Арина Теплова
Корона Толимана
– Ваши выводы, милая девочка, весьма интересны, – заметил серьезно Чернышев, поразившись тому, что девушка рассуждала обо всем этом так здраво и понимающе.
Про себя он добавил еще одно зло, которое несла в себе война, – эта генерация людьми безумного количества темных энергий, таких как страх, агрессия, страдания, отчаяние. Эти темные энергии, исходившие от тысяч людей, наполняли окружающее пространство и напитывали планету вредоносным смрадным энергетическим зловонием, вызывая в свою очередь неурожаи, болезни, засухи, наводнения и землетрясения. Ибо на Земле и в природе действовал закон отражения, зло и негативные темные энергии выливались в катаклизмы, которые потом вновь обрушивались на несчастных людей. Это был один из законов вселенной, который прекрасно знали живые существа из миров более высших измерений.
– Наташа, что ты в самом деле, не стоит тебе говорить об этом! Вот болтушка-егоза! – воскликнул Огарев, ласково журя ее. И, уже обернувшись к графу, извиняясь, заметил: – Постоянно твержу, что войны, газеты и политика – это дело мужское. Но разве она слушает? Успевает прочитывать все новости раньше меня.
– Батюшка, но разве женщина не может… – начала она, опуская глаза.
– Не надобно этого, Натали, – оборвал ее строго Огарев. – С этими твоими умными фразами о войнах тебя в жены никто не возьмет.
– Вы читаете газеты? – удивился Михаил. – Не думал, что молоденькие барышни ваших лет вообще способны думать об этих неинтересных для них вещах.
– О, вы очень ошибаетесь! Мне очень все это интересно, – воскликнула, не удержавшись, Наташа. – У батюшки много интересных книг… – она чуть замялась и поправилась, – было… по философии, арифметике, астрономии, по управлению имением, по разведению лошадей, по охоте. Я с удовольствием читаю их все. А газеты. Где же еще, как не из них, узнавать самые последние вести о том, что происходит в мире? Вам, мужчинам, хорошо. У вас есть собрания, клубы, наконец, охота, где вы все это обсуждаете. А что остается нам, домашним созданиям? Для нас новые книги и последние новости из газет единственное окно во внешний мир.
– Натали, помолчи уже! – воскликнул вновь Алексей Петрович. – Ты сейчас совсем напугаешь Михаила Владимировича! Все время учил ее молчать побольше, как и должно девице.
– Отчего же напугает? – заметил Чернышев, с восхищением глядя на девушку и отмечая, что в этом времени еще не встречал подобную молоденькую особу, которая бы так четко и ясно излагала свои мысли на такую серьезную тему. – Весьма интересно узнать, что думают женщины о войне, к примеру.
– Это кровавая грязная бойня, которая калечит и ломает жизни. А ради чего? – не удержавшись, продолжала Наташа. – Ради того, чтобы те, кто управляет нами и нашими империями, могли польстить своему самолюбию. Представьте матерей, жен и детей, которые остаются одинокими и вдовами, потеряв своих любимых, родных? На копеечном содержании у государства или сиротами? Спросите у них – нужна ли им эта война, которая сделала их несчастными? Мне кажется, ответ очевиден. Оправдать войну я могу только в одном случае – когда люди защищают свою родную землю при нашествии захватчиков.
– Весьма верно, Наталья Алексеевна. И действительно, прямо в точку, я бы так сказал. Согласен с вами, – кивнул Михаил.
– Но позвольте, – заметил Огарев, тут же вмешавшись. – Да, я не раз убивал вражеских солдат в этой, как ты выразилась кровавой бойне, во воле командования. Но некоторые войны и на чужой земле необходимы, – произнес он, недовольно поджав губы. – Ты еще слишком молода, Наташа, и многого не понимаешь в этой жизни…
– Мала, для того чтобы понять, что война сеет зло и смерть и делает сотни тысяч людей несчастными в угоду горстке богачей, которые сидят у власти? – бросила она словно вызов отцу.
