Даниэль Зеа Рэй
Егерь
Зафиру ход мыслей Сомери не понравился, но, в принципе, и к такому повороту событий он был готов.
– Господин Ромери болеет, но насколько я знаю, это не отражается на его работе.
– Отражается. И сильно отражается. Я собираюсь предложить ему оставить кресло в Совете Всевидящих и передать его тебе. Ты, как один из лучших его учеников, как достойный представитель олманской стороны, доказавший свою преданность Совету Всевидящих, готов занять его место.
– Вы еще не говорили с Учителем на эту тему? – мягко уточнил Зафир.
– Он примет мое предложение, тем более что в качестве замены я предложу ему твою кандидатуру.
– А если он все же откажется?
– Он не откажется. – Президент вздохнула и встала. – Главное, чтобы ты оправдал все мои ожидания и не натворил дел.
А вот и суть. Зафир знал, что самую соль Сомери припасла на конец беседы, и насыплет она ее на какую-нибудь очень болезненную рану.
– Я вас не подведу, госпожа. – Зафир встал и кивнул.
– Ты всегда умел находить общий язык с женщинами. С твоей внешностью и вылизанными манерами это не составляет труда. Сафелия была покладистой и уравновешенной девушкой, однако несчастье изменило ее. Сейчас она винит весь мир в том, что с ней произошло, и особенно это касается твоего брата… – Сомери обернулась и улыбнулась Зафиру. – Я хочу, чтобы ты обезопасил семью от ее влияния и в то же время защитил Сафелию от себя самой. Нет лучшего лекарства от депрессии, чем новая любовь, Зафир. Сделай все, чтобы излечить Сафелию. И как можно быстрее.
У Зафира потяжелели ноги. Такого маневра не ожидал даже он. Соблазнить Сафелию и жениться на ней, чтобы получить место Ромери в Совете?
– Вы хотите, чтобы я женился на ней? – будто не своим голосом спросил Зафир.
Сомери кивнула и добавила:
– Желательно, чтобы заявление о вашей помолвке было сделано до свадьбы Стефана.
– А если у меня не получится? – решил уточнить Зафир.
– Ты рискуешь не только местом в Совете. – Сомери выпустила коготки. – Скандал о каком-то насилии трон Стефана может и не пережить.
А вот и суть ее просьбы. Один и тот же шантаж. Крючок плотно застрял в глотках членов императорской олманской семьи, и Сомери вновь подергала леску, чтобы напомнить, кто держит удочку.
– Я вас понял, госпожа, – кивнул Зафир и покинул кабинет президента.
***
Она закинула ноги на стол и затянулась.
– Задолбала курить в доме. Вали на улицу! – Сафелия практически вползла на кухню после тренировки и плюхнулась на стул.
Роден любезно пододвинула миску с кашей поближе к ней.
– Ешь, не подавись!
– Кашу подсластила? – спросила Сафелия, трясущейся рукой опуская ложку.
– Чем, Одеялко?
– Задницу оторвала бы от стула и съездила в поселок за сахаром! Уже три дня как он закончился!
– Пока Учитель не прикажет, моя задница останется в резиденции. – Роден затянулась и выпустила колечко дыма. – Давно хотела спросить, – невзначай обронила она, – как прошла твоя встреча с родственниками?
– Отлично прошла. – Сафелия набила рот кашей и начала жевать.
– Быстро же ты от них слиняла. – Роден пустила еще несколько колец дыма.
– Никогда не понимала, почему Учитель позволяет тебе курить в доме.
– Потому что если она не будет курить, начнет пить. – Учитель вошел на кухню и отвесил Роден подзатыльник. – Ноги со стола убери!
– Извините, Учитель. – Роден почтенно склонила голову.
– Сафелия, как доешь, возьми список покупок и отправляйся в поселок.
Ученица облизала ложку и встала из-за стола. В молчании помыла посуду и обратилась к Ромери:
– Учитель, я могу идти?
– Да, можешь.
Как только Сафелия покинула кухню, Ромери присел напротив Роден.
– Ты опять игнорируешь послания от матери?
– Избавьте меня от этого говна, Учитель!
Ромери осуждающе покачал головой.
– Твоя речь, манеры и поведение безобразны.
– Как и вся я, – улыбнулась Роден.
Учитель протянул руку через стол и сжал ее ладонь.
