Мария Волощук Махоша
Суперпрочность
10 мая
– Опишите пятью словами то, что с вами происходит. Например: болит, стреляет, холодеет или как-то иначе, – попросил доктор.
Изабель замерла, отдавая все свои ощущения пальцам ног.
– Неприятно, онемели, без ногтей, неестественные, но не болят.
– Понятно. Ложитесь на кушетку и расслабьтесь.
Бель послушно вытянулась на голубой одноразовой простыне и уставилась в потолок. Врач внимательно изучал мизинцы, трогал их, сгибал и разгибал, просил пошевелить пальцами. При этом вздыхал, цокал, качал головой, удивлялся и восхищался одновременно. «Очень чудной доктор», – подумала Бель и продолжила изучать, на что похожи пятна на белом потолке.
– Понятно. Присаживайтесь к столу, – пригласил он наконец.
Потом долго читал что-то в своём огромном мониторе, вновь качал головой и цокал. Бель ёрзала как на иголках, ожидая вердикта.
– Ох! – вздохнул доктор. – Прикол я, конечно, оценил, но, в любом случае, спасибо вам, что показали мне, до какого уровня дошла современная техника протезирования. Таких идеальных протезов я, ей-богу, не видел ни разу, и даже описания ничего подобного в сети найти не смог! Изумительное сращивание с плотью! Шов не визуализируется! Идеально! И то, что не болит, как раз свидетельствует об этом самом «идеальном». Давно вам их установили?
Внутри у Бель что-то оборвалось. С ней случилось, похоже, нечто ужасающее! Она невольно стала участницей какого-то бесчеловечного эксперимента и не помнит об этом. Чтобы скрыть нахлынувшую панику, она закашлялась, закрыв лицо руками. В пальце ноги снова побежала знакомая колика.
– Недавно, – ответила она, не зная, что ещё сказать.
– А где, если не секрет? Очень хочется изучить эту технологию.
– Это пока эксперимент, и я не могу о нём говорить, – ответила Бель, запинаясь и придумывая на ходу.
– Неразглашение. Понимаю, – кивнул доктор. – Но тогда лучше всё же обращаться туда, где вам их установили.
– Хорошо, – ответила Бель, стремясь поскорее закончить неприятный разговор и покинуть кабинет. – Спасибо.
Перепуганная Бель прислонилась спиной к холодной стене в пустом коридоре клиники. О возвращении в офис сегодня не могло быть и речи. Произошло что-то непонятное! Её трясло, мысли путались в голове – надо побыть одной и как-то со всем этим разобраться! Она набрала номер начальницы:
– Наталья Андреевна, я не смогу сегодня прийти в офис. Назначили дообследование, надо делать. И, как я понимаю, это не на один день. Можно я отпуск возьму на пару недель?
– Белла, с вами всё в порядке? Помощь нужна? – уточнила начальница, для которой Бель была эталоном сотрудника, а значит, ни одно её слово не могло быть поставлено под сомнение.
– Нет, спасибо, ничего страшного. Просто тот случай, когда лучше перестраховаться и всё как следует проверить.
– Хорошо. Заявление на отпуск по электронной почте отправьте, я подпишу. И если что – звоните сразу, не стесняйтесь.
Теперь домой. Поскорее укрыться в своей берлоге, чтобы никто не видел, как ей страшно! Она неслась по шумным улицам почти бегом, не замечая весны, отражающейся улыбками на лицах прохожих. Белле было не до улыбок…
Ворвавшись в квартиру, Бель зачем-то закрыла все дверные замки и щеколду и рухнула в рабочее кресло у стола. «Ой, мамочки! Что же со мной происходит!» – паниковала она. Вот до чего доводит «лишняя капля»! Почему же она, которая обычно помнит каждое сказанное слово, не заметила, как ей заменили мизинцы? И почему мизинцы? Если её похитили, чтобы что-то ампутировать, то, скорее всего, почку! Бель кинулась к зеркалу и принялась изучать своё тело в поисках шрамов от операции, щупала живот – ничего не болело, но страх крепко схватил её, сердце ухнуло в пятки и бешено там колотилось, а в пальце ноги бежали колики. «Да что происходит-то! Что не так с этими пальцами и с этим миром? Прекратите это немедленно!» – кричала Бель без слов. Может быть, позвать Влада и всё ему рассказать? Одна голова хорошо, а две лучше! Но что ему рассказать? Что врач ей сегодня сказал, что у неё вместо пальцев протезы, но она не знает, как это произошло? Нет… Пожалуй, не стоит своему парню этого говорить. Или позвать Катьку? Она самая умная и толковая, придумает что-нибудь. Но то, что знает одна подруга, знают все подруги. А что знают подруги, знает всё село!
