Антонио Менегетти
Мелолистика и мелоданс
4.2. Диагностическая функция мелолистики
В повседневной жизни законы социума постоянно децентрируют нас от собственной природы, униформируя нас в соответствии с фиксированной стереотипией. Для своего здоровья, а также для внутренне присущего социальным ценностям блага, индивиду нужно восстановить истоки организмического Ин-се. Помимо этого, необходима сенсорно-организмическая центробежность: установление связи или энергетического единства с бытием, которое представляет собой неисчерпаемый источник любого блага для индивида, а значит, и для социума.
Действие мелолистики состоит в налаживании синтонии (гармонии) между сознанием и телом: она безошибочно обнаруживает, обладает ли сознание параметром эмоциональности, согласованной с органическим полем, то есть, является ли субъект господином своего тела. «Господство» в данном случае означает возможность и способность к объединению, равенству, и синхронизму. Мелолистика – это показатель уровня осознания субъектом реальности; оценивается не техническое мастерство, гибкость, музыкальность, но то, насколько ум способен понимать, контролировать и маневрировать полем собственной телесности.
Причиной того, что участнику не удается войти в мелолистику, является не отсутствие способности, чувствительности или технической подготовки (музыкальной или танцевальной); бесполезны попытки изобретения каких-то движений. Причина всегда состоит в дистонии, разладе между сознанием и организмом, а значит, в экзистенциальной шизофрении, или разделении между умом и телом. Это означает присутствие ошибки поведения, которую нужно скорректировать в логической сфере сознания: сознание не соразмерно собственной реальности человека[37].
Находясь в данной ситуации, субъект должен прекратить настойчивое стремление быть как все. Ему следует найти корень проблемы в самом себе, который лежит в ложном ментальном отношении к самому себе. Способ мышления субъекта, кажущийся ему правильным и совершенным, не является функциональным относительно его жизни.
Мелолистика представляет собой также и безошибочный непосредственный тест; критерий для определения здоровья, поскольку в ней используется ритм, всегда синхронизированный с частотными модуляциями, соответствующими норме здорового человеческого организма.
Целью является достижение «изо», равенства между Я – сознанием – и организмом. Естественно, критерием является организм, поскольку базовое органическое здоровье – это закон, предшествующий нашему сознанию. Организм – это первый эффект, феномен жизни. Не высшая мудрость, но первичная мера для понимания собственной точности, поскольку тот, кто не господствует в собственном доме, в теле, не способен управлять полнотой познания.
Спустя первые двадцать-тридцать минут звучания ритма, или спустя три-четыре сеанса мелолистики, определяется точный диагноз клиента. Критерием является организмический ответ клиента на сонорно-музыкальный элемент, предложенный мелолистом, в соответствии с изо природы.
1) Психологически здоровым, целостным в самом себе и владеющим своим телом является тот, кому удается осуществлять движение, охватывающее все тело, в гармонии с собственной фантазией.
2) Тот, кому не удается синхронизировать собственное желание двигаться с телом, отталкиваясь от диафрагмы, является отстающим, отсутствующим, отрезанным от своего организмического Ин-се, по причине следующих ситуаций: а) он находится в проблеме или стал объектом семантики, захвачен определенной ситуацией (любовь, ярость, убежденность, способ мыслить), дистоничной по отношению к собственному организмическому Ин-се; б) он находится под действием комплекса, в) он находится в ситуации латентной шизофрении или невроза; г) в нем действует негативная психология[38], е) он находится под влиянием негативного семантического поля; ж) он болен.
Практика мелолистики, помимо прочих аспектов, демонстрирует то, что субъект органически и психологически болен – находясь в одной из упомянутых выше ситуаций – когда он не способен на гармонию: а) движется, но не соответствует ритму, поскольку двигает лишь одной частью тела, оставляя другие части статичными, б) может чувствовать себя плохо, оставаясь парализованным и неспособным двигаться.