– Боже, и это моя тихая наивная девочка! – опешил вконец Алексей Петрович. – Не надо так говорить. Это хула на государыню нашу! За такие речи можно и в Сибирь с кандалами загреметь!
– Вы правы во всем, Наталья Алексеевна, – вмешался Михаил, желая немного успокоить всех. – Но ваш отец предостерегает вас. Не стоит на людях говорить такие вольные вещи, это действительно опасно.
– Хмм, – нахмурилась девушка. – Знаете, какова моя заветная мечта? Жить на земле, где нет войн, насилия и страданий. Где все жители равны и перед Богом, и людьми. Где нет крепостничества и господ или другого насилия над личностью. Где нет бедных и умирающих от голода. Где природа лечит человека, а звери друзья человека. Где все жители планеты счастливы, любимы, живут словно братья и занимаются тем, чего жаждет их душа.
Услышав это, Чернышев окончательно опешил. Девушка ясно описывала общество четвертого и пятого измерения, именно так все и было, именно так и жили там существа, на тех планетах, которые обитали в измерениях более высших, нежели этот трехмерный мир на Гайе. И душой Михаила вмиг завладела ностальгия по дому, по своей родной планете, Альдерону в созвездии Плеяд, где в последний раз воплотилась его душа. Родная планета, где осталась его семья: матушка и младшая сестренка, – жила по Вселенским законам, которые описывала Наташа, ведь Альдерон уже давно находился в пятом измерении.
Глава VI. Усадьба
Санкт-Петербург, усадьба графа Чернышева,
1772 год, май
Усадьба Чернышева находилась в нескольких верстах от окраины столицы, в пригороде на дороге, ведущей в Петергоф. В нынешнее время вся петергофская дорога, протянувшаяся на несколько десятков верст, застраивалась частными усадьбами, садами, парками, поместьями и особняками вельмож. Ведь она пролегала между Петербургом и загородной резиденцией государей, куда часто наведывалась императрица Екатерина Алексеевна. Дорога от имения графа до столицы занимала около получаса в экипаже и четверть часа верхом. По мнению Чернышева, как он заявил, едва они с Огаревыми выехали из Москвы, расположение усадьбы не в центре беспокойного столичного города было скорее плюсом. Ибо имение было тихим, зеленым, с многочисленными просторными лугами и пролесками.
Обширное имение Михаила Владимировича простиралось на десять верст и включало в себя три деревни, большой лесной массив и сам усадебный дом-дворец с пейзажным парком, рукотворным прудом и березовой аллеей. Ранее, во времена Елизаветы Петровны, этим особняком владел английский посланник. Позже имение с близлежащими землями купил Владимир Егорович Чернышев, имея по тем меркам довольно хороший достаток. А позже, когда от этой ветви Чернышевых не осталось наследников, появился Михаил, назвавшись сыном покойного графа. Так как графиня Чернышева, разъехавшись с мужем, увезла маленького сына за границу еще в нежном возрасте, Михаилу не составило труда выправить необходимые подтверждающее его родство документы и занять место покойного графского наследника, который скончался в младенчестве еще со своей матерью от чумы в Берлине.
Особняк-дворец, выстроенный в стиле новомодного благородного классицизма, был трехэтажным, с парадным подъездом, широкой лестницей, облицованной финским гранитом, и имел около сорока комнат. На первом этаже располагались парадные комнаты: огромная парадная, две столовые, бальная зала, три гостиные, чайная, биллиардная, библиотека, кабинет и зимний сад. На втором этаже было около десяти спален, картинная галерея и музыкальная гостиная. Верхний небольшой цокольный этаж под крышей занимала прислуга, а также здесь находились хозяйственные помещения.
Как и планировал Чернышев, они вернулись в столицу, а точнее, в усадьбу в среду вечером. Огаревым отвели три комнаты на втором этаже особняка: спальню для Наташи, в розовато-лиловых тонах, и две комнаты Алексею Петровичу с просторным кабинетом и спальней, которые находились в правом крыле дворца. Комнаты графа располагались в левой части и также состояли из трех комнат.