«Надо успокоиться и разложить всё по полочкам. Надо всё вспомнить! Спокойно, без психов, всё вспомнить и продумать!» – уговаривала себя Изабель. Она достала большой лист белой бумаги, разложила на полу, взяла пачку фломастеров, уселась рядом. В середине листа написала красным: «Два мизинца – протезы» и стала выписывать на лист всё, что роилось в её голове. Там появились и Влад, и Катька, и бабушки-сектантки, и почка, и работа, и подробности того вечера, и даже полиция. Саймон присоединился к занятию, с удовольствием таскал у неё фломастеры и загонял их под шкафы. Рисование и борьба с котом позволили Бель немного успокоиться. Главное – она жива и лишилась всего пары мизинцев. Хотя наличие остальных органов всё же стоит проверить.
В результате вываливания содержимого головы на лист сложилась вот такая картинка. В ту ночь, когда Бель осталась в женском клубе наедине с коварными старушками, они угостили её шампанским, в которое что-то подмешали. Дальше она ничего не помнит, а бабушки отвезли её куда-то, сделали ей операцию, а потом вернули обратно за столик. Зачем им это нужно – неизвестно. Возможно, им просто понадобился для чего-то её генетический материал. Но почему тогда именно мизинцы? Ей не понять их намерений. У неё есть только факт: два мизинца-протеза. Теперь ей самой надо с этим разобраться, обследоваться, пересчитать все органы и пальцы, восстановить цепочку событий насколько возможно, а потом рассказать о случившемся подругам и Владу и подать заявление в полицию.
Худшее, что может случиться с человеком, – это неизвестность. Когда знаешь, как действовать, жить становится лучше, жить становится веселей. Бель потрепала Саймона, кот благодарно заурчал в ответ.
– Сайм! Ты пока будешь единственным поверенным в эту страшную тайну. Храни её, не разболтай никому, слышишь! Будь хорошим котом!
Мысль о пальцах-протезах была отвратительна. Пальцы ведь не вернёшь! Хотя… Может быть, старушки их положили в холодильник, и, если их быстро найдут, можно будет пришить обратно её родные натуральные пальчики. Изабелла решительно сняла носки с зайками, чтобы приучить себя к новой реальности, и опешила! У неё было четыре протеза. Четыре пальца на ногах были похожи на кукольные, без ногтей! Она смотрела на пальцы не отрываясь и не верила своим глазам! Нет! Этого не может быть! Врач при ней посчитал протезы, их было два! Или она пошла не к тому врачу и ей нужен психиатр?
Только что у неё было два протеза, и вдруг четыре! Так два, три или четыре? Бель трясла головой, стараясь выбросить видение из головы. Паника превратилась в звенящую тишину. Видимо, надо всё же идти к психиатру… Но сначала убедиться, что всё это не сон или, наоборот, что всё это она себе придумала.
Бель позвонила в клинику и снова записалась на приём к тому же доктору. Потом достала из аптечки валерьянку, насыпала десяток жёлтеньких таблеток в ладонь и глотала их по одной. Остаток дня она проведёт дома, наедине с сериалами и котом. Владу соврала, что приболела, спину «прострелило». Или даже не соврала – всё, что с ней происходило, вполне может сойти за самое настоящее «приболела».
11 мая
– Опять вы? – удивился врач, когда на следующий день Бель вошла в его кабинет.
– Да, доктор. Извините меня за вчерашнее. Я просто не знала, как вам сказать… Понимаете, я не очень доверяю тем, кто проводит этот эксперимент по протезированию. Так бывает: решишься на какую-нибудь глупость, а потом жалеешь, переживаешь. Со мной как раз так! Я бы хотела обследоваться не только у них, но ещё и у вас, параллельно. Можно?
Доктор воссиял. Он и мечтать не мог о возможности стать участником такого великого эксперимента! Мизинцы Изабеллы всю ночь не шли у него из головы. Тончайшее сочленение тканей, сосудов, идеальный материал! Неужели он дожил до такого чуда!
– Спасибо, что вы доверяете мне. Это большая честь! Но я не могу быть уверен, что моих познаний хватит для верной оценки вашего состояния. Прежде чем дать ответ, я должен вас тщательно обследовать.
– Да, конечно, я понимаю. Это очень дорого? – спросила Бель с тревогой.
– Для вас это будет бесплатно. Любой учёный сочтёт за подарок судьбы возможность хоть краешком глаза заглянуть в будущее! – воскликнул доктор.
