Ольга Коротаева
Пленник
– Золотая, – уважительно прокомментировал он.
Осторожно потрогал лапкой, мягко ступил на первое звено. Потом смелее, еще шажок. И вскоре, Черныш забрался на самый верх. Осмотрелся.
– А вот и наша красотка пожаловала, – промурчал он.
Кошчи резво обернулся, но вместо Софии там стояло сущее недоразумение: тощий человек в старом, изодранном платье и парике, повязанном на шее, словно платок. Хозяин недобро усмехнулся, подзывая сумасшедшего к себе. Всериил попытался убежать, но только забился бабочкой в невидимых силках. Неведомая сила потащила его к огромному дубу, на вершине которого благим матом орал черный кот. Глаза бывшего советника почти вылезали из орбит от страха, а ноги подкашивались…
– Какой-то ты нервный, – вкрадчиво обратился к нему Кошчи и сделал жест, словно забрасывая невидимую веревку на нижнюю ветвь. В тот же миг Всериил оторвался от земли и, стрелой взлетев на дерево, повис на широкой ветке. – Так-то лучше! – спокойно сказал Кошчи. – Не двигайся…
– Хозяин, – взволнованно крикнул Черныш. – Можно, я слезу?
– Сиди там, – приказал Кошчи. – А то еще сбежит… Такой прыткий. Лови его потом. А я хоть потренируюсь на людях…
– И на котах, – в голосе кота звучала откровенная паника.
Первое колдовство открыло в животном дар речи и этому Черныш радовался. Но сила Хозяина настолько непредсказуема, что они с человеком вполне могли стать яблоками на этом дубе…
– Сейчас я тебя подлечу, – пробормотал Кошчи, прицеливаясь в бывшего королевского советника.
Сноп искр посыпался на дерево. Кот заверещал, он отчаянно вцепился всеми когтями в кору, чтобы не упасть, и зажмурился. Все дерево горело яркими огнями так, словно звезды решили немного поплясать вокруг. Когда последние искры потухли, Кошчи открылась чудная картина: дерево сияло, словно позолоченное начиная с корней и доходя до самой высокой ветки. Кот наверху осторожно приоткрыл один глаз. Поняв, что все уже закончено, а он остался жив, Черныш встряхнулся. Золотой пепел пыльным облаком медленно поплыл вниз, соскользнув с черной шкурки. Сам кот важно ступил на цепь. Спустившись до злополучной ветки, на которой некогда повис сумасшедший советник, Черныш остановился и задумчиво рассмотрел большой золотистый ком.
– Любопытно, – кот вытянул шею и осторожно коснулся предмета мягкой лапкой. – Пахнет приятно…
Золотая пыль взметнулась в воздух. Черныш чихнул и недовольно юркнул к стволу. В облаке Кошчи с изумлением разглядел миловидное девичье личико…
– София? – недоверчиво протянул он.
Яркие искры осели на землю золотым ковром, а Хозяин удивленно ощупывал взглядом золотые длинные волосы, белую шею, обнаженную грудь. Но не это изумило Кошчи. Начиная от пояса, девушка превращалась… в рыбу!
– Да, Хозяин, – ворчливо прокомментировал Черныш, недовольно рассматривая девицу. – Колдун ты знатный, а толку никакого! Ну что тебе стоило ее полностью рыбой сделать? Теперь ходи тут, давись слюной…
Кошчи расхохотался, а кот все брюзжал:
– Вот ведь напасть! Хорошо, что у меня лапы остались… а то смешил бы всю округу… жабрами! Давай договоримся – меня ты никогда не будешь пытаться подлечивать!
– Будешь продолжать ворчать на хозяина, я тебе вместо хвоста клешню приделаю, – Кошчи шутливо нахмурился и щелкнул пальцами.
Черныш подпрыгнул и зашипел. Черная шерстка встала дыбом. Не успел Хозяин и глазом моргнуть, как кота и след простыл. Мужчина усмехнулся: то-то же! А то совсем зверь страх потерял. Но потом пригорюнился и задумчиво глянул на русалку. Та ошалело хлопала пушистыми ресницами. Рот у девицы постоянно приоткрывался в немом крике, – словно у рыбы, вытащенной на берег. Может, она не может жить на суше? Кошчи невесело рассмеялся: какая суша! Он ее вообще на дерево посадил! Или его?.. Хотя, теперь уже без разницы.