– Меня не отталкивает твоя внешность. Ты необычна. Уникальна. Задайся ты целью, могла бы все начать сначала.
– Это мы уже проходили. – Она рассмеялась. – Не стоит.
– Мать не виновата в том, что с тобой произошло.
Лицо Роден окаменело.
– Ты убила его. Его больше нет.
Она выдернула ладонь и встала из-за стола.
– Но ужас, который он мне подарил, никуда не делся.
– Пока ты не избавишься от ужаса в сердце, ничто в твоей жизни не изменится.
– Вылечить мою душу не по силам даже психиатрам, Учитель. Смиритесь, как смирилась я. – Она затушила елотку и прикурила новую.
– Ладно, Роден. А теперь к делу. Через несколько часов к нам прилетит один высокопоставленный гость.
Она хмыкнула:
– Вы по этой причине Одеялко в поселок отправили?
– Сахар в доме закончился три дня назад, – улыбнулся Ромери.
– Гостю нужна моя помощь? – Роден выдохнула дым.
– Да. И я прошу тебя ему помочь.
Елотка дымила в воздухе, а ученица внимательно смотрела на Учителя.
– Что происходит? – наконец спросила она и затушила елотку.
– А тебя что-то беспокоит?
– За все время нашего знакомства вы ни разу не просили меня кому-нибудь помочь.
– Роден… – Учитель вздохнул и отвернулся. – Сделай, как я прошу. И не задавай вопросов.
– Учитель…
– Роден! – Он повысил голос и смерил ее гневным взглядом.
Она склонила голову и замолчала.
– Человек, который прилетит за тобой, мой ученик. Он очень силен. Даже слишком. Я знаю, что у тебя есть определенные цели. Тьма вокруг тебя всегда пугала меня. Но сама ты пугаешь меня куда больше. Этот человек будет на твоей стороне до тех пор, пока ты не станешь представлять угрозу для него или его близких. Ты понимаешь, о чем я?
Роден молча кивнула.
– Хорошо, – выдохнул Учитель. – Хорошо, что ты это понимаешь. Помоги ему, и тогда, возможно, он поможет тебе. А теперь иди. Собери вещи. Через час жду тебя здесь.
– Да, Учитель.
***
– Разрешите войти?
– Да, Зафир. Заходи.
– Да чтоб меня! – Роден хлопнула ладонью по столу и тяжело вздохнула.
– Зафир – один из моих лучших учеников, – улыбнулся Ромери.
Олманец присел за стол напротив Роден и прищурил светящиеся синие глаза.
– Один из не значит лучший, – справедливо заметила она.
– Я прилетел к тебе просить о помощи.
Суирянка изобразила удивление и с воодушевлением прижала ладонь к груди.
– Не может быть… – прошептала она. – Это так… неожиданно…
Ромери отвесил ей очередной подзатыльник, и Роден виновато склонила голову.
– Простите, Учитель.
– Ладно, пойду прогуляюсь. – Ромери встал из-за стола и похлопал Зафира по плечу.
– Учитель? – не поняла Роден. – Вы куда?
Ромери вышел, не ответив.
Она вновь затушила окурок и закурила новую елотку.
– Выкладывай, что стряслось. – Суирянка закинула ноги на стол и приготовилась слушать.
– Что ты знаешь про иных на Олмании? – спросил Темный.
Роден начала посмеиваться.
– Ну и заварили же вы кашу, олманцы… Подняли на уши всю Вселенную, когда признались, что приютили дальних родственников из другого измерения на своей планетке. Суе пришлось это дерьмо за вас разгребать. И что теперь? Мы открыты для всего мира? Хрена с два… И хотя от туристов на Суе теперь отбоя нет, люди все равно знают о нас так же мало, как и об иных.
– Но теперь, по крайней мере, люди знают о вас, – улыбнулся Темный.
– И что толку? – Роден выпустила колечко дыма. – Мы продолжаем следовать собственным традициям и разрисовываем лица, чтобы отличаться от всех остальных. Но так же, как и вы, – она искоса взглянула на Темного, – мы боимся иных и того, что они принесли с собой в этот мир.
– Это тема для отдельной дискуссии, а сейчас времени на нее нет.
– Я поняла, – махнула рукой Роден, – можешь не оправдываться. Так что там с вашими иными? Как живется им в изоляции?
