Анна Леонидовна Бобина
Непредсказуемая Юдень
Под клетчатым пледом
Однажды ноябрьским утром Юдень выглянула в окно – пасмурно. Уже несколько недель подряд на небе не было и намёка на солнце. Как-то поднялся ветер, и Юдень очень надеялась, что он разгонит тучи. Но вместо этого пошёл снег.
– Да-а, – вздохнула тогда такса, – подкачал, друг.
Петька был на каникулах у каких-то родственников в другом городе. Старый Физик хандрил: был занудным и рассеянным. Да и сама Юдень временами чувствовала такую тоску, что хоть волком вой.
"Надо что-то с этим делать, – подумала она, – а то так и заболеть недолго".
Юдень решительно распахнула дверь и вышла на улицу. Там оказалось неожиданно холодно. Пришлось заскочить обратно и взять шарф. "Нет лучшего средства от холода, чем шарф", – говорила Юдень, и если все обычно наматывают шарф на шею, то она заматывалась в него целиком. Снаружи оставались только голова, хвост и лапы. Голову греют уши, хвост не мёрзнет, а лапы всё время бегают, поэтому согреваются.
В этот день, вопреки обыкновению, она решила пойти и уже по пути придумать, куда. На улицах было мало людей, на дорогах – мало машин: разгар рабочего дня. Миновав старый скверик с тополями увешанными скворечниками, Юдень оказалась на большом стадионе. Заметенный снегом он напоминал ледяную полярную пустыню: трибуны снежными ступеньками уходили в морозное небо. И тут Юдень неожиданно поняла, кому можно сегодня доставить настоящую радость и интересно провести день!
По снежной горке она скатилась к двери в подтрибунное помещение, потом встала на задние лапы и дёрнула за ручку. Дверь с протяжным скрипом открылась, Юдень на ощупь прошла узкий тамбур, где было темно как ночью, и, остановившись в просторном холле возле гардероба, громко позвала:
– Доброе утро, Пёстрый!
В тусклом свете, проникающем с улицы через небольшое окно напротив гардероба, откуда-то из-за угла показался Пёстрый. Бесшумно приблизившись, он критично оглядел Юдень, закутанную в шарф, и ответил:
– И тебе, доброе.
Юдень широко улыбнулась.
Пёстрый – это кот. Истории о дружбе кошек и собак довольно редки. Юдень бы долго смеялась, если б ей сказали, что однажды она подружится с котом. Но Пёстрый – удивительный, следует сказать, истинный кот. Он ходит сам по себе и решительно не терпит неволю. Как много его собратьев поступились своей свободой ради тёплого угла и ежедневной миски с едой! Так было и с Пёстрым. Раньше его звали Тримбильон. Он жил в семье, где дом был полной чашей, может, даже переполненной. Глава семьи жил работой, друзьями, а в дни, когда не было ни того ни другого с обречённым лицом выезжал с семьёй в торговый центр/ кино/ парк аттракционов/ гости/ клуб или ещё какое-нибудь увеселительное место. Хозяйка так только называлась. Она не готовила вкусный завтрак или ужин, не стряпала творожные печеньки по воскресеньям, не прибирала в доме и вообще чаще любила бывать вне дома – у подруг /в торговом центре/ в гостях/ в клубе. Зачастую она брала кота с собой. Пёстрого, или Тримбильона, угораздило родиться высокопородистым. Шерсть у него была пушистой и нежной как розовые лепестки, а манеры интеллигентные. Поэтому он и попал в эту семью. Хозяйка эффектно появлялась с ним, держа его подмышкой или на тоненькой усыпанной сверкающими стразами шлейке, которая немилосердно душила породистого кота, и он старался почти не шевелиться, чтобы получалось дышать. Подруги хозяйки и все, кто оказывался поблизости, восхищённо говорили: "Какой спокойный котик"! И гладили Тримбильона по мягкой шёрстке. А услышав его имя почтительно кивали. Дома кота звали ещё хуже – Тримби, Тримби-бимби и всё такое.