Тот, кому не удается войти и участвовать, обладает патологическими зонами в психике (ментальная ригидность любого рода), которые душат один или несколько жизненных центров тела, в результате чего они перестают осуществлять восприятие: когда нарушается их способность к улавливанию, закрывается вход в перкуссию организма. Окончательным решением любой проблемы является онтопсихологическая психотерапия.
Принцип здоровья и восстановления собственного тела – когда субъект начинает гармонично двигаться в соответствии со своей фантазией. На следующем этапе субъект начинает изобретать гармоничные движения, которые создают нежность, поэзию, и тело начинает раскрывать свою эстетику.
Кроме того, субъект, обладающий в данный момент психологическими затруднениями, технически выявленными благодаря консультации, или резиденсу, или сновидению, демонстрирует препятствие также и на этапе входа в мелолистику, поскольку ему не удается войти в созвучие с собственным центром. Эта сложность обнаруживает то, что субъект перестал быть хозяином своего существования. Когда человеческое существо утрачивает свою духовную интимность, оно теряет равновесие, интимность, мелодию тела, поскольку ум и тело – суть одно и тоже. Организм всегда действует как нечто целостно-динамическое: здоровье – как и патология – проявляются во всех аспектах индивида.
Диагностическая оценка клиента при помощи мелолистики исключительно относится к тому, насколько он погружен внутрь мелолистики. Для этого используются следующие методологические критерии: 1) физиогномика, кинетика, проксемика; 2) семантическое поле. Верификация происходит исключительно на основе критерия организмического здоровья или соответствия природе. С новыми клиентами проводится беседа информационного характера. В случае сотрудничества с психотерапевтом-онтопсихологом или другим специалистом, осуществляется взаимообмен информацией между мелолистом и специалистом. Мелолист каждый раз осуществляет проверку клиента на основе его непосредственного состояния во время встречи.
Глава пятая
Музыка и её переживание
5.1. Порядок жизни
Мои знания в области музыки имеют тройственный характер: во-первых, это академическая классическая музыкальная культура и всё, что имеет отношение к музыкотерапии; во-вторых, различные музыкальные течения, существующие на нашей планете; и, в-третьих, мой личный опыт. Эти знания не являются культурным пластом сублимированных или переосмысленных различных точек зрения; я владею этой темой, то есть мои знания происходят из очевидности: я знаю, потому что вижу. Знать что-либо – значит уметь это делать, создавать: суть не в том, чтобы понимать что-либо, а в том, чтобы уметь это делать.
Онтопсихологическое знание в области музыки тесно связано с самыми продвинутыми исследованиями по данной теме, начиная с древних и заканчивая современными. Некоторые русские учёные (из Музыкальной академии Санкт-Петербурга) пришли к пониманию того, что при самом глубоком анализе выясняется, что великий порядок жизни – на этой планете и, возможно, на других – соткан подобно музыкальной партитуре. Это означает, что облекаемое или представляемое математиком, физиком, химиком, инженером или художником в виде неких количественных отношений подчиняется не внешней форме, а тому, что неумолимо задаёт ритм порядка, – это и есть музыка. Бытие, когда упорядочивает, есть музыка[39].
Это – музыка без образов, то есть музыка, которая «творит, создаёт тебя», и ничто происходящее в интеллекте, комплексах или сознании не в состоянии её как-то формализовать. Эту музыку невозможно формализовать, поскольку она настолько опережает действие основной структуры разума, бытийности и факта существования субъекта, что у неё не остаётся времени на то, чтобы заключить её в какие-либо анаграммы, то есть отразить её.
Это неумолимый порядок. Если облечь его в некий образ, который отражал бы его, перед нами предстанет нечто высочайшего уровня, известное лишь немногим, – Любовь. Жизнь царит на вечном троне Любви, но существует лишь для немногих, её достигших.
Музыка – это то, что проживается, становится очевидным для разума и затем наполняет наслаждением все части тела.
