Даниэль Зеа Рэй
Егерь
– Скажи правду, – пожала плечами Роден. – Подруга я твоя давняя.
– Я так и скажу. – Зафир облокотился о столешницу и потрепал волосы на затылке. – Однако пересуды это не остановит. Член императорской семьи не может светиться в общественных местах подобным образом. Придется объявить о нашей помолвке, подруга давняя моя. Иначе репутацию нашей семьи не отмоем.
– А если я откажусь?
– Ты откажешься, – кивнул Темный. – Недели за две до свадьбы. Кольцо сможешь забрать себе.
– Сто тысяч и кольцо.
– Двадцать тысяч и кольцо.
– Сто пятьдесят тысяч и кольцо. – Роден закурила и выдохнула дым.
– Пятьдесят тысяч и кольцо. – Зафир взял кружку и пригубил кофе.
– Двести тысяч и кольцо, Темный.
Олманец повернулся к ней лицом и нагло ухмыльнулся.
– У тебя ни копейки за пазухой. Платье на похороны тебе купила Сафелия. Ты – нищебродка, которой я предлагаю поулыбаться на камеру несколько месяцев, а затем свалить с крупной суммой в кармане и дорогим кольцом на пальце. Шестьдесят тысяч и кольцо. И куча барахла, что я прикуплю тебе к свадьбе. Мое покровительство, оборудование и оружие. Это хорошая сделка, соглашайся.
Роден выдохнула дым.
– Триста тысяч, Темный. Кольцо и все, что ты перечислил. Запомни, – она подошла к нему вплотную, приподнялась на носочки и прижалась к его щеке, чтобы ласково прошептать на ухо: – Члены знатных суирских родов никогда не торгуются. Мы можем только повышать ставку в наказание за то, что нас оскорбляют. Сам знаешь, что для суирян ты и твой император – никто. Желаешь ввести олманцев в высшее общество Суи – заплати мне триста тысяч, и я открою все запертые двери перед тобой и твоей империей.
– Кто же ты такая, Роден Кенигстен? – прошептал ей на ухо Зафир.
– Нищебродка, – она отстранилась и вновь затянулась, – которой когда-то кланялась сама Сомери.
Зафир Кеоне смотрел на нее с высоты своего роста. Она не блефовала, нет. Она демонстрировала ему манеры, на которые раньше он не обращал внимания. Голова в наклоне, угол рта приподнят, подбородок горделиво смотрит вверх. Плавный жест рукой – елотка поднесена к губам, вдох – рука с елоткой изящно повернута в сторону, выдох – дым тонкой струйкой стелется у ее губ. Она позволила себе проигнорировать приветствие Сомери на похоронах и все еще не поплатилась за это. Так в чем подвох: в давней вражде или в бессилии одной из сторон предпринять хоть что-нибудь против другой?
– По рукам. – Зафир улыбнулся и кивнул.
– Обслуживание в постели в эту сумму не входит. – Она протянула руку, предлагая ее пожать.
– А сколько стоит с тобой переспать? – олманец вскинул бровь.
Роден засмеялась, да так сильно, что даже закашлялась.
– Так сколько стоит с тобой переспать? – переспросил он.
– Ты ошибся адресом, Темный. Проституток снимают в другом месте. – Она покинула кухню, заходясь злобным смехом и закашливаясь при этом.
***
Сафелия заперла дверь каюты и присела на узкую койку. Аккуратно расстегнув костюм, она стянула его с плеча и застонала. Дилер продал ей аптечку для таких случаев. Девушка достала ее из сумки и открыла набор. Расстелила пленку на коленях, открыла бутыль с антисептиком и полила на зияющую рану. Слезы боли полились из глаз. Степлер. Она несколько раз вдохнула и поднесла его к коже. Щелчок. Рука затряслась. Щелчок. Щелчок. Щелчок…
– Госпожа, вы же знаете, повязки снимут, как только раны заживут.
– Я сыта по горло вашими обещаниями. – Сафелия смотрела на свое забинтованное тело в отражении в окне. – Вы показываете мне новые лоскуты кожи, но не разрешаете посмотреть на себя целиком. Вы сказали, что технологии позволят вам все исправить. Почему мне нельзя взглянуть на себя сейчас?
– Потому что лечение еще незакончено. Лоскуты приживаются, госпожа, но не так быстро, как нам бы того хотелось.
– Сделайте еще операцию. Сколько угодно операций! Я согласна! – воскликнула Сафелия.
