bannerbannerbanner
полная версияЛимбия

Байзо Альбион
Лимбия

Полная версия

Идан взял себе красное вино и шоколадные круассаны. Марианна предпочла виски с колой. Она налила в стакан немного виски, а всё оставшееся пространство заполнила колой, из еды она взяла орехи. Я взял себе банку колы и чипсов.

– Ты не будешь пить спиртное? – спросила меня Марианна.

– Алкогольные напитки вызывают у меня чувство меланхолии. Иначе говоря, нагоняют тоску.

– Принял решение вести здоровый образ жизни? – спросила меня она.

– Я принял решение употреблять алкогольные напитки и курить исключительно в рабочее время.

– Я не совсем тебя поняла.

– Должен же быть какой-то стимул, чтобы усердно работать ради награды. – ответил я.

– Хм, хитёр ты, не спорю. Искушение – это проверка силы духа. Твои уловки не помогут избежать соблазна свернуть с правильного пути. Власть на то и власть, тебя будут окружать тысячи льстецов, которые собьют тебя с правильного пути.

– Тогда позволь мне преподнести тебе подарок по этому случаю, – сказал я.

Я направился к машине, достал из бардачка красную продолговатую коробку и вручил ее Марианне. Ее глаза расширились от удивления, и она нерешительно приняла подарок. Бархатистая поверхность коробки приятно холодила руку, намекая на ценность содержимого.

– Как символично, – произнесла она беря в руки эту красную коробку, – Красный цвет символ страсти и любви, Дай-ка я угадаю, что находится внутри этой коробки.

– Ну попробуй угадать, что в коробке, если получится.

– Чтобы я не скучала по тебе, ты решил мне подарить игрушку для взрослых? Дай мне подумать… в этой коробке находиться дубликат твоего члена, я угадала?

– Ну и мысли у тебя Марианна, – в словах Идана не было и намека на удивление.

Создавалось впечатление, что его совершенно не трогает происходящее. Он словно наблюдал за всем со стороны, оставаясь равнодушным наблюдателем.

– Если задуматься с другой стороны, то твои слова немного ближе к истине, – этими словами я их заинтриговал.

Эмоции и любопытство вспыхнули в их глазах. Они подались вперёд, жадно глядя на эту коробку и на меня. Молчание повисло в воздухе, пока они обдумывали услышанное. Я точно попал в цель, заронив зерно интриги.

– Открой эту чёртову коробку, и побыстрее! – произнёс Идан, не выдержав фантазий в своей голове.

Марианна и сама в спешке начала открывать эту коробку, и по иронии судьбы, эта коробка не хотела так просто открываться. Марианна с нетерпением пыталась открыть коробку, борясь с неподатливым картоном. Казалось, сама судьба испытывала её терпение в этот момент. Её пальцы быстро двигались, пытаясь найти зацепку и поддеть крышку. Сердце Марианны билось всё чаще, предвкушая увидеть, что скрывается внутри. Наконец, после нескольких попыток, раздался лёгкий треск, и крышка поддалась.

Получив мой подарок, она была разочарована. Я подарил ей плётку, похожий на хлыст. В глазах Марианны читалось смятение, словно отражение непонятных чувств. Ее пальцы нервно теребили уголок платья, выдавая внутреннюю борьбу. Тяжелый вздох сорвался с ее губ, а по щеке блеснула предательская слезинка. Казалось, подарок не обрадовал ее, а, скорее, опечалил.

– Это что, плётка для лошадей? Но у Марианны же нет лошади, – произнёс Идан, не заметив как Марианна проронила одну слезинку.

– Назвать это подарком действительно сложно. Скорее, это похоже на завуалированную просьбу. Я хочу, чтобы ты, Марианна, следила за моей дисциплиной. Если я начну курить или пить не в рабочее время, ты вправе побить меня этим кнутом.

– Хорошо, – коротко ответила она.

– Я знал, что тебе это не понравится, – я извлек из кармана небольшую коробочку, в которой находилось кольцо с бриллиантом.

