Артур Ширази
Светом двух миров
Витька хмурился. Ой, как же не нравилась ему эта суета.
В остальном, день прошёл спокойно. Только после обеда позвонили, – нашёлся покупатель на выставленное на продажу столярное оборудование. Договорились на следующий день встретиться, посмотреть. Витька боялся даже радоваться, чтобы не сглазить. Если продаст, расплатится со всеми долгами.
Следующий день был рабочим, надо было выходить на дневную смену. Поэтому Витька позвонил начальнику, сказал, что не очень хорошо себя чувствует, просил выходной за свой счёт. Начальник выходной дал, ещё раз спросил про аварию, пожелал здоровья. Витьке даже неудобно стало от своего вынужденного вранья. Но, лучших вариантов не было.
В общем, день Витька провёл в ожидании, странных невесёлых мыслях и, одновременно, в надеждах. То есть, несколько нервно прошёл день. Но, всё-таки, прошёл.
На второй день после пожара в баре Витька уже с утра стал собираться на встречу, которая была аж только после обеда. Он уже два часа периодически метался по квартире, волновался, нетерпеливо смотрел на часы, всё время проверяя мысленно, всё ли приготовил. Готов был хоть сейчас уже идти, лишь бы скорее.
Но ещё до обеда в дверь вдруг позвонили. «Что за нежданные гости?» – подумал Витька, когда пошёл открывать, Анька была занята на кухне.
В рыбьем глазе дверного глазка стояли двое: старший мужик из коллекторской фирмы и его молодой долговязый помощник, которого в последний раз Витя видел чуть живым. Вот ведь, опять нарисовались! Витька внутренне сжался, эти гости были совсем не ко времени, но дверь не открыть было нельзя. Поэтому пришлось нехотя хрустнуть замком, открыть дверь и, тут же выйти на лестничную площадку, прижав дверь своей спиной. «Гости» тоже так привыкли общаться.
Старший стоял как обычно: не мигая смотрел на Витьку. Молодой как-то сник, сжался, будто и не хотел тут сейчас оставаться.
– Ещё же время есть у меня, почти три дня! – начал было Витька.
– Погоди ты, мы не за тем, – остановил его старший. – Выяснить надо одну вещь.
Он нахмурился и посмотрел на грустного молодого.
– Вчера нашли вот его в больнице. Какого-то побитого. Говорит, был в баре сгоревшем, и ещё всякое там несёт.
Старший вышибала мялся, не знал как лучше сказать. Но не в его привычках было отступать.
– Короче, говорит ты там был, напал на него. И ещё взрыв был. А ты вдруг с крыльями оказался и вылетел вместе с ним из огня. Короче, спас что ли. И вот он, – мужик кивнул на парня, – несёт эту ахинею, хоть в дурку вези.
Мужик сделал паузу, ещё раз посмотрел на молодого парня, который мялся рядом.
– Ну так, я разобраться хочу, что произошло?
Витьку припирали ещё каким-то новым разбирательством, причём одни и те же люди. И это сейчас, когда он почти готов был решить все старые проблемы, было вообще некстати. Но. Выкручиваться с этими людьми, когда они спрашивали прямо, точно теперь не стоило.
– Да, был там. Хотел морду ему набить, – хмуро посмотрел Витька, – но не успел. Он пистолет достал и начал палить без разбору. А там газ взорвался.
– Это я понял! – перебил его мужик нетерпеливо, – Но ты с крыльями летал и спасал его? Вытащил из огня?
Тут за плечом мужика вдруг начала проявляться крылатая фигура Семёна. Он хитро так улыбался, глядя на Витьку. А Витьку это повергало в ещё большую растерянность. И ведь, не нашёл лучшего времени, чтобы напоминать о себе. Весело ему!
Витька скосил на него взгляд и как будто обижено сказал мужику:
– Да не был я с крыльями и не летал там нигде, и вообще, как мог, спасал …
– Ну вот! – почти торжественно выдохнул мужик парню, оборвав Витьку на полуслове, – это тебе всё привиделось. Давай, это, не паникуй. При таких делах ещё и не такое может мерещиться.
Витька внимательно следил за реакцией мужика и поглядывал на удивительно смирного теперь своего врага.
