Анна Владимирова
Личная помощница для монстра
12
***
«Я прошла собеседование с Прохоровым. Спасибо за доверие, но я не могу согласиться на вашу вакансию. Боюсь, у меня не хватит квалификации».
Я два раза перечитал сообщение от Насти на часах, пока мыл руки в операционной.
– Набери мне Прохорова, – попросил медсестру, входя в операционную.
Операция предстояла несложная, все происходило по хорошо отработанному алгоритму, никаких всплесков чужих эмоций – все сосредоточены на деле. Других в своей команде я не держал. Отчасти именно поэтому я любил свою работу. В операционной я мог отдохнуть по-настоящему от чужих эмоций, от которых не всегда успевал закрыться за ее пределами. Говорят, с годами способность отгораживаться от других будет истощаться. И однажды мне придется искать тихие уединенные места без людей, чтобы не сойти с ума. Но этого я не боялся. Придется – значит так нужно.
– Слушаю, – хмуро рявкнул Дэн в трубку.
– Что ты ей наговорил, что она отказалась принимать мое предложение? – набросился я на него без прелюдий.
– Ничего. Но, если она такая чувствительная, ей не место в нашей команде.
– Чувствительная? Нет. Это ты что-то ей ляпнул такого, что ее обидело. Задел чувство достоинства? Не мог по-другому, да, Дэн?
– Я не буду носиться ни с ней, ни с тобой.
– Будешь. Иначе у тебя не будет клиники, в которой ты будешь тешить свое эго. – И я передал мобильник медсестре. – Начинаем.
Сразу после операции я набрал Настю, но она не ответила. Хочет, чтобы я за ней побегал? А я и правда был готов. И это нравилось. Никуда она от меня не денется. Я привык, что женщины мне достаются легко, а тут вдруг такое сопротивление. Так даже интересней.
Но это была лишь часть правды.
Если бы мне пришлось куда-то бежать от людей, я бы хотел забрать Настю с собой. Да, эгоистично. Но я не был уверен, что выдержу вообще без чьих-либо эмоций в одиночестве. Иногда мне казалось, что это нечто, необходимое мне для жизни также, как другим людям – пища и вода. Но всему свое время.
Только добраться до Насти сразу не вышло. В клинике наблюдался наплыв пациентов – как срочных, так и плановых. Приходилось бесконечно двигать вторых, чтобы принять первых. И, когда я уже решил, что у меня есть свободные полчаса, меня перехватила медсестра из детского отделения:
– Радислав Романович, у нас там малышка пять лет…
– Я понял, иду.
Конечно, от персонала не укрылось, что я умел договариваться с детьми так, как никто другой. Иногда меня это раздражало, потому что казалось, будто все вокруг просто не хотят больше слышать друг друга и детей и им просто нужно это свалить на меня. Что может быть проще, чем найти подход к ребенку? Они же все одинаковые. Всем одинаково страшно, а успокоить их, как взрослых, рационализируя ситуацию, не выйдет.
Но пациентка оказалась не такой, как все. Ее привел дядя, которому, на первый взгляд, не было до нее особого дела. Ребенок сломал ключицу еще вчера, но в клинику ее привели только сегодня. Когда я подошел в смотровую, дядя девочки расхаживал по коридору, эмоционально разговаривая по мобильнику. Ребенок ежился на кушетке с отрешенным видом и держался за пострадавшую руку. Рядом с ней сидела медсестра с чашкой какао, но, видимо, это не помогало. Да и как оно могло помочь?
– Привет, – улыбнулся я девочке, покосившись на коридор, но мужчина не думал прекращать разговор, и я решил закрыть двери кабинета и прошел к девочке.
На мое приближение она съежилась еще больше.
– Как тебя зовут?
– Настя, – тихо ответила она.
Какое совпадение.
– А меня – Радислав. Я – доктор, и хочу тебе помочь с рукой.
Она только мотнула головой и сжалась. Сердечко девочки стучало быстро, испугано, а эмоции рисовали мне безрадостную картину. Она была совсем одна. Каждый день. Отголоски застарелого горя, которое никому не высказать, казались уродливой коркой из запекшейся крови и остатков опаленной кожи.
– Ты в садик ходишь? – спросил я.
Она кивнула.