Их сын был для кота кошмаром наяву. Известно, все дети любят повозиться с животными, порой даже потаскать за хвост или, там, запеленать. Но хозяйский сын действовал по-другому. Когда появлялась возможность – родители были не дома, а гувернёр отлучался ненадолго – он тащил кота играть. У мальчика были крупные игрушечные копии, наверное, всех существующих на свете военных машин: танки, самолёты, корабли, вертолёты… Игра заключалась в том, что кот впихивался в какую-нибудь машину и "воевал" – перевозился с места на место с воющими сиренами и стреляющими пушками до тех пор, пока мальчику это не надоедало. Всё это было невыносимо: тесно, душно, громко, больно. Конечно, Тримбильон не стал терпеть. Пережив такое пару раз, в один из дней, когда мальчишка остался без присмотра и решил испытать новую подлодку в бассейне с обязательным участием "пассажира", кот просто сбежал. Он оставил этот шикарный дом без любви и жалости, взял имя Пёстрый и поселился в подтрибунном помещении на городском стадионе.
Местные бездомные коты поначалу даже и смотреть не хотели в его сторону, считая, что такой пушистый неженка через день-другой побежит обратно домой. Но они ошибались.
Благодаря своим изысканным манерам Пёстрый быстро завоевал расположение бабушки из гардероба в подтрибунном помещении. Она позволила ему ночевать в гардеробе и исправно подкармливала. А Пёстрый не жадничал – угощал бездомных котов. Кроме того, попадая в переделки с уличными собаками, он проявлял изрядную ловкость и находчивость и в большинстве случаев уходил целым и невредимым. В конечном итоге, он был принят в касту бездомных и пользовался большим почётом.
Юдень познакомилась с ним в один из своих не самых удачных дней. Тогда она возвращалась домой с внушительным куском жареной курицы подмышкой – её угостил Старый Физик. Курица восхитительно пахла и, к несчастью, этот запах разлетался по всей улице. Тут-то за ней и увязался огромный уличный пёс грязно-белого цвета с намерением полакомиться курицей. Улучив момент, пёс ухватил зубами краешек куска и резко рванул. Курица выскользнула и, несомненно, целиком досталась бы псу-воришке, но в это время вмешался Пёстрый. Он возник будто бы из-под земли и молниеносно вцепился в другой край куска, а всеми четырьмя лапами впился в морду пса. Пёс отчаянно мотал головой, стараясь сбросить кота, но тот держался крепко. Никто не уступал. Неизвестно, чем бы всё кончилось, если бы не Юдень:
– Постойте! Перестаньте! Всем хватит – мы разделим кусок!
Пёс от удивления раскрыл пасть и кот вместе с куском шлёпнулись на землю. Пёстрый тут же перевернулся, встал на лапы, благородно потянулся и, не спеша, положил кусок курицы перед Юдень:
– Ваш обед, маленькая леди.
Теперь пёс уставился на кота, ещё шире раскрыв в удивлении пасть. Немного погодя он хрипло спросил, выпучивая глаза:
– Так ты чего, это, не для себя курицу, это, того?
Юдень расхохоталась, а Пёстрый демонстративно повернулся ко псу хвостом и ничего не ответил.
К вечеру они стали друзьями не-разлей-вода, а Юдень даже предлагала Пёстрому и Белому (так звали бродчего пса) поселиться в её домике. Гордые пёс и кот предпочли свободу, но любили бывать у Юдень в гостях.
Вот и в этот раз Юдень решила собрать своих друзей дома, в тепле. Пёстрый думал недолго и принял приглашение.
– Неприлично ходить в гости с пустыми лапами, – деловито заявил кот, доставая откуда-то из глубин гардеробной комнатки большой мешок с копчёной скумбрией.
– Царское угощение, – Юдень одобрительно кивнула, потянув носом сочный запах, – вот, только, как до дома донести?
Пёстрый передёрнул плечом и медленно повернул голову в сторону таксы.