Я надел на руки Марианны бриллиантовое кольцо, мне казалось, что мне не нужно было ничего говорить. Её глаза сияли ярче любых драгоценностей, а улыбка говорила больше тысячи слов. В этот момент слова были излишни, всё было понятно без слов.

– Почему ты это даришь мне? Разве я заслуживаю этого? – произнесла она это с довольным лицом.

– Безусловно, ты заслуживаешь этого больше всех.

– Выразить благодарность будет недостаточно, и я обещаю приложить все усилия, чтобы оправдать твои инвестиции в меня и превзойти твои ожидания.

– Выражаю надежду, что власть не окажет негативного влияния на наши отношения, – сказал я ей.

– Предлагаю поднять бокалы за выдающегося лидера Салазара! – Марианна подняла бокал виски и начала произносить тост, – Да будут великие победы на вашем пути! Да возгорится пламя непобедимой воли, которая не сломится перед лицом искусителя. Низвергнем мы тварей, возомнивших себя богами мира, и сами взойдём на Олимп. Да благословит нас глубокий ум, да не покинет нас удача. Не приведи боже нас до невежества, все время посылая нам благое испытание. Пусть ведёт нас судьба к великой гибели, да смоет безликий ужас наши видимые грехи.

– За Салазара! – Идан поднял бокал вина, – Да пребудут с нами великие победы!

– За наши будущее победы, – произнёс я, и мы чокнулись бокалами.

Мы провели около часа в непринужденной беседе, не стесняясь и обсуждая все, что приходило нам в голову. Притворяться святыми и непорочными перед другими – это так лицемерно, что кажется, будто лишь дьяволу выгодно наше лицемерие, потому что в одиночестве люди по-настоящему слабы и немощны, и таких людей легко сломить.

Время пролетело незаметно, словно несколько минут. Беседа лилась легко и свободно, затрагивая самые разные темы. Мы делились мыслями, идеями и историями из жизни.

– Идан, извини, но не мог бы ты оставить нас наедине? – сказала Марианна.

– Я, пожалуй, вздремну в машине, – ответил он и удалился.

Мы остались наедине, и её продолжительное молчание лишь подчёркивало значимость предстоящего разговора. Я терпеливо ждал, стараясь не нарушать молчание и дать ей возможность высказаться. Воздух словно загустел, пропитанный ожиданием. Я не решался нарушить тишину, боясь спугнуть момент. Было очевидно, что предстоит обсудить что-то важное, возможно, даже судьбоносное.

– Я безумно влюблена в тебя, Салазар. Я предпринимала попытки бороться с чувствами, но не смогла их усмирить.

– Марианна, прошу прощения, но я не до конца понимаю, что именно от меня требуется. Неужели я не отвечаю на твою любовь взаимностью? Не могла бы ты уточнить, в чём заключается проблема?

– Я хочу… детей, – робко ответила она, – В этот раз я буду ответственной и хорошей матерью, обещаю. Я буду воспитывать ребёнка одна и не буду ничего просить у тебя.

– Хорошо, я не возражаю, – ответил я, и заметил ее пристальный взгляд. Как я полагаю, она в этот момент вовсю использовала свой навык холодного чтения, – Что такое? Почему ты так смотришь на меня?

– Говори правду, – произнесла она, испепеляя взглядом.

Слишком многое было поставлено на карту, чтобы рисковать ложью. Оставалось только одно, сказать правду и раскрыть свои карты.

– Марианна, ты ведь в курсе, что мне нужно построить утопию, чтобы избавиться от своего проклятия судьбы? – в ответ она кивнула, – Я не смог придумать ничего лучше, чем создать тысячу или десять тысяч детей, похожих на нашу дочь Элейну, – когда Марианна услышала мой ответ ее глаза расширились от осознания моих замыслов. Затем я продолжил говорить, стараясь не обращать внимания на ее реакцию. Слова лились из меня потоком, обрисовывая детали плана. Я видел, как с каждым моим предложением на ее лице отражались сомнения, – Я хотел бы, чтобы наши дети стали выдающимися и великими людьми. Раз ты хочешь детей именно сейчас, то будет по-твоему. Я не буду возражать, ведь это твоё решение.