– Но факт есть! – жизнь он тебе спас. С крыльями там, без крыльев. За тобой теперь должок, паря!
Долговязый вяло посмотрел на старшего своего напарника.
– В наше время, по любому, за это по гроб были обязаны. Не знаю как у вас теперь молодых, но понятия тогда чтили. Понял?
Долговязый молчал.
– Понял, спрашиваю? – надавил мужик.
– Да, – выдавил молодой.
– Или платили по долгам, если не хотели такого ярма на шею. Тем, что было. Короче, по любому платили.
Парень снова молчал. Старший мужик терпел секунд пять, потом выдохнул раздраженно:
– Учить вас ещё и учить, салаг. Давай ключи от машины, – тоном, на который не возразишь, закончил мужик, вытянув руку.
Парень округлил глаза, глянул на настойчивого напарника, но полез в карман.
– Лучше сейчас, чем тогда, когда не готов будешь вернуть долги, – веско сказал мужик, смахнул с ладони пацана ключи на брелоке. И протянул их Витьке.
Витька вообще мало что теперь понимал. Как говорится, без меня меня женили, и ещё и машина в приданое. Он молча протянул руку и принял ключи. Постоял несколько секунд, пытаясь понять, что произошло.
– И ещё. Тебя в баре не было. Усёк? – надавил мужик.
Витька быстро мотнул головой, соглашаясь. Потом разберётся, почему и как это его в баре не было.
– Ну всё, разобрались, – по-деловому заключил мужик и толкнул молодого в сторону лестницы вниз.
– Стойте, – вдруг тормознул их Витька.
Те остановились.
– Если это теперь моё, то я этим и долг свой могу покрыть? Я думаю, там ещё даже в большём плюсе будете, машина ведь дороже стоит.
Витька ждал решения. Но мужик долго не думал, быстро прокрутил в голове все балансы и забрал ключи у Витьки. Посмотрел на безучастного долговязого парня и молча пошёл вниз. Молодой – за ним.
– Так мы теперь в расчёте? – крикнул вдогонку Витька.
– Да, – коротко подтвердили снизу.
Витьке было достаточно одного этого слова.
На кухне Аня возилась у плиты. Леночка в своём высоком стульчике сидела тихо, уставившись в сторону двери. Вдруг она улыбнулась и весело засмеялась. Аня повернулась к ней и, тоже улыбаясь, спросила:
– Весело моей доченьке?
А дочь подняла свои ручонки и замахала ими, словно маленькими крылышками, пролепетав вдруг:
– Дядя!
Анька чуть кастрюлю из рук не выронила. Подбежала к дочери:
– Что ты сказала, малышка?
А дочь машет руками и смеётся, глядя на дверь.
Аня посмотрела туда же, даже подошла к двери, заглянув за неё. Никого и ничего там не было. И вдруг позади неё отчётливо, радостно и звонко детский голосок:
– МАМА.
Внутри у Ани тут же всё сжалось от радости, и она обо всём забыла, кроме дочери и её первого слова для неё. Бросилась к Ленке.
В этот момент на кухню вошёл Витька.
– Вить! Она меня мамой назвала! Слышал? – смеялась Аня.
Витя долго стоял в дверях. Смотрел, не понимая ничего. Потом подошёл к Аньке с дочкой, которую она подняла на руки, и без слов обнял их с облегчением.
«Чудо какое-то, а не день!» – подумал он.
Потом Витька посадил жену за стол, долго и обстоятельно, периодически прерываясь на паузы, пересказал Аньке все события последних двух дней и их итог. Ему самому это было надо. Даже про выстрелы и взрыв не утаил, глядя в испуганные глаза Аньки. Только про Семёна не стал ничего упоминать. Лишь уточнил, что долговязый тоже спасся. И все эти вопросы бандита про крылья – нет, да и зачем это сейчас! Главное, у этих людей других вопросов к нему больше не осталось. А значит, обязательства сняты.
Анька была рада, кажется, даже больше его. И всё повторяла и повторяла:
– Ну вот! Я же говорила! Я как знала!
И они снова обсуждали то, как теперь заживут. А дочка весело махала им ручками. По крайней мере, им так казалось.