– А можно будет обследовать не только пальцы? Мне бы хотелось проверить, как теперь все органы работают. Может быть, это паранойя, но мне почему-то очень страшно, – призналась она.
– Непременно! Все анализы и полное сканирование! И не думайте, что с вами происходит что-то не то: такой страх и должен быть у человека, принимающего участие в революционном эксперименте. Это абсолютно нормально, и меня удивляет, что вам там этого не разъяснили, – ответил доктор.
– Разъяснили, – соврала Бель. – Но мне всё равно не по себе.
– Вы сегодня располагаете временем?
– Да, вполне. Весь день готова вам отдать!
– Чудесно! Тогда ждите в холле, я выпишу направления и попробую договориться о сканировании! Вы не завтракали?
– Нет.
– Вдвойне чудесно! Ничего не есть и не пить. Ждите! – сказал доктор и взялся за телефон.
Пока голодная Бель ждала в жёстком кресле, она думала о том, как ей потом будет стыдно открывать правду этому отзывчивому хорошему человеку. Но что поделаешь – придётся подождать. Быть обманщицей неприятно, но эта ложь сейчас точно во спасение. Доктору явно не понравился бы её рассказ о девичнике и старушках, а другого объяснения у неё нет.
Скоро врач вышел из кабинета, вручил необычной пациентке стопку направлений на анализы и сказал:
– И снова нам с вами везёт! Аппарат свободен, поэтому едемте на сканирование прямо сейчас, а анализы сдадите завтра, с восьми до одиннадцати, натощак.
Он велел администратору отменить приём на весь день и быстро зашагал к выходу, так что Бель еле за ним поспевала.
Очень тяжело было лежать неподвижно почти два часа в капсуле, где вокруг мигают лампочки и жужжат датчики, и не менее тяжело ждать результатов в коридоре. Если окажется, что ещё чего-то, кроме пальцев, недостаёт, то надо сразу идти в полицию. Если всё как у людей и пальцы на месте, то надо идти к психиатру. Неизвестно ещё, что лучше. Может быть, над ней кто-то подшутил и наклеил на пальцы плёнку? Как она сразу об этом не подумала, это ведь так просто! Скорее бы узнать…
Когда врач вышел с описанием в руках, лицо его было мрачным, что не предвещало хороших новостей. Бель глубоко вздохнула и невесело посмотрела на доктора.
– Что же вы не предупредили, что протезов уже не два, а четыре? Надо говорить о таком заранее! Ума не приложу, как за один вечер они успели ещё два пальца поменять безо всяких последствий! Даже отёка нет. Протезы из сверхпрочного гуттаперчевого материала, похожего на пластик, но в них каким-то необычным образом организовано кровоснабжение. Я, если честно, обескуражен. Это технологии какого-то неизвестного мне уровня!
– А остальные органы как? – с надеждой спросила Бель.
– Остальные? А, остальные! Всё в порядке. В космос вас можно отправлять прямо сейчас в полной комплектации! Меня, если честно, больше интересуют ваши уникальные новые пальчики, – признался врач. – Сдавайте завтра анализы, и через три дня ко мне. Тогда и будем решать, как дальше с вами быть.
Глядя в спину Бель, удаляющейся по длинному коридору, доктор думал о том, сколько должны заплатить человеку, чтобы он вот так соглашался лишаться нескольких пальцев в день. Пальцы, конечно, не бог весть что в организме, но и разбрасываться ими не пристало.
Никакой логики в голове Бель не осталось, даже женской. С ней что-то происходит, что – непонятно, что с этим «непонятно» делать – тоже непонятно. Она чувствовала себя потерянной, разбитой и несчастной. Даже есть расхотелось. Хотелось только понять, что всё это значит?! Когда не помогает логика, надо спасаться простыми методами. Вернувшись домой, Бель взяла из органайзера несколько квадратных листочков для заметок, подписала: «в полицию», «к психиатру», «посоветоваться с Владом», «посоветоваться с Катей», «разбираться самой». Перевернула бумажки неисписанной стороной вверх, перемешала, долго сомневалась, какую выбрать. Не решилась, отвлеклась, попила чаю, ещё раз перемешала бумажки и с уверенностью вытянула одну. «Разбираться самой». Самой так самой – это, пожалуй, лучший из вариантов.
12 мая
На следующее утро Изабелла добросовестно сдала все назначенные анализы. Во всяком случае, кровь у неё была вполне настоящая на вид. Пока. Если анализы не покажут иного и в венах её не течёт уже гранатовый сок, например. Бездействовать в ожидании результатов было невыносимо. Она надела строгое платье, удобные старые туфли и отправилась на разведку в женский клуб.
