Данил Владимирович Харин
Проблема 28
«Пятьдесят две секунды с момента, когда беспилотник профессора проехал развилку, – про себя прикинул полковник, – у похитителей было меньше минуты на то, чтобы догнать и остановить беспилотник, вытащить и пересадить профессора, и, наконец, выехать из туннеля. Да уж. Быстро сработали ребята. Если учесть расстояние, просто-таки идеально».
В этот момент Завьялов мог поставить деньги на то, что похитители не были мытищинскими уголовниками, а вот окружение американского посольства показалось ему теперь вовсе не лишним. Несмотря на отвлекавшие мысли, полковник не упустил того, как разочаровано закатились зеленые глаза командира оперативной группы, голова завалилась чуть назад, выставляя на показ острый подбородок, а ноздри раздулись, когда техник сообщил о совпадении. Каспер был явно обескуражен тем, что Альберт додумался до того, до чего сам он додуматься не смог, или не успел. Полковник с интересом ждал реакции агента. И тот снова приятно его удивил. Всего пары секунд хватило Касперу, чтобы справиться с эмоциями. У амбиций не было ни одного шанса одержать верх над здравым смыслом. Следующий приказ был отдан твердым, уверенным голосом, в котором не слышалось и намека на разочарование или уязвленность.
– Корт! Отследить движение «Фольксвагена»! Краб! Продолжить поиск совпадений! Дина! Данные по машине! Шевелитесь, ребята! У вас пять минут.
Уже через полторы минуты Дина вывела на второй экран информацию о владельце «Фольксвагена».
С экрана на работников агентства технологической безопасности смотрело лицо молодого парня. Короткие черные волосы, близко посаженные темные глаза, обильная щетина, закрывавшая щеки, подбородок и шею. Завьялов в силу прошлого опыта очень недурно разбирался в типажах лиц. И он готов был поставить деньги на то, что родители хозяина заинтересовавшего их минивэна были беженцами из Сирии. Одними из тех, кого в середине десятых так радушно приняли сначала в Западной Европе, а потом и восточнее. Парню тогда было всего несколько лет отроду. Теперь у него было русское имя, должно быть, сменили, когда окончательно обосновались в России. И он, наверняка, говорил по-русски. Но его фамилия говорила сама за себя.
Кирилл Сабах. 2011 года рождения. Место рождения: Хомс.
Завьялов невольно покачал головой. Он почувствовал, как сердце снова ускорило свой ритм. У них был первый результат их блуждания во тьме. И этот результат полковнику категорически не нравился.
– Феликс! – услышав свое имя, агент с личным номером 89, чуть не подскочил со своего стула. А Каспер ткнул в него пальцем и озвучил приказ, – Пробей этого красавчика! Как следует пробей! И попробуй найти!
– Делаю, – послушно кивнул Феликс, потом обратился к девушке-технику, – Брось мне данные на ультрафон, будь добра!
– И про меня не забудьте! – напомнил о себе Альберт, – я тоже хочу взглянуть.
Завьялов отметил, что в этот раз техник даже не взглянула на Каспера в ожидании подтверждения. Она просто молча выполнила то ли просьбу, то ли приказ голоса, звучавшего из динамиков.
Еще через две с половиной минуты техник Краб снова поднял руку.
И снова указующий перст зеленоглазого блондина, управлявшего движением этого шпионского муравейника, велел ему говорить.
– Проверка заданного временного интервала закончена. Совпадений больше нет.
– Ясно, – Каспер снова упер кулак в подбородок, а указательный палец в правую щеку, – помоги Корту! Шевелитесь!
5.