5.2. Музыка на практике и духовность
Говоря о музыке, каждый из нас представляет её себе по-разному. Для одних это спонтанное пение, искусство менестрелей, григорианское пение, для других – джаз, блюз, опера. Подобно тому, как существует множество языков передачи некоей идеальной формы, которая образует архитектуру смысла, каждое из названных направлений – это одна из музыкальных форм, одно из средств выражения.
Например, в мире существуют различные религии, позволяющие определить способ установления связи с тем святым, имманентное присутствие которого мы, будучи людьми, чувствуем. У каждого народа своя культура, каждая религия по-своему использует обобщающий образ связи человека с мистическим миром.
Мой стиль создания музыки включает три момента: 1) мне нравится петь некоторые произведения лёгкой музыки; 2) я в совершенстве владею академическим музыкальным искусством игры на органе и фортепиано; 3) я являюсь концертирующим исполнителем музыки в стиле ОнтоАрт.
На практике мелолистика заключается в умении интуитивно уловить то, как «соматизировать» музыку, то есть передавать музыку с помощью тела. Поэтому мелолистика – это исполнение своей внутренней музыки в индивидуальном экзистенциальном эфире: вместо того чтобы следовать внешнему инструменту, индивид выражает собственное тело, то есть проявляет музыкальную физиогномику.
Внутренний мир людей обладает своей музыкой, однако сам человек об этом ничего не знает. Чтобы исполнить музыку конкретного человека, нужно определить его инструмент (порой им может быть даже тишина), иначе внутренняя музыкальность не проявится.
Во время мелолистики, формализуя музыку, я майевтичен: я стремлюсь к тому, чтобы музыкальность была упорядоченным и танцующим выражением онто Ин-се каждого из присутствующих. Тело словно превращается в посредника той божественной музыкальности, которая присутствует в каждом из нас, когда мы здоровы. Это мне удаётся в силу того, что я не подчиняюсь требованиям стереотипа или комплекса субъекта, а проникаю в онтический, внутренний корень его существования и от него выстраиваю свои действия.
В некоторых культурах существуют певцы мудрости души – это экзистенциальные музыканты, исполняющие «в прямом эфире» порядок здоровья, удовольствия, музыки, задаваемый бытием. Они живут в географической полосе, протянувшейся от Северного Тибета, включая часть Индии, до Южной Африки, вплоть до Мавританских островов. Они принадлежат к индуистской, конфуцианской, буддистской, иногда исламской религии. Для того чтобы обучать – поэзией, прозой, музыкой, – им необходима особая среда, некая категория людей, обладающих особой чувствительностью (feeling), с которыми они могут говорить напрямую, в единении. В определённый момент становится невозможным определить, кто играет – учитель или один из тех, кто находится рядом с ним: музыка – это единая душа, текущая сквозь слова и людей; каждый человек является словом чувственного мира и по-своему важен. Такая музыка с помощью инструментов извлекает виртуальность души.
У этих народов за учителем музыки – тем, кто делится с другими словом и создаёт музыку вживую, – следует больше всего людей, ибо истина и жизнь чувствуется, лишь когда он выступает или одобряет. Это обычный, повседневный опыт, проживаемый с той простотой, с которой мы проживаем нашу культуру, не впадая в разного рода эзотеризм; это естественный уклад жизни и культурная традиция народа.
То же самое можно сказать о психоорганической технике древнего китайского пения: пение распространяет и направляет вибрацию от диафрагмы в другие части тела в зависимости от того, что желают выразить. Очевидно, чтобы овладеть таким пением, человек должен знать технику, быть здоровым и чуточку мудрым.