Клуб этот был уникальным местом, где гостьи могли выбрать себе пространство на свой вкус: был там и торжественный зал, и помещение в стиле обычного кафе, и уютная гостиная, где можно забраться с ногами в мягкое кресло, и подводный мир со столиками среди аквариумов, и караоке, и классы йоги, и SPA, и библиотека. Всё, чтобы женщины могли отвести душу с максимальным комфортом и без лишних свидетелей. Бель отправилась в зал в стиле обычного кафе, где они провели тот злосчастный вечер. Она элегантно уселась, положив ногу на ногу, всем своим видом показывая беззаботность и непринуждённость. К счастью, обслуживавшая их в тот вечер официантка работала и сегодня. Бель заказала чаю и чизкейк, а когда официантка подошла за расчётом, дала демонстративно много чаевых и спросила:
– А вы помните вечер пару дней назад? Я тут была с двумя милыми старушками.
– Да, помню. Вы с подругами потом оставались тут почти до утра, но ни трюфелей, ни икры так и не заказали. А сегодня поздно, нельзя. Открытая карта действовала только на ту ночь! – предусмотрительно предупредила официантка.
– Нет, нет, я не за трюфелями вовсе! Дело в том, что я хотела бы отблагодарить бабушек за их доброту. Нечасто такое встретишь в жизни, чтобы кто-то тебя накормил, напоил. Вы, кстати, не помните, мы с ними ведь здесь всё время были или уходили куда-то? Может быть, я им ещё что-то задолжала. Так неудобно!
– Нет, вы только здесь были, минут пятнадцать, не более, а потом бабушки ушли, а подруги ваши вернулись. И зря переживаете – наели вы вовсе немного: пара бокалов шампанского и конфеты. А оставленный депозит вообще не тронули, – успокоила официантка.
– Хорошо. Но всё равно, я так не привыкла. Нет ли у вас каких-нибудь их данных, чтобы я могла всё же найти и отблагодарить?
– Простите, мы не можем разглашать данные наших клиентов! – ответила официантка.
– Я понимаю, конечно же, не можете. Но у бабушек были беджи, а я не запомнила их имена. Ругаю себя ужасно!
– При всём желании ничем не могу вам помочь, увы. Да я и не помню, если честно. У нас каждый день полный зал.
Ну что ж. Во всяком случае, провалов в памяти не было: старушки её никуда не отводили и коварно пальцы ей не ампутировали. Но как тогда такое с ней могло произойти? Может быть, они что-то подмешали в шампанское? Какое-то вещество, которое приводит к онемению пальцев? Странно, конечно, но похоже, именно так! Видимо, оно действует постепенно, и поэтому пальцы становились «кукольными» по очереди. Только зачем бабушкам это было нужно, совершенно непонятно. Надо ждать результатов анализов. Или пойти всё же в полицию и рассказать, что с ней происходит? А вдруг её отравили и часы уже сочтены? Бель снова перепугалась, встревожилась, в ступне опять закололо, и она поспешила домой проверять пальчики.
Так и есть. Ещё один палец-протез без ноготка! Тёплый, гнущийся, но совершенно неестественный кукольный палец! Значит, отрава ещё действует! Сколько она может держаться в крови? Как алкоголь или наркотики, двадцать один день? И какой Бель станет через двадцать один день? И что с этими пальцами будет потом? Отсохнут совсем и отпадут? Белла поняла, что сама не справляется, и позвонила Владу.
– Привет, мой Бельчоночек! Как ты там? Прошла твоя спинка? Я скучаю по тебе, – мурлыкал Влад в трубку.
– Привет, Влад. Нет ещё, болит спинка. Потерпи пока. Я тоже скучаю, и поэтому звоню, – мимимишным голосом отвечала Бель, очень старательно играя.
– Вот говорил я тебе: надо тренироваться чаще! А ты пьёшь два раза в год и потом болеешь с непривычки, – засмеялся он.
– Нет уж, увольте! Я как-нибудь без алкотренингов обойдусь, – заупрямилась Бель.
Это было их ритуальное «расшаркивание», которое следовало после любого девичника, и каждое слово в нём было выверено годами.
– Что ты там делаешь в одиночестве? Небось, все сериалы пересмотрела!
– Так я ж не одна, я с Саймоном! С великим и ужасным Саймоном, который меня без конца достаёт, требует жрать и оставляет «подарки» под дверью.