– А как так получилось, что ключица сломана?
– Упала.
– Тебе было больно, да?
– Да.
– А дяде говорила?
Она кивнула.
Тут послышался стук в двери, и в смотровую вошел тот самый тип из коридора.
– Здравствуйте, я – дядя Насти.
– Здравствуйте, – поднялся я.
– Мне сказали, что у нее сломана ключица.
– Да.
– Насколько серьезно все?
– Все выглядит довольно благоприятно.
– Хорошо. А когда можно забрать ее?
– Я бы оставил ее на пару дней здесь.
– Из-за сломанной ключицы? – удивился он.
– Можно вас на пару слов? – кивнул я на коридор. Когда мы вышли, я сразу перешел к главному: – А где родители ребенка?
– Отец их бросил, а сестра умерла полгода назад, – хмуро ответил тот.
– Понятно. Позвольте заметить, что у вас, кажется, нет времени сейчас на Настю. А она не даст себя так просто загипсовать.
– Почему? – неподдельно удивился он.
– Из-за того, что ее привели через сутки, ей больно двигать рукой. Кроме того, ей придется остаться без руки на целый месяц, и нужно будет ее к этому подготовить психологически. Понадобится уход и помощь, а в садик она ходить не сможет.
Дядя явно был не готов к роли отца, как и к тому, что придется тратить еще больше времени на чужого ребенка. Но, нужно отдать ему должное, сдаваться не собирался.
– Если нужно, то я все отложу и останусь тут с ней, – мужественно заверил он.
– Ладно.
Только убедить девочку наложить гипс ему так и не удалось. Настя ударилась в тихую истерику, сжавшись в комок настолько, что, как ни пытался дядя ее разжать, у него ничего не вышло.
– Радислав Романович? – позвала расстроенная медсестра, и я снова вошел в смотровую.
Дядя сидел перед кушеткой на корточках, что-то рассказывая девочке, но в основном полную чушь. Про то, как она должна быть храброй и сильной, про игрушки, которые он ей купит в награду, и прочее, что никогда бы не сработало в данной ситуации.
– Насть, – тихо позвал я, когда он поднялся, признавая свое бессилие, – мне нужно к некоторым пациентам сейчас. Не хочешь пойти со мной? Может, с кем-то подружимся, и тебе будет, с кем поиграть здесь? А дядя пока расположится в вашей палате и подскажет медсестре, как сделать ее уютней для тебя, хорошо? Ты что любишь из вкусного?
– Желе, – тихо выдохнула она и протянула мне здоровую руку.
– Хорошо. Мы тогда возьмем лекарство с собой, и ты заешь его вкусным желе, хорошо? Это поможет руке не так сильно болеть.
Она кивнула.
В кафетерии мы успешно выпили лекарство, но желе Настя забрала с собой, и вместе мы пошли по палатам моих маленьких пациентов, которые лежали с несложными переломами и у которых был гипс. Но Настю ничего не впечатлило. Даже набор маркеров для рисования по гипсу ее не вдохновил. Она отрезала, что рисовать будет исключительно на бумаге, а это все – глупости. Детская комната ее тоже не впечатлила. Даже наоборот. От группы игравших детей Настя отстранилась сразу, прижав к груди стаканчик с желе.
Тяжелый случай.
И тогда мы оказались у палаты Насти с Ангелиной, а у меня осталась последняя попытка помочь девочке.
13
***
Вернувшись со встречи с Прохоровым, я коротко рассказала Ангелине о вакансии и поделилась умозаключением, что работу мне вряд ли предложат. А еще сказала, что Радислав просто на редкость великодушен и хочет помочь, но финансовый надсмотрщик нужен не ему, а финансовому начальнику. Только энтузиазм Ангелины это не уменьшило.
– Он по ходу дела разберется, что ты – очень крутой сотрудник, и подберет тебе вакансию покруче, – резюмировала она. – Ну же, Настя! Сейчас всем нелегко, и иногда приходится спуститься к началу карьерной лестницы, но это того стоит!
В общем, когда ей сделали укол, и она вырубилась, я получила передышку от этих авторитетных нравоучений малолетней пигалицы. Но стоило ей продрать глаза, она снова принялась за мою обработку!