И снова томящая тишина наполнила комнату. Завьялов старательно выводил линии в своем электронном блокноте. Он пытался нарисовать для себя схему всего произошедшего. Они имели пропавшего Селиверстова. У них были мины, машина, пропавший рабочий из бригады, делавшей ремонт. Еще были несколько свидетелей, которых прямо сейчас обрабатывали специалисты по гипнозу, чтобы выудить из их подсознания все, что они могли заметить и забыть. Перед ними стояла задача подготовиться к ситуации, когда факт пропажи «профессора» станет известен президенту страны. Они должны были разработать протоколы поведения для всех первых лиц связанных с этим ведомств. Плюс план масштабных оперативно-розыскных мероприятий, в том числе за территорией государства. С привлечением агентов, резидентов, дружественных спецслужб. В общем, почти всего разведывательного мира. Но все это было не его головной болью. По крайней мере, не сегодня. Сегодня он отвечал за действия одного единственного агента. И должен был приложить все силы, чтобы помочь тому в его отчаянной попытке найти и вернуть Евгения Селиверстова до того, как закрутится это адское колесо.
– Грязный город! – почти закричал Корт, прерывая размышления Завьялова, – Фольксваген проехал КПП на Енисейской. В 10:27.
– Твою мать, – на лице Каспера появилась болезненная гримаса.
А вот Альберт воспринял новости с воодушевлением.
– Все верно! Конечно! – пропел его радостный голос, – Они знали, что не смогут вывезти его из Москвы. Они не собирались его убивать, это очевидно. А значит, они спрятали его там, где наше любимое агентство почти беспомощно. В нашем постиндустриальном гетто.
Памятный закон московской думы выделил всего шесть городских зон. Каждая из них немного отличалась от других режимом пребывания и строгостью действовавших ограничений. В двух зонах из шести были разрешены массовые скопления людей, а потому именно там теперь проводились все футбольные матчи, концерты, демонстрации и прочие мероприятия, предполагавшие концентрацию более тысячи человек на квадратном километре. В одной зоне были собраны все промышленные предприятия и гигантские логистические центры. Еще одна часть города представляла из себя огромный спальный район. Эти четыре зоны были достаточно ухоженными и благополучными, хотя и ощутимо уступали в блеске Зоне №1. Люди беспрепятственно перемещались между ними. И если они не нарушали правил установленных в каждой, все было прекрасно.
А вот Зона №6 стала совсем другой историей. Здесь режим пребывания был самым мягким, а контроль за личной жизнью жителей почти отсутствовал. Здесь было разрешено все то, к чему люди когда-то успели так сильно привыкнуть. Здесь не штрафовали за грязный автомобиль, не устанавливали камер слежения в подъездах домов, и не арестовывали за употребление крепкого алкоголя или азартные игры. Только здесь можно было спокойно выкурить сигарету или съесть жирный гамбургер.
Зона №6 раскинулась на северо-западе Москвы и, как выразился один из одиозных политических деятелей: «впитала в себя весь человеческий мусор, который десятилетиями копился в столице огромной страны». Называть людей мусором было, конечно, слишком низко. Но, так или иначе, Зона №6 приютила всех крупных и мелких уголовников, алкоголиков, безразмерных толстяков, слабоумных, нелегальных мигрантов, заядлых игроков, рокеров и бог ведает кого еще. В общем, всех тех, кто не готов был отутюжить складки собственного мироощущения, ради того, чтобы быть принятым бездушной системой. Зона №6 была отделена от остальных контрольно-пропускными пунктами со сканерами и вооруженной охраной, и в противовес блистательной центральной части Москвы, получила в народе нелестное прозвище «Грязный город».
Каспер, продолжая морщиться, качал головой с видимым сомнением. Похоже, ему не нравилась перспектива искать «профессора» среди городской помойки. И потому он не торопился принять идею Альберта. А вот Константин Федорович был склонен согласиться с выводами двадцать восьмого. Может потому, что в них была логика. А может, просто потому, что ему хотелось поверить в предложенный вариант. Ведь этот вариант предполагал, что у них все еще есть шанс. Пусть совсем призрачный. Но это было уже кое-что.
– Полковник! – напомнил о себе голос в динамиках, – Машина готова?
– Думаю, да, – отозвался Завьялов.
– Посылай ее к южным воротам Сокольников! – распорядился звонивший, -Любим мы сегодня парки. Через двадцать минут я буду там.
