Анна Владимирова
Личная помощница для монстра
6
Мы вышли из лифта и направились в кафетерий, к которому бы безошибочно привел крепкий запах кофе. Радислав предложил мне сесть за столик у окна, а сам направился к стойке. Я устроилась в кресле и бросила взгляд на город.
Лето. Пыльное, серое, влажное и грязное потопило его в духоте и нервной суете людей. Никто еще никуда не уехал, все заканчивали дела и носились в последнем рывке перед отпусками. Может, мне тоже взять отпуск и умотать с Ангелиной на море? Сменить обстановку, развеяться, разобраться в себе…
– Держите. – Радислав поставил передо мной чашку и сел напротив. – Анастасия Алексеевна, я должен вам кое-что сообщить. Теперь, когда я понимаю, что вы – единственный ответственный за Ангелину взрослый.
Я подобралась, уязвимо обняв чашку, будто она поможет мне удержаться в равновесии.
– Травма Ангелины не похожа на результат столкновения скейтбордов. Кость предплечья пострадала от столкновения с чем-то более тяжелым. Учитывая историю вашей семьи из когда-то трех, а теперь двух человек, думаю, Ангелина побоялась вам сказать, что ее сбила машина. Несколько синяков есть и на ребрах.
– Но… мне же звонили из школы, – шокировано пролепетала я.
– Возможно, она вернулась в школу. Шок дал ей силы добраться до нее, если это случилось неподалеку. А потом уже могли и вызвать скорую.
– Но с нами был парень, который признался…
– Ему вряд ли что-то будет, если вы не заявите. Вероятно, он по-настоящему дорожит Ангелиной.
– Да он сидел вчера весь вечер в телефоне! – вырвалось у меня глупое.
– Сейчас – это способ молодежи уйти от неприятных эмоций. – Он сделала паузу, ожидая новые возражения, но я молчала. – Ангелина поправится – это главное. Но она боится вас беспокоить больше, чем последствий от такой ситуации. Ангелина вас очень любит.
Я спрятала лицо в ладонях, пережидая прилив эмоций. Стало стыдно…
– Ладно. Но нужно выяснить правду. Скорее всего, они с Гариком катались по проезжей части. Я ее уже ругала за это, но Ангелина будто нарочно ищет неприятностей именно на дороге.
– Она их нашла, – серьезно резюмировал Радислав. – Вам нужно подумать, как ей помочь.
Я кивнула.
– Спасибо, что сказали.
– Это снова всего лишь моя работа, – сухо ответил он. – А теперь вынужден вас покинуть, пора работать.
– Вы спите когда-нибудь? – неуклюже пошутила я, но он только бросил на меня взгляд и слабо усмехнулся:
– До встречи.
Посидев немного в одиночестве, я полезла за мобильником. Эта встреча с Радиславом, как встреча с прошлым, напомнила мне о человеке, с которым мы регулярно общались.
– Марк, привет, удобно?
– Привет, Насть. Да. Как раз выйду покурить.
Голос у бывшего помощника Страхова был уставший и полный безнадеги. Он как и я все не мог найти стоящую работу. Разгар нескончаемого кризиса этому способствовал. От апатии мы с Марком даже попробовали повстречаться, но идея провалилась на первом же свидании, когда мы поняли, что давно уже обсудили любовные похождения всей компании бессонными рабочими ночами в офисе, и никакой интриги друг для друга не представляем. Даже просто переспать без обязательств у нас с ним не вышло. Мы провели всю ночь на кухне Марка – пили вино, обсуждали сплетни, искали в сети бывших коллег и рассматривали фотки, пытаясь угадать, кто куда устроился. В общем – жили прошлым, но на полную катушку.
– Как ты?
– Ничего нового. – Слышала, он медленно затянулся. – Но я поступил на второе высшее.
– Ты не рассказывал. Поздравляю!
– Я не относился к затее серьезно, – отмахнулся он. – Открыл условия поступления, прикинул хрен к носу… и поступил.