– Госпожа, мы делаем все, что в наших силах.
– Уходите… Оставьте меня одну.
– Доктор велела быть с вами всю ночь.
– Вот и будьте! – Сафелия обернулась к медсестре и указала рукой на дверь. – Только там, снаружи!
– Госпожа, вам пора принимать лекарства.
Девушка попыталась засмеяться, но не смогла. Кожа на животе натягивалась под повязками, и становилось больно даже вздохнуть.
– От ваших лекарств моя жизнь представляется мне в розовом цвете. Но она не розовая… Она, твою мать, цвета дерьма…
– Госпожа, ваши лекарства. – Медсестра протянула стаканчик с таблетками. – Это стандартный протокол терапии в подобных ситуациях. Мы поможем забыть о том, что произошло.
– А кто поможет мне жить дальше? – Сафелия взяла стаканчик и опрокинула горсть таблеток в рот.
Медсестра протянула стакан с водой.
– Запейте, госпожа.
Доннарийка несколько раз сглотнула слюну и даже не скривилась.
– Не запиваю, – бросила она и запрыгнула на кровать.
Не успев коснуться матраца, она поднялась в воздух и стала парить над периной.
– Постарайтесь уснуть, госпожа. – Медсестра присела у кровати. – Я буду рядом.
– Меня достало спать в невесомости, – пробурчала Сафелия, переворачиваясь лицом вниз.
– Мне очень жаль, госпожа.
Сафелия вспомнила, как спустя несколько минут стало легче. Как безразличие опустилось на ее плечи, и жизнь вроде бы снова потекла своим чередом.
Степлер выскользнул из пальцев и упал на пол. Взгляд Сафелии потух, и она без сил рухнула на кровать. Нужно нанести биоклей на рану поверх скобок. Она нанесет… Позже… Немного позже…
***
– Господин, вы можете пройти.
Стефан с голограммой на лице вошел в комнату для допросов.
– А это что за хрен? – возмутился задержанный.
– Свободны. – Император кивнул охранникам и те покинули помещение.
– Эй! Куда! Куда пошли! – Ксилуанин стал бить кольцами браслетов по столу.
– Ответишь на мои вопросы, и они вернутся. – Стефан присел на стул напротив и вытянул ноги. – Итак, ты знал, кто твоя цель?
– Я уже сказал, что ни хера не знаю! В переулке какая-то баба вырубила мужика у задней двери в ночной клуб. Я хотел помочь несчастному, думал, она пришить его хочет. Окликнул ее, а она достала ствол и выстрелила в упор! Хорошо, я увернуться успел, но задело, твою мать!
– Почему ты убежал? Почему никого не позвал на помощь?
– Я испугался! – заголосил мужик и снова ударил браслетами по столу.
Стефан вздохнул и сложил руки на груди.
– Лазерный нож со следами твоей ДНК найден рядом с тем местом, где, с твоих слов, на тебя напали. Сейчас ты проходишь по делам о семи убийствах и как минимум тринадцати случаях разбоя. Хочешь еще и покушение на убийство заработать?
– Я не знаю, о чем вы говорите!
– Слушай меня, мудак. – Стефан резко наклонился вперед. – На рукоятке лазерного ножа обнаружены следы крови твоей жертвы. С минуту на минуту она окажется здесь и даст показания. Так что начинай говорить, пока не стало поздно.
– Как же, даст она! – захохотал мужчина и тут же умолк.
Он застонал и прижался лбом к столу, изнывая от боли.
– Я могу остановить твое сердце и заставить его биться вновь, – произнес Стефан. – И никто из стоящих за этими стенами тебе не поможет. Говори, от кого получил заказ.
– Пошел ты…
Император сжал кулаки, и мужчина выгнулся на стуле, сползая вниз.
– Кто сделал заказ на ее убийство! – закричал Стефан и встал с места. – Кто сделал заказ?
– Я не знаю! – простонал ксилуанин, хватая ртом воздух в минутной передышке.
– Как он связался с тобой?
– По сети. Скинул файл с фотографией и написал, где ее караулить.
– Где он сказал ее караулить?
– Возле корабля, – стонал мужчина. – Возле корабля, твою мать!
– Когда ты получил заказ? – напирал Стефан.
– Вечером, часов около десяти.
– Ты знал, кто она такая?
– Да ни хрена я не знал! Девка какая-то. Я решил бабла по-быстрому срубить.