Приглядевшись, Кошчи понял, что русалка не так уж и похожа на Софию. Видимо, черты девушки ему чудятся в каждом молодом личике с голубыми глазками. Милая, нежная жертва… Хозяин улыбнулся, и взгляд его стал рассеянным. Он вспомнил далекий день, когда городская сирота постучалась в его ворота. Пираты…
Брови Кошчи снова сошлись на переносице. Его жертвами теперь стали все жители государства Минд. Насадчане приносили бед в тысячи раз больше, чем самые кровожадные пираты. Они околдовывали людей, заставляли брать оружие и идти брат на брата. Он видел, как молодые маги обращали пленных миндчан, пополняя свое войско.
Хозяин медленно побрел к двери Замка. Удивительно, но та распахнулась при приближении Кошчи, совсем как в старые времена. Возможно, даже Замок ощутил бурю эмоций, раздирающих Хозяина на части. Живая вода вдохнула в Кошчи часть жизни. Но это приносило больше боли, чем удовольствия. Сердце его нежно трепетало при воспоминании о печальной улыбке сироты. Но вместе с тем, он заново познал сомнения, сожаления, вину, сочувствие и жалость… А еще беспомощность – самое болезненное чувство.
Да, то, что происходит в Минде – его вина. Кошчи страстно хотел все исправить, но не мог. Непредсказуемая смесь противоположных сил, каким-то загадочным образом поселившаяся в нем, преподносила сюрприз за сюрпризом. Как же быть? Конечно, теперь, когда он в Замке, силы уравновесятся сами собой. Словно весы, которые перестали раскачивать. Но на это нужно время. Сколько – никто не сможет предположить. И перекос может быть то в одну сторону, то в другую. Сколько людей погибнет, попав под качели судьбы?
И все же, где-то в груди теплился огонек надежды. Противоречивые желания раздирали его на части. Хотелось сейчас же броситься на поиски Софии, рассказать ей обо всем, заглянуть в синий омут глаз, разглядеть в загадочной глубине ответное чувство… И в то же время он яростно желал запереться в Замке на веки веков, забыть обо всех людях, вырвать из души росток привязанности. Почему он решил, что девушка любит его? Ведь еще недавно он был абсолютно холоден. Возможно, он принял жалость за любовь. А вдруг она рассмеется в ответ на его признания?
Кошчи зарычал и ударил белоснежную стену: сейчас он готов распрощаться со всем могуществом, лишь бы снова вернуть былую бесчувственность. Под кулаком на камне зазмеились трещины. Кошчи моргнул и тут же отдернул руку: это не трещины! По стенам резво ползали странные каменные змеи. Они извивались, осыпаясь песком на пол. Но сколы не мешали змеям передвигаться по стенам так же легко, как по ровному полу.
Хозяин подхватил факел и ткнул одну в бок. Змея зашипела и обвила ствол факела. Камень, из которого она состояла, треснул сразу в нескольких местах. Змея попыталась укусить огонь, снова и снова щелкая каменной пастью. Кошчи с омерзением отбросил факел в сторону.
Что ответит девушка, не важно. Он не должен ни спрашивать, ни приближаться к ней. Кошчи опасался сам себя. Нутром он ощущал, что созданные им каменные змеи очень опасны. Чем? Это еще предстояло понять. А если при встрече с Софией подобная вспышка ярости наплодит существ еще более чудовищных? Жар в груди раздирал Хозяина изнутри, а гнев и отчаяние давили на него снаружи.
В приступе ярости он расшвыривал в стороны каменных змей. Из маленькой дырочки в полу метнулась серая тень. Мышь бежала от гнева Хозяина, но наткнулась на одну из тварей. Зверек застыл в ужасе… и остался стоять, не шевелясь. Змея шустро уползла в ту самую щель, из которой появилась мышь. Кошчи в гневе пнул застывшую от страха мышь. Та вдруг упала и покатилась по полу с гулким звуком, словно была не живой, а старательно сделанной мастером из куска гранита.