– Это временная мера, – покачал головой Темный. – В данный момент они проживают в резервации на территории Олмании и проходят интеграцию. Вживаются в общество, если так можно выразиться. Невеста Стефана – императора Олмании…
– Я знаю, кто он, – перебила Роден.
– Хорошо, что знаешь. В общем, невеста моего брата…
– Одна из них. Она дочь их главнокомандующего. Император Олмании этим союзом желает закрепить отношения двух рас на одной маленькой планетке в надежде, что иные не ополчатся против остальных и не прикончат всех нас.
– Ты можешь не перебивать? – разозлился Темный.
– Могу… – пожала плечами Роден.
– Свадьба через два месяца. А у нас двенадцать трупов иных. Все – женщины. Убиты и расчленены. Возраст от восемнадцати до двадцати двух лет.
Роден понимающе кивнула.
– И ты думаешь, что это работа кого-то из них?
– Я не знаю, чья это работа, но он оставляет послания на древнеолманском языке.
Она нахмурилась.
– Это и их язык тоже… И что за послания он оставляет?
– Я раскрою их содержание только при условии, что ты согласишься мне помочь с этим делом и подпишешь документы о неразглашении.
Роден выпустила дым и задумалась.
– Раз ты не справляешься, дело должно быть по-настоящему занятным.
– Поверь, там есть над чем поломать голову. – Темный слащаво улыбнулся и подмигнул ей. – Если в общественность просочится информация о том, что женщин из расы иных убивает какой-то маньяк, всех ждут очень большие неприятности. Сложность в том, что с иными трудно выходить на контакт. Они неразговорчивы. А нам необходимо найти того, кто это делает, и устранить его. Желательно до свадьбы императора.
Роден затушила елотку.
– Документы о неразглашении при тебе?
Темный активировал браслет, и голограмма высветилась перед лицом суирянки.
– Хорошо подготовился. – Она убрала ноги со стола, бегло прочла текст и расписалась ногтем на голограмме. – Ну так что за послания он оставляет?
– Это стихи. – Темный достал из кармана бумажку и бросил ее на стол. – Здесь оригинальный текст.
Роден развернула листок. Прочла первую строку. Ее руки затряслись, и она бросила бумажку на пол. Встала. Прижала ладони к груди. Сжала пальцы. Она хотела что-то сказать, но в серых глазах застыл ужас.
– Уходи, – выдавила она из себя.
– Роден…
– Уходи отсюда… – застонала она.
Темный встал из-за стола и подошел к ней.
– Это известные стихи. Их многие знают.
– А-а-а-а… – Ее затрясло, как лист на ветру.
Раздался треск, и молнии охватили руки суирянки. Зафир едва успел отпрыгнуть. Молнии стали бить в потолок. Олманец припал к полу и начал отползать к выходу.
– Роден! – кричал Ромери откуда-то из коридора. – Роден, остановись!
– А-а-а-а!!!
Зафир видел, как она поглощает огромные потоки энергии из окружающего пространства. Словно черная дыра, она втягивала материю в себя. И вдруг – вспышка.
Темного оторвало от пола. Все замедлилось. Замерло. Молнии. Парящие стулья. Парящий стол и кухонная утварь. Роден стояла в центре всего этого и излучала такой Свет, какого он никогда в своей жизни не видел.
Зафир подумал, что ему конец. Он понял, что от энергетического выброса такой мощности его разорвет на частицы той самой материи и в мире от Зафира Кеоне не останется и следа.
И вдруг она развела руки по сторонам и в собственном крике поглотила весь Свет. Как будто кто-то повернул время вспять. Зафир вернулся на пол. Стулья, стол и кухонная утварь на свои места. Молнии исчезали и появлялись в обратном порядке. Крик Учителя в коридоре. Его слова не понять. Роден сделала шаг вперед. Еще один. Искры. Треск. Все погасло.
Она ухватилась за спинку стула. Обогнула его и присела.
– Что здесь происходит? – Учитель влетел на кухню и воззрился на Зафира, сидящего на стуле.
Повисло молчание. Роден взяла со стола елотку. Зажигалку. Закурила. Несколько затяжек, и она откинулась назад, вытягивая ноги.
– Что… – прошептал Зафир, глядя на Роден. – Что это было?
Она выдохнула дым.
– Что ты имеешь в виду? – Она искоса на него взглянула.
– Как ты сделала это!
– Что она сделала? – голос Учителя казался встревоженным.
Зафир взглянул на Ромери: тот вопросительно смотрел на него.