За всеми разговорами и планами на дальнейшую спокойную жизнь Витька чуть было не проспал время своего выхода на встречу. В последний момент, взъерошенный, но до крайности счастливый, схватил сумку с документами, ключи от гаража и рванул вон из дома.
Еле успел ко времени. Запыхавшись, отвечал на все расспросы покупателя, показал станки, для вида поторговался чуть-чуть, но быстро согласился даже не на самую высокую цену.
Тоже деньги ведь. Живые.
Пока шли переговоры, по гаражу, невидимый для всех, тихо двигался Семён. Смотрел на свои потёртые инструменты, трогал тёплое дерево, вдыхал сладкий аромат старых стен, потом поднялся в комнатку на антресолях, где стол, диван и полка с книгами, которые ему теперь были без надобности. Но вспомнить было приятно. Чтобы затем легко отпустить и расстаться с этим.
«В который уже раз! Снова!» – подумал он.
Вот уж, бытие двигается по спирали и ничто никогда не исчезает в тебе. Только по-новому приходит.
А потом гараж опустел.
Витька целый день решал какие-то орг.вопросы, помогал покупателям всё оформить и перевезти и только под вечер освободился. Уже направившись было домой, вспомнил вдруг про Семёна. Которому как будто был даже немного обязан теперь. А понятия Витька уже знал! Напомнили.
Улыбнувшись последней мысли, он позвал про себя: «Семён! Ты где? Нам бы встретиться».
И в мыслях же услышал ответ: «Приходи на реку, к нашему месту. Сейчас».
Земная грань
Прежде, чем взлететь, душа спускается на землю.
А чем ближе ты к поверхности земли, тем на большее количество деталей распадается картинка. И то, что ты видел, как единый источник и основа всего, вдруг теряется в переплетениях отдельных струй, журчащих по-своему.
И как не потеряться в этой суете среди тех, кто уже потерялся?
Но всё же это не просто так! Не случайно, по прихоти капризных богов мы посланы все сюда. И не в лотерею выигрывается билет на другие направления.
Если приглядеться, мир – безграничная игровая площадка, где каждый играет в свою игру. А мы же знаем ещё с детства, в игре есть только одна цель: та, в которую ты веришь. А значит, ты играешь, пока хочешь так играть.
Участникам кажется, что в этих играх тут кто-то выигрывает, а кто-то – проигрывает. Но ведь – игра же! А значит, на самом деле, кто-то просто верит, что он Победитель, а кто-то, наоборот, – верит, что Абсолютный Лузер. А потом вдруг они меняются ролями, как плащами разных цветов, прикрывающих то, кем на самом деле они являются на эту землю.
Детьми Вселенной.
Им победа и поражение – одно. Мельтешение событий. И все они пройдут. События, победы, поражения.
Кроме самой жизни, которая бесконечна. И кроме их самих – маленьких вечностей в её лоне. Только эта вера в них не проходит никогда, даже если всё остальное падёт в сомнениях. Ведь так?
Так ради чего всё?
А это просто понять – ведь всё вокруг меняет форму в круговоротах событий, а человек за жизнь меняет и форму, и содержание себя. Он прирастает опытом, расширяя свою бесконечность в ещё большую бесконечность. И это не просто движение из одной точки в другую. Это полёт его души. Это просветление его души.
Так ради чего на этой земле так страстно играет ребёнок?
И всегда ли эта игра на счастье?
Начало
Витька шёл узкой торфяной тропинкой среди частых стеблей по-весеннему голых малинников. Ох, какие летом тут будут заросли! Целый лабиринт узких тропок, укромные уголки, скрытые от незнающих эти места взрослых. Детская вольница! Витька помнил ещё, как вдвоём с Семёном они играли здесь в первооткрывателей континентов. Строили шалаши, оборудовали наблюдательные пункты. А чуть дальше, в поле у реки, гонялись за бабочками, стреляли из самодельных луков, караулили сурков.
Где-то там был и их маленький песчаный пляжик на излучине тёмной ленты полноводного теперь русла. Витька подходил всё ближе.