– Решил сменить профессию?
– Да. Сейчас такое время… Ты как?
– У меня племянница в хирургии, вчера прооперировали.
– Ох, ничего себе! Что случилось?
Я коротко рассказала.
– Мда. Но она должна была когда-то начать бурную молодую жизнь…
– Но не так же… Я кстати вот о чем хотела поговорить. Знаешь, кто ее хирург?
– М?
– Помнишь, я спросила тебя про странного мужчину на последнем совещании, на котором Страхов объявил о банкротстве?
– И?
– Он на самом деле хирург.
– Не может быть, Настя, ты обозналась.
– Ничего не обозналась. Мы это уже с ним обсудили. Он даже прооперировал Ангелину бесплатно, потому что тоже меня узнал. Страхов, оказывается, не хотел говорить, что попросил своего друга быть рядом в тот день, и называл его «представителем партнеров», чтобы не показывать слабости…
– Не может быть, Настя, – повторил Марат. – Тот тип был Василий Евгеньевич Павлов, директор аудиторской фирмы «Альянс». Я могу тебе его страницу сбросить. О нем, о компании. Я наводил справки, конечно же, когда Страхов зачастил с ним видеться. Павлов работает директором «Альянса» уже десять лет. Как он может быть хирургом? Ты точно обозналась, а врач, должно быть, просто тебе подыграл. Ты там по потолку не бегала от беспокойства за Ангелину? Ты же с ума сходишь, когда дело касается нее.
Я слушала Марка, и все казалось сном. Еще эта бессонная ночь и страх. Может, я правда тронулась умом? Сомневаюсь. Ведь у всего должно быть свое объяснение.
Радислав назвал себя другом Страхова. Может, Страхов состряпал качественную легенду, что и компанию ему придумал, и страничку в интернете завел? Только ради чего? Чтобы тот был рядом в трудные дни под видом партнера? Чтобы никто не догадался, как самому Страхову плохо? Но зачем? Он сомневался, сливать компанию или нет?
Я не видела Радислава со Страховым прежде, а его друзей я знаю достаточно хорошо, чтобы перечислить все их имена, места работы и должности, а также марки автомобилей, на которых те ездят. Я не подумала об этом сразу, но виной всему стресс. Вчера мне было все равно, кто будет оперировать Ангелину, лишь бы он был лучший. Но теперь тут что-то было не так.
– Ладно, я погуглю, – заключила я. – Может, ты и прав.
– Держи в курсе насчет Ангелины, хорошо? Может, вам что-то нужно?
– У нас все есть, спасибо.
– Хорошо, я тогда позвоню завтра, ладно?
– Ладно.
7
Когда я опустила мобильник, он пиликнул входящим.
«Анастасия Алексеевна, вы уволены».
***
– Ты пьешь кофе с пациентами? Не видела такого раньше.
Лола поежилась на прохладном ветру, и ее укладка разлетелась с очередным сильным порывом. Лето в Москве не баловало теплом.
Я сделал очередную затяжку и выдохнул дым, не заботясь, куда его кинет. Я не приглашал Лолу присоединиться на балкон, но она продолжала играть в игру, в которой мы встречаемся. Выглядело это нелепо, но мне было все равно.
Я думал о Насте. И ее сестре. Меня беспокоило, что Настя могла не удовлетвориться моими объяснениями этих странных совпадений – я и она в том лифте…
– Радислав…
Ну кто бы мог подумать, что мы можем еще раз встретиться?
Это плохо. Настя станет проблемой.
– Ты меня слышишь?
А еще я думал о ее сестре. Девочка могла специально попасть под машину…
– Ты отдохнул?
– Я не устал, – равнодушно бросил Лоле, щурясь от солнца.