– Что она сделала? – повторил вопрос Учитель.
Ромери ничего не помнил. Зафир весьма ясно это понял. Это было написано на его лице. Понятно по его взгляду, требующему у Зафира правдивого ответа очевидца.
Он снова взглянул на Роден. Она продолжала делать вид, что ничего не понимает. Учитель не знает о ее способностях? Зафир прищурился. Он готов был поклясться, что в этот момент она задержала дыхание. Это ее маленький секрет?
– Она едва не прикончила меня молниями, – произнес он.
– Она прекрасно контролирует себя! – внезапно повысил тон Учитель.
– Наверное, – Зафир пожал плечами, – иначе я был бы уже мертв.
Ромери медленно повернулся к Роден.
– Ты ничего не хочешь мне сказать?
Она отрицательно покачала головой и вновь затянулась. Ее пальцы тряслись. Учитель это заметил.
– Что ты ей сказал? – Он повернулся к Зафиру. – Хватит сверлить ее взглядом! Я с тобой говорю, Зафир Кеоне!
– Я показал ей стихи, которые цитирует наш маньяк, – не сводя глаз с суирянки, ответил Темный.
Ромери поднял листок с пола и бегло изучил текст.
– Это послание? – Он старался говорить спокойно, но получалось плохо.
Роден выдохнула дым и не ответила.
– Кто отправил тебя за помощью к Егерю? – зашипел Учитель.
– Никто. Я пришел сам.
– Человек… – Роден затянулась и сбросила пепел, – который любил цитировать эти стихи, давно мертв. Вы правы, Учитель, это послание для меня.
– Расскажи о том, что с тобой произошло, – попросил Темный, придвигая стул поближе и заглядывая в пустые серые глаза.
Она отрицательно покачала головой.
– Зафир, – голос Учителя по-прежнему дрожал, – госпожа Сомери дала ответ на твою заявку о привлечении к расследованию Егеря?
– Она ответила согласием, – кивнул Темный.
– Согласием?
Вопрос Ромери показался Зафиру очень странным.
– Да. Она дала разрешение, – ответил он.
– Ты хотя бы понимаешь… – Учитель запнулся, с ужасом глядя на Зафира. – Нет… Похоже, ты ничего не понимаешь…
– Что я должен понять?
– Не будь пешкой в руках Сомери, сынок. Никому не позволяй управлять собой, даже Совету Всевидящих…
– Учитель… – Зафир встал и подошел к нему, все еще не понимая, что впервые за много лет видит в глазах наставника страх. – Я пришел к Роден, потому что мне нужна ее помощь. Ни Сомери, ни Совет не выступали инициаторами этой просьбы.
Учитель долго на него смотрел. Как будто заново изучал оболочку. Но что ему изучать, если он и так знает Зафира как облупленного?
– Дай мне слово, – произнес Ромери, кладя ладонь на его плечо. – Дай мне слово, что позаботишься о ней… Что бы она ни натворила, ты не оставишь ее в беде.
Зафир непонимающе уставился на Ромери.
– Дай мне слово или проваливай отсюда восвояси…
Темный поднял ладонь и кивнул.
– Даю слово.
– Никогда прежде я не встречал людей с такой Тьмой вокруг. На что способна эта Тьма – одному богу известно. Такие дети не рождаются в мирное время. Они появляются в эпоху перемен как оружие возмездия. Сомери об этом знает. Сомери, а не весь Совет. Понимаешь, что это значит?
– Она не хочет, чтобы Совет об этом знал.
– Ее привела ко мне судьба, – ответил Учитель.
– К вам привела ее Сафелия.
– Не бывает случайных встреч, Зафир. Каждый из нас нужен для чего-то в этом мире. Она называет себя Егерем и охотится на животных в человечьих шкурах. Возможно, в этом ее предназначение, а может, и в другом… Я не знаю. Помни, что дал мне слово.
– Я не забуду, Учитель. – Зафир склонил голову.
– И не верь Сомери. Никому из ее племени не верь.