– Почему взял с собой только нож? – Стефан вновь присел на стул напротив допрашиваемого.
Тот в ответ злобно засмеялся.
– А ты как думаешь? – спросил он.
Император медленно выдохнул:
– Хотел немного поразвлечься перед тем, как ее пришить?
– Ну так это… – урод напротив заерзал на стуле, – я смазливых люблю. Слушай, бешеная она, эта девка. Напала на меня первой. Я только и успел, что порезать ей плечо. Если бы знал, что из боевых она, взял бы с собой ствол.
– Ты не взял ствол, потому что у тебя его не было и достать его ты не успел. Думал, легкую добычу получишь, а она тебе руку едва не отхватила. Сообщение в сети сохранил?
– Нет. Оно самоуничтожилось.
– Что ж. Прощай тогда. – Стефан встал и подошел к двери.
– Эй ты! Ты куда? А сделка? Тебя разве не сделку послали предложить?
– Живи, тварь. – Император открыл дверь и вышел из допросной.
***
– Тебя долго не было! – Эберроуз протянула руки, чтобы его обнять, но Стефан вежливо отстранился. – Я волновалась.
– Не стоило. Были дела.
– Что-то случилось? – Она присела на диван и вопрошающе уставилась на жениха.
– Ничего, о чем бы стоило беспокоиться. – Он подошел к бару и плеснул себе крепкого в стакан. – Мы вылетаем на Олманию.
– Конечно. – Эберроуз улыбнулась и сложила руки на коленях. – Зафир тоже возвращается домой?
– Да. – Стефан выпил порцию и налил еще.
– А его странная подруга? Она полетит с ним?
– Ее зовут Роден, – напомнил Стефан. – Да, она полетит с ним.
– Она меня пугает, – призналась Эберроуз, склонив голову и глядя куда-то в пол.
– Тебе нечего бояться. Роден поможет Зафиру выследить нашего маньяка.
– А Сафелия? Ты знал, что они знакомы?
Стефан со стаканом в руке обернулся к Эберроуз.
– Перестань лезть в дела, которые тебя не касаются. – Он выпил и поставил стакан на поднос. – Я буду в своей каюте.
– Долго еще я не смогу к тебе прикасаться? – выпалила Эберроуз, продолжая сидеть все так же склонив голову.
– Чего ты от меня хочешь? – Стефан замер в дверном проеме.
– Это ненормально. Мы скоро поженимся, а ты ни разу не позволил мне даже прикоснуться к тебе.
Он подошел к ней и протянул руку.
– Прикасайся.
Она вскинула голову, с испугом глядя на него.
– Прикасайся! Ты же этого хочешь?
– Не так…
Стефан улыбнулся и опустил протянутую ладонь.
– Извини, Эберроуз, но по-другому у нас с тобой пока не получится.
– Это потому, что я – иная? Я противна тебе?
– Это потому, что на Олмании до свадьбы не принято спать с женщиной, на которой собираешься жениться.
– А спать с теми, на ком жениться не собираешься, принято?
Ее вопрос повис в воздухе. Император покинул комнату, оставив его без ответа.
***
Роден провалялась в ванне все оставшееся утро. Натирала кожу какой-то пахучей дребеденью, пускала пузыри, курила, даже уснула ненадолго. Зафир объявил по внутренней связи, что корабль берет курс на Олманию. Взлета Роден не почувствовала, лишь в иллюминаторе поверхность Ксилуса стала стремительно удаляться, пока не скрылась за поясом облаков. Красивая планета. Неизгаженная технологиями производства.
К обеду Роден привела себя в порядок и отправилась в путешествие по кораблю своего «жениха». Побродив по коридорам, она познакомилась с планом корабля на электронной станции управления и все-таки решила поесть.
На кухне крутились служащие и тут же смылись, как только ее увидели. Суирянка едва не расхохоталась, читая ужас в глазах несчастных. Выпив кофе и насладившись овощами с мясом неизвестного животного, она по привычке вымыла посуду и поспешила наведаться в тренировочный зал. Вошла внутрь и прислонилась к ближайшей стене, наблюдая за тренировкой Зафира. Он «гонял ветер». Старое упражнение, но эффективное.
– Проходи, не стесняйся, – позвал олманец, когда закончил.
Роден сбросила сапоги и легкой походкой прошлась по деревянному полу.