Вдруг Марианна упала на колени и начала просить у меня прощения. Ее глаза, полные отчаяния, смотрели прямо на меня. С губ сорвались слова раскаяния. Честно говоря, я не ожидал такого поворота событий.

– Пожалуйста не извиняйся, встань, – успокаивал я её, – Я очень рад, что ты готова подождать до того самого момента, когда мы вместе построим новое общество, – Я гладил ее по голове, проявляя тем самым нежность. И она смиренно сидела у меня на коленях, ее волосы струились сквозь мои пальцы, словно шелковистая ткань, – Неужели я в твоих глазах такой ужасный человек? Месть – это удел слабых людей, и хотя это не всегда так, я одерживаю победу над своими внутренними демонами. Я знаю ход твоих мыслей. Ты желаешь зачать ребёнка на пике своей влюблённости.

Я хорошо помню, как тебя тревожило отсутствие материнской любви к детям, и эта мысль долго не давала тебе покоя. Ты пыталась убедить себя в обратном, надеялась, что со временем все изменится, но, как бы ты ни старалась, настоящего чувства так и не возникло.

– Мне неловко от того, что ты так много обо мне знаешь.

– Это всё о чём ты хотела со мной поговорить?

– Да это всё.

***

Находясь на площади «Белая ночь», я стал свидетелем того, как постепенно собиралась толпа людей, выражавших крайнее недовольство результатами выборов. Атмосфера была напряженной и пронизанной ощущением обманутости. Всё больше людей стягивалось на площадь, объединенных общим чувством разочарования. Громкие голоса сливались в возмущенный гул, который эхом разносился по окрестным улицам. Становилось очевидным, что официальные итоги выборов не нашли отклика в сердцах собравшихся. Будущее, которое еще вчера казалось таким ясным и предсказуемым, сегодня окуталось пеленой неопределенности.

Позвольте мне поделиться с вами воспоминанием о моём общении с иностранцем, который прибыл из северо-восточной части континента. Его звали Бао. Он был воспитанным и жизнерадостным юношей, который привносил радость в любую компанию.

Однажды Бао поделился со мной своим опытом школьных лет. Он рассказал, что у них существует иерархия, в которой старшеклассники могли безнаказанно издеваться над младшими. Это включало в себя подзатыльники, отбирание завтраков и поручения. Иначе говоря, страшие издевались как могли. В свою очередь, педагогический состав предпочитал не замечать подобного поведения. Такое поведение считалось нормой и не влекло за собой никаких последствий для старших учеников. Будучи, мягко говоря, в замешательстве, я сказал Бао: «Но ведь это же ужасно!» Над чем он задумался на одну секунду и ответил мне: «Ну да, конечно, это ужасно, но потом ты вырастаешь до старшеклассника, и тебе начинает нравиться эта система иерархии».

 

Необходимо помнить, что прежде чем выносить суждение о человеке, рано или поздно вы можете оказаться в его положении.

«Отказываться от благ и привилегий, чтобы не стать бесполезным мусором, я предчувствую, что грядет новая война с самим собой», – подумал я, глядя на собирающуюся толпу.

Почва была давно подготовлена, под моим командованием было триста горячих юнцов, которые грамотно корректировали направление толпы, собирая их в одну кучу. Под руководством Марианны находилось около тысяча и более человек. Марианна будет командовать толпой издалека и одновременно заниматься разведкой: её дроны на вершинах столба и камеры видеонаблюдения следили за ситуацией.

Поднявшись на центральное возвышение, я взял в руки современный громкоговоритель, подключённый к высококачественной акустической системе.