Зафир молча повернулся к Роден, внимательно посмотрел на нее и вдруг понял, что что-то чувствует. Лицо. Ее лицо будто притягивало взгляд. Высокий лоб. Выразительные серо-зеленые глаза. Изящная линия носа, четкий контур губ. Такое молодое лицо, красивое и печальное. Зафиру захотелось прикоснуться к нему. Погладить щеки, заставить губы изогнуться в улыбке. Ему захотелось коснуться ее волос. Перебрать в пальцах белоснежные пряди, играющие холодными металлическими бликами на свету. Тонкая шея, ключицы, узкие запястья и длинные изящные пальцы. Он бы коснулся их, скользя губами и изучая каждый из рубцов на ее коже.
Она обернулась и в упор взглянула на него. «Что ты хочешь сделать губами?» – возникла мысль в голове Зафира.
– Ты поможешь мне найти того, кто оставил для тебя это послание? – спросил он, глядя на Роден.
Она готова была поклясться, что что-то изменилось. В ней. В нем. Что-то произошло. Что-то сломалось и срослось одновременно. Он принес ей эти стихи. Как будто передал послание из прошлого, как будто передал чью-то издевку сквозь время, чтобы уничтожить ее в настоящем и лишить будущего. Но все же… Все же он смотрел на нее так, как не смотрел ни один мужчина за последние семь лет.
Куда ускользает надежда твоя,
Что пламенем ярости так обжигала?
Она ведь сияла, она ведь спасала,
Пока ты на прочность ее проверяла.
Ты тянешься следом, и пальцы дрожат,
Ты рвешься за ней, но ее не нагнать.
И взгляд уж потух, и гнев вдруг угас.
Жизнь без надежды – вот он твой крах.
Ни марево мыслей, ни тлен всех побед
Не смогут вернуть тебе этой потери.
Останется горечь о прожитом дне
В пустом бытие, безвольном и сером.
Куда убежала надежда твоя,
Что пламенем ярости так обжигала?
Сквозь трещины этого бренного тела
Она утекла в закат бытия.
– Я помогу, – сказала Роден и отвернулась.
***
Она остановилась у трапа корабля и бросила сумку Темному под ноги.
– Будь любезен, помоги даме.
Тот молча взял сумку и поднялся по трапу.
– Попрощайтесь с Одеялком за меня, – вздохнула Роден и обняла Учителя.
– Береги себя. – Он погладил ее по спине, как когда-то гладила бабушка, и поцеловал в макушку.
Роден отстранилась и отправилась на корабль.
– Ты дал мне слово. – Ромери сжал плечо Зафира. – Помни об этом.
– Да, Учитель.
– Красивая игрушка, – улыбнулась Роден, попав внутрь и следуя за Темным к каюте. – На таких корабликах меня еще не катали!
– Кухня и столовая прямо по коридору. Капитанский мостик в другой части корабля. Твоя каюта.
Дверь перед Роден распахнулась. Она прошла внутрь, побродила по комнате, заглянула в спальню, нашла гардеробную, туалет и огромную ванну шириной в несколько метров, в которой можно было лежать вчетвером и любоваться видами из иллюминатора.
– Располагайся. Если что-нибудь понадобится, можешь вызвать одного из служащих или меня.
– Пепельница, – обернулась к нему Роден. – Желательно не одна.
– Воспользуйся стаканом. – Темный кивнул на барный столик, заставленный бутылками со спиртным.
Она подошла к столику, достала елотку и прикурила от пальца.
– Судя по изобилию напитков, ты любишь топить печали в спиртном. И судя по количеству испитого из этих бутылок, печалей у тебя много.
– В этой каюте я обычно расслабляюсь, – ответил Темный. – С женщинами, – добавил он.
– Пьешь и трахаешься. – Егерь затянулась и выпустила колечко дыма. – Как прозаично.
– Как ты сделала это?
Роден нахмурилась.
– Что именно я сделала?
– Повернула время вспять.
– Давай это будет наш с тобой секрет. – Она улыбнулась и сбросила пепел в стакан. – Ты не расскажешь об этом никому, а я никому не расскажу о том, что ты способен управлять чужим полем.
Темный молчал.
– Вряд ли твои родственники испытают облегчение, узнав об этом. – Роден вновь затянулась и выдохнула дым. – Никто не хочет быть пешкой в чужих руках. Так что нам обоим есть что скрывать.
– Я принимаю твое предложение, – ответил Темный и покинул каюту.
– Еще бы ты его не принял, – прошептала Роден.
Она побродила по помещению, покосилась на свою сумку. Вещей у нее было немного. В основном оружие и игрушки для работы. Впрочем, с собой она взяла все вещи, которые у нее были.