– Опять ему всё внимание достаётся! Я ревную свою Белочку к коту! Ужас-ужас! И он всегда меня побеждает. Но я упрям, и когда-нибудь настанет и моё время! – уверенно сказал Влад, и Бель рассмеялась, на этот раз уже не наигранно.
– Ещё и подружки, которые приходят и звонят без конца. К ним тоже ревнуешь?
– Нет. Подружки – это святое! Как у меня боулинг и корпоративная пятница.
– Ой, кстати, о подружках! У тебя же есть приятель, который в полиции работает? Мне тут одна девчонка с работы рассказала, что ей в сок какой-то гадости подлили, и теперь у неё пальцы немеют. Врач говорит, атрофируются, как протезы становятся, и она хочет заявление в полицию подать. Как думаешь, возьмутся за такое дело? Можешь у друга спросить?
Влад довольно долго молчал, видимо, подбирал слова.
– Бельчонок! Ты у меня самая добрая и наивная на свете, за это тебя и люблю! Но… Ну… Как бы тебе сказать…
– Чушь полная? Это ты пытаешься мне объяснить?
– Какая же ты у меня умничка! Ну конечно! Ты лучше лечи свою спинку, а я завтра заеду и привезу тебе дежурных апельсинов.
– Лучше свежевыжатый сок и послезавтра, – попросила Бель, взяла со стола бумажку с надписью «разбираться самой», тяжело вздохнула и повесила её на холодильник под улыбчивое магнитное солнышко.
«Бабушки-старушки… Как же мне до вас добраться?» – спросила себя Бель и принялась разыскивать в сети «Международный Конгресс Религиоведов». Может быть, он ещё не закончился? Нет, увы, в воскресенье был последний день. «Какая же занудная программа! Три дня выступлений на тему «Религии в современном мире». «Это же выспаться можно!» – думала Бель, лазая по страницам сайта. Но во вкладке «участники» её ждала приятная находка: почти сотня имён и фамилий. Хоть что-то! Бель стала изучать список. К счастью, женщин там было немного. Она последовательно вбивала фамилии и имена в поисковик, искала профили и фотографии, но никого похожего на своих старушек так и не обнаружила. Почти у всех участниц конгресса были персональные страницы в соцсетях, умные статьи и толстые книги. А вот следа двоих в интернете ей найти не удалось: Mrs. Dorothy Deus и Mrs. Sat Morgenstern. Дамы с такими именами на мероприятиях никогда не выступали, книг и статей не писали, страниц в соцсетях не имели и видео не записывали. Мутные участницы со странными именами и без единого упоминания в сети, не то что фотографии! Видимо, это и есть её бабушки. Бель вновь набрала Влада.
– Слушай, меня эта девица с работы напрягает. С пальцами которая. Ноет и ноет. Что-то я серьёзно сомневаюсь в её адекватности, а нам ещё вместе работать! Можешь узнать хотя бы, есть ли такие люди на свете? Уж очень имена странные: Дороти Деус и Сат Моргенштерн.
– Что-то ты темнишь, Бель. Никогда я от тебя подобных вопросов не слышал! И голос тревожный…
– Да спина опять ноет, – честно соврала Изабелла. – Прости. Я что-то сама не своя.
– Ладно, напиши в мессенджер имена, может быть, что-то узнаю, но без гарантий.
Бель на всякий случай померила температуру. Норма. И ничего не болит, даже пальцы эти злосчастные. Сходить в аптеку, давление измерить? Или это уже слишком? Она набрала номер Катьки, но передумала и сбросила. Катька тут же перезвонила. Белла успокоила подругу, что случайно набрала и у неё всё ОК. Нет, девчонкам пока говорить нельзя. А если с ней что-то случится? Если завтра вообще не проснётся? На глаза Бель навернулись слёзы. Она взяла лист бумаги, написала: «Я хочу, чтобы вы знали, что произошло на самом деле…» и разревелась, представляя, как подруги читают это письмо и ругают её посмертно за то, что им ничего не рассказала. И, как назло, в это время снова закололо в пальце ноги. Она быстро сдёрнула носок – да, шесть кукольных пальцев. Бель разрыдалась пуще прежнего.
К вечеру у неё было готово закапанное слезами письмо с подробным описанием странной встречи в женском клубе и её печальных последствий. Бель перечла его несколько раз, уверилась, что любой читающий сочтёт автора сумасшедшим, но ей тогда уже будет всё равно. Пальцы на всякий случай перебинтовала. Пузырёк валерьянки закончился, пора было покупать новый. Или лучше два.