Первые недели по приезде Михаил Владимирович пропадал целыми днями в коллегии иностранных дел, куда он только что поступил на службу, и приезжал домой только под вечер к ужину.
Огарев ежедневно занимался с архитекторами и строителями, обсуждая, как следует обустроить сгоревший дом в Москве. Алексей Петрович был вынужден вызвать из Москвы своего приказчика для дачи наставлений, как следует реставрировать фамильный особняк. Затем отправил его обратно в Москву, дабы тот контролировал все строительные работы.
Наташа уже на второй день наведалась в известный модный салон на Невском проспекте, где заказала себе полный гардероб, чтобы было в чем выходить на люди. Все свободное время девушка проводила в усадебном саду или в своей комнате за книгами.
Спустя три дня по приезде в графскую усадьбу в воскресенье Огаревы вместе с Чернышевым трапезничали в фарфоровой столовой. В средине трапезы Михаил вдруг произнес:
– Сегодня поутру принесли приглашение на бал. В предстоящую пятницу у князей Гагариных. Причем в приглашении значится не только мое имя, но и твое, Алексей Петрович, а также Наташи. Не думал, что ты знаком с князьями.
Граф пытливо посмотрел сначала на Наташу, а затем перевел взор на Огарева.
– Я не знаком, – ответил, удивившись, Алексей. – Не припомню, чтобы меня хоть раз представляли Гагариным. И не понимаю, отчего в приглашении наши имена.
– Княжна Александра Сергеевна моя новая знакомая, – заметила вдруг Наташа.
Мужчины с удивлением воззрились на девушку в кокетливом шелковом платье аквамаринового цвета с узорами, которая сидела по левую руку от Чернышева.
– Когда же ты успела познакомиться с нею? – удивился Огарев.
– Позавчера в модном салоне на Невском. Она была очень любезна со мной. Я пожаловалась княжне Александре, что у меня совсем нет знакомых в Петербурге, и рассказала о наших злоключениях. И она обещала пригласить меня к себе на первый же бал, чтобы я смогла познакомиться с изысканным обществом и отыскать себе друзей. Батюшка, правда она невероятно мила? Во время нашей беседы княжна отметила, что в эту пятницу в их доме соберется весь петербургский свет.
– Что за странное знакомство, Натали? – недовольно произнес Алексей Петрович. – Воспитанные девицы не знакомятся непонятно где и тем более сами. Вас должны были представить друг другу. Говорил я тебе, не дело это, одной ехать на проспект. Так нет, никак потерпеть не хотела, пока я закончу дела. И вообще, не пристало благовоспитанной девице самой на бал напрашиваться.
Слова девушки насторожили Михаила, он довольно хорошо знал эту княжну. Красавица и интриганка, одна из фрейлин императрицы, Гагарина имела довольно низкие вибрации души, а ее поведение в большинстве случаев было вызывающе и аморально. Она водила знакомства с опасными личностями: игроками-шулерами, кровавыми бретерами и придворными распутниками. Несмотря на свой юный возраст, Алекса Гагарина была уже до жути распутна и непомерно цинична. Ее тайный любовник, царедворец и любитель женщин Александр Безбородко, имеющий неограниченное покровительство императрицы и большое влияние при дворе, развратил ее настолько, что пару раз на свет всплывали нелицеприятные слухи об отвратительных оргиях с участием Гагариной. Это не удивило Михаила. Ведь душа Безбородко была из орионцев и в этом воплощении проявляла себя во всей темной красе.
Именно это и насторожило Михаила. Инстинктивно он чувствовал, что княжна завела знакомство с Наташей неслучайно, ее действиями наверняка руководил ее любовник Безбородко. Теперь души орионцев, воплощенные в земных людей, жаждали найти Звездные капли и навсегда увести их с этой планеты, чтобы не дать в будущем перейти Гайе-земле в пятое измерение.
– А ты, Михаил Владимирович, что думаешь об этом? И эта княжна, Александра Гагарина, что ты о ней знаешь? – окликнул Огарев Михаила.