Она грациозно махнула рукой, и Зафир отскочил, уклоняясь от энергоудара. Он прыгнул вперед и замахнулся. Пространство перед Роден исказилось, и волна наползла на тело. Стало больно. Ноги заскользили по полу, все быстрее и быстрее, пока ее не оторвало и не отбросило в мягкую стену.
– Неплохо… – Она засмеялась, поднимаясь и потирая ушибленный затылок.
Стойка. Выписав фигуру, Роден сплела сеть и выбросила ладони вперед. От такого удара ему не увернуться.
Зафир побежал в сторону. Сеть вот-вот должна была его накрыть, но он внезапно прыгнул вперед ногами и завалился на спину. Заскользив по полу спиной, он пролетел под ней и ударил Роден в ответ. Она только вскрикнула. Ее тело полетело вверх и мягко приземлилось прямо ему в руки.
– Защитные техники хромают, – озвучил Зафир. – Энергоударами ты тоже плохо владеешь.
– Поспешные выводы – ошибка многих следователей, агент 8106. – Роден спрыгнула на пол и кокетливо подмигнула.
– Теперь у меня другой позывной.
– Правда? – Она изобразила удивление. – Только не говори, что зовешь себя Темным.
– Так и зову.
Она многозначительно улыбнулась и поднесла палец к губам.
– Тш-ш-ш… Никому не говори. – Палец заискрил, и Зафир тут же отступил на шаг.
Суирянка засмеялась.
– Не волнуйся. На корабле я не стану это применять.
– Ты же помнишь, что я олманец? – решил уточнить Зафир.
– Великое племя с великими возможностями, погубить которое способна обычная гроза. Поэтому вы проиграли в войне суирянам. На грозу им было наплевать.
– В той войне не было победителей.
– Так уж и не было? – Роден зашагала, вытягивая носки вперед, словно балерина перед тем, как стать на пуанты.
Зафир присел на пол у противоположной стены. Роден встала в стойку и понеслась. Вперед и назад, вверх и вниз. Она прыгала, кувыркалась, выполняла удары ногами и руками, кружилась и непрерывно плела вокруг себя энергосети. Плетения витиеватые, искусные. Обучение такому мастерству занимает годы и обычно его начинают еще в детстве.
Зафира никто не учил плести сети. Не было нужды. Он аккумулировал энергию из окружающего пространства так же просто, как дышал, и выбрасывал ее сплошной волной – только увернись. Сети для тех, кто не способен сразу аккумулировать большие потоки. Они вытягивают энергию тонкой нитью и формируют из нее ловушки. Затраты времени для такого энергоудара большие, но и точности его стоит позавидовать. Можно набросить сеть на человека в толпе, можно накрыть ею всю толпу. Можно оставить сеть на жертве и уйти в сторону, скрыться в неизвестном направлении, удерживая нить в руке, чтобы потом, в нужный момент, дернуть за нее и лишить жизни.
Да, Зафир не умел плести энергосети. Зато он был быстрее. И явно способнее Роден.
– Стоп! – неожиданно крикнул он.
Она, как ни странно, остановилась.
– Левая нога дальше! – поправил Зафир. – Угол наклона ладони бо́льший! Нет! Перебор! Да! Продолжай!
Роден заметалась по залу, выписывая фигуры руками и пуская волны вокруг.
– Не сбавляй темп! – кричал Зафир. – Быстрее! Еще быстрее!!!
Он все подгонял, а ей все было тяжелее и тяжелее контролировать себя. Ошибка. Неправильный жест рукой. Все… Роден подбросило в воздух, и она плашмя рухнула вниз.
– А-а-а… – застонала она, чувствуя, как из носа полилась кровь.
Зафир подбежал к ней и присел рядом на корточки.
– В чем ошиблась? – спросил он.
– Ладонь развернула в другую сторону, – промычала она.
Он коснулся пальцами ее лба, и боль моментально оставила тело. Она лежала на зеленой траве на лугу, окруженном деревьями разных цветов. Они цвели, эти деревья, и в лучах заходящего красного солнца неизвестной планеты их лепестки гонял по лугу ветер.
– Никогда не погружай в транс того, о ком ничего не знаешь, – прошептала Роден и схватила Зафира за руку.
Они оказались сидящими на этом лугу. Зафир стал оборачиваться по сторонам. Он явно кого-то искал.