– Они уже должны были позвонить с решением? – поинтересовалась она, и я подняла злой взгляд от ноутбука:
– Не звонили, – процедила холодно.
– А когда позвонить обещали? – не замечала она моего недовольства.
– В ближайшее время. Хочешь что-нибудь? В туалет, чаю?
– Но Радислав Романович сказал, что предложил вакансию тебе, – не унималась Ангелина.
– Что тебе свет клином сошелся на этом Радиславе Романовиче?! – вспылила я.
Она уставилась на меня хмуро:
– Я так и знала! Ты отказалась! А мне лапшу вешаешь, что ждешь звонка!
Но не успела я и рта открыть, как в палату постучали. Пришлось проглотить возмущение и направиться открывать двери. На пороге стоял Радислав и держал за руку маленькую и очень несчастную на вид девочку.
– Привет всем, – улыбнулся он устало и провел девочку в палату, – Позвольте познакомить вас с Настей. Мы с ней совершаем обход, и она знакомиться с пациентами больницы.
Я настороженно глянула на насупленного ребенка, но сердце дрогнуло, и я улыбнулась девочке:
– Привет. Я тоже Настя. А это – Ангелина, моя племянница.
Девочка прижимала к себе стаканчик с желе, да так сильно, что оно почти растаяло от тепла ее ладони.
– Я вот ищу для Насти компанию, – продолжал Радислав, устремляясь к кровати Ангелины. Племянница просияла и приподнялась над подушками, а Радислав продолжал: – Настю нужно полечить, ведь у нее сломана ключица. Но она боится. И мне нужно помочь ей перестать бояться.
– А мне сделали целую операцию, – взялась за дело Ангелина, демонстрируя Насте свою перевязанную руку. – Меня сбила машина, и рука была сломана. Но Радислав Романович ее вылечил.
– А тебе тоже было больно? – тихо поинтересовался ребенок.
– Да. Но сейчас я иду на поправку. Хочешь конфетку?
Пока Ангелина ворковала с Настей, Радислав подошел ко мне.
– Как дела? – спросил тихо, не спуская взгляда с Ангелины.
– Спасибо, сойдет. А у вас?
– Не очень. У вас с Денисом вышло какое-то недопонимание?
– Почему же? Наоборот. Мы прекрасно друг друга поняли. Он не видит смысла в вакансии. Вернее, видит, но какой-то свой. Уверена, вы с ним друг друга не поняли…
– Это – его проблемы, – раздраженно отрезал он. – А у меня для тебя конкретно поставленные задачи.
– Да, он сказал, что мне нужно координировать его и вас, но…
– Давай уже на ты? – вдруг попросил он, коротко глянув мне в глаза.
– Я… – начала было я, но тут меня позвала Ангелина и попросила подать им с Настей конфеты и тетрадь с карандашом.
– … Настя у меня тоже одна. Мы с ней вдвоем остались, – услышала я, как она рассказывает ребенку о нас. – А ты скучаешь по маме?
Я бросила настороженный взгляд на Радислава, но тот не дал подсказок. Только, когда я направилась к девочкам, маленькая Настя вдруг шмыгнула носом и разревелась в голос. Пришлось бросить конфеты с блокнотом на кровать и без колебаний сгрести ребенка в объятья. Девочка обхватила меня, выронив стаканчик с желе, и прижалась всем телом, уткнувшись носом в грудь. Так мы и уселись поверх одеяла. Ангелина принялась наглаживать девочку по спине, утешая, а я не могла перестать прижимать ее к себе…
Ее боль была так близка и понятна, что меня хлестнуло ей наотмашь. Я уже не сомневалась, что поняла все правильно. У маленькой Насти, видимо, не стало мамы, и Ангелина это выведала.
Ну, что тут скажешь? Тем более, такой малышке?
– Рука болит, – тихо всхлипнула Настя.
– Руку нужно полечить, Насть, – оживилась Ангелина. – Хочешь, моя Настя с тобой сходит и подержит тебя на ручках, чтобы тебе было спокойнее? А Радислав Романович тебя быстро полечит.
Девочка неожиданно кивнула, и я почувствовала прилив облегчения.
– Настя, полечим руку, чтобы не болела? – осторожно уточнил Радислав.
– Да, – слабо кивнула она, но тут же поставила условие: – Только если большая Настя с нами пойдет.
