Christy Cher
К Хэллоуину. Усадьба Вечности
– Я родилась в Дорбинске, – не сразу ответила Клара. – На западном берегу Мирры. Моя семья переехала в империю сразу после смерти дедушки. Он оставил нам приличное наследство в Дорбинске. Я жила там всё своё детство, потом переехала в столицу, училась на литературного критика, познакомилась с будущим мужем, а после свадьбы переехала с ним сюда, в Усадьбу Вечности.
– Ваш муж?..
– Погиб, – Клара поджала губы. – Под конец своей жизни он не был хорошим человеком, так что нет, не надо, не говорите, что соболезнуете, – отбросила она мой, признаться, фальшивый жест вежливости, ведь говорить о её муже мне не было приятно.
– У вас были дети? Если не секрет, конечно.
– Мы хотели детей. Когда я узнала, что в положении, муж повёл меня к местной знахарке. Она сказала, что если родится девочка, то в дом придёт слава, если мальчик – мудрость. – Голос Клары задрожал. – Мы готовы были уйти, когда она внезапно окликнула нас. Схватила меня за руку, начала трясти и говорить страшные вещи! – Клара закрыла глаза руками. – Сказала, если родятся близнецы – род наш прекратит своё существование. Якобы это семейное проклятье, наложенное кем-то много веков назад.
Кларисса откинулась на спинку стула, и я взял её руку в свою. Боль этой женщины передалась и мне. Узнать такое, будучи в положении, ужасно! Я бы лично оттащил от Клары ту жуткую знахарку, чтобы навсегда оградить её от опасности.
– Я не придала её словам значения. Думала, муж тоже. Но когда мы узнали, что ждём близнецов, то… Ох, он попросил меня прервать беременность. Попросил так ласково, так нежно! Я не смогла отказать любимому. Молодая и глупая!
– У вас больше не было детей? – предположил я.
– Я узнала, что снова в положении, вскоре после избавления от предыдущих детей. Доктор сообщил, что это близнецы, – вздохнула Клара.
– Не может быть! – воскликнул я, поражённый. – Ведь не может же, да?
– Получается, что может. В тот раз муж не стал меня упрашивать. Он посадил меня в машину и отвёз в город. Не проронил ни слова. Когда мы ехали обратно, я плакала, а он делал вид, что всё хорошо. Но и на этом моя история не заканчивается. Я узнавала о беременности ещё пять раз. Каждый раз мы ждали близнецов. Вот что было настоящим проклятьем.
– Никогда не увлекался медициной, но разве такое возможно? Какова вообще вероятность? – Мой голос звучал громко, и Клара приложила палец к губам. – Простите, но ваша история прямо-таки невероятна!
– Знаю, как это звучит. Я бы тоже засомневалась в честности рассказчика, если бы не получила увечья. Мой муж сильно изменился за все те годы, что мы пытались завести детей. Он начал оскорблять меня, винить в случившемся, а когда я попыталась скрыть факт беременности близнецами, он… поколотил меня так, что я потеряла детей и возможность их иметь навсегда. Помню, как лежала на полу, истекая кровью, а он принимал в соседней комнате гостей. Они пили, веселились, а я умирала.
– Вы ушли от него? Скажите, что ушли!
– Той ночью он отвозил в город своего приятеля. Будучи нетрезвым, на обратном пути не пожелал остановиться, и его сбил поезд. Конец.
– И поделом ему! – Я вскочил на ноги. – Как можно бить женщину? Тем более такую, как вы? Ваш муж не заслужил другой участи!
– Нам ли решать? – тихо проговорила Клара, смахивая слёзы. – Эмоции не должны брать верх в вопросах жизни и смерти. Мы не боги, чтобы выносить приговор.
– Вы правы, но я всё равно не смогу думать о нём иначе, нежели как подлеце. Надеюсь, вы были счастливы после его смерти?
– Была ли я счастлива? Что же, по-вашему, я испытываю сейчас?
Часы отыграли знакомую мелодию, молоточек стукнул девять раз.
– Можно я признаюсь вам в чём-то очень личном? – Внутри меня всё кипело, и я не мог больше удерживать крышку огромной кастрюли, заходящейся в крике.