– Меня хорошо слышно? – сказал я, привлекая к себе внимание толпы. Когда все взгляды собрались в мою сторону, я продолжил, – Уважаемые господа, позвольте мне представиться Я Ханзо Ди Салазар. Я прошу прощения за свою дерзость, но сегодня я намерен взять власть силой. Могу ли я рассчитывать на вашу поддержку? – В ответ я услышал лишь тишину толпы, затем я начал говорить голосом Волкодава. Голос Волкодава был грубым, но смелым. Каждое слово, произнесенное этим голосом, отдавалось в сердцах слушателей. В нем чувствовалась сила, решимость и готовность стоять до конца. Толпа, внимавшая этому голосу, замерла в ожидании, – Вы думали, что вас поведет мудрый старец, который откроет вам секрет величия? Что вы ожидали увидеть? Пусть я и молод, но умом я не обделён. «Для спасения государства достаточно одного великого человека». “Вольтер.” «А дабы погубить отечество, достаточно одного человека». “Наполеон Бонапарт.” Пока вы будете голосовать за лжецов, столько же раз вы и останетесь в дураках. Каковы были их обещания? Что они обещали вам? Они обещали улучшить страну и сделать вас богатыми? Они хоть предоставили вам план, как они сделают страну лучше и процветающей? Я вам открою секрет – у них нет никакого плана, они просто хотят власти и присосаться к кормушке.

Я не буду обещать вам повышения пенсий, зарплат, пособий и не буду клясться починить все дырявые дороги. Я не буду обещать вам легких решений и мгновенных результатов. Я не буду обещать вам золотых гор или молочных рек. Но я приложу все усилия, чтобы сделать эту небольшую и малоизвестную страну снова великой. Я ничего не буду обещать. И только спрошу вас, вы со мной?

– Волкодав! Волкодав! Волкодав! Волкодав! – скандировали они.

«Я Салазар, а не Волкодав, впрочем, неважно», – промелькнула у меня мысль в голове.

После моих сказанных слов начались массовые беспорядки и попытки штурма здания правительства. На протесты вышло около трех тысяч человек, не считая наших финансируемых людей.

Напряжённая обстановка в городе начала достигать критической точки. Массовые протесты переросли в беспорядки, толпа пытается прорваться к правительственному зданию. Силы правопорядка принимают экстренные меры для стабилизации ситуации. Были применены слезоточивый газ и водометы. Дальнейшее развитие событий остаётся непредсказуемым.

Дым от горящих покрышек заполнил небо. Крики протестующих эхом разносились по площади. Люди, объединенные общим гневом, двигались единой массой. Баррикады из мусорных контейнеров не могли сдержать натиск. Воздух гудел от напряжения и неизвестности.

Столкновения полиции и протестующих были ожесточёнными, но у полиции не было особой мотивации, и некоторые из них сняли свою служебную форму и убежали прочь от яростно агрессивно настроенных протестующих.

После позорного отступления к полиции пришло внушительное подкрепление. Сотрудники правоохранительных органов предприняли повторную попытку разогнать демонстрантов, собравшихся на площади у Белого дома, однако и на этот раз им это не удалось.

Протестующие трясли ворота резиденции президента и правительства, лезли через ограду и бросали камни в гвардейцев. Страсти накалялись, толпа ревела. Люди яростно пытались прорваться сквозь заслон, их гнев был почти осязаем. Каждый бросок камня, каждый рывок за металл ограды выражали отчаяние и жажду быть услышанными. В воздухе висело напряжение, грозящее перерасти в нечто большее, чем просто протест. Казалось, сама судьба наблюдала за происходящим, затаив дыхание.

Правоохранительные органы применили против демонстрантов светошумовые гранаты и резиновые пули, однако эти действия лишь усилили гнев людей, сделав их ещё более озлобленными и настойчивыми.

В арсенале протестующих были камни, которые были размещены в нужных местах. Ни одна наша революция не обходится без камней. Камни, словно древний символ народного гнева, вновь легла в руки восставших. История повторялась, напоминая о незыблемом праве народа на борьбу. Эхо павших людей отдавалось в каждом броске, в каждом крике отчаяния. Грядущие перемены неумолимо приближались, окрашивая мостовые в багровые цвета.