Весь гнев Хозяина мгновенно улетучился. Кошчи присел и задумчиво рассмотрел зверька. Без сомнения – взгляд змеи превратил того в камень. Теперь понятно, чем же так опасны каменные змеи. На Хозяина их магия не действует… возможно, что они просто не смотрели в глаза человеку. Надо сказать Чернышу, чтобы был осторожнее…
Ноги сами привели Кошчи в круглый зал, единственным украшением которого было огромный зеркальный куб, установленный посередине. Рядом с ним сидел кот. Черный хвост чуть подергивался, уши навострены в сторону одной из сторон куба. Кошчи подошел ближе и заглянул в зеркало.
По гладкой поверхности плавали веселые образы рынка. Такие были в мирные дни. Многочисленные палатки, снующие продавцы, заинтересованные покупатели, разноцветные товары, крикливые бабы с румяными яблоками на широких подносах… Странного вида женщина – явно гадалка. Рядышком терся о старую корзину его старый знакомый.
– Черныш, – позвал кота удивленный Хозяин. – Как ты управляешь зеркалом мира? Даже мне оно теперь показывает только то, чего на самом деле нет.
Кот по-человечески пожал плечами и взглянул на Кошчи круглыми глазами:
– Как-то само получается. И у Софии получалось… иногда. Но оно показывает нам лишь прошлое. Когда мне грустно, я вспоминаю свою жизнь.
– Отчего тебе грустно? – присаживаясь прямо на голый пол, спросил Хозяин.
Кот снова потешно пожал плечами:
– Я понимаю, что мне повезло. Мне выпала жизнь, наполненная чудесами… Но иногда я тоскую о том, простом и понятном, наполненном весенними песнями, помойками и пинками прохожих, простом кошачьем существовании…
Кошчи задумчиво посмотрел на зеркало. Стоило Чернышу отвести взгляд, как по поверхности куба поплыли разноцветные пятна. Вскоре они сменились кровавыми битвами несуществующих чудовищ, борющихся и на земле, и в воздухе. Огромными прямоугольными камнями с миллиардами сияющих звезд по всей поверхности. Порой одни звезды гасли, а другие загорались. В этой световой пляске явно существовала какая-то взаимосвязь, но она ускользала от понимания Хозяина. Человечки бродили где-то внизу, под каменными чудищами, и казались муравьями на их фоне. Люди одеты в странные наряды. Женщины носили маленькие, словно обрезанные платья, и старательно вышагивали на острых, словно пики копий, ходулях. Так, если бы боялись улететь в небо, поэтому тщательно цеплялись за землю…
Хозяин моргнул, и видения рассеялись. Вот, опять чушь какая-то… Перевел взгляд на Черныша. Кот тщательно вылизывал черную лоснящуюся шкурку.
– А ты можешь вспомнить о том времени, когда жил здесь с Софией?
– Конечно, – кот широко улыбнулся, показывая ряд ровных белых, явно человеческих, зубов. Хозяин вздрогнул: видимо, золотая пыль подействовала и на животное. – Это было самое счастливое время в моей жизни!
По серебристой поверхности заструились образы. София тщательно пропалывала грядку с морковкой. Кошчи улыбнулся, с нежностью взирая на девушку.
Глава 18
Всюду, куда достигал взгляд, колыхалось людское море. Но не сильно, не так, как в шторм, а еле-еле, будто при вечернем бризе. Там и сям, между походных шатров, курились костры. Люди большей частью сидели вокруг, и лишь отдельные фигуры шатались без дела…
– Караулы расставлены грамотно, – доложил барону егерь, вернувшийся из разведки. – Есть посты вокруг лагеря, есть патрули внутри, поэтому дальше второго круга я идти не рискнул, тем более, что такого приказа вы не давали.
– Правильно! Кто есть в лагере?
– Наёмников нет, только насадчане. Тех разослали по ударным направлениям, вокруг столицы, а эти выжидают, чтобы безопасно снять пенки с варенья.
– Здесь нам пока делать нечего, силы не те, – Эрг вопросительно глянул на принца и добавил: – А вот с наёмниками можно попробовать… Карту!
