Даниил Мантуров
Бесплатный сыр
Дорога в Калтайленд или Успеть за два часа
– Давай передохнём, – пытаюсь я выглядеть бодро, думая, как бы не передОхнуть, и, разорвав пачку с чипсами, кидаю горсть под ближайший куст.
– Зачем? – удивлённо смотрит младший сын, а я не решаюсь сказать правду, не поймёт.
– Белочкам.
Сын одобрительно кивает, и боль слабеет. Жертва принята. Метров двести или триста дотяну, а там забор, автоматические ворота и цивилизация. Здесь лес, сосны и сбивающая с ног боль, не дойду. Вытянусь на прохладной дороге. Уставлюсь на высокие деревья и буду лежать, пытаясь разглядеть через игольчатую роспись голубое дно. В Сибири небо высокое, большое. Проплывают массивные облака и падают к земле тяжёлые тучи.
Люблю здешнее небо и непременно вспоминаю детство. В степи небосвод низкий и облака маленькие, плоские. Встань на цыпочки и сможешь запустить руки в завитки воздушного стада.
– Нас зовут, – торопит сынишка, услышав крики убежавшей вперёд ватаги. – К ужину опоздаем.
– Идём! – кричу я в ответ. Качнулись огромные ветки, передавая мои слова. Вот и асфальт, и шумная компания, забор, мы дома!
На ближайшие две недели наш дом – комната в одном из корпусов реабилитационного центра. Щелчок открывающихся ворот и современный автомобиль превращается в машину времени. Чудо техники плавно переносит пассажиров в СССР, островок прошлого, слегка замаранный евроремонтом.
Предполагаю, что когда-то здесь был пионерский лагерь, теперь же разместился областной санаторий для особенных детей. Двухэтажные домишки приоделись в беленький сайдинг и местами разжились современной кафельной плиткой, накиданной на облупившиеся стены. Интерактивный музей и квест в одном флаконе – налево пойдёшь, в комфорт попадёшь, направо пойдёшь, а там душевые времён крепкого застоя. Финансирование не шагреневая кожа, на весь этаж не натянешь.
Увидев нехитрое убранство комнат, некоторые мамы впадали в транс. Повторяя мантру «НеТурция!», они старались как можно скорее покинуть место, искажающее время или посылали присматривать за дитятей привычных бабушек.
Наиболее стойкие выдерживали весь заезд, стараясь скрыть информационную ломку, вырванного из сети человека, а самые продвинутые приезжали повторно, уча выживанию новичков.
До обеда постояльцы сновали между корпусами, стараясь стать «как всё», а после, бесцельно слонялись между обтянутыми лентой трупиками сломанных качелек.
«В Калтайленде можно вкусняхами затариться. Погода хорошая. Прогуляемся. По мороженому детям купим и обратно. Часа два на дорогу уйдёт, как раз к ужину поспеем», – предложила одна из бывалых мам, и мы, незнакомые со здешними местами, сутки жили предстоящим приключением.
Голод нам не грозил. По мраморному полу столовки родители натужно таскали в свой корпус эмалированные вёдра с супом и стальные кастрюльки гуляша. Кормили по-советски много, но постно. Душа требовала глутамата и заставляла кривиться, при виде манной каши, щедро сдобренной сливочным маслом.
В час «Х» у ворот собралась рвущаяся к приключениям ватага. Высыпалась за калитку и покатилась по усеянной шишкой грунтовке. Короткая дорога до ближайшего посёлка плутала через наполненный спокойствием лес. Вездесущая мошкара, не оставляющая эти места до середины октября, легла и совершенно не тревожила нас своим присутствием. Дорога поднималась и падала в распластанные лужи, наполненные августовскими дождями, а ребятня с весело перепрыгивала их по травяным кочкам.
«Гйбы!» – закричал один из ватаги, и все тут же впали в азарт. Мне тоже попались дары природы. Сначала источенные червями белые и огромные маслята, а затем ладный незнакомец, выпавший из хвои вместе с корешками.
«Извини, братец, живи», – воткнула я его на место и прибавила шагу, стараясь догнать компаньонов. Чувство трепета перед величественной природой перемешивалось со скребущим ощущением чего-то упущенного. Так бывает, когда, сев в автобус терзаешь себя мыслями о невыключенном утюге.