Мне нравились эти переживания. И опасность, которая исходила от Насти. И мысли о ней самой. Когда вскрываешь человеческие души также просто, как режешь скальпелем тела, чувства атрофируются. Меня мало что радует, почти ничего не доставляет удовольствия. Кроме тех моментов, когда я побеждаю у операционной. А тут вдруг… я чувствую. Будто мне нюх вернули после долгой атрофии нейронных цепочек…
Насте выпала нелегкая судьба – остаться одной с не собственным, но родным ребенком. Беспомощность? Да, она солировала в ее эмоциях. Когда ты – не мама и никогда ей не станешь, а обязанностей у тебя теперь за всех – и за мать, и за отца, и за сестру. Конечно, она перегибает. И не справляется. Если Ангелина навредит себе сильней, Настю это раздавит… Что же будет дальше?
Что меня еще развлекало? Вот такие жизненные ребусы. Я будто смотрел на игральную доску, на которой партия была в полном разгаре, и пытался предположить следующий ход. Только это не шахматы. Игроки могут сходить одновременно. Или один может ходить бесконечно много раз, а другой – не двигаться вовсе.
Именно в такую игру со мной играла Лола.
– Ты сегодня ночью устроил себе полноценное дежурство, – укоризненно заметила Лола.
– Я разве обязан тебе отчитываться?
– А кто о тебе еще позаботиться?
Я не ответил.
– Радислав, я еще хотела поговорить кое о чем. Ты обозначил пребывание этой пациентки с родственницей, как благотворительное…
– И у кого с этим проблема?
– Денис просил с тобой поговорить…
Еще одна вгоняющая в тоску личность в управляющем аппарате клиники – мой компаньон и финансовй директор Денис Прохоров. Да, ему не нравилась благотворительность. И тот факт, что деньги в клинику приносит все же не он, его раздражал. При мысли о нем меня передернуло. С ним встречаться, как лезть в болото…
– Он разучился говорить сам? – риторически поинтересовался я, морщась.
– Ты его не слушаешь.
– А тебя я разве слушаю?
Взгляд Лолы обижено дрогнул. Она отвернулась, вытащила сигарету и кое-как прикурила.
– Что-то нашел в этой пациентке? – выдохнула она с первой порцией дыма.
А я подумал, что и правда устал. Вот от таких картонно-бумажных персонажей в своей жизни.
– Быть может.
Она усмехнулась.
– И зачем ты так?
– Зачем что?
– Ты специально делаешь мне больно, – заявила она.
Добилась, к слову сказать, моего удивления. Разве «картонной кукле» бывает больно?
– Ты меня подчеркнуто игнорируешь.
– Почему я не могу тебя игнорировать?
– Потому что ты со мной спишь.
– Я не сплю. Я переспал. Это – большая разница.
– Не понравилось?
– Это было ошибкой. Теперь ты питаешь иллюзии.
– Я с тобой работаю два года. И не питаю иллюзий. Но я надеялась, что заслуживаю большего. Я и заслуживаю! А ты, Радислав, – холодный безразличный одержимый работой мужик! Ты вообще один! Неужели не хочется что-то поменять в своей жизни? Чем я тебе не подхожу? Я всегда рядом, готовая ради тебя на все. Уйти? Отлично! Прийти и погладить? И снова я рядом! Думаешь, я не знаю себе цену?
На какую-то секунду я поддался и представил, как перестал чувствовать эмоции других людей и смог просто с кем-то жить… Понравилось бы мне? Не знаю. Я настолько привык жить так, как живу, что даже не помню, было ли когда-то иначе?
– Все время отмалчиваешься, – бессильно злилась Лола. – Стоит с тобой заговорить, ты уходишь в себя.
Нет, проблема не только в ней. Проблема у меня была со многими женщинами. Я вращался в кругу таких, как Лола. Какую-то часть своей жизни. Потому что большая ее часть – это моя работа. Отношения с теми, с кем я работаю, для меня табу. Зачем я переспал с Лолой? От отчаяния, не иначе. Хотя, если бы кого-то нашел, все табу полетели бы к чертям.
– Что такого в этой пациентке, может просветишь?
– Пижама у нее шикарная, – усмехнулся я. – Ты видела? С лошадками.