Вдруг моя рация начала издавать посторонние звуки.

– Салазар, Салазар, как слышно? – пыталась связаться со мной Марианна.

– Говори.

– К сожалению, у меня плохие новости! – взволнованно говорила она, – Они мобилизовали все силы, и эти силы направляются сюда. Наше положение становится критическим. Сюда прибывают военные, милиция, полиция и гвардейцы. И похоже, что среди этой орды есть иностранные военные. Если мы не отступим сейчас, то потерпим сокрушительное поражение.

– Что это значит? Мне кажется, или они были заранее готовы к этому восстанию?

– Да…

– Если я сбегу, моя репутация пойдёт ко дну. Я не могу сбежать в столь важный момент, – ответил я, – Если они меня поймают, ты знаешь, что делать.

– Будь по-твоему, Салазар, – на этом наша связь оборвалась.

Я позвонил одному человеку, который собирает молодых ребят для таких мероприятий, как восстание или революция.

– Сколько ребят ты можешь прислать прямо сейчас?

– Пятьсот да соберу.

– Отлично, присылай.

– За тобой придёт мой доверенный человек, передай ему деньги, его зовут Багровый Кошелек.

– Жду, – ответил я и повесил трубку.

«Будто бы я не был готов к такому повороту событий», – подумал я, и затем ко мне подкрадывались сомнения, мне начинало казаться, что ситуация выходит из-под моего контроля.

По рации со мной связался Идан.

– Слушаю говори.

– Журналисты обнаружили местоположение командующего, и он сейчас у меня под прицелом. Мне его устранить?

– Если у тебя появится хорошая возможность, устрани его, – я услышал звук выстрела, – Пусть журналисты пришлют тебе фотографию мёртвого командующего, и отправь эту фотографию Марианне.

– Слушаюсь и повинуюсь.

Я попытался командовать толпой, но это оказалось трудной задачей, они понимали лишь простые команды, у них отсутствовала дисциплина и слаженность в работе.

Для повышения морального духа толпы я иногда выходил в первые ряды.

Через час ожесточённой борьбы нас смогли взять в кольцо. Мы оказались в меньшинстве и в невыгодном положении. Противник превосходил нас численностью и экипировкой.

«Где я просчитался? Всё пошло будто бы не по сценарию, что я мог упустить из виду? Где я совершил ошибку?» – всё думал я.

Марианна пыталась со мной связаться.

– Салазар, вынуждена проинформировать тебя о том, что мы находимся на грани поражения в этой борьбе за власть.

– Я это заметил, – ответил я.

– В связи с тем, что ты продемонстрировал всем истинное лицо Волкодава, политики прекратили разногласия между собой и объединились против тебя. Иными словами, все объединились против общего врага. И из-за этого я потеряла контроль над ними.

– Спасибо за разъяснение.

Многие из присутствующих с любопытством наблюдали за мной, пытаясь понять мою реакцию на безвыходное положение. Взгляды были полны немого вопроса.

Интересно, какую реакцию они ожидали увидеть от меня? Ведь моё выражение лица не изменилось с момента начала событий. Наверное, они ожидали увидеть страх или растерянность. Возможно, они думали, что я сломаюсь под этим давлением.

– Держать строй! – громко произнес я.

«Можно сказать, что в этой жизни я облажался».

– Все за мной! Будем прорваться.

Я намеревался продемонстрировать героическую решимость и возглавить наступление на вооружённые силы противника, дабы воодушевить людей на решающее противостояние. Но вдруг.

– О! – произнесла Марианна, – Сюда приближается толпа… среди этой толпы есть женщины, подростки и пожилые? Что происходит?

– Я же просил у него крепких ребят, а не женщин детей и стариков.

Примерно через десять минут к нам прибыло значительное подкрепление, которое, к нашему удивлению, смогло нарушить строй обученных военных. Благодаря этому неожиданному повороту, нам удалось перехватить инициативу. С этого момента чаша весов начала склоняться в нашу сторону. Исход сражения теперь зависел от нашей способности адаптироваться к новым условиям.

