Дан Берг
Красная надпись на белой стене
XI
Пятница. Для праведного иудея утренние и дневные часы этого еженедельного волнующего события наполнены ожиданием чего-то значительного, а то и радостного. Если есть в сердце тревога – надлежит ей отступить в темную глубину души и быть на время почти забытой. Впереди святая суббота. Близится праздник, и мысли устремляются к кипучему и безмятежному, к эпохальному и сиюминутному, к всесветному и домашнему.
Зато жены праведных иудеев не ведают в этот день умиротворенной безмятежности, но целиком посвящают себя кипучей деятельности. Ничего эпохального и всесветного – всё только домашнее и сиюминутное. Ибо заняты матроны приготовлением субботней трапезы. Они разрезают, измельчают, лепят, начиняют, взбалтывают, смешивают, пробуют, нюхают, обжигаются. Короче, несут предсубботнюю вахту у плиты.
Пророк вернулся под родной кров из дома учения. Молитва позади, молитвы впереди. Он не станет просить у Бога того, что может доставить себе сам, но жалобы – главную часть молитв – Господь непременно услышит.
Даниэль расположился в саду и предался размышлениям. Кабы уделил он толику внимания супруге – не встретил бы воодушевления, ибо целиком поглощена была Авишаг кулинарным священнодействием, не будь сие занятие рядом помянуто со священными деяниями мужа.
Глубокие раздумья о жизни захватили угомоненную в канун субботы душу пророка. Неожиданная и удивительная мысль пришла в голову ему.
“Вот, я ежедневно втолковываю отрокам Слово Божье. Не скупясь, делюсь со школярами сокровенными своими думами. Всё великое, что рождается в сердце моем – всё это щедро выкладываю юношеству. А ведь мне ох как есть что сказать, ох как есть чему научить пытливую молодежь!”
“А могут ли юные питомцы быть полезными мне, учителю своему? Познания мои подобны бескрайнему и глубокому морю. Впадающие в него реки каждодневных открытий моих несут полные потоки учености. Много ли воды добавят морю скромные ручейки пока еще зеленых ученических откровений? Кажется, очень мало. Однако польза от них наставнику неоспорима! Молодые – попечители пожилых. Благо юности в силе и красоте, благо зрелости в расцвете разума. Я созерцаю молодость, я живу среди юношества, я вдыхаю воздух весны жизни! Это не просто утешение – это награда старику, неисчерпаемый кладезь сил и оптимизма на склоне лет!”
“Проходят годы, и лучшие из учеников становятся зрелыми мужами и доками каждый в своем деле. Тут-то и могут неприметные в прошлом школяры пригодиться учителю. Вот, скажем, Акива. Разве не стал он великолепным сыщиком? Похоже, он даже превзошел меня, да еще и научит бывшего наставника чему-нибудь новому!”
Увы, даже в канун субботы не сумел Даниэль совершенно отряхнуться от будничной суетности. За кружевом субботнего сияния хоть и смутно, но приметно вырисовывалась тень печальной заминки в расследовании.
“Нет, ничего еще не потеряно, – говорил себе Даниэль, – вот-вот должен прибыть Акива. Успеем еще сегодня обсудить дела, и, Бог даст, обозначится вожделенный прорыв. Как славно, что я привлек к делу своего ниппурского ученика!”
***
Появился Акива. Наскоро поприветствовав Авишаг, он прямиком направился в комнату Даниэля. Тот уже испытывал нетерпение: “Когда, наконец, явится этот сребролюбец?” Не дожидаясь приглашения, гость уселся напротив хозяина. Дознаватели молча уставились друг на друга, и ни один не желал первым отверзать уста.
Как глава следственной группы, Даниэль взял не себя инициативу почина.
– Нравится тебе столичная жизнь? – спросил хозяин.
– Недурно, – ответил гость.
– Пожалуй, оставишь провинцию, переберешься в Вавилон, а?
– В Ниппуре у меня клиентура.
– Ну и что – клиентура? Здесь новую заведешь!