– Что за план, Альберт? – Завьялов почувствовал необходимость удержать происходящее под контролем.
– Ты все узнаешь, – увильнул агент, – чуть позже. Я все вам покажу.
– Да уж… – пробурчал полковник, поправляя галстук, и все равно чувствуя себя неуютно.
– О, смотри-ка! – совершенно не по делу воскликнул Альберт, – новый фильм со Скоттом! «От Мадрида до могилы». Каспер!?
– Да, Альберт?
– Ты себе девушку не нашел? Тебе ведь нравилась та рыженькая. Элеонора, кажется.
Взгляды женщин, присутствовавших в комнате, непроизвольно поднялись на их шефа. Завьялов тоже заинтересованно поднял глаза.
– Ты там не перегрелся на солнце за четыре года? – язвительно, но все же спокойно, ответил блондин, – я двузначный агент АТБ. Нам не то, что девушек, нам черепашек заводить нельзя.
– Это верно, – вздохнул двадцать восьмой, – я, может, и действительно успел отвыкнуть… Но ведь Элеонора тебе нравилась?
– Ее звали Эльмира, – хмыкнул Каспер. А его губы на секунду тронула ностальгическая улыбка.
– Точно, – радостно согласился Альберт, – так что? Вы не встречаетесь?
– Нет, Альберт, я ни с кем не встречаюсь.
– Жаль, – протянул двадцать восьмой, – а то я бы настоятельно посоветовал тебе сводить ее на этот фильм. Этот парень, Крис Скотт, выдает шедевр за шедевром.
– Ты что поселился рядом с кинотеатром? – усмехнулся на это Каспер.
– Что-то вроде того, – радостно захохотал Альберт, – что-то вроде того!
Одинокий, как только что выяснилось, блондин недоуменно посмотрел на Завьялова. Тот только пожал плечами.
Глава 6.
26 августа. 15:53.
1.
В парке Сокольники было людно. Очень активное августовское солнце загоняло тех, кто не очень любил жару в тенистые аллеи парка. Любители же позагорать располагались на аккуратно постриженных полянках. Возле главных ворот царило оживление. Где-то внутри, скрытый от глаз вновь прибывших посетителей, играл небольшой оркестр. Мелодия легко, словно морской ветерок, разносилась по окрестностям.
Только что вымытый начисто в мойке гаража АТБ, сияющий снежно-белым «Порше» свернул на парковку для посетителей и остановился на ближайшем свободном месте, которых, несмотря на оживленность парка, было в избытке. А вот велопарковка по соседству была забита под завязку.
Заглушив мотор, но оставив электронный ключ в разъеме зажигания, водитель вышел из машины, незаметно для окружающих осмотрелся по сторонам и, не увидев ничего настораживающего, неспешно зашагал в сторону Оленего Вала.
Как только он скрылся из вида, к «Порше» подошел одетый в темно-синюю рубашку поло и джинсы мужчина. В руке он держал легкую серую куртку и что-то вроде свернутого в трубочку файла с несколькими листами А4. Он по-хозяйски распахнул водительскую дверь, с видимым удовольствием вдохнул запах салона и опустился в рельефное кресло из высокотехнологичных материалов, отдаленно напоминавших по фактуре, использовавшуюся когда-то давным-давно натуральную кожу. Дверь захлопнулась, указательный палец нажал на кнопку «Старт».
Мотор завелся, не издав почти ни звука. Несмотря на то, что белоснежный немецкий спорт-кар был сконструирован уже с десяток лет назад, а внутри него прятался классический бензиновый восьмицилиндровый двигатель, экологические нормы были беспощадны и к нему. Никакого рычания, никакого басовитого гула. Скорее мерное, едва уловимое урчание. Новоявленный водитель разочарованно вздохнул и потянулся к сенсорному экрану управления медиа-системой. Через секунду из динамиков, создававших эффект концертного зала, раздался хорошо поставленный голос ведущего радио-новостей. Радио последние годы не только не теряло своих позиций, но скорее наоборот, переживало вторую молодость. Новое технологически-продвинутое поколение, изо всех сил старалось оградить себя от необходимости смотреть в какие бы то ни было экраны в свободное от работы время. Молодежь с удовольствием выбирала аудио-формат получения информации.