И я направился к выходу с балкона.
– Это пони, дурак! – бросила мне Лола.
***
Когда я вернулась из кафетерия, с Ангелиной уже возилась Рита.
– Привет, братан! – махнула она рукой от тумбочки. – Я тут притащила Ангелине вещи…
– Мы еще не знаем, сколько тут лежать, – скулила Ангелина. – Может, не так долго?
– Долго, поверь, – вздохнула Рита, выпрямляясь.
– А Настя пила кофе с моим хирургом, – заявила Ангелина. – Он красавчик, да, Насть?
– О, тот самый «из лифта»? – оживилась Рита.
– Он самый, – подтвердила Ангелина довольно.
– Так он тебе не почудился?
– Как выяснилось, нет, – призналась я. – Радислав на самом деле мой мимолетный знакомый.
– О, на этот раз он удосужился представиться? – усмехнулась Рита.
– Да. – Я перевела взгляд на Ангелину. – И он со мной не пил кофе. Обсудил твое состояние и умчался по делам. Так то не подставляй меня так больше, пожалуйста.
– Мда, – фыркнула Ангелина, – так себе вариант…
– Вообще не вариант. И у врачей запрещены отношения с пациентами. Да, Рит?
– Ты – не пациентка, – перешла подруга в оппозицию. – Но хирурги – так себе вариант. Согласна с Ангелиной. Ты, может снимешь свою пижаму? Тогда будет шанс познакомиться с чьим-нибудь богатым и холостым папой.
– Вы сговорились что ли? – возмутилась я. – В пижаме удобнее. И без «богатого папы» – тем более!
– Кстати, у меня завтра выходной, – оживилась Рита. – Могу посидеть с Ангелиной.
– С чего вы взяли, что со мной надо сидеть? – вставила племянница недовольно.
– С того, что тебе тяжело будет себя обслуживать, – авторитетно заявила Рита. – Я же знаю, Ангелин, как это – приходить в себя после таких операций.
– Нет необходимости в том, чтобы ты завтра сидела, – бодро возвестила я, и, дождавшись, когда обе переведут на меня глаза, закончила: – Меня как раз уволили.
8
– Снова?! – воскликнули обе разом.
Я только философски пожала плечами.
– Найду другую работу. Мне все равно там не нравилось.
– Тебе ничего не нравится! – вспылила вдруг Ангелина. – Будто на той твоей «Прайм Крайм» свет клином сошелся!
Я проигнорировала то, как она исковеркала название «Прайм Копорейшн», но в груди все сжалось от обиды. Почему я должна перед кем-то оправдываться?
– Не сошелся, – буркнула я. – Но ничего подходящего пока не нашлось.
– Ангелина, так часто бывает, – встала на мою защиту Рита. – Не все так просто. Тем более, в кризис, когда работы становится лишь меньше, приходится долго перебирать.
Малявка насупилась и засопела.
– Больно? – спросила я обеспокоено.
– Немного, – прошептала она и отвернулась в окно.
Кризис был не только в отрасли, но и у Ангелины, похоже.
– Давай поищу медсестру, – предложила я.
– Поищи лучше того врача и скажи ему, что он тебе нравится, – фыркнула она.
– Он мне не нравится.
– И нормальные мужики ей не нравятся, – посетовала Ангелина, всплеснув здоровой рукой.
– С этим все еще сложнее, – усмехнулась подруга.
– Ой все! Было бы желание! – кипятилась племянница.
Мы с Ритой только переглянулись, но единогласно решили не продолжать препирательства. Когда я провожала ее, подруга потрепала меня по волосам:
– Все наладится. Я за тебя. Не стоит работать там, где не нравится. И я уверена, что ты свое найдешь.
– Спасибо, братан. – И я ее крепко обняла.
Не стоило ныть, что мои финансовые запасы подходят к концу. И что в ближайший месяц работу мне лучше все же найти. А еще лучше – пойти учиться параллельно, как Марат. Может, действительно сменить сферу деятельности и забыть обо всем?