– Ты не создаешь галлюцинацию, – суирянка встала и зашуршала босыми ногами по траве, – ты погружаешь в свои воспоминания. Опасно, Темный. Очень опасно пускать в свои воспоминания посторонних, о которых ты ничего не знаешь.
Роден обернулась в ту сторону, куда смотрел Зафир. Им навстречу шла женщина с ребенком на руках. Она улыбалась и подзывала олманца к себе. Роден вскинула руку, и женщина замерла на полушаге. Лепестки повисли в воздухе. Время остановилось.
Она хотела подойти к женщине с ребенком, чтобы рассмотреть ее, но Зафир схватил ее за щиколотку.
– Стой!
– Я ничего ей не сделаю, – воспротивилась Роден, вырывая ногу из его хвата и направляясь к женщине.
– Стой!!!
Удар настиг ее в полушаге. Спина изогнулась, руки взметнулись по сторонам. Место и время изменились. Теперь они в парке. Впереди озеро с розовой водой. Роден, изогнувшись от боли, падает на колени у самой кромки воды.
– Я же сказал тебе не лезть в воду! – закричал кто-то позади.
Зафир обернулся и увидел мужчину. Это был суирянин в белых одеждах, похожих на платье. Он прошел мимо него, будто не замечая. Зафир перевел взгляд на Роден. Она обернулась к мужчине и на лице, искаженном гримасой боли, заиграла улыбка.
– Прости, папа…
– Взгляни на свое платье! Юбка в грязи! – орал мужчина. – Он подошел к Роден и замахнулся.
Зафир только и успел, что протянуть руку. Мужчина замер, а Роден продолжала глядеть на отца и улыбаться.
– Мы можем исправить наши воспоминания. Можем изменить их. – Она поднялась с колен, отвернулась и шагнула в озеро. Зачерпнула воды, ополоснула лицо. – Но это ничего не исправит. Оригинал всегда будет превосходить наши выдумки. И даже если от него избавиться, – мужчина в белых одеждах исчез, – модель поведения, сформированная нашим опытом, останется. Твоя мать была красивой женщиной, – Роден ступила еще на шаг глубже, – и она любила тебя, – еще на шаг глубже. – Скажи, ты сказал правду о своем появлении на свет?
– Ты про изнасилование?
– Про него.
– Не думал, что это впечатлит тебя, – хмыкнул Темный.
– Значит, ты соврал, чтобы произвести впечатление на Ситен?
– Но она ведь пыталась меня лечить. – Темный присел на траву, глядя, как Роден все глубже заходит в воду. – Я дал ей повод для раздумий.
– Сафелия никогда не вдавалась в подробности, когда речь заходила о ее ближней и дальней родне, – ответила Роден. – Жизни доннарской и олманской императорских семей она всегда описывала парой общих фраз.
– Но она все равно рассказала тебе больше, чем должна была. Ты же сохранила молчание, ничем не выдав свое происхождение и историю.
– Скажи, когда в твоей семье появилась сестра, все внимание тут же переключилось на нее?
Зафир молчал.
– Ты часто убегал из дома, предпочитая оставаться наедине с природой и с самим собой. Ты знал, что мать найдет тебя и вернет обратно. Это сформировало твою модель поведения. Ты убегаешь от красивых женщин, и если они достаточно напористы в своих желаниях, даешь им то, чего они хотят. Так же ты убегаешь от своих родственников, от всех, кто дорог тебе. Ты прячешься в надежде, что тебя найдут и вернут домой.
Роден нырнула в розовую воду и поплыла.
– Зато тебя тянет к властным и жестоким мужчинам! – прокричал в ответ Зафир. – Таким, как твой отец! Подсознательно ты ищешь в них любовь, которую не дал он.
Суирянка вынырнула и повернулась к Зафиру. Краска начала сползать с ее лица, обнажая белоснежную кожу лба, носа, щек. Она стекала с нее вместе с водой, расползаясь цветным пятном вокруг.
– Я не ищу любви. – Она улыбнулась, продолжая стоять посреди грязного пятна в воде. – Я только охочусь.
Он смотрел на ее обесцвеченное лицо, а она смотрела на него. Это лицо было именно таким, каким и было оно под слоями татуировок. Красивым.
Вспышка – и Зафир вернулся на корабль. Роден отползла от него, размазав кровь по полу.
– Что это за техника воздействия? – спросил олманец, все еще пытаясь прийти в себя.
– Не со всеми получается. – Роден встала с пола. – Но, если человек умеет погружать в транс, я в этом трансе чувствую себя как рыба в воде.