Несколько минут барон совещался с разведчиком, а принц тихонько отошёл в сторону и наблюдал из-за кустов за Белкой, которая гоняла Софию, как капрал новобранца. Та, впрочем, не возражала, понимая, что шатранка следует приказу и одновременно старается облегчить себе его выполнение. Кроме того, за милю было видно – Белка увидела в ней конкурентку и по-своему мстит, ревнуя к вниманию принца. София это тоже понимала и в подруги Белке не навязывалась. Сейчас их связывает общее дело, а пройдёт время – разбегутся.
– Общий сбор, уходим! – скомандовал барон.
Действия группы были отработаны до автоматизма. Пара дозорных впереди, столько же прикрывают фланги и арьергард. Барон с принцем и Белка со своей подопечной неизменно оказывались в ядре, надёжно прикрытые остальными егерями. Передвигалась летучая команда довольно быстро, но размеренно. Барон успевал следить, не устали ли его подопечные, при необходимости командовал либо краткий отдых, либо продолжительную остановку. София уже знала, что первой целью был избран отряд, сформированный из гедзейских горцев. Обсудив ситуацию, она согласилась, что заставить воевать этих горячих, но мирных пастухов можно не иначе, как с помощью колдовства. И сейчас они представляли собой реальную опасность, поскольку ближе прочих наёмников приблизились к родному городку Софии – Арлейну, где миндцы сформировали временный штаб.
Гедзейский отряд не пришлось искать долго. Те ломились через лес подобно взбешённому стаду. Как отметил барон – ни одному военачальнику в здравом уме не пришло бы в голову заставлять воевать в лесах людей, чья жизнь прошла в горах, где деревья выше человеческого роста считаются просто огромными. Егеря нашли удачную позицию и через некоторое время смогли во всех подробностях разглядеть горцев, бредущих по лесу с решительными лицами и совершенно пустыми глазами. Циоан первым разглядел «пастуха» этого стада и, толкнув Софию под локоть, указал на насадского мага. Закутавшись в длинный черный плащ, словно отгораживаясь от плебеев, тот мрачно шагал среди горцев. Барон подал знак, и егеря незаметно рассредоточились по позициям.
Эрг здраво рассудил, что в положении летучий команды будет лучше, если прольется как можно меньше крови. Впрочем, огнестрельным оружием егеря себя не отягощали. Маленькие мощные арбалеты, снаряжённые специальными свистящими болтами, внесли полную сумятицу в нестройные ряды горцев. Лес огласили истерические вопли, и гедзейцы ломанулись по кустам в надежде спрятаться от неведомой опасности. И тогда вперёд выступила София.
Уже пролилась первая кровь в этой схватке, и парочка смелых горцев, вооружённых пращами, попытались использовать против неё своё оружие. Одного упокоила Белка, строго выполняющая приказы своего командира, а другого Циоан, доказав, что обучение у барона не прошло бесследно.
София и насадчанин стояли друг напротив друга шагах в двадцати. Маг бормотал заклинания, и чёрный дым длинными плетями потянулся к девушке. Будь маг посообразительнее, то может и догадался бы, что главная опасность таится не в ней, а в её спутниках, умело владеющих оружием. Так или иначе, ему пришлось прерваться, чтобы остановить болт, летящий ему в лоб. Действие магии прервалось, и дымные плети рассеял ветерок, а тут вступила в бой София.
Впрочем, «бой» – сильно сказано про человека, отличающегося редкостным миролюбием, хотя и перенесшего уже немало страданий. И сейчас, в родном лесу, ей вспомнился Замок. Вид из окон на море и каменная стена, увитая плющом… Мгновение – и густая сеть вьющегося растения опутала мага с ног до головы. Несколько жёстких стеблей перетянули рот насадчанина, и по выпученным глазам стало было догадаться, что творить магию он более не в силах. Белка посмотрела на девушку расширившимися глазами, полными суеверного ужаса, и попятилась. София вздрогнула и на мгновение отвлеклась на неё. Поэтому не увидела, как несколько метко брошенных ножей прекратили существование насадчанина. Маг – не Хозяин, бессмертия ему не дано.