Мы также не остались в стороне, их тактика окружить нас обернулась против них самих.Это стало переломным моментом в противостоянии. Противник, лишившись преимущества, был вынужден отступать.

Ко мне подбежал один рослый школьник и сказал:

– Я твой поклонник и подписчик, я пришел на твой зов Волкодав.

Затем у нему прибыли его друзья.

– Мы твои подписчики Волкодав!

– Я твой фанат!

– Благодарю. Вы внесли большой вклад в историю. Молодцы.

Фанаты при первом впечатлении показались мне навязчивыми и надоедливыми. Однако, за их напором и энтузиазмом скрывается глубокая преданность и любовь к своему кумиру.

Всё произошло так стремительно, будто ураган пронёсся по столице. Два часа – и всё перевернулось с ног на голову. Власть менялась на глазах, одни уходили, не желая больше держаться за кресла. А между теми, кто остался, началась самая настоящая борьба, без правил и компромиссов.

Когда победа оказалась в моих руках, я разослал всем правительственным людям письма с угрозами, иначе говоря, я шантажировал их, имея в руках крупный компромат. Даже при отсутствии у меня компрометирующей информации, моя ложь легко принималась за правду. Отправленные сообщения автоматически удалялись через десять минут после прочтения, что усиливало их опасения. Таким образом, я продемонстрировал свою силу и влияние, оказав на них давление.

В результате нескольких успешных действий и демонстраций мне удалось сосредоточить всю власть в своих руках.

Чего я не ожидал, так это того, что поддержка народа окажется всецело на моей стороне, словно они давно ждали моего прихода.

***

В настоящее время я нахожусь в просторном конференц-зале правительственного учреждения, облаченный в строгий черный костюм. В воздухе витает атмосфера значимости, каждый шепот эхом отскакивает от высоких потолков. Стены были украшены портретами влиятельных фигур, их пристальные взгляды, кажется, следят за каждым моим движением. Здесь отчетливо чувствовался запах дерева, казалось, что уборщицы очень старательно обтирают деревянные столы, стулья и шкафы.

Я ожидаю прибытия группы журналистов, которые вот-вот ворвутся в этот зал. Скоро этот зал наполнится голосами, которые будут обсуждать важные вопросы.

В настоящее время моя охрана проводит досмотр журналистов на наличие оружия и прочих запрещённых предметов.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила меня Марианна, сидя рядом со мной, скрестив ноги и руки.

– Я ощущаю себя так, словно нахожусь на нелюбимой работе, – ответил я, – Сколько денег мы потратили на этот спектакль?

– Больше трёх миллионов, – ответила она. – Что такое? Ты расстроен?

– И да, и нет.

В дверь постучали необычным образом, сигнализируя о том, что сейчас сюда ворвутся толпы голодных журналистов, которые будут донимать вопросами, как будто я для них ходячая энциклопедия и всезнающий мудрец.

К моему удивлению, журналисты культурно зашли в кабинет, заняли места, как им заблагорассудилось, а запоздавшие журналисты никак не претендовали на главные центральные места. Наблюдая за журналистами, я невольно вспомнил, как я мучился с этой техникой. Сложные настройки, вечно путающиеся провода, да и сама съёмка казалась чем-то невероятно сложным. Порядка пяти минут потребовалось, чтобы все заняли свои места и настроили свои камеры и микрофоны.

– Думаю, мы можем начинать. Задавайте вопросы, – произнес я, когда все взгляды обратились ко мне.

 

Одна журналистка невысокого роста первой подняла руку, и мне почему-то не хотелось, чтобы она задала мне вопрос. Предчувствие подсказывало, что ее вопрос окажется неудобным, способным вывести из равновесия. В зале повисла напряженная тишина, все ждали, что же она спросит. В своей жизни я встречал много злых маленьких людей, конечно, среди них были добрые и милые, но их было меньшинство.