– Меня обучишь?
– Этому нельзя научить, Темный. Либо ты умеешь это делать, либо нет. И еще одно… – Она зажала кровоточащий нос рукой. – Еще раз погрузишь меня в транс без моего разрешения – я изгажу все твои приятные воспоминания, как только смогу.
Зафир хмыкнул.
– Не любишь погружаться в транс или не любишь тех, кто способен погрузить тебя в него?
– Я тебя предупредила.
Он улыбнулся. Встал с пола и, взяв ее за руку, потащил за собой.
– Куда ты меня ведешь? – Она семенила за ним по коридору.
– Уже пришли. – Он приложил руку к электронному замку на стене, и дверь перед ними распахнулась.
– Твоя каюта? – спросила Роден, осматриваясь.
– Да.
– Моя больше.
– Да. Ванная там. Умойся и возвращайся.
Роден склонилась над раковиной и включила воду. Ополоснула лицо и взглянула на себя в зеркало.
– Ты выглядишь как шлюха! – ревел отец.
– А ты как всегда жалок!
Роден отбросило к стене. Ребра треснули, дыхание свело. Раковина и унитаз раскололись на куски. Если бы не блокировка, вряд ли от Роден что-нибудь осталось.
– Боже! – вопила мать. – Боже, что ты наделал!
– Молчи! Это твое воспитание! Взгляни на нее! Разоделась, как настоящая потаскуха!
– Но это же выпускной вечер! Боже, остановись!
– Честь семьи – превыше всего!!!
– Теперь я тебе больше нравлюсь, папа? – прошептала Роден, глядя на отражение в зеркале.
Зафир стоял в дверном проеме и смотрел на нее. Она не сразу его заметила. А когда заметила, тут же отвернулась.
– Чистое полотенце на полке, – подсказал он.
– Благодарю. – Роден вытерла лицо и оставила полотенце на раковине.
– Он жив? – тихо спросил Зафир.
– Кто? – не поняла Роден.
– Твой отец. Он жив?
Она улыбнулась. Не печально, нет, удовлетворенно.
– Мне было семнадцать, когда его взорвали в прямом эфире вместе с тридцатью членами парламента Суи. Запись теракта транслировали по всем каналам, не переставая. Ответственность взяла на себя одна из радикальных группировок. Сомери лично контролировала расследование. Тех, кто это сделал, нашли и публично казнили.
– А твоя мать? Она жива?
– И невредима, – добавила Роден. – Так же, как и мои брат с сестрой.
– Ты в семье старшая?
– Да. – Роден остановилась напротив Зафира, она продолжала улыбаться.
– Это не он, не так ли?
– Что «не он»? – спросила Роден.
– Сделал это с тобой?
– Того, кто это со мной сделал, я убила собственными руками. А папа, к счастью, к этому моменту был уже давно мертв.
– Почему «к счастью»?
– Потому что он был бы следующим.
Зафир посторонился, пропуская ее в комнату.
– В каждой знатной семье есть свои тайны, Темный, – ответила она, проходя мимо него. – В моей. В твоей. Для остального мира мы либо эталон для подражания, либо съехавшие с катушек фрики. Середину обычно никто не выбирает.
– Ты определенно фрик.
– Готовься, Темный. Вскоре ты тоже им станешь. – Она обернулась и погладила себя по щекам. – Мои суициды будут греметь на всю Вселенную, а фотографии разойдутся огромными тиражами. И каждый задастся вопросом, отчего же такой красивый и богатенький мужик выбрал себе в спутницы такую конченую уродливую психопатку? Мне интересно знать, что ты им ответишь?
– Женщины лучше тебя я просто не встречал.
– Плохой ответ. – Роден присела на кровать. – Он подразумевает, что ты все еще в поиске лучшего варианта. Но мы-то знаем, что лучше меня просто нет и быть не может.
– Тогда я скажу, что люблю тебя такой, какая ты есть. – Зафир прислонился к стене и сложил руки на груди.
– И снова плохой ответ. Ты вроде как осуждаешь меня и смиряешься с тем, что ничего не можешь изменить.
Зафир пожал плечами.
– Разве тебя интересует мой ответ?
– Репутация семьи, Темный, превыше всего. Ответь, что у каждого из нас есть свое прошлое, но мы с тобой нашли друг друга и теперь смотрим в наше совместное будущее.
– Задайся целью – не придумал бы лучше, – усмехнулся он.