«На вчерашнем заседании Совета по нанотехнологиям Организации Объединенных Наций представитель России Михаил Фролов в очередной раз заявил, что позиция нашей страны по поводу возможного предоставления технологии управляемого наносинтеза в распоряжение стран большой восьмерки не изменилась. Фролов в очень жесткой форме дал понять, что до истечения срока действия соответствующих положений Сочинской Конвенции, Россия останется единственной страной в мире, обладающей технологией построения обусловленных молекул из произвольных веществ. Все попытки других стран осуществить подобные разработки будут расцениваться как промышленный шпионаж, и будут преследоваться в соответствии с положениями все той же Сочинской Конвенцией. Кроме того, Михаил Фролов напомнил, что на содержание Агентства Технологической Безопасности из бюджета России ежегодно выделяется более пятисот миллиардов долларов, что в полтора раза больше, чем весь оборонный бюджет Соединенных Штатов Америки. Фролов уверил собравшихся, что АТБ имеет достаточно возможностей, чтобы выявить и пресечь возможные нарушения вышеупомянутой конвенции, в какой бы точке Земли они ни происходили».
– А они происходят у него прямо под носом, – тихо пропел мужчина, и снова дотронулся до экрана управления, переключаясь на свою любимую музыкальную станцию. Ее диджеи обожали старенький, не очень тяжелый рок. Он был по душе и человеку, направлявшему «Порше» к границе с Грязным городом. Музыка наполнила салон. Смутно знакомый мужской голос от всей души выдавал припев:
«Отель за отелем, всегда один итог.
Холодный виски и вишневый сок…»
Дорога была достаточно свободной даже в этот оживленный час. Пробки в Чистом Городе почти стали историей. И если из-за каких-нибудь нерадивых водителей, решавших столкнуться где-нибудь посередине проезжей части в семь часов вечера, они и образовывались, то благодаря молниеносной реакции служб дорожной полиции и повсеместного развития навигационных систем, немедленно предупреждавших других водителей об аварии и возможности возникновения заторов, длина пробки редко превышала даже километр. Хотя основной причиной резкого снижения напряжения на дорогах стало фантастическое развитие общественного транспорта, широкое распространение аэротакси и, конечно, повальное увлечение велосипедом, для движения которого были созданы превосходные условия. Последнее обстоятельство сказывалось на объеме машин только в теплое время года. Но ведь теперь и было теплое время года. Пожалуй, даже слишком теплое. «Порше» беспрепятственно катился прочь от центра, превышая допустимую скорость в восемьдесят километров в час, всего на пять-десять пунктов.
2.
Завьялов налил себе кофе и положил на блюдце немного печенья. С этой немудреной трапезой он расположился на подоконнике рядом со столом с закусками. Он жевал печенье, запивал на удивление вкусным кофе, и смотрел на забор, отделявший здание Агентства от остального мира. Но забора он не видел. Сигналы от глазных нервов не расшифровывались в его мозгу. Его мозг был забит сложными и порой даже лихорадочными размышлениями. Он пытался одновременно найти изъяны в логике порученного ему агента и придумать, как ему помочь. Параллельно он пытался представить, кто и для чего мог похитить Селиверстова. В самом деле, этот вопрос занимал его больше всего остального. Словно ответ на него мог помочь им в его поисках. Перед его внутренним взором мелькали картинки того, как ребята из ЦРУ выпытывают у накачанного химией ученого подробности секретной формулы. Как террористы устанавливают камеру, и настраивают свет в комнате, где на стуле, с мешком на голове сидит связанный «профессор». Как Селиверстова пытаются вывести из страны. В багажном отделении самолета, в купе поезда и, даже, на подводной лодке. Все это мелькало бессвязной чередой. Словно кто-то разрезал пленку с десятком фильмов, а потом слепил отдельные кадры вместе. Без последовательности. Без логики.