Барон вышел вперёд. Гедзейцы, освобождённые от влияния мага, стали приходить в себя, словно после глубокого и долгого сна. Хотя они ещё не вполне понимали, где и как оказались, события последних минут сохранились в памяти у всех. Высокий бородатый горец смело встал перед Эргом.
– Кто из вас убил моего брата? – спросил он, указывая на одного из убитых пращников.
– Ты и твой брат пришли туда, куда их не звали, чтобы творить зло. Если ты сейчас уведёшь своих людей домой – твоего зла не вспомнят и трусом не назовут, – барон одной фразой показал, что ему хорошо знакомы нравы и понятия гедзейских горцев.
– Но кровь моего брата… – возразил предводитель.
Ясно было, что другие детали его не интересуют и возражений не вызывают.
– За кровь твоего брата отвечу я! – Вперёд выступила бледная, но решительная Белка, – Я обещаю тебе священный поединок. Только не сейчас. Яя найду тебя, когда закончится война. Если победа будет за мной – ты скажешь, что крови между нами нет. Если проиграю – войду в твой дом вечным пленником.
Барон мог бы гордиться своей воспитанницей.
– У гедзейцев нет рабов, – возразил горец, и его оценивающий взгляд ощупал девушку с головы до ног: – Ты войдёшь в мой дом женой моего сына. А сейчас мы уходим.
Эрг мягко отодвинул зардевшуюся Белку и завершил церемонию:
– Вам никто не препятствует.
– Подождите! – вмешалась София, выступая вперед: и шанранцы, и горцы неосознанно отступили, словно проявляя почтение к силе, которую они не понимали. – Их надо защитить от магии. Если они встретят насадчан, всё может повториться.
Барон кивнул и пригласительным жестом указал на побледневшего бородача, предоставляя девушке полную свободу действий. А она обратилась к горцу, даже не успев сообразить – откуда к ней пришла эта идея:
– Маг, что привёл вас сюда, мёртв. Но есть ещё много других. Чтобы не стать послушными их воле, пусть каждый из вас сорвёт лист с растения, которое помогло справиться с ним. Пока они будут при вас – никакое колдовство вам не страшно. Но поспешите, зелень вянет быстро. А магия растает вместе с угасающей жизнью растения…
Вождь – всегда первый, в бою, в труде и в мудрости. Гедзеец коротко поклонился девушке, первым сорвал с трупа мага листок плюща и махнул рукой своим людям:
– Берите и уходим!
Каждый горец, завладев заветной защитой, одаривал почтительным Софию поклоном, но дожидаться конца церемонии было некогда. Барон молча кивнул Белке на подопечную, но та решительно отступила и помотала головой. Эрг нахмурился, но девушка лишь закусила губу. Тогда вперед выступил Циоан. Он без церемоний ухватил задумавшуюся Софию за рукав, и через мгновение егеря скрылись за деревьями.
Спустя некоторое время, барон уважительно обратился к Софии:
– Я рад, сударыня, что вы с нами.
Циоан довольно улыбнулся и пожал спутнице руку. А Белка, следующая за ним, словно тень, лишь тихонечко вздохнула.
***
София зачарованно осматривала место, в котором оказалась. Словно маленькая, заполненная светом, точно водой или воздухом, коробка хранила в себе хрупкую фарфоровую куклу. Как такое возможно? Где она? Что это за комнатка? Девушка с изумлением проследила, как по поверхности стены пробежалась рябь. Она осторожно подула на серебристую гладь. И снова маленькие волны заструились во все стороны, переливаясь всеми оттенками веселой радуги.
Она несмело прикоснулась к стене кончиками пальцев, и кожу её обожгло холодом. Отдернув руку, София прижала пальцы к губам. Тут по стене скользнула тень. Вздрогнув от неожиданности, девушка пристально всмотрелась в то место, где ей почудилось некое движение. Стена словно стала прозрачнее… как зыбкое живое стекло, по которому изредка пробегали волны света и играли солнечные лучики, невесть как взявшиеся здесь.