Роден цокнула языком:
– Не люблю лесть. Терпеть ее не могу. И еще одно: не улыбайся мне этой слащавой улыбкой. Она портит твое красивое высокомерное лицо.
– Я учту твои предпочтения. – Зафир хитро улыбнулся и подмигнул.
Роден засмеялась.
– Ну и ради чего ты привел меня сюда?
– Сексом заняться, – бровью не поведя, ответил он.
Она захохотала. Вытирая слезы, она качала головой, давая понять, что шутка ей понравилась.
– Почему ты не воспринимаешь меня всерьез? – внезапно спросил олманец. В его голосе сквозило раздражение, и это еще больше рассмешило Роден.
– Тебя?! – удивленно воскликнула она и оборвала смех. – Всерьез? Взгляни на меня! – Она погладила себя по плечам. – Я знаю, кто я такая и что мне в этой жизни светит. И я вижу тебя насквозь! Ты привык, что все перед тобой стелются, ведь красота подкупает, как ни что другое в этом мире. Хочешь попробовать развлечься с уродиной? – Она снисходительно улыбнулась. – Я не собираюсь обслуживать тебя, пока ты будешь стоять с закрытыми глазами и думать о ком-то еще. Меня это дерьмо не интересует. А с открытыми глазами… – ее улыбка стала грустной, – с открытыми глазами ты не сможешь…
– Уверена в этом? – с вызовом бросил он.
– Нет, – она пожала плечами, – но проверять утверждение не стану. Не хочу больше проверять… понимаешь?
Он все понял. Это было написано на его лице. Читалось в его светящихся синих глазах.
– Ладно. – Роден махнула рукой, давая понять, что тема закрыта. – Так для чего ты меня сюда привел?
– Расслабься и смотри, – призвал Зафир.
– Ты любишь, когда на тебя смотрят? – не скрывая удивления, спросила она.
Зафир поглядел на нее с сомнением, а затем захохотал. Впервые за долгое, очень долгое время он искренне рассмеялся. И от этого стало вдруг так легко! Он взглянул на нее, присевшую на его кровать и скромно сложившую руки на коленях. Неопытная девочка в комнате у похотливого парня. Она изображала ее с той же легкостью, с которой язвила. Он бы мог влюбиться в нее… Только вот не способен он больше никого любить…
Темный остановился на ковре в центре каюты.
– Смотри и не пытайся запомнить! Просто смотри!
– Обычно это говорю я! – засмеялась Роден.
– Как скажешь. – Он подмигнул ей и начал выполнять фигуру.
Роден молча подождала, пока он закончит, а затем встала и направилась к двери.
– Ты куда? – не понял Зафир.
– Сомери показывает «суирский дред» только лучшим из своих учеников, – буркнула она.
– Подожди! – Он схватил ее за руку. – Постой!
Она отдернула ладонь.
– Давно в ученики к ней подался?
– Три года назад.
– Ромери знал об этом?
– Безусловно.
– Спал с ней? – Роден заглянула ему в глаза, зная, что по выражению синих озер без труда поймет, врет он ей или нет.
– Это ревность? – Он был искренне удивлен.
– В день, когда я заревную мужика, не забудь врезать мне по лицу и дружески напомнить, кто я такая.
– Я никогда не спал с Сомери, – серьезно ответил Зафир.
– Она всегда предпочитала общество красивых мужчин. Если это были ее ученики, Сомери это нисколько не смущало.
– Откуда такая осведомленность о закулисной жизни президента Суи?
– Я же суирянка. – Она улыбнулась ему искусственной улыбкой. – Мы лучше знаем своего президента, чем олманцы – императора.
– Роден Кенигстен – человек без прошлого. – Зафир поднес ладонь и погладил ее по щеке. – Как тебя на самом деле зовут?
– Роден – мое настоящее имя, Темный. Остальное узнаешь позже.
– Я могу обучить тебя «суирскому дреду».
Она поджала губы.
– Сомери из шкуры выпрыгнет, если узнает, что ты показал мне эту технику.
– Тогда, не говори ей. – Он потянул ее за собой на ковер и встал в стойку.
Роден ее скопировала.
– Хорошо! Следующий элемент.
Она повторила.
– Отлично! Следующий. Нет! Плечо уехало. Нет. – Он схватил ее за плечо и зафиксировал. – Зажми. Да. Теперь вверх. Ладонь не опускай. Да. Вот так.