– Не просто это, сам знаешь.
– Асаф – гостеприимный хозяин, правда? И дочки у него милейшие, не так ли?
– Так.
– А сколько времени мы с тобой расследованием смерти Валтасара занимаемся? Помнишь, Акива?
– Помню.
– И что ты думаешь об этом?
– Послушай, Даниэль, хватит ходить вокруг да около и меня поддевать! Говори по существу, и будем вместе думать, как дело ускорить!
– Я был во дворце. Имел беседу с Вашти.
– Кто такая?
– Дочь Валтасара. Скоро, совсем скоро прославится она среди иудеев, и тогда снова услышишь имя это.
– Что ты узнал от Вашти?
– Признание Шадраха оказалось ложным от начала и до конца. Он не только не приносил Киру голову Валтасара, но и вообще не убивал царя. Вот, что я узнал от Вашти!
– Зачем Шадраху потребовалось оговаривать себя?
– Зачем, спрашиваешь? Ответ прост: евнух сошел с ума. Дарий заключил его в лечебницу для душевно больных.
– Чем-нибудь еще порадовала тебя будущая сопричастница к судьбе народа иудейского?
– Из уст ее я узнал, что на пиру у Валтасара захмелевшие гости затеяли ссоры да драки и перебили всю посуду. Потому-то и распорядился хлебосольный монарх выдать им наши храмовые сосуды – пусть, дескать, продолжают бражничать. Не диво, если охочие до вина еще и ворами окажутся, и мы наших кубков не досчитаемся: пьянство выпускает на свободу все, какие есть, пороки!
– Выходит, Валтасар осквернил кубки вовсе не в пику иудеям?
– Да, так получается.
– Я вижу, мало мы добились с тобою, Даниэль.
– Слишком мало, Акива.
– Что еще известно тебе?
– Известно, что не известно, кто оставил надпись на стене. Я полагал, это ангел орудовал кистью. Но во сне явился ко мне белокрылый вестник небес и сказал, что не причастен он. Мол, кто-то из землян писал.
– Не верить ангелу нельзя!
– Вот именно! А Дарий, того и гляди, призовет нас к ответу. “Кто убил Валтасара?” – высочайше спросит.
– Чем мы богаты на сей момент?
– Докопались до причины, по которой Валтасар осквернил кубки. Не знаем, кто писал на стене. Не нашли убийцу Валтасара. Вот и весь наш актив. На пассив больше походит!
– Ты не назвал мою версию убийства Валтасара человеком из лагеря Кира!
– Ну, разве что это…
***
В дверь комнаты Даниэля раздался робкий стук. На цыпочках вошла Авишаг.
– Какой-то молодой простолюдин, вавилонянин, желает войти, – промолвила она, – впустить человека?
– Чего он хочет? – поморщился Даниэль.
– Он утверждает, что пришел по делу об убийстве Валтасара, говорит, мол, ему кое-что известно, – сказала Авишаг.
– Немедленно впусти его! – крикнул Даниэль.
– Зови его! – подхватил Акива.
В комнату ввалился широкоплечий парень. На грязном лице его блуждала улыбка, борода была обрита, глаза бегали по сторонам.
– Мир вам, иудеи! – проговорил вошедший.
– Как тебя зовут? – спросил Акива, не отвечая на приветствие.
– Зовут меня Нергал.
– Что ты хочешь нам сообщить, Нергал? – спросил Даниэль.
– Вы, два грамотных иудея, ищете убийцу Валтасара, так что ли?
– Допустим, – бросил Акива.
– Без меня, необразованного вавилонянина, вам не найти душегубца!
– Говори всё по порядку, Нергал, мы слушаем, – сказал Даниэль.
– Сначала скажи, кто ты таков! – пристрожил визитера Акива.
– Состою в должности бойца царской охраны.
– Что известно тебе об убийстве Валтасара? – задал вопрос Даниэль и вспомнил, что Вашти говорила ему, мол, охранники что-нибудь да знают.