Раздался звонок по внутренней сети. Она подошла к панели и приняла вызов.
– Обед через час. Буду ждать тебя в столовой. – Темный был краток и тут же прервал вызов.
Роден затушила елотку и налила в чистый бокал воды. Стоит попросить материалы дела. Возможно, она не вполне готова сейчас этим заниматься, но другого выхода нет.
***
Сафелия доставала продукты с полок, грузила в тележку и вычеркивала покупки из списка. Учитель был настолько предусмотрителен, что даже отметил средства гигиены для учениц. Она как раз выбирала ежедневные прокладки, когда услышала отголоски грома вдалеке. Люди в проходах замерли, а потом кто-то стал кричать. Гул нарастал, все вокруг затряслось. Продукты стали падать с полок на пол.
– Ложись! – успела прокричать Сафелия перед тем, как в магазине выбило окна и волна пыли и пепла накрыла всех, кто там был.
Она ударилась головой. В ушах звенело. Вокруг дым, красные огни.
Сафелия поползла по проходу в сторону выхода. Люди вокруг шевелились. Живые, значит. Девушка доползла до стены, где когда-то были окна. Там, на улице, сквозь рассеивающийся дым она не увидела горы. Той самой горы, на склоне которой была резиденция Учителя. Чернеющая скошенная поверхность и больше ничего.
– Нет… – прошептала Сафелия, размазывая пепел по лицу. – Не-е-ет!!!
***
Роден прошла на кухню и огляделась. Темного нигде не было. Кто-то уронил кружку с кофе на пол и не убрал за собой. Она наклонилась и начала собирать осколки.
– Оставь, – голос Темного звучал как-то иначе.
Егерь обернулась и по выражению пустых глаз поняла, что случилось нечто очень серьезное. Она подошла к Темному и положила руку ему на плечо в надежде, что это хоть немного успокоит его.
– Что? Что произошло?
– Мы возвращаемся.
– Сафелия? – первым делом подумала Роден. – Она вляпалась в неприятности?
– Я получил сообщение по сети. На Ксилусе прогремел взрыв. Резиденции Учителя больше нет.
– А Учитель? – не поняла Роден. – И Сафелия? Они… – Она запнулась и отвернулась от Темного.
– Я не знаю, – тихо ответил Зафир. – Я пробовал связаться с ними, но они недоступны.
– Я свяжусь с Сафелией по своему каналу. – Роден бросилась в каюту.
Нашла наушник, набрала позывные. Абонент в настоящее время недоступен. Роден уронила руки. Что это такое? Что с этим миром не так? Или это она? Она источник всех бед этого мира?
– За что… – прошептала Роден. – За что ты со мной так…
– Они могут быть живы, – услышала она голос Темного.
Когда он оказался за ее спиной? Странно… Она опять не заметила его присутствия.
– Сафелия отправилась в деревню за продуктами, – продолжал говорить Темный. – Она бы вернулась только вечером. Значит, ее там не было. В доме еще кто-нибудь мог быть?
– Нет. – Роден пыталась соображать. – От младших учеников он год назад отказался, а Мария полгода как… Мы жили втроем. Значит, Ромери был один. Он никуда не собирался.
– Может, он успел почувствовать? Учитель мог почувствовать беду.
– Он чувствовал. – Роден присела на стул и трясущейся рукой достала елотку. – Он чувствовал, что мы все в опасности. Потому с такой легкостью и так быстро отпустил меня с тобой. Потому приказал Сафелии уехать в поселок за провизией. Он попрощался с нами. Понимаешь? – Она вскинула голову и глазами полными слез взглянула на Темного. – Он попрощался с нами.
– И взял с меня слово…
– Если это… – зашептала Роден. – Если это сделала она…
– Кого ты подозреваешь?
Егерь покосилась на него и ничего не ответила. Бессмысленно доказывать что-либо пешке, участвующей в чужой игре.
Глава 2
Она вошла в палату и выдохнула, увидев Одеялко.
– Роден? – прошептала Сафелия. – Ты жива! Жива!
Роден бросилась к подруге на шею и начала успокаивать.
– Учитель… Его больше нет. Его нет, Роден.
– Я знаю…
– Зафир? – встрепенулась Сафелия, заметив присутствие Темного.
– Привет, Лоскутное Одеялко. – Он произнес это ласково и улыбнулся по-доброму, будто успокаивая. – Как ты себя чувствуешь?