– Эксцентричная и весьма развязная светская львица лет двадцати, – безразлично сказал Чернышев, пожав плечами, аккуратно подбирая нужные весомые слова, чтобы отговорить девушку ехать на бал. Он инстинктивно чувствовал, что это опасно. Потому решил рассказать один из недавних фактов о Гагариной, который помог бы ему оградить Наташу от знакомства с этой опасной девицей. – Меняет одного жениха за другим. Прошлым летом из-за нее был скандал – дуэль между двумя уездными дворянами, говорят, оба были ее любовниками.
– Какой позор! Я так и предполагал! – воскликнул Алексей.
– А мне она совсем не показалась распутной, – начала Наташа.
– Может, оттого что ее легкомысленный нрав проявляется с мужчинами, а не с молоденькими барышнями? – произнес граф и внимательно посмотрел на девушку, пытаясь телепатически внушить ей мысль о грозящей опасности от княжны.
– Это просто неслыханно! – возмутился Огарев. – Натали, ты не поедешь на этот бал, я запрещаю тебе. Наверняка эта Гагарина научит тебя чему непотребному. Еще публичного позора нам не хватало к нашим неприятностям.
После этих слов Алексея Ивановича Михаил опустил взор и чуть скривил губы в усмешке, ибо его ход был сделан верно и Огарев воспринял все как надо. Довольное выражение лица графа не укрылось от Наташи. Она поняла, что Чернышев отчего-то специально охарактеризовал Гагарину в неприглядном свете, и теперь отец не хотел пускать ее на бал. Но зачем Михаилу Владимировичу это было нужно, Наташа не могла понять. Но это вызвало в ее душе негодование.
– Но батюшка. Вы же обещали, что после моих именин я буду выходить в свет, – пролепетала девушка несчастно.
– Обещал, – кивнул Огарев. – Но теперь передумал. И предполагаю, что еще полгода-годик тебе не стоит ездить на балы, подрасти еще, ума наберись. Успеешь еще кавалерам головы покружить, когда придет время.
– Батюшка, но разве ваше слово ничего не значит? – не унималась она.
Окончательно расстроившись, Наташа как ребенок надула губы. Разве она могла сказать отцу о том, что в том салоне на Невском она познакомилась не только с княжной Гагариной, но и еще с импозантным корнетом, Денисом Стрешневым. И именно с ним хотела вновь увидеться на балу у Гагариных, ведь княжна упоминала, что молодой человек близкий друг их семьи. Оттого Наташа жаждала попасть на этот бал, потому что ощущала некий подъем в душе от одной мысли, что красавец-корнет вновь предстанет перед ней, а может быть, даже пригласит на танец.
– Мое решение окончательное, Наталья Алексеевна. И давай закончим на этом, – властно отрезал Огарев.
Наташа нахмурилась и медленно отложила вилку, невольно смотря на отца, который как ни в чем не бывало продолжил свою трапезу. Она не желала сдаваться.
– Если позволите, Наталья Алексеевна, – произнес Михаил, пытаясь хоть как-то утешить расстроенную девушку. – Поверьте мне, столичные балы отличаются от тех, к которым вы привыкли в Москве.
– Но я была всего на двух, и еще на том, что в день моих именин устраивали. – Она подняла на него глаза и внимательно посмотрела в его приветливое лицо.
– Тем не менее поверьте мне, – продолжил увещевательно граф, не спуская с ее прелестного лица поглощающего взора. – Здесь на балах творятся всякие безобразия. Я даже не говорю о распущенности. Нынешние молодые люди весьма неучтивы и ветрены. Я имею в виду мужчин. А в прошлом году случай был, так одну девицу едва не отравили во время приема у графа Протасова. Я поддерживаю решение вашего отца – вам надобно немного обождать.
– Вы, Михаил Владимирович, согласны с моим отцом, потому что бывали на балах множество раз, они уже вам неинтересны! – воскликнула Наташа, устремив на него горящие непокорные глаза. – А когда вы были молоды, наверняка ни одного бала не пропускали, ведь так, ваше сиятельство?