– Уважаемый, не могли бы вы пояснить, правильно ли я понимаю, что вы захватили и узурпировали власть? – задала она мне вопрос.

– Верно, я узурпировал власть, – Ответил я коротко, и ей по видимому не понравился мой короткий ответ.

– Хватит ли у вас опыта править этой нестабильной страной в столь юном и неокрепшем возрасте? – снова спросила она.

– Не стоит беспокоиться, каждое своё действие или решение я буду согласовывать с экономистами и советниками, а иначе зачем нам нужны советники? – ответил я, – Уверяю вас, что я буду регулярно проводить референдумы и не буду единолично управлять страной, а буду делать это вместе с вами, если, конечно, это получится.

– Можно ли интерпретировать ваши слова так, что подлинная демократия не будет реализована в нашей стране?

– Абай Кунанбаев однажды сказал,«Кто отравил Сократа, сжёг Жанну д’Арк, распял Христа, закопал Мухаммеда в верблюжьих останках? Толпа. Значит, у толпы нет ума. Сумей направить её на путь истины». Таким образом, демократия также зависит от вас, я имею в виду журналистов и всех людей.

– Почему вы выбрали псевдоним Волкодав? Вы считаете всех людей баранами, которых нужно охранять от волков? – снова задала она вопрос.

– Она задала слишком много вопросов, – вмешалась Марианна, – Будь воспитана и дай другим возможность задать вопрос. Ты похожа на коррупционера, который все никак не может насытиться.

– Могу ли я узнать, кто вы? – задала маленькая журналистка вопрос лично Марианне.

– Я отвечу на твой последний вопрос, и на этом поставим точку, – вмещался в их зарождающийся конфликт, – Я не настолько высокомерен, чтобы считать людей баранами. Я долго размышлял над выбором псевдонима, но, к сожалению, так и не смог придумать ничего лучше, чем «Волкодав»,– ответил я, и потом все журналисты подняли свои руки.

Журналисты, жаждущие задать свои вопросы, были разбужены первопроходцем, словно проснувшимся от долгого сна. Их лица выражали нетерпение и профессиональный азарт.

– Начнем по порядку, задавай вопрос, вот вы молодой человек, – указал я пальцем на журналиста.

– Прошу прощения за столь смелый вопрос, но я вижу, как вы честно отвечаете на вопросы, и у меня в связи с этим появилось желание спросить вас, будете ли вы воровать деньги из казны?

– Хороший вопрос, хороший, – похвалил я его, – Традиции играют важную роль в нашей жизни, связывая нас с прошлым. Они передают мудрость и опыт предков, помогая нам ориентироваться в настоящем. Я думаю, что я не должен нарушать столь древние традиции и не оттяпать из казны свой кусок пирога. – ответил я, – Если говорить без шуток, там нечего воровать – у нас казна пуста, и наша страна вся в долгах.

– Если казна будет полна, то вы, как ценитель традиций, обязательно отхватите оттуда свой кусок пирога?

– Я не люблю отвечать на такие вопросы, так как я не знаю, что меня может ожидать в будущем. Но по возможности я постараюсь честно зарабатывать деньги себе на жизнь. Итак, следующий вопрос.

– Может ли убийца достойно править нашей страной? – кто-то сказал из зала.

– Создаётся впечатление, что многие из присутствующих журналистов куплены теми самыми казнокрадами, которые разворовывали страну все эти годы, – произнесла это Марианна.

– Чем острее вопрос, тем интереснее, ведь все же мы любом острое? – произнёс я. – Репутация не является для меня приоритетом, поскольку я пришел к власти не для того, чтобы обогатиться.

– Салазар, – сказала Марианна, – Ты не ответил на вопрос, может ли убийца достойно править страной?

– К сожалению, я не могу предсказать будущее и сказать, стану ли я достойным правителем или нет, – ответил я, – А вы сами знаете имена достойных людей, которые принесли в мир новые технологии и благодаря которым были спасены тысячи или даже миллионы жизней? Даже я не знаю их имен и биографий. Все вы, присутствующие здесь, восхищаетесь не теми людьми и говорите мне о каком-то достоинстве.