– Мне известно всё. А вам это позарез надо. Так вот, я не стану говорить даром. Вы должны мне заплатить, богатые иудеи!
– Мы сперва проверим правдивость твоих слов. Если они окажутся верны – получишь от нас щедрую награду. А сейчас говори, не канителься, у нас нет времени на пустую болтовню, – решительно заявил Акива.
– Рассказываю по порядку. Во дворце Валтасара гремел пир. Вдруг царь увидал надпись на стене. Испугался. Гости разбежались, а царь остался один.
– Это мы и без тебя знаем, Нергал! – бросил Даниэль.
– Про это вы знаете. А что произошло дальше – вам не известно. Струсивший Валтасар велел накрепко запереть двери и никого к нему не впускать – кем бы ни был, желающий видеть его. Убивать всякого, кто попытается к нему войти.
– А если царь отлучится, скажем, по нужде, а потом захочет вернуться, что тогда? Стражники не впустит его самого, да еще и убьют? – спросил с сомнением Даниэль.
– Разъяснений охране Валтасар не дал!
– Странно, очень странно! – заметил Даниэль.
– Продолжай, Нергал, – поторопил Акива.
– Почти по твоим словам и вышло, старший иудей. Отправился Валтасар по нужде в сад, но вышел не через главную дверь, где охрана верную службу несла, а через потайной, только ему известный ход. А когда возвращался, забыл о своем приказе и попытался пройти мимо стражника. А тот, исполняя волю монаршую, убил Валтасара!
– Кто был в карауле, кто убил? – вскричал Даниэль.
– Сам начальник охраны стоял на страже, он и убил!
– Нергал, ты ведь знал, что расследуется убийство Валтасара, не так ли? – спросил Акива.
– Знал, конечно!
– Почему ты вовремя не помог следствию? Где ты был раньше? – вознегодовал Акива, – известно ли тебе, что по законам Вавилонии недонесение о преступлении есть преступление? Ты – соучастник!
– А вот и нет, младший иудей! Начальник охраны исполнял приказ царя, стало быть, он действовал по закону, и я не должен был заявлять об убийстве!
– Тогда почему ты доносишь сейчас? – изумился Даниэль.
– Тут-то собака и зарыта!
– Попрошу выбирать выражения, солдат! Ты в приличном обществе! – одернул Нергала возмущенный Даниэль.
– А-а-а, уж конечно, как же, мы понимаем! Мы в ешивах не обучались! – саркастически ответил Нергал.
– Ладно, продолжай, как умеешь. Отвечай, почему ты вдруг решил донести сейчас? – потребовал ответа Акива.
– А потому доношу сейчас, что вчерась вечером узнал важное!
– Что ты раскудахтался, ты дело говори! – не выдержал Акива.
– Начальник нашей охраны убил Валтасара вовсе не по царскому приказу, а из мести.
– Что это значит? – вскричал Даниэль.
– А то и значит, что Валтасар умыкнул у нашего командира молодую красивую жену и взял к себе в гарем. Вот начальник мой и укокошил царя! Я это вчера только узнал – а сегодня доношу! Все красиво и по закону!
– Молодец, Нергал, ты достоин похвалы! А теперь скажи-ка, дражайший, любовь к закону привела тебя к нам, или денег захотел? – ехидно поинтересовался Даниэль.
– Мы люди простые и бесхитростные. А простой народ разницы меж тем и тем не делает. Так-то вот, благородные иудеи!
– Благодарим тебя, Нергал. Проверим твое донесение. Если верно оно – получишь от нас награду, если ложно – берегись! – сказал Акива, выпроваживая визитера.
***
Дверь за охранником закрылась. Даниэль и Акива сидели напротив друг друга. Лицо Даниэля сияло. Физиономия Акивы выражала подозрительность, неуверенность, сомнения – всё что угодно, только не ликование.
– Слава Всевышнему, – воскликнул Даниэль, – помог Он нам, послал в нужный момент этого вавилонянина!
– Дай Бог, что б подтвердился донос Нергала, – задумчиво проговорил Акива, – надо тщательно проверить его слова. Первым делом – допросить начальника охраны!