Завьялов почти неосознанно поднес чашку к губам. Но она оказалась пуста. Этот простой факт вывел его из оцепенения. Но сознание зацепило последний суматошный кадр.
– Как он проехал КПП? – озвучил он мысль, вызванную этим зацепленным из его внутреннего сумбура отрывком, – разве вы первым же делом не закрыли город?
– А мы и закрыли город, будь уверен, – Каспер впервые за день воспринял слова Завьялова как упрек, и в его ответе прозвучал вызов, – аэропорты, вокзалы, КПП на федеральных трассах. Там везде, знаешь ли, дежурят работники АТБ. И даже на это у нас ушло не меньше пятнадцати минут. Прибавь сюда время пока охрана из машин сопровождения добралась до туннеля, убедилась, что «объекта» там нет. Пока выдернули меня. Пока мы приняли решение. С момента взрыва прошло почти полчаса. А на второстепенных дорогах и на границах городских зон наших людей нет! И, как мы все тут знаем, генерал не спешил объявить на всю страну, что из-под носа его чудесного агентства неизвестные увели самого Евгения Селиверстова. То есть никакого плана перехват, никакого федерального розыска. Нам пришлось придумывать повод и аккуратно просить полицейское начальство усилить контроль, в том числе, на дорогах. На это ушло не меньше полутора часов.
Каспер говорил очень быстро, а его щеки подернулись лихорадочным румянцем.
– Я понял, – попытался снизить градус полковник, – я просто думал о том, пришлось ли похитителям как-то договариваться с полицейскими на том посту.
Но Каспер, казалось, не услышал его и продолжил раздраженно выстреливать слова.
– И, вообще, полковник. Ты хоть раз был в Грязном городе? Видел границу с ним? Думаешь, там что? Берлинская стена? Вся обмотанная колючей проволокой под напряжением? А на посту люди с автоматами и доберманами? Я тебя, возможно, удивлю. Но там нет ничего подобного. Зоны отделены «Новой кольцевой», а на КПП мерно посапывают в будочке каких-нибудь два лейтенанта. Более того, контролируют они исключительно транспорт желающий въехать из Грязного города в Чистый. А на тех, кто следует обратным маршрутом им вообще плевать. Там стоит одна камера, и древний сканер, который, если, конечно, еще работает, распознает оружие, взрывчатку и два-три вида наркотиков. И то, если наркоты этой килограмма два и упакована она в газету.
Каспер прервался, похоже, сам понимая, что немного вышел из себя. Прикрыл глаза, потер друг о друга большой и указательный пальцы правой руки. Потом открыл глаза и взглянул на Завьялова.
– Так, что нет, Константин Федорович. Договариваться с полицейскими не было никакой необходимости. Они просто проехали пост. И все. Точка.
– Я понял, Каспер, понял, – повторил полковник, прислушиваясь к себе. Не заставила ли вспышка раздражения агента номер 21 зашевелиться пресловутые шарики в висках. Нет. Все было спокойно. Он решил налить себе еще кофе.
– Лион на связи, – поднял руку техник по прозвищу «Ястреб».
– На второй экран, – буднично распорядился успевший успокоиться Каспер. Румянец на щеках погас, а руки заняли привычное положение на груди.
Лицо агента появилось в центре второго экрана. Он стоял возле своего автомобиля, на заднем плане был виден угол здания. Завьялову показалось, что это было управление Федеральной службы безопасности. Хотя поручиться за это он не мог.
– Я тут нарыл кое-что на нашего минера, – сообщил Лион, – четыре года назад два его родственника, а конкретно дядя и двоюродный брат задерживались туркменскими спецслужбами по подозрению в содействии организации «Жадид». Это…
– Я знаю, кто такие «Жадид» – прервал своего агента Каспер, – спасибо за информацию. Что-то еще?
– Пока нет, работаю дальше, – сообразив, что попал не в лучший момент, поспешил ретироваться восемьдесят первый.