– Наташа! – возмутился Огарев. – Как ты говоришь с Михаилом Владимировичем?!
– Вы неправы, Наталья Алексеевна, и многого не знаете, – печально сказал Чернышев, смутившись под ее негодующим изумрудным взором и понимая, что настроил девушку против себя, и это было неприятно ему, но другого способа оградить ее от орионцев он не видел. В данное время его особняк являлся для нее и для звездной капли, которой она владела самым безопасным местом. – Но я и сейчас не стар и довольно часто посещаю приемы и балы. И уж поверьте мне, вы еще слишком юны и чисты для этого рассадника сплетен и интриг.
– Одного не пойму, отчего вы, ваше сиятельство, так печетесь о моей чистоте и благополучии? Вам-то что за прок? – произнесла с вызовом девушка.
– Наталья! – взорвался Алексей Петрович и швырнул с силой вилку на стол. – Еще слово и…
Наташа замолчала и, бросив по очереди негодующий взор на отца, а затем печальный на Чернышева, замолчала и уткнулась в свою тарелку. Михаил побледнел, отчетливо осознавая, что еще немного, и он потеряет в ее глазах друга, которым искренне хотел для нее стать. Пытаясь хоть как-то утешить ее, Михаил примирительно произнес:
– Вы правы, Наталья Алексеевна, это не мое дело, но пожалейте своего отца. Я лишь пытаюсь донести до вас, что он будет сильно переживать за вас, и это главное.
Обидевшись, Наташа надулась и, устремив несчастный взор на свой ужин, начала ковыряться в овощном рагу вилкой. Граф долго изучающе смотрел на бледное лицо девушки с опушенными ресницами и медленно отпивал воду из хрустального бокала. В какой-то момент после долгой молчаливой паузы за столом он, решив хоть немного подбодрить девушку, сказал:
– Мне кажется, вам просто скучно, Наталья Алексеевна, вот вы и ищете занятия. Чем вы, например, занимались днем дома в Москве?
Наташа молчала и совершенно не собиралась отвечать Чернышеву. В глубине души она отчетливо осознавала, что именно слова графа убедили отца не пускать ее на бал. Она была рассерженна на него и не хотела отвечать на его вопросы.
– Наташа, Михаил Владимирович задал тебе вопрос, – начал тихо Огарев, пытаясь так же успокоить ее.
Подняв глаза на графа, она медленно, растягивая слова, бесцветным голосом произнесла:
– Каталась верхом, навещала подруг, гуляла, рисовала, много читала.
– За чем же дело стало? – тут же с воодушевлением произнес Михаил. – У меня есть великолепная библиотека.
– Я видела ее, но побоялась заходить туда без вашего позволения, – сказала она тихо, поднимая на него уже более заинтересованный взор.
– И напрасно, Наташа, – заметил по-доброму граф и улыбнулся ей. – Вы можете брать любые книги и читать, когда вам этого захочется. А для прогулок верхом могу предложить вам одну из кобыл из моей конюшни. Также для тебя, Алексей, мои лошади в полном распоряжении. Я думаю, для Натальи Алексеевны подойдет Кокетка. Кобыла резвая и послушная. За усадьбой простираются леса и довольно большие лужайки, можно кататься там.
– Ох, спасибо тебе, Михаил, – тут же затараторил Огарев. – Я очень признателен тебе.
– А насчет выхода в свет я подумал вот что, – продолжал Чернышев, зная, где есть довольно безопасное место для общения с петербургской знатью. – Граф Шереметьев Петр Борисович мой давний друг. Два раза в месяц в своем имении в Кусково он устраивает представление в своем крепостном театре и непременно присылает мне приглашение. Мы могли бы посетить один из спектаклей. Что вы об этом думаете, Наталья Алексеевна?
Только после этих слов графа девушка вновь подняла глаза и, приветливо улыбнувшись Михаилу, сказала:
– Простите мою горячность. Я была неправа.
– Вы слишком юны, оттого и порывисты. Я тоже таким был, – улыбнулся ей в ответ Михаил. – Так что насчет театра?