Внутри такой музыки содержится синхронизирующаяся с человеком организмическая динамика, которая может быть осознаваемой или неосознаваемой. Порой случайно у человека может получиться исполнить её, но, если он не знает, как управлять ею и как завершить её, она может стать опасной. К примеру, организмическую динамику можно вызвать в макумбе, на дискотеке, во время духовных песнопений или церковных служб: случайно музыка контактирует с висцеротональной зоной и вызывает эмоцию, которая провоцирует внутренний бум, но субъект не отдаёт себе в этом ни малейшего отчёта. Если субъект не умеет управлять организмической динамикой, она может вылиться в: 1) идеологию (воспевание мифа, религии, политикии т. д.); 2) инфантильный, зачастую патологический выхлоп.
Проблема заключается в том, что сознание не понимает такого мощного поступления, прибавления, но организм мгновенно синхронизируется с ним. Несмотря на то, что вызвать такое переживание в человеке легко, именно поэтому совершенно необходимо сознание, способное управлять им.
В подобном состоянии у человека могут возникать реальные образы, связанные с происхождением человечества: это может быть образ индейца, египтянина, дельфийской жрицыи т. д. Эти персонажи, лики ещё хранят аромат давних времён, когда дух танцевал среди людей, но с тех пор и до наших дней никто больше не живёт в этих измерениях. Если музыка формализована и исполнена продвинутыми экспертами в области немедицинской психологии, в частности онтопсихологии, она пополняет ресурсы, позволяющие прийти к тем самым источникам, из которых черпали вдохновение величайшие музыканты.
5.3. Терапия через музыку
Как средство излечения музыка всегда имела фундаментальное значение. Первобытные народы использовали её в своих магических ритуалах; в наше время в некоторых племенах танцы и песнопения служат средством изгнания злых духов из тела человека или из всего племени. Древние греки считали, что музыка и музыкальные инструменты были дарованы человеку богами и обладали божественной силой. Итак, уже в древности музыка считалась чем-то исходящим напрямую от доброй божественной силы, непосредственным посланием некоего экзистенциального совершенства.
Ещё Платон и Аристотель предпринимали попытки изучить эффект, производимый музыкой на человека: они описывали состояния экстаза, умиротворённости или неконтролируемых эмоциональных переживаний. Сократ, к примеру, полагал, что некоторые слишком разнузданные мелодии наносят вред здоровью, поскольку располагают человека к неуёмному веселью неестественным и неспонтанным образом.
С появлением академической психологической науки в XVIII веке начались попытки научно и с документальным подтверждением описать воздействие музыки или пения на человека. Результаты подобных исследований можно сегодня найти в сотнях документов, и я считаю очень интересным ознакомление с ними. Подтверждением музыкального воздействия является субъективный опыт, проживаемый конкретным индивидом, и никто другой не сможет продемонстрировать его, изобразить или описать.
Как и множество других вещей, музыка генерирует энергию и движет ею. Эта энергия сокровенна в каждом из нас и не может быть сведена к какой-то одной схеме. Просто-напросто мы возвращаемся к явлению музыки универсума, чьи ритмы составляют нотный стан нашего организма: почему бы не познать и не изучить эти ритмы, начав с поиска их в нашем теле?
Речь более не о том, чтобы извлекать на поверхность из человеческой памяти психические структуры, сформировавшиеся путём оседания первоначального врождённого инстинкта в зонах коллективного бессознательного, присутствующего в каждом из нас, а смиренно, но решительно устремиться на поиск в самих себе причинной реальности в соответствии с моментом «здесь и сейчас» музыкального диктата собственной физиогномической структуры.
5.4. Организмический код
Бессознательное проявляется также и музыкально. Каждый человек проецирует в своих разнообразных проявлениях собственное психическое состояние. Слушать музыку или танцевать под какую-нибудь мелодию или ритм может также означать, что человек добровольно становится актом исполнения психоэмоционального намерения автора, что многим может показаться естественным. Музыка слушается не только ушами: она становится точно определённым психическим фактом тогда, когда индивид позволяет этому посланию захватить себя. Впоследствии то, что многие из нас считают спонтанным, может служить эмоциональной нагрузкой, интенционально чуждой нам самим.