– Разумеется, следует всё проверить!
– Завтра же с утра и возьмемся за дело!
– Опомнись, Акива! Забыл, какой день впереди?
– Ах, верно! Суббота ведь!
– Вот именно! Отложим до послезавтра. Суббота не для будничных трудов дана нам. Молиться будем, учение Господа впитывать!
– За правоту Нергала помолимся. А сейчас потороплюсь-ка я домой!
– Оставайся у меня!
– Не могу. Обещал Асафу и Рине с Пниной трапезничать с ними.
XII
Суббота шла своим праздничным чередом. Даниэль молился, штудировал учение Господа, трапезничал, когда подходило время. Иными словами, в седьмой день недели, как и положено, сердце пророка полнилось торжественной песнью высокого духа. Но, к сожалению, на дальнем мыслительном фоне вырисовывалась и не отступала вполне дума о расследовании: хоть и тусклая, но все же заметная мысль.
Но уже вечером субботнего дня, по исходу еженедельного торжества, Даниэль с полным правом и основанием вновь окунулся в поток буден. Обдумывая вчерашнее донесение Нергала, пророк всё больше утверждался в убеждении, что вавилонянин не лжет. “Дарий скуп на содержание охраны, – рассуждал Даниэль, – а тут солдату представилась возможность заработать – зачем же бедному служивому упускать нечастый случай? Корысть охранника говорит в пользу его честности!”
Ночь с субботы на начало новой недели прошла безмятежно. Даниэль спал крепко, без сновидений, как человек, уверенный в завтрашнем дне.
Ранним утром, восстав ото сна, Даниэль подумал, что Акива, который любит поспать подольше, навряд ли пробудился. Стало быть, пророк успеет провести с учениками первый урок. Когда же Акива проснется, он первым делом бросится допрашивать командира охраны.
“Хорошо, – сказал себе Даниэль, – пусть ниппурский детектив допрашивает начальника Нергала. Я уверен, Акива узнает не более того, что абсолютно ясно и без допроса – стражник не лжет, а старшой над ним – убийца Валтасара!”
События, впрочем, развивались стремительно и вовсе не так, как предполагал Даниэль. Только успел пророк сотворить утреннюю молитву, как услыхал за окном стук копыт. “Неужели Акива, и притом в такую рань?” – изумился Даниэль.
В дом ворвался ездовой солдат и зычно прокричал: “Я прибыл по именному повелению из Вавилона. Дарий требует дознавателя сей же час к себе во дворец! Собирайся, иудей, я доставлю тебя!”
Произнесенные слова как громом поразили супругов. Звук изумления излетел из женских уст. Но не более полутора минут продолжалось замешательство. Авишаг расцеловала Даниэля, утерла слезу и проводила мужа до колесницы.
***
Даниэль вошел в тронный зал. Дарий молча кивнул ему и продолжил беседу с одними из визирей. Звуки разговора не долетали до пророка, поглощались огромным пространством помещения. Как и в прошлую аудиенцию, Даниэль обратил внимание, что Дарий сидел в стороне от царского трона.
У дальней стены расположился Акива. Заметив вошедшего коллегу, Акива вскочил со своего места, подбежал к пророку, горячо пожал ему руку и, лучезарно улыбаясь, заверил: “Все будет хорошо, дядюшка!” У Даниэля отлегло от сердца. “Слава Богу, нам с племянником есть что доложить Дарию!” – подумал он.
Исполняющий обязанности монарха отпустил визиря и любезным жестом подозвал дознавателей к себе. Даниэль и Акива уселись на предназначенные для гостей стулья и верноподданно уставились на Дария.
– Я рад снова видеть вас, иудеи, – приветливо, но вполне деловым тоном произнес Дарий, – надеюсь, вы с толком использовали время, в течение которого я столь терпеливо ожидал вашего доклада.
– Мы не разочаруем тебя, Дарий! – воскликнул Акива.