Бесформенная тень постепенно приобретала четкие контуры. Словно некий призрачный художник тщательно прорисовывал детали, оставляя общий план на потом. София прижала к груди горячую ладонь. Сердце её заколотилось так, что казалось, это – вольная птица, попавшая в силки. Разрез глаз, резко очерченные тонкие губы, вечная усмешка…
– Ты, – прошептала девушка, протягивая руку навстречу Хозяину, но не смея прикоснуться к стене. Вдруг это – лишь иллюзия. И милый сердцу образ растает от неловкого движения. – Это ты…
Кошчи улыбнулся и провел рукой в воздухе, словно погладив Софию по щеке. Та закрыла глаза, представив, что ласка коснулась её кожи, и прижалась щекой к своему плечу, словно удерживая призрачное прикосновение.
– Я видел тебя, – прошелестел тающий в мерцающих стенах голос. – Все, что ты делала, когда жила в Замке, и слышал все, о чем ты думала…
Щеками девушки завладел яркий румянец, но она не опустила взгляда. Она просто боялась хоть на мгновение потерять Кошчи из вида. Вдруг тот растает, словно предрассветный сон.
– Я скучала по тебе, – прошептала она, ощущая, как одинокая слезинка скользнула к подбородку.
– Я знаю, – улыбка исчезла с лица Хозяина.
Теперь он смотрел почти грозно. София сжалась в маленький комочек, ощущая себя глупой девочкой. Жаль, что она не может читать его, как открытую книгу. Душа девушки всегда была открыта для Кошчи, а сердце принадлежало ему с первой минуты знакомства… Но всегда он оставался загадкой. Далекой, холодной вершиной, сверкающей серебром в лучах ее восхищения.
– Умница, – помедлив, словно преодолев некое сомнение, Кошчи продолжил. – Молодец, что покинула Замок. Здесь не место… живым. – София сильно побледнела, поэтому Хозяин поспешил перевести тему: – А вот за кота спасибо. Хотя он вредный и излишне ироничный.
– Этим он очень похож на тебя, – шепнула девушка и несмело улыбнулась, попытавшись прогнать тень страшной правды, которую Кошчи только что обрушил на нее. – А еще он умный и не любит чужих.
– Надеюсь, что он и этим на меня похож, – рассмеялся Кошчи, а девушка поразилась, сколько жизни было в этом смехе. Совсем не похож на тот, кашляющий звук, что она слышала раньше. Хозяин отвел взгляд: – Не смотри на меня так…
– Как? – удивилась София. – Я смотрю на тебя как-то иначе, чем прежде?
– Нет, – покачал головой Кошчи. – Так же, как всегда. И поэтому тебе не стоит на меня так смотреть. София, тебе никогда… Слышишь? Никогда! И ни при каких обстоятельствах не стоит возвращаться в Замок.
– Но… – На глаза ей навернулись слезы, а обида травила душу отчаянием. – Но почему? Тебе стало неприятно мое общество? Может, я сделала что-то не так?
Кошчи печально улыбнулся. Но через мгновение, словно одернув себя, нахмурился и с угрозой сказал:
– Если ты вернешься – умрешь!
– Ты… убьешь меня?
Глаза девушки расширились, в голубой бездне плескалось отчаянное недоверие.
– Ты убьешь себя, если еще раз переступишь порог Замка, – устало объяснил Кошчи и продолжил чуть мягче, словно извиняясь за холодность. – Пойми, девочка – то, что ты осталась жива, это уже чудо! Так стоит ли испытывать смерть еще раз? Ты знаешь, что сокрыто в моих пещерах. Но не знаешь, что пещеры не в силах удержать ту силу, что таится в Замке. Она живая и действует по собственной воле. Раньше я этого не замечал… Но теперь я увидел, – он сглотнул, ощущая, что стало очень трудно произносить слова. – Замок действует точно так же, как знаменитая Кудыкина гора в Насаде…
– Что? – опешила София. – Я не понимаю…
– Просто, – улыбнулся Кошчи. – На самом деле, все очень просто. Вода испаряется. Я этого не учел… Она все время в движении. Даже сокрытая в кувшинах, она может проникать сквозь глину, рассеиваться по воздуху, проникать в почву, в еду, питье… Помнишь, я рассказывал про женщин, отведавших запретный напиток?