Здесь я хочу внести одно замечание: кто мне гарантирует, что произведения – пусть даже выдающихся композиторов, врачей или терапевтов – реально могут содействовать разрешению сугубо личных проблем разных субъектов, участвующих в музыкотерапии? Возможно, кое-кто мне возразит: но если правда, что некоторые музыкальные произведения являются выражением комплекса социального или самого автора, то как отличить жизнь от болезни?
Могу ответить, что это личная проблема каждого, решившего стать терапевтом или воспитателем: как можно гарантировать успех терапии, если отсутствует здоровье самих деятелей? Их здоровье должно постоянно подтверждаться, и прежде всего внутренней уверенностью самого деятеля и фактической очевидностью. Каждый психотерапевт-онтопсихолог легко умеет различать отдельные послания, свои и чужие, поскольку он использует универсальные каналы проверки и критерий субъективности. Доказательство точной действенности этого критерия можно выразить так: функциональность, результатом которой выступает выгода, преимущество для субъекта.
Особая тема нашей школы посвящена тому, как определить базовую музыкальность здорового организма, как найти ритм упорядоченного инстинкта. Первые исторические источники возводят этот ритм к звуку ударов гладиаторских мечей по щитам Fratres Arvales, учреждённых царём-священником Помпилием, одним из первых семи царей Древнего Рима. Затем одни события сменяли другие, возникали и исчезали идеологии, но этот ритм – здоровым или извращённым образом – пусть в различных вариациях, но сохранился во многих народных ритмах, от афроамериканского кандомбля до итальянского сальтарелло. Это основной изначальный ритм синаптических инстинктных вариаций природы.
Чёткое отличие онтопсихологии от других наук заключается в том, что она открыла эпистемический критерий – онто Ин-се, – который психоэмоционально проявляется в структуре организмического Ин-се, постоянным проявлением которого является биологическое здоровье. Следовательно, она опирается на биологическую, организмическую основу, то есть на тот базовый код, с помощью которого жизнь закладывает и поддерживает здоровье нашего тела. На практике этот критерий выражается в использовании такого ритма, который постоянно резонирует с разнообразными проявлениями основных инстинктов здорового организма.
Для мелолистики онтопсихология не использует музыкальные произведения великих композиторов по трём причинам.
1. Прежде всего, любое музыкальное произведение является общей темой, уже развитой в самостоятельной диалектике, и поэтому оно индифферентно для самовосприятия индивидуальной потребности субъекта и чуждо коренной предпосылке гармоничного и инстинктивного здоровья, которое природа с внутренне присущей ей силой устанавливает в нашем теле.
2. Цель музыкотерапии в онтопсихологическом смысле – гармоничное, целостное, циркулирующее здоровье всех частей нашего организма. Результатом практического вмешательства онтопсихологии всегда является восстановление организмического здоровья, чего нельзя с уверенностью утверждать о воздействии произведений великих композиторов. Прослушивание их музыки может доставить чисто интеллектуальное, а значит, парциальное относительно целостности организма удовольствие, не затрагивающее коренной предпосылки, лежащей в основе человеческого намерения.
3. Как правило, общее представление о музыке является сублимированным отражением комплексов коллективной патологии, именно поэтому она так нравится всем, ею восхищаются. Считается, что музыка представляет собой «творческую», «чистую» или «героическую» сублимацию, тогда как в действительности речь идёт о сфокусированном выражении скрытой боли и страдания, поэтому она не может применяться в рамках метода, направленного на восстановление инстинктного здоровья тела. Подтверждением тому служит личная жизнь многих художников, зачастую испещрённая болезнями, бесплодными поисками, затаённым горем, поэтому расплатой за великое, «божественное» вдохновение становится внутренний «холокост». Предлагать нашему организму подобный «пафос», воспевающий боль и страдание, – значит принуждать его к навязчивости, работе вхолостую.