– Результат расследования получен нами, – добавил Даниэль, – причина смерти Валтасара выяснена, и имя цареубийцы ты сегодня услышишь!
– Ничуть не сомневался в успехе! Умный иудей при дворе – мое бесценное достояние, предмет зависти соседних монархов!
– Тебе виднее, правитель! – за обоих дознавателей скромно произнес Акива.
– Итак, Дарий, твое терпение было с очевидностью оправдано и вознаграждено зрелыми плодами нашего дознания. Мы не теряли ни единого дня напрасно. Мы анализировали возможные мотивы, устанавливали хронологию событий, рассматривали альтернативные версии, проводили допросы, и так далее, и тому подобное! – вдохновенно заговорил старший следственной группы.
– Даниэль, я предлагаю не утруждать нашего принципала техническими подробностями, – заметил Акива.
– Пожалуй, – согласился Дарий.
– В таком случае, я, как руководитель расследования, перехожу к сути: убийца Валтасара – это командир царской охраны! Прошу срочно затребовать его сюда и взять под стражу в качестве предварительной меры пресечения! – провозгласил Даниэль.
Услыша эти слова, Дарий сделал знак, и слуги поспешно бросились исполнять немое приказание. Лицо Акивы приняло удовлетворенное выражение. Через короткое время командир царской охраны стоял перед Дарием. Физиономия убийцы не выражала ни страха, ни раскаяния. “Умеет постоять за честь семьи и держится с достоинством!” – подумал Даниэль, глядя не без уважения на главного охранника.
– Благодарю тебя, Дарий, что призвал командира охраны. Мне не придется просить тебя об этом. Я допрошу его в твоем присутствии. Это будет повторный допрос, первый я произвел вчера.
– Как ты осмелился, Акива? – гневно воскликнул Даниэль, – неужели ты делал будничную работу в субботний день?
– Сейчас всё прояснится, и ты простишь меня, Даниэль! – пытался успокоить дядюшку племянник.
– Мне кажется, что в некоторых ситуациях ваши странные иудейские верования допускают и даже поощряют нарушение субботы, не так ли? – с лукавой улыбкой на лице снисходительно заметил Дарий.
– Предпочитаю промолчать, – обиженно сказал Даниэль и вновь бросил негодующий взгляд на подчиненного ему члена группы расследования.
– Действуй! – ободрил Дарий ниппурского детектива.
– Как звать тебя? – строго спросил Акива командира царской охраны.
– Звать меня Аруру, – последовал бойкий ответ.
“Где-то я уже слышал это имя, – подумал Даниэль, – ах, да, припоминаю, кажется!”
– Хорошо ли ты помнишь, Аруру, день последнего пиршества Валтасара? – продолжал допрос Акива.
– Хорошо помню, иудей.
– Нес ли ты тогда службу?
– Конечно! Наши боги не даровали нам, вавилонянам, еженедельный день отдыха, каковым осчастливлены вы, иудеи!
– Кого ты охранял?
– Я стоял на страже у апартаментов Дария.
– Могу подтвердить слова Аруру, – вмешался Дарий, – он круглые сутки был на часах у моей двери!
– Значит, – с торжеством в голосе произнес Акива, – у Аруру есть бесспорное алиби. Он не убивал Валтасара!
– Ясное дело, я не убивал!
– Будешь говорить, Аруру, когда тебя спрашивают! – строго произнес Дарий.
– Я продолжаю допрос, – сказал Акива, – один из твоих солдат, Аруру – имя сего бойца Нергал – позавчера в пятницу донес следствию, якобы ты убил Валтасара, мстя ему за то, что он отнял у тебя жену и поместил ее в свой гарем. Что ты на это можешь нам сказать?
– Моя жена дома, при мне. Никогда, слава богам, не была она в гареме у Валтасара. На днях разрешилась от бремени и подарила мне третью дочь подряд, – с готовностью, но не без грусти сообщил Аруру.
– Выходит, Нергал оговорил тебя? Почему? – спросил Акива.