Семён уже сидел там. Тихий, худой со спины, как в детстве. Когда Витька подсел рядом, прямо на влажный, мягкий, взрыхлённый морозами холмик прошлогодней травы, он улыбнулся и выдохнул:
– Правда, тут хорошо?
Витька посмотрел на быструю воду.
– Правда. Ничего не изменилось. Вот там мы ныряли, когда полная вода была. А когда она летом спадала, ловили мальков, – улыбнулся Витька.
Всё ещё улыбаясь, он повернулся к Семёну:
– Слушай, я хотел тебе сказать…
– Подожди, – остановил его Семён, – Давай немного посидим тут, помолчим. Чувствуешь, как весна разошлась?
Витька замер, приглядываясь и прислушиваясь. Вдохнул полной грудью, выдохнул легко и замер.
Слегка рыжая мутная вода неслась мимо них, вылизывала мощными струями белёсый лёд, схвативший морозной зимой донные камни и теперь держащийся за них под напором течений до последнего. Вода пустилась прямо по нему, остро врезая в его матовое стекло мелкие льдинки, что безостановочно проплывали мимо. Чуть в стороне тонкая веточка, – упругий прутик, – дрожала частой мелкой дрожью под нажимом набегающей струи. Её жизнь продолжалась в этой радостной борьбе. Земля на том, высоком, берегу была ржавая от прошлогодней травы, прибитой за зиму тяжёлыми сугробами. Она тепло светилась в лучах вечернего солнца. И будто воздух между небом и землей светился тоже от этой теплоты. От этого света даже хвоя на ближайших соснах налилась яркостью, посвежела, засияла юношеской зеленью. Мир расправлялся и глубоко дышал вокруг.
Наконец, Семён тихо сказал:
– Так всегда бывает. Чтобы ни случилось за зиму.
Витька, уже поглощенный этой силой возрождения вокруг, не ответил. Семён сам спросил:
– Так что ты хотел сказать?
Витька повернулся к нему:
– Забыл.
Он хлопал ресницами, под которыми взгляд его стал прозрачнее и чище.
– То есть, конечно, поблагодарить, – спохватился Витька, – просто сказать «спасибо».
– Всё произошло так, как и должно было произойти. Меня, в отдельности, можно не благодарить, – ответил Семён. – Миров много, и ты сам выбрал, в каком хочешь оказаться. А реальность подстроилась.
Витька задумался и не сразу догадался, о чём говорит Семён. А когда понял, то вдруг почувствовал, какой мир вокруг огромный. И внутри – тоже.
Посидели минуту молча.
– Кажется, мне уже пора.
Семён встал и махнул Витьке рукой. Тот – махнул в ответ. Немного грустно. А Семён просто медленно зашагал прочь, словно отправился домой отдохнуть после игры. Как в детстве.
– Эй! – окликнул его Витя.
Семён оглянулся.
– Так, в чём Истина? Или, может, смысл всего? Ты же знаешь уже.
Семён пожал плечами:
– Не может быть единого на всех смысла. А истин – вообще не существует. Кроме придуманных вами.
– А что есть? – не отпускал Витька.
– Душа.
Семён снова сделал шаг в сторону.
– Слушай! – вновь остановил его Витька. – Хочу ещё сказать. Я рад, что мой друг – ангел!
Семён улыбнулся в ответ и растворился, будто медленно просочился сквозь воздух и солнечные вечерние лучи.
Витька остался один. Он сидел, вдыхая мятный запах прохладной воды, и улыбался своим мыслям. Жизнь продолжалась.
И вдруг зрачки его округлились, отразив ширь неба, по которой из-за горизонта надвигался на него раскалённый добела сияющий шар. Свет метеора быстро нарастал, пульсируя, и вышибал из воздуха белым хвостом клубящиеся облака позади. Потом вдруг резкая вспышка, от которой веки вздрогнули и на секунду зажмурили глаза. И шар потерялся в собственном сиянии взрыва.
И тишина. Шар исчез. Только белый след распадался на расширяющиеся до горизонта два ярких ангельских крыла, оперившихся взбитой пеной небесного пара. Невиданное зрелище!
А потом пришла волна грохота, ударившая в лицо Витьки, и накрывшая город за его спиной. Витька вскочил и побежал.
Реальность качнуло.