– Что скажешь, большая Настя? – поинтересовался с улыбкой Радислав, склонив голову на бок.
– Конечно, пойду.
– Пошли.
Я и не подумала спустить девочку на пол. Устроила удобнее в руках и поднялась с кровати. Стало интересно, конечно, с кем ребенок в больнице, но, раз Радислав привел ее к нам, значит рассчитывать ему было не на кого. Ведь очевидно, что не просто так он с ней пришел. Он решил, что ребенок нам доверится, ведь мы похожи.
Мы вышли в коридор, и Радислав повел нас в процедурный кабинет.
– Насть, – позвал он, и я по привычке повернула к нему голову, но обращался он к малышке, – я буду обо всем тебе рассказывать, хорошо? Больно не будет, мы просто примотаем твою руку так, чтобы кость смогла прирасти обратно. Рука сама себя вылечит, но для этого ей нужно дать абсолютный покой. Как человеку, который болеет…
– Мама долго болела, – отозвалась она еле слышно, – но не поправилась…
– Не всем это может помочь, – серьезно кивнул он, – но твоя рука точно срастется. Это я обещаю.
А я поймала себя на том, что восхищаюсь Радиславом. Это же дико сложно – лечить маленьких пациентов. И ведь у него много работы, но он нашел время и возможность получить согласие девочки на процедуру.
В процедурном маленькая Настя отказалась с меня слазить, и я осталась держать ее на руках. Мы кое как раздели ее с медсестрой и устроили так, чтобы Радислав мог добраться до пострадавшей руки. Пока у врачей шел процесс, я трещала без умолку, стараясь отвлечь Настю от страхов:
– А у тебя есть домашние зверюшки? В садике есть? А кто? Кролики? Здорово! А ты за ними ухаживаешь? А что они едят? А тебе они нравятся? Нет? Ох, они кусаются… А кого бы ты хотела завести? Котенка? А какой породы?
Когда процедура завершилась, я была вся выпачканная в гипсе и взмокшая от переживаний.
– Мне холодно, – поежилась Настя, пытаясь понять, что с ней произошло и что она чувствует.
– Сейчас согреем, – улыбалась медсестра.
– А набор маркеров мне дадут, чтобы рисовать сверху?
– Конечно!
Я улыбалась. Для меня тут произошло маленькое чудо, в котором удалось поучаствовать. Только тут в процедурную постучали, и в двери вошел молодой мужчина.
– О, Настя! А я тебя везде ищу! – воскликнул он, и я втянула голову в плечи, лихорадочно соображая, кто он такой и по какому поводу меня ищет. А он присел в моих ногах на корточки и улыбнулся… девочке: – Какой чудесный гипс у тебя!
– Здравствуйте, – тихо поздоровалась я, видя, что ребенок насупился и отвечать не спешит.
Радислав как-то сразу отстранился и замер у стола, что-то записывая в карту. А я осталась с родственником ребенка одна. Интересно, блин! А если он сейчас возмутится, что не знает меня?
– Здравствуйте, – улыбнулся мужчина шире. – Я – дядя Насти, Олег.
– А я просто Настя.
– Вот как? – просиял он. – Очень приятно!
14
А улыбка у него оказалась ничего. Уставшая немного. Да и сам он вполне себе. Плечи широкие, одет прилично, модно пострижен, и очки ему шли – тонкие в дорогой оправе. Когда он пожал мою руку, ладонь у него оказалась сухая и теплая, а рукопожатие уверенное.
– Смотрю, вам удалось ее уговорить наложить гипс, – заметил Олег.
– Да, мы с Радиславом Романовичем убедили Настю, что руку нужно полечить.
Радислав вздернул бровь, глянув на нас, но тут же будто потерял интерес, вытаскивая мобильный.
– Насть, пойдешь ко мне на ручки? – взглянул на девочку Олег.
Черт, улыбка у него была ну очень обаятельной. Немного грустные глаза, уголки которых опущены вниз, придавали ему такой вид, что на ручки пошел бы кто угодно. Настя не стала исключением.
Она упала в его объятья, даже не задумавшись о том, поймает ли. Олег подхватил девочку и устроил у себя на коленях.
– А мы с докторами тебе уже палату обустроили, – улыбнулся он.