Спустя час Зафир сидел на полу, а Роден повторяла фигуры без подсказок.
– Неплохо для первого раза. – Он улыбнулся, давая понять, что урок окончен.
Роден, в поту с головы до пят, выдохнула.
– Спасибо! Я в душ!
Она засеменила к выдоху.
– Почему Сомери не обучила этому тебя? – бросил он ей в спину.
Суирянка остановилась на полпути.
– Потому что ни один из ее учеников не должен превзойти учителя, – ответила она и покинула каюту.
***
Она не явилась на ужин. Зафир решил не тревожить ее покой и отправился спать пораньше. Он проснулся посреди цикла ночи сам. Весь в поту, он вновь слабо помнил, что ему снилось. Внутри как всегда было пусто.
Зафир принял душ, переоделся и накинул халат. Хотел пойти на кухню и провести ревизию холодильника, как всегда делал в такие ночи, но, проходя мимо каюты Роден, остановился.
– Мама… Мамочка… Помоги… Помоги мне… Мама…
– Роден? – Он постучал в дверь. – Роден, это я, Зафир. С тобой все в порядке?
– Мама…
Зафир разблокировал замок и влетел в каюту. Она металась по кровати и звала на помощь. Но вокруг… Вокруг нее простиралась Тьма, пожирая пространство и вбирая его в себя.
– Роден! – гаркнул Зафир, боясь сделать шаг навстречу этой Тьме.
– Мама… Помоги…
Зафир ступил вперед. Вокруг ничего. Одна пустота. Он в центре ее Тьмы. Темный протянул руку и коснулся плеча Роден. От прикосновения ее кожа засветилась. Зафир отдернул руку.
– Мама… – продолжала шептать Роден в бреду. – Мамочка, помоги…
Зафир вновь коснулся ее плеча. Кожа опять засветилась. Он провел по ней пальцами, и следы света последовали за ними.
– А-а-а!!! – закричала Роден и вспыхнула на его глазах.
Зафир резко отступил на шаг.
Она лежала на кровати и смотрела на него в темноте. Ее кожа… она вся светилась, будто кто-то зажег под ней сотни золотых огоньков.
– Что… – прошептала Роден и присела в кровати, – что ты тут делаешь? – Она натянула одеяло, прикрыв обнаженную грудь.
– Извини. Тебе кошмар приснился. Ты кричала. Я не мог тебя разбудить.
Свечение заволокла Тьма. Все погасло. Все стало, как прежде.
Роден щелкнула пальцами. Загорелся тусклый свет. Она потянулась к пачке с елотками на тумбочке. Закурила.
– Спасибо, что разбудил. – Она выдохнула дым. – Так бы и металась всю ночь.
– Ты всегда голой спишь? – решил напоследок поинтересоваться Зафир.
– Какие-то проблемы? – Роден потерла взмокший лоб.
– Никаких проблем. – Он улыбнулся и поспешил покинуть каюту.
Зафир пил кофе на кухне, когда она вошла, замотанная в махровый халат.
– И мне налей, пожалуйста.
– Спать больше не собираешься?
– Попью кофе и пойду спать. А это что? – Она потянулась к тарелке с нарезанным мясом и взяла кусочек. – М-м-м… И хлеб передай. Ага. Спасибо!
– Любишь есть по ночам? – спросил Зафир, вгрызаясь в очередной бутерброд.
– В космосе не бывает дня и ночи. Только циклы, запрограммированные системой, чтобы такие, как мы, с катушек не съехали. Так что сейчас не ночь и не день. А я ем тогда, когда хочу есть.
– Твой кофе. – Он передал ей кружку.
– Спасибо. – Она пригубила кофе. – Ну а ты чего не спишь?
– Покой твой стерегу, – отшутился Зафир.
– Раз уж мы решили позавтракать посреди ночного цикла, может, обсудим дело, ради которого я лечу на Олманию?
– Не на этом корабле. И не во время полета. Извини. – Зафир откусил кусок бутерброда и пожал плечами.
– Не доверяешь, значит, – хмыкнула она.
– Мы, олманцы, вообще народ странный.
– Ладно, – согласилась Роден. – Не хочешь о деле, давай о семье твоей поговорим. Родители живы?
– Не знаю. – Зафир глотнул кофе. – Я приемный ребенок. Меня к дверям приюта в корзине принесли. Приемная мама пыталась найти сведения о них, но тщетно.