Девушка кивнула, и щёки её побелели. Хозяин – хороший рассказчик, она словно сама видела, как несчастные разрывали на части собственное тело.
– Ты тоже приняла его, – Кошчи смотрел на Софию в упор. Он понимал, что его слова сильно напугают девушку, но иначе было нельзя. Глаза ее расширились от ужаса, а рот открылся в немом крике. Хозяин покачнул головой: – Неосознанно. Ты вдыхала его, прогуливаясь по Замку, вкушала вместе с овощами, которые росли на твоем огородике, пила вместе с ключевой водой… Поэтому я и говорю: то, что ты еще жива – уже чудо! Может, Замок пощадил тебя и насытил запретным напитком лишь в той мере, которая удержит в теле хрупкий стебелек жизни. А может, вода все равно убьет тебя… только очень медленно. В любом случае, возвращаться тебе нельзя ни в коем случае! Я даже отсюда ощущаю силу, которая живет в тебе…
София глубоко задумалась, прижав кулачки к губам. Лицо ее расслабилось, а взгляд стал задумчивым и спокойным. Кошчи пристально посмотрел на девушку: неужели страх ему лишь привиделся? По лицу Софии пробежала легкая тень беспокойства. Она отняла руки от губ и прошептала:
– Вода… она отравляет всех, кто находится в Замке?
– Думаю, да, – недоумевающее пожал плечами Кошчи: к чему она ведет? Потом расхохотался: – Ты про Черныша? Не беспокойся за свою зверюгу… он еще меня переживет! Что бы я ни делал, ничего не берет наглого кота!
– Нет, – покачнула головой София, но губы ее непослушно расплывались в улыбку. Черныш был необычным котом, – ведьминским. В Замке он ощущал себя как дома, а пещеры были для свободолюбивого животного самым лучшим домом, который только можно найти. – Я о другом. Если вода проникла в мое тело, значит она отравила и Циоана?
– Мальчишка! – Кошчи вздрогнул так, словно получил пощечину. Он и не обратил внимания на юношу, который постоянно крутился около Софии. Какое-то время тот жил в Замке. Это значит, что юный принц тоже мог быть заражен. Хозяин раздраженно передернул плечами: – Я не знаю. Возможно… Мне это не интересно.
Укол ревности оказался более болезненным, чем он мог себе предположить. Кошчи уже сожалел о словах, сорвавшихся с губ, но было уже поздно. Следовало поддержать девушку в ее увлечении… живым человеком. К тому же принцем. А он ведет себя, как собака на сене. Возвращаться запрещает, но и уйти не дает. Кошчи скрипнул зубами, всем телом ощущая беспокойство Софии за жизнь принца.
– Ну это мне! Какое дело Хозяину до жизни несчастного смертного? А вот тебе должно быть интересно, – процедил он, ощущая ненависть и к принцу, и к самому себе. – Если, конечно, хочешь спасти его жизнь…
– Спасти? – София оживилась. – Чем я могу ему помочь?
– Я видел, как ты смело воевала в лесу, – Кошчи вспомнил сцену с обращением гордого горного народца к действительности. – Ты победила мага из Насада. Как ты думаешь – почему?
– С некоторых пор, – задумчиво объяснила девушка, – со мной происходят странные чудеса. Люди верят, что я – колдунья. Но я сама ничего не делаю… словно кто-то действует через меня. Я лишь направляю поток в нужное русло.
– Поток? – приподнял бровь Кошчи. Он хотел, чтобы София и сама догадалась, что же это за загадочный «поток».
– Да, – рассеянно кивнула та и помялась: – Я не знаю, как еще объяснить. Порой… не всегда, – меня словно омывает водопад некой силы. Она проходит даже сквозь меня! В такие минуты я ощущаю страх и одновременно невероятный восторг. За спиной словно вырастают крылья, и кажется, что я – все могу! Но этот краткий миг проходит, и я снова становлюсь никем. Но постепенно я научилась управлять потоком, вызывая его, когда надо…
София вдруг нежно улыбнулась и протянула руку к Кошчи, словно хотела коснуться его лица. Пальцы её осторожно дотронулись до прозрачной поверхности стены, по которой, словно по воде, тут же разбежались круговые волны.