– Похороны через три дня, – ответила Сафелия. – Мне нужен прибор, Роден. Я знаю, он у тебя есть.
Подруга терпеливо промолчала.
– Здесь соберутся все, понимаешь? – не успокаивалась Сафелия. – Все!
– Твоя семья не знает, что ты была здесь, – вдруг произнес Зафир. – Но, может, это знали те, кто взорвал резиденцию?
Сафелия вздернула подбородок и скривила губы.
– Хочешь сказать, что это меня хотели убрать? Нет-нет, Зафир. Я – никто для этого мира. А вот Учитель или, возможно, Роден… А ты вообще что здесь делаешь?
– Я прилетел за Роден.
Сафелия нахмурилась.
– Зачем она тебе нужна?
– На Олмании завелся зверь, и есть основания полагать, что он ищет встречи с Егерем.
Сафелия с опаской взглянула на подругу.
– Я потом тебе все расскажу. А сейчас отдохни. Завтра мы приведем тебя в порядок и подготовимся к похоронам, – ответила на немой вопрос Роден.
– Не стоит игнорировать опасность. – Зафир присел на стул. – Следует поговорить с твоим братом и отцом, Сафелия. О покушении на твою жизнь они должны знать.
Лицо Сафелии мгновенно стало сосредоточенным, в плавающем взгляде появилось некая определенность. Роден знала, что это значит. Зафир – нет.
– Я скажу своим родственникам, что считаю нужным и когда сочту нужным. – Она чеканила каждое слово, и в этот момент Темный подумал, насколько же Сафелия похожа на отца. – Никто не смеет лезть в мою жизнь и мои планы. Если один из вас хотя бы намекнет о том, что много знает, я исчезну, и больше мы не увидимся. Я говорю это не Роден, Зафир. Я говорю это тебе.
– Я понял. – Он кивнул. – А о каком приборе шла речь, позволь спросить?
– В смысле?
– Ты попросила у Роден какой-то прибор.
– Никто в моей семье не должен знать, на что я похожа, – с прискорбием улыбнулась Сафелия. – Никто и никогда.
Зафир поморщился.
– Но это ведь ты, Сафелия? Это все еще ты.
– Я, Зафир, лоскутное одеяло, сшитое из многих кусков кожи. И рубцы от этих заплат останутся на мне навсегда. Прибор позволяет мне наслаивать искусственную кожу поверх собственной. Ее не заметить и не отличить. Ее можно носить неделями, месяцами.
– А что взамен?
– Зависимость, – произнесла Роден. – От прибора и обстоятельств.
– Чего же ты на самом деле боишься, – Зафир улыбнулся Сафелии, – реакции родственников или Его реакции?
– Не примерив нашу с Роден шкуру, ты никогда нас не поймешь.
– Значит, ты тоже можешь выглядеть иначе? – Он внимательнее взглянул на Роден.
– Меня в это дерьмо с дермосинтезом не впутывай, – отрезала она.
– Тогда, зачем тебе собственный прибор? – Темный вопросительно вскинул бровь.
– Использую иногда для маскировки. – Она протянула руку и погладила Сафелию по волосам. Она не хотела плакать, но слезы лились из глаз ручьями.
– Мы отомстим. – Сафелия поджала губы. – Слово наследницы Доннарской империи. Мы выследим эту тварь и убьем.
***
Хоронили пустой гроб. Кладбище заполонили люди в черных накидках, красных нарядах, белых костюмах, желтых платьях. Каждый народ нес свои традиции прощания с усопшими. И теперь представители этих народов были здесь. Роден и Сафелия держались в стороне от толпы. Они прятали лица под черными олманскими плащами и наблюдали за траурной процессией с холма.
Вдалеке Сафелия заметила делегацию с Олмании. Конечно же, ее возглавлял сам император. Это был первый раз, когда она увидела его в сопровождении невесты. Сафелия хотела бы рассмотреть ее получше, но пресловутые олманские плащи напрочь лишали окружающих такой возможности. В ее сторону обернулась Назефри. Сафелия спрятала лицо и отвернулась.
– Они знают, что я здесь, – прошептала она. – Назефри. Я рассказывала тебе о ней.
– Уверена, что она почувствовала тебя?
– Да.
Роден поняла, что Сафелия права. Поняла, когда увидела, как олманская семья перешептывается, оборачивается и ищет кого-то глазами в толпе.