– Мы бы с удовольствием сходили, так, Наташа? – спросил Огарев.
– Непременно, отец. Благодарю вас, граф, за предложение, было бы чудесно побывать в театре графа Шереметьева, я столько слышала о нем.
Глава VII. Библиотека
Уже на следующий день поздно вечером, когда Чернышев проходил по коридору первого этажа, он заметил, что дверь в библиотеку приоткрыта. Бесшумно войдя внутрь, Михаил оглядел просторную мрачноватую комнату и увидел Наташу, стоящую на верхней ступени лестницы у высоких книжных стеллажей. На девушке было простое домашнее платье нежно-лилового оттенка. Он стояла спиной к нему и перебирала книги. Он бесшумно замер за ее спиной и тихо стоял около минуты, зная, что она не замечает его присутствия. С интересом он рассматривал изящную линию спины и затейливую прическу с переливающимися темными локонами, переплетенными сзади несколькими атласными лентами.
Так и не оборачиваясь, Наташа в какой-то миг произнесла:
– Михаил Владимирович, я не могу найти второй том английской энциклопедии. Вы не знаете, где он?
Чернышев вздрогнул, не понимая, как она могла распознать, что он здесь. Он прекрасно знал, что ходит бесшумно, как и сделал теперь. И девушка за это время ни разу не обернулась, для того чтобы увидеть его. Изучающим взором уставившись на Наташу, он отчаянно жаждал понять, как она обнаружила его присутствие, ибо Михаил точно знал, что большинство людей не могли слышать его бесшумного приближения.
– Вы тоже не знаете, где она? – уже настойчиво спросила девушка, обернувшись. Она проворно спустилась с лестницы и подошла к столу, где лежали раскрытыми две другие книги. – Ладно, попытаюсь обойтись и без нее.
Наташа по-деловому уселась за стол и начала перелистывать одну из книг.
Михаил наконец пришел в себя от удивления и приблизился к ней.
– Что вы изучаете? – спросил он тихо и заинтересованно.
Она прикрыла книгу и показала ему обложку: «Старинные камни-амулеты Причерногорья», – прочитал он и тут же его взор метнулся в угол библиотеки. Так и было. Темный шкаф из резного дерева был открыт, и эту книгу девушка взяла именно оттуда. Михаил почти неучтиво вытянул книгу из рук девушки и мрачно заметил:
– Я забыл вам сказать, Наталья Алексеевна. Книги из шкафа, что из черного дуба, весьма редкие и ценные. Оттого я не позволяю их никому трогать. Поэтому впредь прошу не прикасаться к ним.
– Но я всего лишь хотела… и там книги такие необычные, – начала Наташа.
Но Михаил уже направился к шкафу и, положив книгу на полку, демонстративно захлопнул дверцы. Тут лежали книги разных эпох, которые Чернышев привез с собой из девятнадцатого столетия, и на некоторых красовалась дата из будущего. Он понял, что совершил ошибку и запамятовал о существовании этого шкафа, книги в котором могли вызвать у девушки не просто недоумение, а ненужные вопросы, на которые Михаил не смог бы ответить. Мысль о том, что надо сегодня же врезать замок в этот шкаф, пришла к нему мгновенно.
Он обернулся и, желая смягчить резкость, которая явно вызвала недоумение у девушки, уже мягче сказал:
– Наталья Алексеевна, в библиотеке несколько тысяч книг, неужели вам мало? Я всего лишь прошу не брать книги из этого шкафа.
– Я поняла, не надо так переживать, – пожала плечами Наташа. – Но как мне определить, какие книги наиболее интересны, их же так много?
– Я помогу вам, – кивнул тут же граф и направился к одному из шкафов. Достав толстую книгу в красном бархатном переплете, он подошел к девушке и положил том перед ней на стол. – Вот интересная подборка исторических зарисовок биографий известных личностей, которые проживали на территории нашей страны за последние два века. Тут есть весьма интересные и малоизвестные факты. Я думаю, вам понравится.