На улице, как оказалось, пошел дождь, и Рита вызвала такси.
– Тебе, может, что-то еще нужно? – интересовалась она, натягивая свитер.
– Я подумаю, спасибо, – кивала я, ежась в пижаме.
В холле клиники стало прохладно, а из открывающихся туда-сюда дверей постоянно задувало.
– Ого, смотри, какая, – выдохнула вдруг Рита, глядя мне за плечо.
Я обернулась и увидела весьма эффектную женщину. Она очень выделялась на фоне других и выглядела так, будто здесь организовали съемку модного магазина. Или, как если бы ее муж – шейх лежал тут с переломом ноги, а она приехала его поддержать. Кожа золотистого цвета, легкая укладка крупными кудрями, шикарные тяжелые сережки и светящийся макияж делали ее похожей на голивудскую диву. Одетая в телесного цвета брючный костюм, она кокетливо касалась верхней пуговицы пиджака, словно обещая собеседнику гораздо больше впечатлений, чем у него были в распоряжении…
А собеседником оказался… Радислав. И впечатлен он будто бы не был вовсе. Он стоял в обычной хирургической форме, привычно напряженный и собранный, и хмуро молчал, пока она что-то говорила-говорила, касаясь его плеча.
– А это – наш хирург, кстати, – отвернулась я.
– Хорош, – просипела Рита, округлив глаза.
– Наверное, эта актриса знает об этом как никто другой, – усмехнулась я. – Жена?
– Да ну! – расстроено протянула Рита. – Вот не успеешь полюбоваться, и сразу – жена! Ой, а он идет к нам…
– Что? – сложила я одними губами.
– Бросил эту на полуслове и направился к тебе. А «жена» так и стоит, открыв рот.
Я судорожно сглотнула.
– Доброго дня, – прозвучал рядом знакомый голос, и Рита победно мне улыбнулась.
А я замерла, почему-то втягивая голову в плечи. Чертова пижама с пони!
– Доброго, – обернулась к Радиславу, пытаясь остановить эмоциональный рандом и выбрать уже хоть какое-то приличное выражение лица.
– У вас все в порядке? – поинтересовался он.
– Ангелину беспокоит боль, и это беспокоит меня, – сообщила я слишком энергично.
– Пойдемте тогда к Ангелине, посмотрим, – кивнул он мне на лифт.
– Иди-иди, – махнула Рита рукой. – Позвони вечером!
Я только и успела махнуть ей в ответ и последовала за Радиславом.
– Часто жалуется на боль? – сосредоточено уточнил он, когда я настигла его у лифта.
– Ведет себя, как дядюшка Ау. Все не так, все не такие.
Он понимающе кивнул.
– Боль – это нормально, – принялся объяснять участливо, а я заметила, что его дива все еще стоит там, где он ее оставил, и буравит меня злым взглядом.
Да ладно! Меня? В пижаме? Может, они поругались, и он решил заставить ее ревновать? Примитивно как-то. Для него. Хотя, откуда мне знать?
Мобильник тем временем пиликал входящими в Телеграм, а часы докладывали, что восторгу Риты от нашего хирурга нет предела.
– У вас что-то случилось? – поинтересовался Радислав в затянувшуюся паузу, в которую я пыталась унять писк часов.
– А у вас? – неожиданно для самой себя брякнула я.
– В смысле? – подобрался он.
Я моргнула. На какой-то момент я будто перенеслась в тот день, когда мы ехали с ним в лифте впервые, а я чувствовала себя совсем иначе – полной чувства движения вперед… чтобы в следующий миг снести табличку «дальше дороги нет».
– Ваша собеседница так на нас смотрела, когда мы были у лифта. На мне едва не задымилась пижама. – Я смущенно прикрыла глаза. – Простите, если мне показалось. Я не имею ничего ввиду…
– Кажется, наоборот, – усмехнулся он, пропуская меня к выходу из лифта. – А проблемы есть у всех. Вы какие хотели бы обсудить?