Полковник тоже прекрасно знал о «Жадид». Это была одна из четырех молодых террористических организаций, родившихся на обломках разгромленного в конце десятых мощного террористического государства. Как считали многие аналитики именно «Жадид» подобрала самых умных и хитрых боевиков. А потому именно она стала единственной из четырех, которой удалось удачно просуществовать вплоть до настоящего времени. И не только не утратить, но даже нарастить свое влияние в вечно проблемном регионе. Боевики «Жадид» не отличались варварской жестокостью. Скорее тонким расчетом и невероятной изворотливостью. Они всегда умудрялись находиться в тени, накапливая вокруг себя груды полуправдивых слухов, сомнительных домыслов и вовсе уж безумных небылиц.
«Пусть это будет случайным совпадением!» – про себя подумал полковник. Ему совсем не хотелось, чтобы ребята с такой репутацией оказались замешаны в этом деле.
3.
Двери отделения полиции городской Зоны №6 открылись, впуская довольно молодого на первый взгляд человека в узких джинсах и рубашке-поло. Молодым вошедший мог показаться на первый, а может даже на второй взгляд. При ближайшем знакомстве внимательный собеседник смог бы без труда заметить и спрятанные в уголках глаз морщинки и седые вкрапления в густых, коротких волосах. Человеку было далеко за тридцать. Его прошлая жизнь была наполнена настолько своеобразным опытом, порой захватывающим, порой трагичным, что среднему обывателю было бы сложно даже вообразить. Его имя затерялось где-то под завалом прошедших лет и событий. Для тех немногих, с кем ему суждено было столкнуться в ближайшие сутки, он был агентом АТБ Альбертом, личный номер 28.
Отголоски всеобщего процветания добирались иногда и до Грязного города. Добрались они и до помещения, которое занимал зональный отдел полиции. Дышавшее на ладан здание, было полностью отремонтировано несколько лет назад. А так как в новой России многое стали делать если не хорошо, то, по крайней мере, не отвратительно, как раньше, все вокруг было аккуратным и приятным глазу. Сканеры на входе работали, информационные мониторы исправно выдавали предупреждения и призывы, кондиционеры мерно жужжали под потолком. Стены и пол были чистыми и совсем не замызганными. Даже запах в холле и коридорах был на удивление приятным.
Альберт не стал обращаться к милым девушкам, улыбавшимся из-за стойки информации, не стал обращаться к помощи терминалов записи на прием к сотрудникам отдела, не стал и звонить по внутреннему телефону. Он, улыбнувшись девушкам в ответ, сразу прошел к лестнице, минуя лифты. Хотя ему нужно было на четвертый этаж, он, как и полковник Завьялов, предпочитал избегать тесных самодвижущихся кабин.
На лестнице посетителю попались двое сотрудников полиции. Оба посмотрели на него недоверчиво. Обоим он ответил спокойной улыбкой.
Поднявшись на четвертый этаж, мужчина сразу направился к двери в левом дальнем конце коридора.
«Заместитель начальника отдела. Майор полиции: Просков Макар Данилович» сообщала табличка, аккуратно прикрепленная к стене справа от двери.
Альберт нежно приоткрыл дверь и буквально проскользнул вовнутрь.
Грузный мужчина в мокрой от пота рубашке с короткими рукавами, оторвал взгляд от монитора и удивленно посмотрел на вошедшего. Удивление, однако, продержалось в его взгляде всего пару секунд. Просков был одним из немногих, кто знал Альберта в лицо.
– Вот так ни хера себе, сюрприз! – пробасил он.
– Привет, Макар Данилович, – почти ласково поздоровался Альберт и без приглашения опустился на свободный стул.
– А я гадал, что там за внедорожники взрываются на мосту… – не скрывая довольной ухмылки, проговорил майор, давая понять, что не утратил ни капли своей проницательности и к тому же по-прежнему пристально следит за тем, что творится в городе.