– Я пойду, – поднялась я.
– Спасибо еще раз! – выпрямился Олег. – А вы тут с кем-то? Или сами?
Он оглядел меня, видимо, на предмет гипса или повязок, но не нашел.
– Я здесь с племянницей, у нее травма после аварии, – объяснила я.
– Понятно. Сочувствую. Может, мы вас с Настей навестим, раз нам тоже тут лежать? – И снова этот взгляд. Живой, любопытный, участливый. Было в нем что-то артистократическое. – Настя никогда ни к кому не идет на руки, не могу вас просто так отпустить. А еще – у вас вся пижама в гипсе…
И он добавил улыбке смущения.
– Анастасия Алексеевна, можно вас? – холодно поинтересовался Радислав, прерывая наше с Олегом знакомство.
Ему, кстати, не помешало бы взять у Олега пару уроков по навыку обаяния!
– Да, – ответила я обоим, но поспешила улыбнуться Олегу в ответ. – В смысле, не беспокойтесь о пижаме, мне скоро привезут вещи. И да, увидимся, почему нет? Мы лежим в четыреста двенадцатой палате. – Я перевела взгляд на Настю: – Придешь к нам?
Она закивала, держась за Олега, как мартышка за пальму, а я улыбнулась шире и помахала обоим, направляясь из кабинета.
– Спасибо, – поблагодарил Радислав, когда я вышла к нему в коридор, – без тебя бы у меня ничего не вышло.
– Не за что, – и я поежилась от холода.
Мокрая пижама прилипла к телу, и стало зябко.
– Тебе правда привезут вещи? – поинтересовался Радислав. – Может…
– Привезут, не переживайте.
– Ладно, – с сомнением протянул он. – Так тебе подготовить список обязанностей?
– Было бы неплохо, – нехотя согласилась я. – И показать его Прохорову в первую очередь.
– Кажется, ты уже начала на меня работать, – усмехнулся он. – Уже учишь, как работать мне.
– Простите.
– Не стоит извиняться. И мы перешли на ты.
– Это вы перешли. А если нам работать вместе, то я бы предпочла деловую дистанцию.
Смешно было говорить о дистанции в мокрой пижаме, заляпанной гипсом. А Рита привезет вещи только завтра. Вот же…
– Ты еще не работаешь на меня, – неожиданно обаятельно улыбнулся Радислав, – поэтому пока что можно перейти.
А я озадаченно замолчала. Он будто подслушал мои мысли и принял участие в пари на самую обаятельную улыбку. Я усмехнулась этой глупой мысли. Но тут же поймала себя на том, что забавляюсь сравнениями. Олег произвел на меня приятное впечатление, но Радислав вряд ли бы дал ему шанс. Если бы мне предложили выбор, кого бы я предпочла?
– Какая зарплата тебя бы устроила? – вдруг поинтересовался Радислав, и я вынырнула из фантазий.
– Нужно изучить похожие предложения, – начала было я, но Радислав тут же согласно кивнул:
– Хорошо. Изучай, и к вечеру жду пожелания в обмен на должностные обязанности. До встречи.
И он снова вполне себе конкурентоспособно улыбнулся.
Когда он ушел, я съежилась от холода едва ли не в комок и устремилась к лифту. Развыбиралась, ишь! Ты себя в зеркало видела, Настя? Мужчины легко бросаются на таких серых мышей, потому что думают, что у них запросов с гулькин хрен. Ну, по крайней мере, Олег что-то во мне увидел. Я повернулась в лифте к зеркалу и покачала головой. Мда… Может, ему очки маловаты по диоптриям? Скорее всего.
Настроение испортилось. Я замерзла вконец, пока добралась до палаты, но и там мне не было покоя.
– Ну как все прошло? – оживилась Ангелина, стоило мне переступить порог.
– Оно еще не прошло. – И я продемонстрировала ей свою пижаму. – Но Насте наложили гипс, а потом ее забрал дядя.
Ангелина вздохнула:
– У нее мама умерла, ты поняла, да? А папы не было. Бросил, наверное. Жалко ее так… Совсем малышка.
– Да, жалко, – пожала я плечами и оглядела себя. – Блин, надо уговорить Риту приехать сегодня…
– А Радислав сказал что-то насчет работы?