ОН шёл рядом, наблюдал и терпеливо ждал, когда же я вспомню. Снял кроссовки со старшего сына, заставляя его пробежаться в носках по вязкой жиже. Вернул. Побаловал душистой малиной и передразнил взрывной лай цепных собак. Приунывшая в долгом переходе ватага встрепенулась – посёлок рядом. Пятнадцать минут по лесу идём – совсем одичали. «Люди» – крикнул кто-то из наших, и парочка подростков на велосипедах шарахнулась от «лесных дикарей».
Калтайленд названный так постояльцами санатория из-за отсутствия других развлечений, был небольшим районным посёлком. Лес заканчивался Зелёной улицей. Отсыпанная щебнем дорога вела к Ленина – центральному месту любого населённого пункта нашей необъятной Родины.
Белокаменная церквушка, единственная остановка, почта и МАГАЗИН. Дети сметали с полок минимаркета вредности и с упоением ели мороженое, сидя на прогретом солнцем бетоне.
– Церковь за год отгрохали, – указала в сторону белых стен наша предводительница. – Купола ещё не успели позолотить.
– Надо же, действительно незолочённые – дошло до меня. Они чернели сквозь высокие деревья, органично вписываясь в пейзаж и создавая ощущение таинства единения природы с Богом.
Нещадно пекло уже осеннее солнце. Оно рыскало по пакетам и давило нас к гравийке. Уставшие мы ползли по Зелёной улице, радуясь ждавшему в конце посёлка лесу.
Высокие деревья скрыли нас от палящих лучей и идти стало намного легче. Компаньоны прибавили шагу, а дети приняли играть меж собой в догонялки, биться на палках и радоваться растущим вдоль дороги резным листочкам. Аутисты, речевики и уошки растворились в зелени леса, оставив ярлыки хищникам каменных джунглей.
Начало тянуть плечи. Непривычное к таким прогулкам тело возмутилось, требуя «посидеть». Властная пятая точка, ритуально меняющая компьютерное кресло, на водительское пообещало наказать болью, на что тут же отозвался мозг.
– Обленилась ты в край. Катаешься от дома к магазину, всё норовишь поближе к входу встать. Облокотишься на тележку и катишься неспешно, а если медведь? Вона из тех кустов как сиганёт и всё, пиши пропало.
– Пиши, – соглашается пятая точка, рассматривая ближайшие кусты и выражая протест против найденных на себя приключений. – Вместе на корм пойдём!
Эх ты! – стонет мозг. – Наши прадеды каких-то сто пятьдесят лет назад передвигались исключительно пешком, а если имели сани или телегу мокли и мёрзли под дождём, и ни чё – выжили.
– Те-ле-га, – передразнивает его пятая точка. – Выше бери, экипаж или первые авто. Конь на худой конец.
– У коня хребет переломится, – строит на своём мозг.
– На машине ловчее было бы, – вырывает меня из внутреннего диалога старший сын, нетерпеливо перекладывая пакет в другую руку.
– Надо тренироваться, – бодро отвечаю я. – Вот сестра твоя бежит впереди всех и не жалуется. Даже я, человек к таким переходам неприспособленный и отовсюду больной, несу пакеты и не жужжу.
Старший прибавил ходу, а мы с младшим остались одни позади всей ватаги.
«Хорошо тут, – думаю я и чувствую резкую боль в ногах. – Не идут и точка. Что ж за напасть?» До дому рукой подать, а икроножные мышцы до слёз свело. Не дойду. Извилины в панике заметались в черепной коробке и тут очнулся рептильный мозг:
– Духу леса подарки делали? Грибы рвали, малину жрали, шишки пинали, а плата?
– Бог ты мой, – хватаюсь я за голову и спешно ищу по пакетам жертву. Сыплю под куст пригоршню воздушных крабиков, извиняюсь перед хозяином леса. Кому многое даётся…
Боль стихла, ещё немного и вот она родненькая кровать с продавленной сеткой.
Больше я в Калтайленд не ходила. Мышца на ноге ныла и упрекала меня в отсутствии тренировок, я же в очередной раз каялась и обещалась заняться не только ЗОЖом, но и ПП. Перед отъездом увидела на выстриженной полянке четыре гриба: три маленьких и один большой. Лесной дух отблагодарил.