– Знаю, почему оговорил! Нергал – плохой солдат. Утром в пятницу я уведомил его, что не видать ему продвижения по службе. Вот он и задумал мне насолить!
– Всё ясно, ты ни в чем не виновен, Аруру, – заключил Дарий, – поручаю тебе самому свершить суд над Нергалом.
– Не сомневайся, Дарий, будет сделано в лучшем виде! – с готовностью пообещал Аруру.
– Отправляйся к себе, Аруру, ты свободен! – приказал Дарий.
– Теперь тебе понятно, Даниэль, – проговорил Акива, – почему я вынужден был нарушить субботу? Я спас невинную душу Аруру!
***
Воцарилась тишина. Даниэль сидел понурившись. Лицо Дария выражало напряжение мысли. Акива светился довольством, видимо, что-то предвкушая.
– Я вижу, иудеи, меж вами нет единства! – наконец-то нарушил молчание Дарий, – один из вас доложил, что убийца найден, а другой успешно его опроверг! С чем пришли вы? Розыгрыш? Лицедейство? Так найден ли убийца? Если да, то кто он? Отвечайте!
– Позволь продолжить, Дарий, – испросил разрешения Акива.
– Говори, коли есть тебе чего сказать! – сердито ответил Дарий.
– Вчера я выяснил дело до конца! – гордо заявил Акива.
– В субботу? – вновь не сдержал гневного крика Даниэль.
– По вашему же иудейскому закону поступал твой коллега. Он в день субботний души спасал. На сей раз – твою и свою! – сурово проговорил Дарий.
– Значится так! – содрогнувшись при последних словах правителя, но при этом сохраняя достоинство, проговорил Акива, – царь Валтасар воспылал нежной страстью к прекрасной деве по имени Рудабе. На его несчастье, в Рудабе влюбился владыка персов Кир. Ревность – вот классический повод для убийства!
– Это уже теплее! – смягчился Дарий и согласным кивком головы ободрил Акиву.
– Я запряг колесницу и помчался к Киру – я уж прежде бывал у него. Монарх благоволил мне и обещал помочь в расследовании. Великому царю персов нет нужды запираться. Он откровенно заявил, что смерть Валтасара – его рук дело!
– Руки Кира в крови? – изумился Дарий.
– Не совсем так, – ответил Акива.
– Вечно у вас заумности и туманности всякие! – проворчал Дарий, – поясни вавилонянину, иудей!
– Поясняю. Кир сговорился с бандой разбойников. Те изловили Валтасара, обобрали до нитки, убили, а тело темной ночью бросили к воротам Вавилона!
– Верить ли мне этим байкам? – вскричал Дарий, – твой старший товарищ рассказал уже одну, и ты же сам ее опроверг!
– Представь себе, Дарий, я в тот же день разыскал главаря разбойничьей банды и доверительно говорил с ним. Атаман подтвердил, что его люди лишили жизни Валтасара. Разбойникам под защитой самого Кира нечего бояться!
– Это всё слова, да и только! – прогремел Дарий.
– Слова, но не только! Вот кольцо, которое я выкупил за немалые деньги у разбойничьего верховода. Оно снято с пальца Валтасара. Взгляни на него, Дарий, покажи его Сине! Теперь ты веришь мне?
– Кольцо подлинное, узнаю его. Теперь верю! – произнес Дарий, смягчившись, – спасибо за службу. Вам удалось раскрыть тайну смерти Валтасара. Жаль, не в моих силах наказать преступников.
Дарий пожалел, что сгоряча намекнул на возможность расправы с дознавателями в случае их неуспеха. Он пожал руки обоим, хотя, по его мнению, рукопожатия заслуживал лишь один из них. “Награда, включая цену кольца, будет ждать вас, иудеи!” – ласково проговорил на прощание вавилонский правитель.
***
Гонец Дария доставил дознавателей к дому пророка. Даниэль дал распоряжение Авишаг готовить праздничный стол. “Есть причина!” – бросил он жене, когда та робко заметила, что суббота только что миновала, а до следующей – целая неделя впереди.