– Могу я взять эту книгу к себе в спальню? – спросила Наташа, вставая с бархатного высокого стула.
– Конечно, – кивнул он. – Когда прочитаете, мы можем обсудить, что вам более всего запомнилось.
– Согласна, – кивнула она, улыбнувшись ему.
Она стояла очень близко, в паре шагов, и Михаилу отчего-то подумалось, что цвет ее глаз похож на цвет свежей листвы, едва появившейся на ветках. Невольно он засмотрелся на нее, ощущая, что от девушки идут приятные волны спокойствия, обволакивающие его. Это длилось всего минуту, потому что Наташа, проворно сунув книгу под мышку, направилась к двери.
Уже через миг Чернышев остался в библиотеке один. Он долго пронзительно смотрел на дверь, за которой только что скрылась девушка, и отчего-то в его памяти крутился момент, когда она стояла на лестнице и ему очень хорошо были видны ее ножки в легких тряпичных вышитых туфельках и нижняя часть белых чулок. Он думал о том, что с приездом в его дом Наташи Огаревой его жизнь наполнилась ярким приятным хаосом, который вносила эта девица в размеренное существование. К его искреннему удивлению, общение с ней Чернышеву нравилось и было приятно. Он уже не помнил такого времени за двести с лишним лет, когда присутствие человека из дуального мира было так волнительно для него. Но факт оставался фактом – Наташа Огарева стала первой женщиной трехмерного измерения, которая вызывала в его спокойной умиротворенной душе трепет и некие страстные колебания.
С того дня Михаил стал приносить или рекомендовать Наташе некоторые наиболее интересные книги, которые девушка читала взахлеб. Часто в гостиной или библиотеке по вечерам они спорили на ту или иную тему или обсуждали очередную книгу по несколько часов к ряду, иногда своими жаркими спорами приводя Алексея Ивановича в недоумение. Огарев очень опасался того, что острый язычок Наташи и ее несдержанные порой речи вызовут негодование у графа, но этого не происходило. Все реплики Наташи и ее смелые высказывания вызывали лишь непонятные таинственные улыбки на лице Чернышева или долгие молчаливые паузы, во время которых граф как-то странно смотрел на девушку, а на его лице явственно читалось удивление, азарт или восхищение. Порой после жарких споров Михаил даже отдавал словесную победу девушке, что весьма удивляло Огарева, ибо он знал, что его друг редко менял свое мнение в том или ином вопросе.
Тихо войдя в спальню Наташи, Михаил отыскал глазами серебристое пушистое животное, лежащее на постели в позе египетского сфинкса. Недвижимая до его появления, кошка медленно повернула голову в его сторону. В это время Наташа каталась верхом со своим отцом, и Чернышев пару дней ожидал нужного момента, чтобы оказаться с кошкой наедине.
– Сияния и мира тебе, звездная, – сказал он тихо. – Рад, что отыскал тебя наконец.
Он медленно приблизился к животному, ощущая сильные вибрации, исходившие от кошки. Неожиданно распахнулась дверь, и в комнату вошла Прасковья – горничная Наташи.
– Ой, ваше сиятельство, вы здесь? – опешила она. – Я хотела прибрать в шкафу Натальи Алексеевны.
Поняв, что важный разговор уже опасно откладывать, Михаил жестом показал девушке, что она может заняться тем, за чем пришла. Он отошел к окну, заложив руки за спину, и сделал вид, что рассматривает пейзаж за окном. Блестящий взор кошки, вальяжно лежащей на кровати, уперся в спину мужчины, и в голове Чернышева раздался телепатический голос животного:
– Света и добра, альдеронец. Зачем искал?
– Ты в опасности, – послал такой же телепатический ответ в мысли кошки Михаил. Параша в это время начала возиться в шкафу, прибирая платья хозяйки. Понимая, что горничная даже не подозревает о том, что они теперь общаются с животным, он продолжал: – Федерация поручила мне оберегать тебя от орионцев, они кружат неподалеку.