– Стоит лишь подумать о тебе, – тихо произнесла она. – Может, это сила истинной любви?
Хозяин понял, что переоценил свои силы. Душу раздирали противоречивые эмоции: сердце кричало о бесплотности его страхов, а разум доказывал обратное. Сладкие картины возможного счастья безжалостно разбивались об утес жесткой логики. Но, тем не менее, с девушкой случилось невероятное: сила мертвой воды отзывалась на ее чувства! Ранее он считал, что София просто не может не источать силу – вода, просочившаяся в нее, руководит возможностями тела. Как он ошибался…
– Нет, – Кошчи покачал головой и отступил, словно опасаясь горячего прикосновения руки Софии. – Это не так! – Глаза его стали пусты, как пепелище после пожара. Он словно убеждал сам себя: – Это моя сила пробуждается в тебе при воспоминании о Хозяине! Глупая. Это я действую через тебя!
Кошчи презирал ложь, справедливо рассуждая, что обманывают лишь слабые. Но сейчас он был слаб и… презирал себя за это. Как был прав Старик! Не нужно было пытаться вернуть себе жизнь. Он отступил, но забыл, что желания его всегда исполняются. Даже отвергнутые. Рано или поздно они настигают своего господина и жестоко расправляются с ним. Мертвый, он научился ничего не желать. Это было просто – смерть сводит на нет все удовольствие от исполнения желаний. Но с возвращением частички жизни робкая надежда вражеским лазутчиком пробралась в сердце. Пустила корни и, питаясь соками возрожденных эмоций, разрослась и расцвела буйным цветом желаний.
Но Софии незачем знать обо всем этом. Человеческий разум просто не выдержит подобных испытаний. Хорошо, что он не человек… Как жаль, что он не человек.
– Я знала об этом! – воскликнула София. – Я всегда об этом знала! Это ты… Ну, конечно, это был ты!
Глаза её засияли радостью. Тень печали и отчуждения, некогда затаившаяся в них, рассеялась, словно утренний туман. Кошчи видел, что девушка испытала огромное облегчение. Понимающе хмыкнул: в свое время он дорого бы дал за то, чтобы кто-то взял на себя ответственность за чудеса, вытворяющие с ним невообразимые вещи. Он едва сдержал вздох.
– Послушай меня, – проникновенно заговорил Хозяин. София широко улыбнулась и кивнула, выражая полное внимание. – Я хочу попросить тебя об очень большом одолжении. Впрочем, все миндчане заинтересованы в твоей помощи. Увы, я не могу покинуть Замок. Но войну нужно остановить как можно скорее. Ты будешь и дальше помогать шатранскому принцу. А я буду помогать тебе… то есть, буду действовать через тебя. Будь рядом и пристально наблюдай за ним, отмечая малейшие изменения. Это очень важно! Ни на миг не покидай его.
– Почему же Циоан так важен для Минда? – удивленно спросила София. – Он принц, но шатранский…
– Потому, – Кошчи на ходу пытался придумать разумное объяснение. – Потому что именно ему суждено занять трон Минда! Руйс скончался, наследников он не оставил… Генералы сейчас заняты войной, но вскоре они перегрызутся между собой, доказывая причастность своей фамилии к королевской крови. После подобных испытаний, Минд не переживет гражданской войны и легко распадется на несколько слабеньких княжеств. Те в свою очередь скоро приберут соседние государства… да тот же Насад! И выиграет без войны. А ты видела, что делают насадские маги с обычными людьми.
София передернула худенькими плечиками, вспомнив пустой взгляд горцев. Этого нельзя допустить!
– Но двор никогда не допустит, чтобы королем стал шатранский принц, – рассудительно возразила она. – Закон говорит…
– Что наследовать престол может лишь тот, в чьих жилах течет королевская кровь, – закончил за нее Кошчи и усмехнулся: – Я сам когда-то этот закон придумал, чтобы объединить вечно воюющие княжества. – Он искоса посмотрел на девушку. Та в задумчивости водила указательным пальцем по высокому лбу. Махнув рукой, добавил: – Руйс не оставил прямых наследников… Но в Арлейне жил человек, в жилах которого течет королевская кровь.