– Эм… Так, вы чем-то расстроили вашу девушку?
– Доктор Лолита Витальевна – не моя девушка.
– Откуда же такой убийственный взгляд?
– Это единственная проблема, которую вы хотите со мной обсудить? – перевел он тему. – Не говорили еще с племянницей по поводу происхождения травмы?
Так вот что он имел ввиду. Переживает, что моя племянница склонна к суициду? Внутри все застыло и похолодело.
– Вы намекаете, что вынуждены обратиться в органы опеки? – хрипло предположила я, останавливаясь. Пол вдруг странно спружинил под ногами, и я вздрогнула.
– Вам плохо? – подхватил меня под руку Радислав и притянул к себе. – Настя? Вы меня слышите?
– Все нормально, – отстранилась я. – Так что вы…
– Никуда я не собирался обращаться, – неожиданно возмущенно процедил он, не позволяя мне выдернуть руку.
Впервые, наверное, видела его эмоции. Взгляд у него, конечно, – то еще испытание. В нем разве что молнии не сверкали!
– Я не говорила еще с Ангелиной, – тихо ответила я, бросая взгляды по сторонам. – Приезжала моя подруга Рита, и случая не было. Да и я пока не знаю, как начать с ней этот разговор. Пока что она не в духе из-за самочувствия.
– Это не из-за самочувствия, – раздосадовано бросил он и выпустил меня.
– Что вы имеете ввиду?
– Она боится тебя потерять, – понизил он голос, неожиданно переходя на «ты». – Очень. И она этого страха не выдерживает.
– Меня? – обескураженно выдохнула. – Это не я на больничной койке…
– Это не отменяет ее страха. Может, поэтому она и на койке сейчас.
Все происходящее показалось каким-то нереальным. Коридор опустел, и только мы вдвоем остались в тишине, наполненной звуком нашего дыхания. Радислав смотрел на меня напряженно, непривычно, будто ему не все равно. Но вот он отвел взгляд, шагнул к двери палаты и открыл ее, кивая мне войти.
– Ангелина, привет, – привычно прозвучал его голос позади, а я пришибленно направилась к кровати племянницы.
Ангелина отложила мобильный, заметно оживляясь:
– О, вы, наконец, попили кофе?
– Да, – поспешила вставить я прежде, чем Радислав ответит. – Расскажи доктору про то, как тебе больно.
– Да ничего особенного, – пожала она здоровым плечом и посмотрела на Радислава щенячьим взглядом. – Она врет, да?
– Нет, – соврал он с еле заметной усмешкой.
– А она рассказала, что ее уволили с работы? – азартно прищурилась Ангелина.
Я опустилась на стул с другой стороны кровати, приняв волевое решение не участвовать в этой провокации.
– Вот как? – вздернул бровь Радислав, бросая на меня взгляд.
– Да. Она – очень крутой специалист по финансам, но из-за кризиса ее любимая компания обанкротилась, и ей никакая другая компания не нравится.
– Не хочешь стать моим агентом? – усмехнулась я слабо. – Может, здесь есть потенциальные работодатели.
– Вы говорили, что работали заместителем финансового директора, – неожиданно напомнил Радислав и нацепил стетоскоп.
Надо же, помнит. Пока он слушал Ангелину, я украдкой поглядывала на него, вспоминая наш разговор в коридоре. Надо все же снять эту дурацкую пижаму, попросить Риту притащить мне косметику и «мальнорыльные» принадлежности…
– Так вы возьмете ее на работу? – неожиданно поинтересовалась Ангелина, когда Радислав стянул стетоскоп.
– Ты уволена с должности моего агента, – вздохнула я.
– Возьму, – неожиданно серьезно ответил Радислав, – так что агенту причитаются проценты.
С моих губ сорвался смешок, но когда Радислав устремил на меня уже знакомый взгляд, усмешка сползла с лица.