Альберт пожал плечами, одновременно скользя взглядом по кабинету. Раздвинутые темно серые жалюзи, открывавшие вид на парк, начинавшейся на другой стороне улицы. Любимый просковский кактус в коричневом горшке на своем законном месте на подоконнике. Новенькая эргономичная мебель, сделанная явно из материалов, произведенных в одном из секторов Наногорода. Приятные кремовые стены. Постер в рамке с фотографией вечерней Эйфелевой башни. Последний раз, когда Альберт был в этом кабинете, стену украшало панорамное фото стены, той, что Великая китайская.
– Душа русского человека вечно мечется между Азией и Европой, – проговорил он, игнорируя замечание про взрывы на мосту.
– Что? – не сразу понял Просков. Потом поймал взгляд визитера и махнул массивной рукой, – А, это! Помнишь? Ну, даешь! Попортил прошлую, когда ремонт делали. Вот понравилась эта. Может когда удастся и вживую взглянуть.
– Ты про Стену то же самое говорил, – покачал головой Альберт.
– Говорил, – пожал плечами Просков.
–Ну что, есть соображения? – взгляд Альберта переместился с фотографии на лицо хозяина кабинета.
– Ты про что? – прищурился майор.
– Да брось, Макар Данилович! – улыбнулся агент, – я про фейерверк на мосту.
– Ах, это… Да я только так… – отмахнулся полицейский. Голос был низким, с едва-едва проникавшей в него одышкой, – слышал краем уха.
– Да понятно… – продолжал улыбаться Альберт, – а соображения то есть?
– Есть парочка, – вздохнул майор.
– Поделился с кем-нибудь?
– Да ну, – отмахнулся Просков, – издеваешься!? Кому это тут интересно? У нас тут, сам знаешь, приключений хватает.
– Представляю, чего уж там… – сочувственно проговорил Альберт, – хотя, я слышал, нынче почти не стреляют.
– Так-то так, – подтвердил майор, – да только работы все равно полно. И некогда особо раздумывать над странными взрывами в заповеднике.
Альберт сразу сообразил, что «заповедником» майор назвал Чистый город и довольно усмехнулся. Сравнение пришлось ему по душе.
– В общем, не с кем мне делиться своими соображениями, – вздохнул следователь.
– Понимаю, – Альберт стукнул пальцами по столу, – И все же. Мне, например, некоторые твои размышления могут быть крайне интересны.
– Ха, – мотнул головой майор, – С какого перепугу?!
– Любопытный я, – подмигнул ему агент, – как и ты, Макар Данилович.
– Да уж, – отмахнулся тот, – я, может, и не хочу их озвучивать. Соображения эти.
– Так уж и не хочешь? – бровь Альберта удивленно приподнялась.
– А с чего бы? – с вызовом прищурился полицейский.
– Ну, например, помочь родине, – игриво предположил визитер.
– Пффффф, – майор аж скривился.
– А посодействовать дружественной организации? – тут же предложил альтернативу Альберт.
– Это с каких пор мы подружились? – фыркнул Просков.
– Ладно, – смиренно кивнул агент, следуя сценарию затеянной им же самим зарисовки, – я тоже готов кое-чем поделиться.
– Да ну?! – хоть майор и попытался напустить в голос как можно больше сомнения, огонек интереса отчетливо блеснул в глубоко посаженных глазах, – вы, ребята отродясь ничем, кроме неприятностей, ни с кем не делитесь.
– Перемен, требуют наши сердца, – пропел Альберт, – раньше не делились, а теперь готовы попробовать.
– И чем же, позволь узнать?!
– Информацией, вестимо, – Альберт смахнул несуществующую крошку с кончика собственного носа, – тебе ведь интересно, отчего взрываются дороги в «заповеднике». И чьи это кортежи в этот момент по ним едут. И что случается с теми, кто внутри.
Майор посмотрел на своего незваного гостя. Посмотрел тяжело и без доверия.
– Брось, Макар Данилович! – голос агента прозвучал очень серьезно. Сам Альберт подался вперед, демонстрируя, что игра закончилась, – помоги мне! И я потешу твое самолюбие такими подробностями, каких тебе ни в жизнь не добыть.