– Иди, – прошептала Роден.
– Не могу. Я не могу…
– Назефри разговаривает с твоим отцом. Они знают, Сафелия. Иди.
Та ухватилась за руку Роден и вся затряслась.
– Не могу.
– Хорошо. Я пойду с тобой.
Роден посильнее натянула капюшон и нырнула в толпу. Сафелия следовала за ней. Когда они были практически рядом с доннарской и олманской делегациями, Роден кто-то схватил за руку. Она обернулась и остановилась. Сафелия остановилась рядом, искоса глядя на даму в черном платье.
– Роден…
Та ничего не ответила и, выдернув ладонь, направилась дальше. Госпожа Сомери кивнула Сафелии:
– Мне очень жаль, девочка. Рада, что ты не пострадала.
– Благодарю вас, госпожа Сомери.
– Извини, я должна идти. Потом поговорим.
– Конечно, госпожа. – Девушка поклонилась и направилась дальше.
Она совершенно потеряла Роден из виду.
– Сафелия! – громким шепотом позвала ее мать. – Сафелия!
– Здравствуй, мама. – Сафелия обняла маму и уже едва сдерживалась, чтобы не зарыдать.
– Мы отправили тебе сообщение, но ты не ответила. Даже не знали, получила ты его или нет.
– Я получила его, мама.
– Сафелия. – Отец обнял ее и прижал к себе. – Хорошо, что ты прилетела. Хотя на сообщения лучше отвечать, дочка.
– Извини, папа… Я… – Она отстранилась. – Пойду к Урджину и Эсте.
– Они ушли вперед. Ты быстро их нагонишь.
– Конечно, па…
– Сафелия. – Эста обняла ее первой. – Сафелия…
– Как ты? Держишься?
Эста положила руку на округлившийся живот и погладила его.
– Урджин был против того, чтобы я летела. Но… это же Ромери. – Она заплакала. – Я должна была…
– Попрощаться. – Слезы упали на губы Сафелии, и она отвернулась.
– Привет, сестренка…
Сафелия обернулась к Урджину и вымученно улыбнулась ему.
– Рада видеть тебя.
– И мы тебя, – ответил Камилли, огибая Урджина и обнимая сестру. – Мы не знали, прилетишь ты или нет.
– Дорогая… – Назефри погладила ее по плечу. – Почему ты сразу к нам не подошла?
Сафелия молчала, а Назефри, продолжая удерживать руку на ее плече, постепенно изменялась в лице.
– Не стоит, – предупредила Сафелия и отняла руку. – Побереги силы. Тебе они тоже нужны.
– Здравствуй, Сафелия.
– Ваше императорское величество… – Она присела в поклоне, чем изумила остальных.
– Это лишнее, – ответил Стефан.
Она не поднимала головы. Говорила из-под капюшона, стараясь на него не смотреть.
– Мне очень жаль.
– И мне. Что бы здесь ни произошло, я этого просто так не оставлю.
Она в ответ промолчала.
– Познакомься, – будто опомнился Стефан. – Эберроуз – моя невеста.
Сафелия поклонилась.
– Эберроуз, Сафелия, сестра Урджина и кузина Камилли.
– Рада встрече. – Эберроуз протянула ладонь и Сафелия была вынуждена ее пожать.
Она хотела отпустить руку иной, но та до боли сжала ее кисть и не позволила. Сафелия подняла взгляд. На нее смотрела очень высокая девушка с пронзительно синими глазами. Девушка была красивой, с изящными чертами лица. Сафелия почувствовала себя настоящей уродиной, да еще и коротышкой.
– Вы ищете кого-то? – спросила Эберроуз, не отпуская ее руки.
– Да. Подругу. – Сафелия с силой сжала пальцы и заблокировала мысли.
Эберроуз улыбнулась и наконец отпустила ее.
– Извините, я должна идти.
– Лоскутное Одеяло?
Сафелия обернулась и замерла.
– Почему ваша подруга называет вас этим именем? – спросила иная.
Остальные непонимающе глядели то на Эберроуз, то на Сафелию.
– Потому что я сделана из лоскутов, – ответила она, отвернулась и пошла от них прочь.
– Сафелия! – звал ее Урджин. – Сафелия, вернись, пожалуйста!
– В бездну… – шептала она. – В бездну всех вас…
***
Роден взяла горсть земли и бросила на крышку пустого гроба.
