишь ты меня. Прямо не смотрел бы, да приказ, как-то не могу ослушаться. Ты научил. Еще про людей поговорим? Или продолжим? Вижу, поговорим… А как, Эарэль, нравится тебе меня слушать? Давай я тебе еще расскажу – хоть про людей, хоть про теории твои бредовые. Хочешь? Мне есть, что сказать, я с людьми уже приличное время нахожусь. И что скажу – никакого уважения они у меня не вызывают. Брезгливость – да. Как тараканы – расплодятся и жрут, и опять плодятся, и никакой от них пользы, только паразитируют. И всё – представляешь? Даже удивительно порой – как так? А посмотришь – вот и так. Ты все про дорогу к солнцу рассказывал… Какое там солнце – тараканам нужно пожрать и расплодиться, чтобы места не было вокруг. А солнце им не нужно, боятся они его. Понимаешь? И сам видишь, куда тебя эта дорога завела – не людей, они умные, они за тобой не пошли… Убери девчонку, – процедил Яр. – С ней позже поговорим. Наверх отправь и запри квартиру. только тщательно запри. И чтобы ни звука, поняла?
Он уже не обращал на меня внимания – стоял около своего пленника, осматривая его. Видимо, что-то решив, он снял с пояса флягу, неторопливо встряхнул ее… Он вообще делал все неторопливо.
– Ну, давай, – Яр резко, наотмашь ударил эльфа по щеке и заставил его сделать несколько глотков из фляги. – Это еще не конец… Я еще не все сказал тебе из того, что хотел. Ну что, капитан, готов слушать дальше? Я не шутил, кстати. Она сама скажет мне все, что нужно, а еще лучше – отдаст – и я сохраню тебе жизнь. Возможно. На какое-то время. Отпусти ее, капитан. Иначе твой итог – сдохнуть прямо здесь, не дождавшись нового дня – солнца, к которому так хотел показать людям дорогу. Неужели оно того стоило?