Анна Фурман
Время ведьм
Монотонный гул колдовской песни и завываний ветра стал набирать темп, разгоняясь вместе с любовниками. Альрик не в силах сдержать бурю страстей застонал словно от ран. Ведьма нагнулась и, прижавшись, подарила воину ещё один поцелуй. Альрик потянулся вслед за ускользающим жаром и сладостью губ, но глаза его расширились от ужаса. Вместо прекрасного лица Альрик вдруг увидел старую, покрытую коростами ведьму. Потом другую – с длинными кривыми рогами, третью, четвёртую. Образы менялись подобно ветру в море. Весь ковен был в этот миг единым целым.
Альрик, желая развеять морок, подхватил горячее тело и перевернулся так, что ведьма оказалась под ним. Удивленно ахнув, она всё же не стала противиться. Сила бурлила в его крови, и ковен приветствовал эту силу, запевая громче и громче. Альрик напрягся и задрожал, как флаг дрожит на мачте. Дурман покинул его тело вместе с семенем.
Бледная кожа ведьмы вдруг засияла так, словно под ней разлилось живое пламя.
– Как тебя зовут?.. – едва слышно прошептал Альрик, склонившись над ведьмой.
– Лита, – усмехнувшись, ответила она.
– Лита…
– Поднимись, Альрик, сын Клауса! – будто гроза громыхнул голос главной ведьмы. Альрик послушно встал, поправляя одежду: меховая накидка вернулась на плечи, а полено в руки. – Ты заслужил свой огонь!
Лита, всё ещё нагая, стояла напротив и торжествующе улыбалась, словно это была её победа. Она вытянула перед собой руку и закрыла глаза. Черты лица заострились в напряжении. Ковен замер, ожидая благословения богов в эту долгую ночь. Лита разжала кулак и через секунду на её ладони вспыхнул робкий огонёк. Сначала он показался Альрику ненастоящим, – золотистый пучок света, совсем кроха – а после стал расти, обретая форму и суть.
Огонёк вытягивал сияние Литы, вбирая в себя её энергию, её жизнь. Когда он стал багряным, пурпурным и синим, и искры-светлячки полетели во все стороны, Лита погасла. Она отправила свой дар по воздуху, сдув его с ладони, и огонёк, будто голодный варвар набросился на полено. Альрик вздрогнул, но не убрал руки – живой огонь вовсе не обжигал, кожу облизывали тёплые шершавые языки. Альрик восторженно наблюдал за настоящим чудом. Лита, точно набитый соломой мешок, рухнула на снег.