– Глупости, я умело скрывалась столько лет, – хмыкнула кошка. – Ну, нашли теперь мой очередной отсвет, и что же? Я поменяла обличье. Теперь снова пусть поищут.
– Они ищут тиару.
– Вот именно. А теперь мое обличье другое.
– И все же мне думается, что я могу защитить тебя, помочь – это мой долг.
– Твоя миссия, альдеронец, – ответила кошка, и на ее мордочке появилось некое подобие улыбки. – Не более того. Если не выполнишь, командование будет недовольно.
– Неверно. Я сам выбирал службу на благо всех.
– Конечно. Понимаю. Я тоже выбрала свою долю в этом трехмерном мире и по своей воле опустила свои вибрации на четвертую мерность. Я уже столько веков здесь, на этой планете, что искренне полюбила жителей Гайи. Мне они нравятся, хотя часто ошибаются и делают глупости, но я вижу, что у многих из них чистые души, как, например, у этой девы Наташи.
– Сейчас многие охотятся за тобой, и орионцы самые опасные. Предлагаю тебе переместиться со мной немного в будущее, в девятнадцатый век. Там у меня тоже есть дом, он более защищен. К тому же здесь тебя потеряют, а там будет безопаснее. Но выбор, конечно, за тобой.
– Боишься, что, если не выполнишь задание, тебя не отпустят на Альдерон? – пошутила капля в обличье кошки.
Звездная прекрасно знала, что все существа, служившие в Галактической Федерации Света, являлись свободными от каких-либо обязательств и могли уйти со службы в любую минуту. Ибо свободная воля человека и желание души по Вселенским законам были выше каких-то приказов и договоров, которых в высших измерениях просто не существовало.
Они руководствовались лишь искренним желанием души помочь на других планетах, где вершились зло и несправедливость, это было для них единственным поводом поступить на службу. Регалий и денег служители не получали, а за все свои добрые дела члены Федерации Света приобретали лишь очередное развитие души, которая после службы могла подняться на ступеньку выше своего духовного развития и еще выше в вибрациях. Ведь все члены Федерации на своих родных планетах четвертого и выше измерений жили, не зная ни в чем нужды.
– Оценил твою шутку, – улыбнулся уголками губ Михаил, так и смотря на зеленую лужайку за окном. – Я просто хочу помочь.
– Знаю и уважаю твое стремление помочь людям в этом трехмерном мире. Но будь спокоен, я прекрасно защищаю себя сама. И мне не нужны помощники.
– Я вижу. Однако, может, все же решишься поехать со мной?
– Нет. Мне нравится жить у этой девочки. Ее душа очень чистая, искренняя, любящая. Сама она не осознает этого. Но я-то чувствую светлых людей.
– Если ты останешься с ней, то подвергнешь ее опасности. Ведь ее мать умерла не просто так.
– Ты прав, – телепатически согласилась кошка. Чернышев так и стоял спиной к кошке, заложив руки за спину, а горничная в тишине комнаты прибирала в шкафу, даже не подозревая о разговоре. – Я пыталась защитить Веру. Но убийцы оказались сущими демонами, своими кознями они опустили бедняжку на свой уровень второго измерения. А я по вибрациям не смогла пробиться на такой низкий уровень и помочь ей. Там они и погубили ее. А я была бессильна.
– Вот видишь! Люди, которые соприкасаются с тобой, в опасности. Ты хочешь, чтобы Наташа и ее отец пострадали?
– Я не повторю ошибки, – твердо ответила капля. – Тем более эта девочка гораздо чище, чем ее окружение. И вряд ли опустится до нижних чакр в вибрациях. Уже сейчас ее свет вибрирует на шестой чакре. К тому же мне хочется пока находиться с ней рядом, чтобы наконец разрушить зло, которое творится вокруг нее и которое погубило ее мать.
– Я прибыл из будущего, и там орионцы… – он замолчал, прервав телепатическую речь, не в силах воспроизвести неприятную фразу.
– Похитили меня, – дополнила его фразу капля. – И что из того? Ты здесь, альдеронец, и своим присутствием уже поменял события будущего, разве не так?