– Пришлет мне должностные инструкции, – выдавила я и сменила тему: – Ты как? Как рука?
– Терпимо. То есть, ты согласна? – Не дала мне Ангелина сбить себя с толку.
– Мы сделали паузу на обсуждении моей зарплаты.
– И сколько ты попросишь?
– Я же не знаю, сколько платят в подобных случаях, – начала было я, но она вдруг фыркнула:
– Насть, да плевать Радиславу на случаи! Он тебя за любую сумму выкупит.
– Что значит «за любую сумму»? – нахохлилась я, продолжая стоять посреди номера, не зная, что мне делать. Пижама неприятно липла к телу, и хотелось ее снять, но надеть-то совсем нечего! Нервы не выдержали. – Ангелин, отстань со своими домыслами!
– Это не домыслы! – парировала она. – Ты просто не хочешь видеть, как он на тебя смотрит. А еще – он меняется рядом с тобой…
– В смысле? – процедила я.
– Не знаю, как тебе это объяснить. Но выражение его лица меняется, когда он сюда приходит.
– Ты его не видела нигде, кроме как тут!
– Я вижу, каким он заходит! – вспылила она, но тут в двери постучали, и в проем просунулась знакомая физиономия.
– Привет, – бесцеремонно ввалился Гарик в палату, едва не прищемив букет дверью.
– Привет! – расплылась в улыбке Ангелина.
– Здравствуй, – скрестила я руки на груди, пытаясь хоть сколько-то выглядеть прилично и не казаться холодной, хоть по факту и замерзшей, сукой.
Но Гарик ничего не замечал и нисколько не смущался. Складывалось впечатление, что он вообще не умел анализировать невербальную информацию, если ее не транслируют по экрану мобильника.
– Насть… – и Ангелина вдруг состроила мне глазки того самого кота.
– А? – опомнилась я, вспоминая, что мне предстоит выйти на время их встречи. – Ладно.
Лучше убраться молча, чтобы ничего не натворить.
– Я напишу тебе! – пискнула Ангелина, а я натянула улыбку, поправила мокрую рубаху пижамы и вышла в коридор.
«Ну неужели он ей правда нравится? – думала я, расхаживая по коридору туда-сюда. – Что она в нем нашла?»
Послонявшись туда-сюда, я опустилась на корточки у стенки и сжалась в комок, когда вдруг двери лифта открылись, и послышались шаги.
– Настя, привет!
Повернув голову, я увидела Олега. Он шагал прямиком ко мне, обаятельно улыбаясь. В руке он нес пакет.
– Как кстати вы оказались в коридоре, потому что я забыл номер вашей палаты.
Я смущенно улыбнулась и поднялась на ноги.
– А почему вы в коридоре? – насторожился он, глядя на меня оценивающе.
– Давай на «ты»? – И я шмыгнула носом.
– Хорошо. Но ты, кажется, уже простыла тут…
– У моей племянницы свидание.
– А одежду тебе так и не доставили.
– Вообще, ее и не доставят. Я перепутала дни.
– Знаешь, – замялся он на мгновение, – я решил, что всякое может случиться. В общем, держи. Это тебе.
И он вручил мне пакет.
– Что?.. – растерянно заморгала я.
Олег не стал дожидаться моих действий и вытащил из пакета что-то плюшевое, свернутое конвертом.
– Насть, простите ради бога, но вы так зябко ежились, когда уходили из процедурного, а в магазине на первом этаже были только такие теплые пижамы…
Я прыснула, когда он выудил из пакета сиреневое «кугуруми».
– Пони, – констатировал Олег. – Простите, это правда не прикол. Других не было.
– Тогда вы мне должны будете носить кофе из кафетерия, иначе меня тут запомнят надолго, – смеялась я.
– Я с удовольствием, – приложил он руку к груди, будто давая клятву.
– Спасибо, Олег, – искренне поблагодарила я. – Я обязательно переоденусь, только позже. Когда свидание закончится.
– А хотите, переоденетесь у нас в палате? Мы на третьем с Настей. А я как раз могу пока что за кофе сходить. И еще за чем-нибудь.
– Хорошо, – кивнула я и прижала к себе подарок.
– Ну и отлично, – просиял он и галантно повел рукой. – Пойдемте.