– Что? – промурлыкал он. – Ты имеешь в виду дворняжек, которые сбегутся на запах?
Отважный кот помолчал и беззаботно добавил:
– Справимся – уже проходили.
От этих слов Юдень стало легче. И правда, с Пёстрым она могла ничего не бояться.
Не теряя времени, друзья отправились в путь. И, как и следовало ожидать, за ними увязалось пять-шесть разнокалиберных дворняжек. К счастью, Пёстрому не пришлось рисковать шкурой и сражаться за вкусный обед, поскольку всех разогнал Белый – который был самым большим среди уличных псов – он тоже учуял скумбрию.
– Эй, друзья! – хрипло гаркнул он. – Уж не собирались ли вы съесть эту чудную рыбку без меня?
– Что ты, – радостно отозвалась Юдень, – я хотела тебя пригласить, но не знаю, где тебя искать. Честно говоря, я рассчитывала на твой нос, и он привёл тебя к нам, как я и хотела!
– Вот и отлично! – подхватил Пёстрый, которому уже мечталось оказаться в уютном домике Юдень. – Давай с нами!
Дома никто не мыл лапы (по снегу ведь шли), скумбрию выложили на большое блюдо, сами разместились на круглой кровати Юдень, поставив блюдо посередине.
В комнате звучало радио. Здорово было сидеть под тёплым клетчатым пледом и глядеть на белоснежные картины за окном.
Веер из жемчужно-серых облаков рассеивал робкий свет зимнего солнца над миром. И казалось, что недавно выпавший снег, крыши и окна домов, даже стволы деревьев и белые пушистые шапки на крышах скворечников и сосновых ветках покрылись сусальным блеском. Это создавало иллюзию солнечного дня, хотя небо целый день оставалось затянуто мутной пеленой, и временами даже шёл снег.
– Атмосферное давление ниже нормы. Температура воздуха: минус семнадцать градусов в сочетании с высокой влажностью ощущаются как минус двадцать пять, – при этих словах диктора Пёстрый поежился и плотнее укутал лапы в свой угол клетчатого пледа.
– Я эту зиму на дух не переношу, – проворчал он, – мёрзнешь и мёрзнешь три, а то и пять месяцев подряд – та ещё радость.
– Будет тебе скрипеть, – усмехнулся Белый. – На, лучше, съешь рыбку – веселее станет, – он протянул Пёстрому ароматную жирную скумбрию.
– И потом, – добавил он, проглотив пол-рыбины не жуя, – скоро уже весна: дождь, слякоть, снег тает – сырость сплошная – ещё соскучишься по чистоте белых сугробов.
– А вот лично я, – заявила Юдень – совершенно не боюсь мороза.
Пёстрый и Белый усмехнулись, обменявшись быстрым взглядом.
– Да – да, – серьёзно продолжила Юдень, – я люблю морозные ясные дни, когда светит солнце. Выйдешь из дома – снег хрустит под лапами, всё вокруг сверкает чистотой, на сугробах вспыхивают радужные искры, а небо синее-синее! И воздух свежий со сладковатым привкусом обжигает нос.
– Вот-вот, – пробурчал Пёстрый, – прямо нос отваливается.
Белый хохотнул и добродушно ткнул приятеля носом в пушистый бок.
– Да ты, Пёстрый, я смотрю, неженка. Вам, котам, всё бы в тепле бока отлеживать.
– Небось, пока не отлежали, – ответил кот, тщательно вылизывая лапу. – Ещё скажи, что тебе зима нравится.
– Мне что зима, что лето – всё одно. Лишь бы поесть чего нашлось. Разве что летом спать на улице можно. Развалишься на лужайке – лапы гудят от дневной беготни, а на траве мягко, хорошо – красота!
Они сидели под клетчатым пледом и разговаривали обо всём на свете до глубокой ночи.
Юдень, улыбаясь, смотрела на своих друзей и чувствовала, как внутри у неё широко улыбается какое-то хорошее доброе чувство… Может, это и есть счастье?.. Или просто рыбы объелась?