– Чай будешь? – вместо ответа предложил Просков, поднимаясь из своего эргономичного кресла.
– Почему нет, – Альберт откинулся обратно на спинку стула, понимая, что майору нужно кое-что обдумать. Он готов был дать ему это время. Тем более что, как хорошо помнил Альберт, Макар Данилович Просков думал довольно быстро.
Полицейский подошел к угловому шкафу, попутно размяв пальцами шею. Он открыл дверцу. Внутри пряталась крохотная кухонька, с раковиной, столешницей, минихолодильником под ней, микроволновой плиткой и набором посуды. Над столешницей, прямо из стены выглядывали два аккуратных краника. Возле каждого из них был маленький сенсорный монитор. Майор ткнул несколько раз, устанавливая температуру на 95 градусов. Подождал немного, пока появится соответствующий значок и открыл кран. В подставленный френч-пресс, в который он от души сыпанул чайных листьев, побежала чистая вода, нагретая ровно до девяноста пяти градусов.
– Централизованная система. По всему зданию. Чистит, греет, охлаждает. Французы устанавливали вместе с кондиционерами, – механически пояснил майор.
– Здорово, – искренне одобрил Альберт.
Просков дождался, пока напиток окрасится в насыщенный красно-коричневый цвет. Налил чай в две большие ярко-красные кружки. Одну поставил перед гостем. Достал из шкафа блюдце с конфетами, водрузил на стол. Потом поставил и свою кружку. Опустился обратно в свое кресло. Подул на чай, шумно отхлебнул. Довольно поморщился. Подхватил конфету и забросил в рот. Снова пригубил чай. И снова довольно поморщился.
Альберт очень спокойно наблюдал, поглаживая кончиком пальца ручку своей кружки. Она, естественно, была теплой.
– Соображения мои такие, – пробасил полицейский, – дела идут не очень, когда в Чистом городе что-то взрывается. Дела плохи, когда это что-то взрывается на пути охраняемого автомобиля. И уж совсем херовы, когда этот взрыв интересует Агентство с Брущатой.
Он отхлебнул еще чаю и вызывающе глянул на посетителя, безмолвно призывая его высказать свои возражения, если таковые имелись. Альберт поймал взгляд и тут же состроил гримасу, которая недвусмысленно сообщала, что возражений не было.
– Ну, а если уж Бородин, вытаскивает на свет божий, похороненного под толстенным слоем забвения агента, – продолжил свою мысль Просков, отставляя чашку в сторону, – да не просто агента, а агента легендарного, хоть и в узких кругах…
При этих словах Альберт поморщился и поспешил пригубить из своей кружки. А майор покачал головой и закончил:
– То, чтобы описать степень херовости дел в этой почти невероятной ситуации, нужно использовать матерное слово. Да не одно! А я этого не люблю, ты знаешь!
Альберт согласно кивнул, хотя не раз слышал, как Просков выдавал отборные матерные тирады, в стиле прожженных портовых грузчиков.
И тут же подхватил мысль майора:
– Тем заманчивее становится перспектива узнать, что же именно произошло на том мосту. И кто был в этом дурацком самоуправляемом седане.
– Основная машина была без водителя? – удивился Просков.
– Представь себе, – улыбнулся Альберт, наблюдая, как в глазах его старого знакомого огонь любопытства стремительно набирает силу.
– Ладно, купил, – хлопнул себя ладонью по массивному бедру майор и смиренно склонил голову к груди, – спрашивай!
– В последние несколько недель у тебя тут должна была наблюдаться кое-какая активность, – не теряя ни секунды, перешел к делу Альберт, – нужно было подготовить надежное убежище, возможно даже не одно. Скорее всего, не одно. Два или три. Привезти туда людей, снабдить оружием и всем необходимым. А еще подготовить встречу человека на границе Грязного города. И сегодня днем очень незаметно встретить его и транспортировать в одно из этих убежищ. Заметь, в условиях, что человека этого активно ищут. Причем ищет, как ты уже догадался, совсем не пионерский отряд.