– Ты не сердишься на меня, учитель? – спросил Акива, когда детективы уединились в комнате Даниэля.
– Помилуй, гениальный ты мой ученик, за что же сердиться-то? Ведь ты решил дело и решил блестяще! – ответил Даниэль.
– Слава Богу, родственники не перестают быть друзьями, слава Богу, всё кончилось так прекрасно!
– Почти всё, но не всё!
– Что беспокоит тебя, Даниэль? – хитро спросил Акива.
– Мы так и не узнали, чьей рукой сделана надпись во дворце! – грустно заметил Даниэль.
– Ошибаешься, учитель. Я знаю, чья рука выводила красные буквы на белой стене!
– Так ведь ты, кажется, уже обо всем сказал Дарию, разве не так?
– Нет, не так! Я не всё выложил Дарию. Я подумал, что рассказанной мною половины дела довольно будет с этого важного и надутого вавилонянина! От тебя же я ничего не скрою, наставник!
– Говори же скорей, не мучь старика!
– Кир поведал мне разработанный им хитрый план устранения соперника. От своих осведомителей державный перс узнал о тайном сговоре Валтасара и Рудабе – они задумали бежать из Вавилонии, дабы соединиться в любовном союзе. Персидский монарх использовал этот сговор для достижения своей цели.
– Без хитрого плана не будет и ловкого деяния!
– Верно. Слушай дальше. Чтобы ускорить события, Кир намекнул Рудабе, мол, собирается покорить Вавилонию, а ее царя обезглавить. Кир не ошибся, полагая, что дева непременно изобретет способ, как сообщить возлюбленному о смертельной опасности, и как поскорее осуществить намерение бегства. Ее придумка должна была стать изюминкой плана, разработанного владыкой персов.
– Почему ты вдруг замолчал, Акива?
– В горле пересохло. Дай воды.
– Пей. И продолжай! Безгранична изобретательность ума влюбленной женщины.
– Рудабе придумала, как сообщить Валтасару, что настал час покидать дворец и вместе бежать. Она сумела передать ему это. Но при персидском дворе тайное неизбежно становится явным. Уже упомянутые мною осведомители донесли Киру о замысле девицы. Валтасар вышел из дворца вовсе не по нужде – он помчался к возлюбленной. В заранее условленном месте всё было приготовлено для побега. Однако разбойники по приказу Кира сделали засаду на дороге, и судьба нашего царя была решена.
– А что стало с Рудабе?
– Бандиты вернули ее Киру. Бедняжка горюет. Она по-прежнему не любит персидского царя, и тот пребывает в печали.
– Так кто же сделал надпись на стене? Ты так и не сказал!
– Это дело рук Рудабе! Она прокралась во дворец с краской и кистью. Надпись, как прежде уговорились любовники, имела тайный смысл: “Беги, я жду!” Гости на пиру были пьяны и ничего не уразумели. Не страх быть покоренным персами гнал Валтасара из дворца, но страсть к Рудабе!
– Откуда ты знаешь обо всем этом?
– О планах своих и Рудабе мне поведал Кир. А сама девица подтвердила – я и с нею успел повстречаться в тот же день! Тебе уже известно, что атаман разбойников продал мне за немалую цену кольцо с пальца Валтасара.
– Как много ты успел в субботу!
– Да, немало. Господь был мне в помощь. А ты, вероятно, вчера обдумывал, каким образом вставить в пророчество сие происшествие?
– Я заранее написал пророчество. Вот, читай!
– Прочитал. Я заключаю, Даниэль, что ты обвиняешь Валтасара в злобных чувствах к иудеям и в том, будто он осквернил священные кубки намеренно. Надпись же на стене сделала якобы кисть руки, Богом посланная. Надо полагать, это был ангел. Но разве так обстояло дело? Мы выяснили нечто иное!
– Не важно, что мы выяснили. Не сухие факты, но мудрые толкования оных воспитывают народ. Это говорю тебе я, Даниэль, пророк иудейский!