– Есть ещё вопросы Салазару? – произнесла Марианна, ища взглядом, кого выбрать из присутствующих журналистов, – Вот вы, прошу, самый скромный из журналистов, задайте вопрос Салазару.

– Здравствуйте, меня зовут Винтер, и у меня есть к вам вопрос по поводу развития нашей экономики. У вас есть планы или идеи, как развить нашу экономику? И спасибо за ответ.

– Сразу видно, не купленный журналист, – похвалила его Марианна, – Все должны последовать его примеру.

«Было бы лучше, если бы он задал провокационный вопрос», – подумал я про себя.

– Вы задали непростой вопрос. Экономика нуждается в инвестициях, и к этому вопросу следует подходить со всей тщательностью и расчётливостью, – впоследствии я продолжил излагать различные сложные и непонятные вещи, что позволило мне избежать обвинений в некомпетентности в данном вопросе.

– Есть ещё вопросы Салазару? – произнесла Марианна, намеренно выбирая, как ей казалось, порядочных журналистов.

Далее последовали вопросы о повышении заработной платы, пенсионном обеспечении, проблемах на границах, проблеме водоснабжения и тому подобные вопросы. В силу отсутствия компетенции в данных вопросах я уходил от прямых ответов, используя сложные термины и связывая умные слова с простыми.

По мере приближения нашей конференции к завершению я приступил к произнесению своей заключительной речи.

– Я осознаю ваши опасения: я молод и неопытен, и это неоспоримый факт, от которого никуда не деться. В юном, неокрепшем возрасте у молодых чаще всего пламенные сердца. Юнцы легко вспыхивают от любого дуновения ветра, и от каждого случайно брошенного взгляда.

Чаще всего юнцы покладисто принимают радикальную форму жизни, не задумываясь о последствиях и не думая об ответственности. В столь юном возрасте ты молод и бесстрашен, полон амбиций, оптимизма и энергии. Я вполне осознаю, что все это может привести к нежелательным последствиям, поскольку юность есть юность, и в этот период люди совершают непоправимые ошибки и учатся на них, извлекая болезненный урок.

Действительно, я молод, и мои ошибки могут иметь серьёзные последствия для страны, но, несмотря на молодость, я обладаю достаточным интеллектом, чтобы не совершать очевидных ошибок.

Юные глупцы стремятся построить справедливое общество, опираясь на сказочные источники, в которых говорится, что если сделать так-то и так-то, то все заживут счастливо. Если бы всё было так просто и легко, то человечество уже давно построило бы справедливое и равноправное общество.

В юном, неокрепшем возрасте молодые люди восприимчивы к громогласным идеям и идеологиям, чаще всего радикальным. В этом плане будьте спокойны, ведь я не подвержен радикальным идеям и идеалам. Ведь все вы из-за этого переживаете, что я наделаю бед на свою горячую и дурную молодую голову?

В юности, когда у человека ещё нет достаточного жизненного опыта, его часто раздражают родители, учителя, общество и мир в целом. Все эти факторы могут мешать раскрытию потенциала и развитию личности. Система препятствует его свободному развитию, иными словами, она подавляет неокрепший ум, делая его самоуверенным и упрямым человеком, не способным прислушиваться к голосу рациональности и здравого рассудка.

Знаете, как это бывает в жизни – хочешь сделать как лучше, но в итоге все портишь и делаешь все намного хуже.

Я полностью осознаю, что цена ошибки очень высока, и я гарантирую вам, что при моём правлении я не буду предпринимать никаких радикальных, фанатичных или опасных действий. Каждое свое решение я буду принимать после консультаций с экономистами и согласовывать его с народом путем проведения референдумов.

Не стоит беспокоиться, если я не оправдаю ваших ожиданий, вы всегда можете с лёгкостью меня прогнать камнями. Я верю, что вы на это способны, – на этом я закончил свою речь и завершил конференцию.

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20  21  22 
Рейтинг@Mail.ru