– Конечно.
– Кларисса… Клара. – Я снова взял её за руку. – С того момента, как мы познакомились, меня не покидала одна мысль. Как жаль, что мы с вами родились в такое разное время! Оно поиздевалось над нами, вы так не считаете? Я влюблён в вас, и меня убивает тот факт, что мы не можем быть вместе! Я не могу сказать о своих чувствах, не вызвав осуждение! Я не могу стать вам мужем и уберечь от всего плохого, что может вам когда-либо грозить! Я не могу подарить вам детей! Даже близнецов! Хоть десять пар – все они были бы любимыми и желанными!
Кларисса плакала, по её щекам катились слёзы, и моё сердце разрывалось на части. С каждой слезинкой внутри меня что-то умирало. Я обнял её, и она ответила мне той же теплотой.
– Давайте поклянёмся встретиться в другой жизни? Когда время сжалится над нами! Если б только можно было смять его, как клочок бумаги, чтобы наши линии переплелись!
Кларисса мягко отстранилась от меня. Как прекрасны были её глаза в тот момент! Я готов был вечность смотреть в них, покуда мир не перевернётся с ног на голову.
– Мой милый. Я знаю. Так всё и будет. А теперь тебе пора.
Мы попрощались, как в последний раз. Она поцеловала меня в щеку так трепетно, с таким чувством, что поцелуй этот я ощущал на себе всю обратную дорогу до «Двух пиявок».
– Счастливого Хэллоуина! – обернувшись, крикнул я ей, но ежевичные кусты скрыли от меня и дом, и женщину моей мечты.
В «Двух пиявках» было темно. Тихомир Чеславич оставил, по привычке, пирожки с мясом, которые уже остыли, и термос с горячим чаем. Я постоял, глядя на поднос с едой, а потом махнул рукой и поднялся к себе в комнату.
В полночь я заснул, уступив место нежити болотной. Наш час закончился поражением.
Наутро меня разбудило радио. Я удивился, ведь до этого оно ни разу не играло в «Двух пиявках». Потянувшись, задел рукой что-то тяжёлое. Вскочив, ударился головой о верхнюю полку… и тогда всё встало на свои места. Покачивание не было следствием вернувшегося сновидения, это поезд тронулся дальше, как-никак надо было довезти в целости и сохранности всех пассажиров.
Но что-то заставило меня не поверить в реальность того утра. Моя жена сидела напротив, в сером плаще, вся в слезах. Она смотрела, как я тру глаза руками, как пытаюсь понять, куда попал и что вообще происходит. Ничто не могло быть более осуждающим, чем немая сцена долгожданной встречи.
– Что ты тут делаешь? Как я?.. Я ведь был…
– Не помнишь? И на что я надеялась?! Каждый октябрь одно и то же! Не понимаю, неужели эти доктора не могут наконец помочь тебе?! Это уже ни в какие рамки не лезет! Сколько раз нас заверяли, что всё в прошлом, и вот, на тебе! Хоть верёвкой привязывай! Так всё равно уедешь! – кричала она, не обращая внимания на мой не до конца осознанный взгляд.
– О чём ты говоришь? – Я пытался собрать мысли в кучку, но голова болела. На душе было так тошно, что хотелось вырвать сердце из груди и вышвырнуть его в болота, проносящиеся пейзажем за окном поезда. – Не понимаю.
– Объяснять – это уже традиция, милый, – голос жены стал тише. – Прости меня, я просто так устала! Ты не виноват. Это всё твоя болезнь.
– Болезнь?
– Каждый октябрь на тебя что-то находит. Ты сбегаешь из дома и едешь в Усадьбу Вечности. Я мчусь следом, но эти расстояния! Неделя неизвестности! Кстати, дети с мамой, если ты вдруг переживаешь. – Я вспомнил Рустика и Милли. Знание, что с ними, всё в порядке, успокоило часть моего воспалённого разума. – Никто не понимает, почему всё это происходит с тобой в одно и то же время, раз в году. Ты бродишь по болотам, пугаешь местных жителей, залезаешь в ту усадьбу и сидишь там, пугая Доротею Горовец.
